Риск во время еды

Семь лет без пищи!

Но даже и планариям, отлично подготовленным к трудным испытаниям, которыми грозит всему живому голод, далеко до клещей.

Но сначала послушайте о клопах и актиниях.

Клопы нередко постятся по полгода и больше. Конечно, не по своей воле. А их бэби, клопиные личинки (поселяясь в домах, они причиняют людям не меньше неприятностей, чем клопы взрослые), при необходимости, когда из дома все жильцы уезжают, соблюдают строгую диету год и даже полтора!

Актинии на клопов не похожи, но тоже голодать могут подолгу: года по два, по три. В аквариумах это видели не раз. От такой жизни актинии «худели» очень сильно: в десять раз теряли в весе. Но стоило им вновь предложить пищу, как они жадно начинали ее глотать. Через несколько дней, глядя на быстро пополневший морской анемон, трудно было поверить, что актиния так долго постилась.

Когда у актиний разыграется аппетит, они глотают все без разбора, даже несъедобные и опасные для них предметы. Одна актиния с голодухи проглотила как-то большую раковину. Раковина встала в ее желудке поперек и перегородила его на две половинки, верхнюю и нижнюю. В нижнюю пища изо рта не попадала. Думали, актиния умрет. Но она нашла выход: у подошвы, у того самого места, на котором этот морской «цветочек» сидит на камне, открыл свой беззубый зев новый рот – простая дырка в боку актинии. Но вокруг нее вскоре выросли щупальца, и актиния стала счастливой обладательницей двух ртов и двух желудков.

Едва ли кто из обжор может сравниться с клещами. Они сосут кровь самых разных животных и так много ее сосут, что раздуваются непомерно^[66].

Собачий клещ после обильной трапезы весит в 223 раза больше, чем натощак. А клещ бычий за три недели, пока развивается из личинки до взрослой самки, увеличивает свой вес в 10 тысяч раз!

Удивительно ли, что после такого феноменального обжорства клещи постятся годами. Чтобы проверить, сколько они могут не есть, ученые отрезали у клещей все ротовые придатки, без которых сосать кровь невозможно. Оперированные клещи жили в лаборатории год, жили два года, три, четыре… Уже про них почти забыли. Устали ждать, когда они от голода умрут. Но они не умирали и пять, и шесть, и семь лет! И даже больше…

Так люди заставили маленьких родичей пауков поставить мировой рекорд: дольше их голодать никто не мог. Кроме Кащея, конечно, но то сказка. А это научный факт.

Желудки млекопитающих животных не столь объемисты, как у клещей. Но многие из них тоже порядочные обжоры. Особенно мелкие и подвижные зверюшки или такие работяги, как кроты: они съедают за сутки лишь вполовину меньше пищи, чем весят сами. Даже проворная и хищная куница менее прожорлива, чем крот или землеройка: в день она съедает мяса вдесятеро меньше своего веса. А лев – еще вдвое меньше.

Некоторые звери едят все без разбора. Опоссум, например, с одинаковым аппетитом уплетает птичьи яйца и самих птиц, лягушек, жуков, мышей, гусениц, кукурузу, фрукты, траву и почки деревьев.

Кузу-лис, австралийский собрат опоссума, так же неразборчив в пище. И енот, и койот. А крот, этот нелюдимый норокопатель, пожирает все живое, что может поймать и осилить: от зайчат и цыплят до жуков и червей.

Крысы, свиньи и медведи тоже, по существу, всеядные животные. Медведи после пробуждения от зимы часами пасутся, как коровы на лугу, пожирая свежую зелень.

А вот вампир соблюдает строгую диету: он пьет только свежую теплую кровь.

Подлетая к спящему человеку или зверю, вампир убаюкивает его мягкими взмахами крыльев, погружая в еще более крепкий сон. Острыми, как бритва, резцами он срезает у жертвы кусочек кожи. Затем кончиком языка, усаженным роговыми бугорками, как теркой, углубляет ранку. Обычно, чтобы не разбудить спящего, вампир парит над ним, слизывая на лету струящуюся из ранки кровь. Слюна вампира содержит особое обезболивающее, анестезирующее вещество (каков хирург!) и фермент, препятствующий свертыванию крови (как в слюне у пиявки).

Коала-вегетарианец, сумчатый медведь Австралии, ест только листья. И не всякие, а лишь листья эвкалиптов, и эвкалиптов определенного вида. И сильно рискует: в листьях этого эвкалипта к зиме образуется много синильной кислоты, опаснейшего яда, поэтому осенью и ближе к зиме коала избегает излюбленных своих эвкалиптов и если ест их листья, то лишь большие и старые, в которых мало синильной кислоты.

Что и говорить, позавидовать ему нельзя.

Муссурана, добывая пропитание, рискует, пожалуй, не меньше сумчатого медведя. Пища ее тоже ядовита, но иным ядом.

Живет муссурана в Южной Америке. Змея как змея, ничем вроде бы не примечательная. Но стоит увидеть ей другую змею, случается тут небывалое. Муссурана бросается в погоню! Догоняет – та шипит, грозит ядом, но муссурана не знает страха, смело бросается вперед.

Она норовит схватить врага за затылок. Если в него вцепилась, жертва обречена. Потому что, вцепившись, муссурана сильно трясет змею – как собака хоря! – и ломает ей позвоночник. Когда змея сдохнет, муссурана ее ест. Заглатывает целиком. Без труда побеждает (и глотает!) даже змей в полтора раза более длинных, чем сама.

В Бразилии закон охраняет муссурану. Уничтожая ядовитых змей, она ежегодно спасает тысячи человеческих жизней. Крупнейший в мире змеиный питомник в городе Сан-Пауло разводит в террариумах муссуран, которых затем развозят по всей стране.

В Индии живет исполинская кобра – самая большая ядовитая змея мира, – вот с ней муссуране не справиться. Четыре метра – еще не рекордная длина исполинской кобры. От ее укуса человек умирает очень быстро. Но еще быстрее расправляется она с ядовитыми змеями: догоняет, убивает и глотает. Поэтому людям от этой кобры, пожалуй, больше пользы, чем вреда.