Роберт Бернс

12.

(1759 -1796)

«Во всем его облике чувствовались ум и сила, и только глаза выдавали поэтическую натуру и темперамент», — писал Вальтер Скотт о своем великом соотечественнике Роберте Бернсе. Значение творчества Бернса исключи­тельно для Шотландии, он занимает выдающееся место в истории всей анг­лийской литературы. Слава Бернса распространилась далеко за пределы его родины. В стихотворениях поэта едва ли не в последний раз отразились во всем блеске лучшие, гуманные идеи века Просвещения. Более того, поэт резче других своих современников критиковал буржуазные явления английской жизни, а его политическим идеалом была революционная борьба. В художественном же отношении сти­хотворения Бернса — зенит англий­ской литературы XVIII века.

Сын мелкого шотландского ферме­ра, он провел свое детство среди бед­няков, арендовавших участки у круп­ных землевладельцев. Отец отдал Ро­берта и его младшего брата Гилберта в приходскую школу, а затем вскладчину с соседями нанял домашним учителем молодого Джона Мердока, в будущем известного педагога, который обучал Роберта английскому и французскому языкам, а также литературе.

Берне полюбил Шекспира, Милтона. Обладая прекрасной памятью, он приводил множество цитат из их про­изведений. Мердок, с которым Бернс очень подружился, привил мальчику бережное отношение к слову — язык поэта поражает лаконичностью, яс­ностью и выразительностью.

С детства любимым героем Бернса был Уильям Уоллес, знаменитый шотландец, боровшийся в ХШ веке против английских поработителей. В конце XVIII века Шотландия, более столетия назад насильственно присо­единенная к Англии, все больше те­ряла свой национальный облик; даже шотландский язык постепенно пре­вращался в диалект. Мечта об осво­бождении родины, которое связыва­лось с восстановлением на троне ди­настии Стюартов (шотландцев по про­исхождению), нередко принимала форму протеста и против новых, бур­жуазных, форм жизни. Бернс понача­лу тоже испытывал подобные настро­ения, но очень скоро понял, что народ сам, а не по доброй воле монарха дол­жен обрести свободу. Английская бур­жуазия объявила себя врагом Француз­ской революции, тогда как Берне гово­рил о своей симпатии к ней.

Но это случится позже, а пока ни­щета гнала юного Бернса с места на место — он работал в городе на льня­ной фабрике, потом вновь вернулся в деревню. Стихи он сочинял с 17 лет, нередко прямо за плугом. А в 27 ему удалось опубликовать свой первый сборник «Стихотворения, написанные преимущественно на шотландском диалекте». Эдинбургская знать так ув­леклась молодым поэтом, что стала усиленно приглашать его в свои арис­тократические гостиные. Однако ин­тересовал их Бернс скорее как экзо­тическая диковинка, этакий романти­ческий поэт-хлебопашец. На одном из званых обедов Бернса увидел 15-лет­ний Вальтер Скотт, который уже знал наизусть многие стихи поэта и мечтал познакомиться с ним.

Свет охладел к Бернсу очень скоро — он возвратился в деревню. Участь земледельца была бы тля него счастливейшей, если бы обеспечивала пропи­тание. Постоянные лишения вновь за­ставили поэта перебраться в город. Он поступил на должность акцизного чи­новника в Дамфризе. Верными дру­зьями Бернса здесь были Джон Сайм, владелец небольшого загородного дома, и доктор Максвелл, до конца следивший за состоянием здоровья Бернса, надломленного непомерной нуждой. Роберт Бернс умер в самом расцвете своего творчества, в возрасте 37 лет, оставив жену Джин и пятерых сыновей, старшему из которых было 9 лет, а младший родился в день по­хорон отца. Джин дожила до 80 лет и с помощью друзей, в первую очередь Сайма, сумела дать всем детям обра­зование. Между тем посмертная слава Бернса росла с каждым годом.

Ведущий мотив творчества Роберта Бернса — свобода. Поэт видит ее в освобождении народа от ненавистной ему власти короля, в избавлении крес­тьянина от гнета землевладельца, в борьбе патриота с иноземными захват­чиками и, наконец, в возможности беспрепятственного проявления всех способностей человека. В стихотворе­нии «Дерево свободы» юноша-автор непринужденно обращается к собе­седникам, рассказывает о революции во Франции и призывает последовать ее примеру. Пишет Бернс и о нацио­нальных героях, борцах за свободу Шотландии — об Уоллесе, о легендар­ном короле Брюсе. В стихотворении «Брюс — шотландцам» речь ведет сам король — так поэт разнообразит свой стиль, вводит новые художественные приемы. Появляются они и в его кан­тате «Веселые нищие». Это уже словно сделанная со стороны зарисовка, кар­тинка; мороз, опадают листья:

В такие дни толпа бродяг

Перед зарей вечерней

Отдаст лохмотья за очаг

В какой-нибудь таверне.

