В средние века

Восточной и Центральной Европы

Аграрный мир

Я.Г.Риер

В СРЕДНИЕ ВЕКА

ВОСТОЧНОЙ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЫ

МОНОГРАФИИ.

Я. Г. Р И Е Р

АГРАРНЫЙ МИР

(ПО АРХЕОЛОГИЧЕСКИМ ДАННЫМ).

Могилев - 2000

Могилевский государственный университет

(по археологическим данным)

Могилев 2000

Я.Г.РИЕР. Аграрный мир Восточной и Центральной Европы в средние века (по археологическим данным).- Могилев. 2000.- 320стр., библ. 896 назв.

В монографии представлен сравнительный анализ аграрного развития средневековых славянских и германских земель лесной зоны Европы, отраженного преимущественно в археологических материалах. Сопоставлены характер расселения, топография и застройка сельских поселений, хозяйственное развитие, отдельные элементы повседневной жизни и мировоззрения, а также социальные процессы - переход от первобытности к сословному строю. Определены хронологические и типологические различия в восточно-, западнославянских и германских аграрных порядках, исследуются причины, определившие особенности и специфику их развития во втором тысячелетии.

Книга адресована археологам и историкам-медиевистам, студентам исторических факультетов высших учебных заведений, учителям истории.

Рекомендована к изданию редакционно-издательским советом Могилевского государственного университета.

Рецензент - доктор исторических наук, профессор Г. В. Штыхов.

Ответственный за выпуск - профессор Я. Г. Риер.

©Могилевский государственный университет.

©Я.Г.Риер.1999 г.

Памяти первых моих наставников в жизни и науке отца - Григория Яковлевича и преподавателя археологии - Гавриила Иосифовича Ионе, посвящаю.

Автор.

ВВЕДЕНИЕ.

Среди актуальных задач, стоящих перед исторической наукой, видное место принадлежит изучению становления европейских цивилизаций, которые на большей части континента формировались в эпоху средневековья. Основой жизни в средние века была, как известно, аграрная деятельность, потому история сельского населения и, прежде всего его наиболее многочисленной части - крестьянства предоставляет для изучения означенной проблемы особый интерес. Термин "крестьянство" автор применяет для обозначения того общественного слоя, чья основная деятельность была связана с сельским хозяйством. В особое сословие, противоположное прочим, этот слой оформился именно в средние века, в условиях феодального общества. Собственно, становление крестьянства и было обусловлено генезисом феодализма. Но обособление сельских производителей, вернее, отделение от общей массы тружеников и возвышение над ними отдельных, поначалу невыразительных и малочисленных социальных групп, началось еще на исходе первобытности. При таком подходе изучение генезиса крестьянства в Восточной и Центральной Европе следует начинать не позднее, чем с середины I тыс.н.э., а завершение процесса складывания крестьянского сословия надо отнести к концу I тыс.[201] Дальнейшая жизнь крестьян, их путь от свободы к различным формам зависимости, их интеграция в феодальные структуры происходила в первой половине II тыс.

Обе указанные ступени истории крестьянства мы и постараемся проследить настольно, насколько они отражаются в археологических источниках и исследованиях.

Параллельно с этими процессами происходило и структурирование выходивших из того же аграрного мира правящих верхов формирующегося феодального общества. Их становление и начальные этапы развития, отраженные в археологическом материале, также будут рассмотрены в предлагаемой книге.

Хронологический диапазон работы, охватывающий эпоху в целое тысячелетие, позволяет выйти за пределы локальных по длительности явлений, что, как отмечал Ф. Бродель, необходимо для понимания истории [37,с.127].

Территориальный охват исследования: восточно-, западнославянские и германские земли обусловлен необходимостью проследить становление разных цивилизационных моделей в сходных природных условиях[202].

Привлечение археологии к изучению аграрной истории, истории средневекового крестьянства представляется весьма актуальным из-за известной ограниченности традиционной источниковой базы, особенно о раннем средневековье. И в первую очередь это относится к истории сельского населения [313,с.5-7]. «...Летописцы, - писал Б.Д.Греков, - очень мало уделяют внимания сельскому населению. Оно продолжало пахать землю, кормило своим хлебом себя и тех, кто либо не мог, либо не хотел ходить за плугом, платило исправно го­сударственные подати, ходило на войну, и чем исправнее несло свою службу, тем меньше заставляло о себе говорить» [71а,с.232]. То же можно отнести к пристрастиям европейских хронистов и других книжников. Документальные материалы (акты, грамоты и т.п.) также дают весьма ограниченные сведения об истории раннефеодального крестьянства. Лишь примерно к середине П тыс. объем письменных свидетельств по аграрной история становится относительно полнее.

Поэтому большое значение приобретает изучение вещественных, археологических материалов, оставленных сельским населением - прежде всего - поселений и могильников. Еще в 1928-29 гг. А.И.Неусыхин отмечал, что применение археологии ставит выводы исторических исследований на более точную почву [228.С.385-390]. В 10-30-е гг. о важности археологического изучения сельских поселений для расширения круга источников по аграрной истории средневековья писали польские исследователи К.Потканьски и К.Тыменецки, советский археолог Н.Н.Воронин [57а,с.105; 638,с.29; 848а,с.54-56]. Но крайне незначительные археологические материалы, добытые к тому времени на фоне многочисленных и разнообразных письменных источников не производили на медиевистов особого впечатления. Скепсис по отношению к возможностям археологии сохранился у многих исследователей и превратился в своеобразную историографическую традицию. Еще и теперь археология, изучающая средневековые материалы, порой воспринимается как вспомогательная к медиевистике дисциплина, которую можно привлекать лишь для подтверждения результатов, добытых традиционными способами[203].

Но исследования 40-х и, особенно, 50-80-х гг. нашего столетия в большинстве стран Европы позволили накопить значительный материал, превративший средневековую аграрную археологию в важный источник знаний об истории крестьянства в частности и феодального общества в целом.

Исследования поселений позволяют выявить топографию, планировку и размеры селений, их внешний облик, длительность нахождения на одном месте, особенности крестьянских жилищ и построек феодалов, хозяйство деревни, взаимоотношения ее с городом. Курганы и вообще языческие погребения отражают характер этнического развития крестьянства, состояние ремесел, торговли, идеологических воззрений. При этом если набор вещей из поселений обычно весьма случаен, так как содержит предметы чаще всего оброненные, забытые, выброшенные или сломанные, находки из погребений представляют комплексы, преднамеренно составленные и связанные с определенными этническими и социальными традициями. Оба указанные круга памятников позволяют решать вопросы заселенности и демографии, социального положения и быта сельских жителей, дают дополнительные материалы по истории сельских общин, путях и темпах феодализации и т.д. Иными словами, археологический материал представляет возможность выяснить прежде всего проблемы экономики и материальных условий жизни крестьян, то есть вопросы, наименее отраженные в письменных памятниках [5,с.30-31; 71,с.159; 100,с..5-6,28,38; 378,с.275]. Более того, как отмечал Н.К.Рерих, именно археология позволяет представить прошлое в реальных я исторически точных образах [281,с.7]. К тому же археология органично сочетает методы гуманитарных, естественных и природоведческих наук [679,с.50], что показывает взаимосвязи человеческого общества и природной среды. Накопленный археологический материал позволяет оценивать масштабность тех или иных исторических процессов[345,с.141] и, в конечном счете, переходить на более высокий, интеграционный уровень исследований, к взаимопроверке результатов, полученных другими историческими дисциплинами, к синтетическим выводам [636,с.177; 648,с.96]. Следует отметить и массовость археологических материалов, а также их практическую неисчерпаемость.

Достигнутый уровень и указанные возможности современной средневековой аграрной археология постепенно изменяют и отношение к ней в среде историков-медиевистов. Если еще в 60-е гг. чаще встречаются лишь пожелания использовать археологические материалы, то в последующее время появляется всё больше примеров учета историками археологических данных [см., напр.: 65; 167,с.311; 182,0.41 и сл.; 198,с..33-34; 666,с.253].

Но специфика археологических материалов нередко затрудняет их непосредственное использование историками [340,с.72-73]. Поэтому задача исторической интерпретации результатов археологичеких исследований должна стоять прежде всего перед археологами. В конце концов, далеко не каждый историк имел возможность участвовать в археологических исследованиях (особенно полевых), но каждый археолог обязан иметь основательную общеисторическую подготовку. В этой связи хочется подчеркнуть, что автор придерживается точки зрения, по которой археология - самостоятельная дисциплина, имеющая свои специфические источники и методы исследования, но входит в комплекс исторических наук и главной ее целью является решение общеисторических задач [см. 8; 121], участие в создании по возможности более полной картины мира в прошлом[204]. Такой подход находит понимание теперь и у историков древней Руси. Привлечение выводов археологии с ее особыми приемами исследований, отмечали А.П.Новосельцев, В.Т.Пашуто и Я.Н.Щапов, делает решение проблемы генезиса ранних классовых обществ и государств комплексной [235,с.94].

Следует отметить, что в СССР долгое время средневековой аграрной археологии не уделялось должного внимания. Примечательно, что в обзоре достижений советских археологов за 1971-1975 гг. Ю.Н.Захарук подчеркивая, что советская археология является "важнейшим разделом исторической науки", о раскопках сельских памятников ничего не сообщил [120]. Наимение изученными оказались поселения, особенно археологически трудноуловимые селища. Уже в 80-е гг. рефреном повторяются сетования исследователей раннего феодализма на явную недостаточность изученных археологических поселений. Еще меньше данных о формировании феодального землевладения, о вотчинах позднеплеменной знати[205]. Точно характеризовали ситуацию Д.А.Мачинский и И.П.Шаскольский: "Внешняя неяркость «сельской» славянской культуры лесной полосы приводит к тому, что "зоны археологической трудноуловимости" занимают довольно обширные пространства с VIII по ХIII в. «Долги» наших археологов перед отечественной историей обнажаются в итоге весьма явственно» [213,с.289].