А собрались в ней отверженные об­ществом; отставной солдат, бывшая маркитантка, шут, который еще со времен Шекспира часто носитель народной мудрости, бродячий скрипач, поэт. Все они бедны, выброшены за борт жизни, но не подвластны стяжательству, корысти и потому так чело­вечны:

В этуночь сердца и кружки

До краев у нас полны.

Здесь, на дружеской пирушке,

Все пьяны и все равны!

Однако Бернс далек от того, чтобы идеализировать подобное состояние общества.

В поэзии Верней звучит его любовь к родной Шотландии, к ее первоздан­ной природе:

В горах мое сердце. Доныне я там

По следу оленя лечу по скалам.

Гоню я оленя, пугаю козу.

В юрах мое сердце, а сам я внизу.

Иногда поэт перелагает стариннуюлегенду, чтобы выразить в ней свои думы о народе. Народ бессмертен для Бернса, королям не уничтожить его, в нем — источник радости и силы.

Прекрасно стихотворение «Джон Ячменное Зерно». Оно не только о вечности народа — о нетленности самой природы.

Это стихотворение — замечательный образец того, что только истинному поэту по силам в малом увидеть великое, через немногое сказать о многом.

Не только свободолюбивые и патриотические стихи, но и незатейливые на первый взгляд картинки быта у Бернса — высокохудожественные произведения. Мир его поэзии — мир бедного, честного и отзывчивого фермepa.

Поэт находит радость и красоту в деревенских удовольствиях, в мимолетных свиданиях, в дружбе двух поселян. Ему интересны гнездо полевой дыши, срезанная маргаритка, пустеющие осенью поля. «То, что важные сыны учености считают глупостями, для сыновей труда имеет глубокое, се­рьезное значение: горячая надежда, мимолетные встречи, нежные прощания составляют для них самую радост­ную часть их существования», — писал Бернс.

Одно из лучших стихотворений-картинок — «Джон Андерсон», воспо­минание о долгих днях дружбы:

Теперь мы под гору бредем.

Не разнимая рук,

И в землю ляжем мы вдвоем,

Джон Андерсон, мой друг!

Очень взволнованное, личное и вместе с тем подлинно народное сти­хотворение «В полях под снегом и дождем...»

В полях под снегом и дождем,

Мой милый друг,

Тебя укрыл бы я плащом

От зимних вьюг,

От зимних вьюг.

Но есть у Бернса и иные стихотво­рения: перед нами персонажи дерев­ни. В их описаниях столько симпатии и яркости, порой остроумия, что эти лица не забываются:

Лучший парень наших лет,

Славный парень,

Статный Парень.

На плече он носит плед,

Славный горский парень.

Носит шапку пирожком.

Славный парень,

Статный парень.

Он с изменой незнаком,

Славный горский парень.

Другие стихотворения — о молодых девушках: «Шела О'Нил», «Босая де­вушка» или всем известная Дженни, бегущая со свидания:

Пробираясь до калитки

Полем вдоль межи,

Дженни вымокла до нитки

Вечером во ржи.

Заходит у Бернса речь и о народных поверьях. Однако ни автор, ни его герои не боятся нечисти и относятся к «ужасам» со здоровым любопытст­вом.

В стихотворной повести «Тэм О'Шентер» подвыпившему гуляке при­глянулась молоденькая хорошенькая ведьма. Захваченный ее пляской на шабаше, он ненароком выдал себя, но адское отродье, погнавшись за Тэмом, только и смогло что оторвать у его кобылы хвост.

Совершенно особое место в твор­честве Роберта Бернса занимают эпиграммы. Он сочинял их почти всегда экспромтом. Эпиграммы иногда шуточны, но часто резко высмеивают аристократов и богачей-буржуа: «Поклон­нику знати», «На лорда Галлоуэй», «Проповеднику Лемингтонской цер­кви».

Эпиграммы остроумны, с неожи­данным колким финалом:

Склонясь у гробового входа,

— О, Смерть! — воскликнула природа, —

Когда удастся мне опять

Такого олуха создать!.. («Эпитафия Вильяму Грэхему, эсквайру»),

или:

Нет, у него не лживый взгляд,

Его глаза не лгут.

Они правдиво говорят,

Что их владелец — плут. («К портрету духовного лица»)