Такое состояние археологической изученности деревни требует не просто активизировать усилия, но выбрать наиболее рациональные направления исследований. Г.В.Штыхов предлагает обобщение имеющихся сведений начинать с попытки связать письменные источники с данными археологии [882,с.38]. Этот путь более приемлем при изучении раннесредневековой деревни Западной и, в меньшей мере, Центральной Европы. О восточноевропейской деревне, особенно раннесредневековой поры, письменные материалы крайне нерепрезентативны и потому на ранних стадиях работ мало чем помогут. Опыт показывает, что более продуктивны локальные исследования, основанные, по возможности, на детальном картировании небольших регионов. Необходимость таких работ еще в конце 50-х гг. подчеркивал Л.В.Алексеев [3,с.273]. Примечательно, однако, что и в середине 80-х гг. археологов все еще призывали к развертыванию таких работ [100,с.97,102]. Поэтому остается верен совет Л.В.Черепнина, В.Т.Пашуто и В.Д.Назарова о том, что надо пользоваться сравнительными материалами, перенося их сведения из лучше изученных регионов на соседние [400,с.22]. Тем более, что средневековая аграрная археология в соседней. Центральной Европе, имеет определенные достижения. На необходимость сравнения восточнославянских общественных структур с западно- и южнославянскими указывал М.Б.Свердлов [314,с.30].

Другим направлением археологических исследований должно стать использование как на стадии полевых работ, так и при обобщениях, данных и методов смежных дисциплин. Прежде всего это относится к исторической географии. Тесная связь аграрных порядков с природой требует от археологов-аграрников не только использования историко-географических методов в традиционном, вспомогательном понима­нии, но опору на специальные изыскания по истории ландшафтов, сельскохозяйственных культур и т.п.

К исторической географии примыкает и историческая демография. Тесная связь этой науки с историей несомненна [132,с.15]. Наши интересы смыкаются с исторической демографией при изучении расселения и социальных структур, особенно в раннесредневековой деревня.

При археологическом изучении проблем расселения важную роль играют и методы исторической лингвистики, особенно топонимики. Наиболее продуктивно сочетание методов этих дисциплин с исторической географией [см.282; 286].

В целом, констатируя необходимость комплексных междисциплинарных исследований, надо согласиться с В.С.Жекулиным, отметившим, что мир, окружающий современного человека, настолько велик и разнообразен, что едва ли существующие отрасли знания могут дать полное представление о всех его закономерностях и структурах. Скорее, заключает ученый, мы должны согласиться с тем, что фрагментарные знания о мире, составляющие предмет конкретных наук, представляют собой запутанные переулки большого города, но связанные между собой центральным проспектом [112,с.219], объединяющим все науки о человеке. Но, очевидно, во избежание дилетантизма, каждый исследователь должен изучать разнообразные материалы методами, присущими представляемой им научной дисциплины. Сравниваться, сопоставляться должны результаты конкретных разработок [141,с.282; 215].

Известна также опасность экстраполяции выводов по лучше исследованным районам на более обширные территории. К сожалению, при нынешнем состоянии археологических исследований без такой генерализации не обойтись. И здесь помогут уберечься от возможных ошибок широкие сопоставления: интердисциплинарные и территориальные. Прав Ю.Селиранд: «Гарантией признания археологических исследований в международных кругах археологов являются их прочные построения на детальном знании местных археологических материалов, которые рассматриваются на широком международном фоне. Археология – наука международного характера. Ни одно серьезное археологическое исследование невозможно написать без учета археологических материалов соседних территорий» [234,с.5]. Сопоставлять, естественно, надо не отдельные факты, а комплексы, структуры, процессы[206]. Иначе – лишь субъективное выдергивание аналогий. Но необходимость таких обобщений – несомненна. «Познавать – значит сравнивать» – писал А.Ф.Лосев [200,с.88]. Этой мысли, приложимой ко всем гуманитарным исследованиям, мы постараемся следовать в предлагаемой работе.

Дальнейшее изложение построено на сочетании тематического и географического принципов. Разделы выделены по темам, вытекающим из итогов археологических исследований. Внутри же разделов материал сгруппирован по странам, что вызвано особенностями изучения деревни в разных государствах. Думается, такой подход позволяет как представить общую картину, так и не потерять основные региональные особенности.

В работе над данной темой большую помощь советами и замечаниями мне оказали Л.В.Алексеев, М.Ф.Гурин, Г.Г.Литаврин, В.В.Седов, Г.В.Штыхов, за что приношу им глубокую благодарность.

РАЗДЕЛ I.