Молчание и безмолвие.

I. 1. Что такое молчание? «Молчание есть тайна будущего века, а слова суть орудие мира сего», — сказал св. Исаак Сирин¹, а вслед за ним и преп. Се­рафим Саровский².

«Благоразумное молчание есть матерь мо­литвы, воззвание из мысленного плене­ния³, хранилище божественного огня⁴, страж помыслов, соглядатай врагов⁵, училище плача⁶, друг слез, делатель памяти о смерти, живописатель вечного му­чения, любоиспытатель грядущего суда, споспешник спа­сительной печали, враг дерзости⁷, безмолвия супруг, про­тивник любоучительства, творец видений, неприметное предуспеяние, сокровенное восхождение»⁸.

Но не забудем: то, что сказал сейчас св. Иоанн Лествичник, все это относится к благоразумному⁹ молчанию и к молчанию «в разуме», как выражается еще преп. Серафим Саровский¹⁰.

2. Польза от молчания

«Всем полезно безмолвие и удаление от вещей и от лю­дей, — учит св. Петр Дамаскин¹¹, — особенно же страстным и немощным». Ибо «любитель молчания» [опять говорю — здравого] «приближается к Богу и, тайно с Ним беседуя, просвещается от Него»¹². «От уединения и молчания рож-

-120-

даются умиление и кротость; действие сей последней в сердце человеческом можно уподобить воде оной тихой Силоамской, которая течет без шума и звука, как говорит о ней пророк Исайя: воды Силоамли текущая тисе (Ис. 8, б)»¹³. «Если будешь соблюдать молчание, то найдешь покой везде, где бы ты ни жил», — сказал авва Пимен Великий. И еще сказал, что с каким бы искушением кто ни боролся, «по­беда в нем — молчание»¹⁴.

«Молчаливый много восхваляется у Христа, но не будет приятно приближение его тем, которых бесы уловили при­страстием к забавам и парению ума», — замечает св. Исаак Сирин¹⁵. Истину сего, конечно, познал на себе всякий спа­сающийся и всякий погибающий.

Вот еще несколько строк из писаний того же аввы.

«Если сохранишь язык свой, то от Бога дастся тебе, брат, благодать сердечного умиления, чтобы при помощи ее уви­деть тебе свою душу и войти в радость Духа. Если же пре­одолеет тебя язык твой, то — поверь мне в том, что скажу те­бе, — ты никак не возможешь избавиться от омрачения»¹⁶.

Но, конечно, нужно знать, что такое «свет разума» — το φως της γνωσεως, — который принесло («возсия») чело­вечеству Рождество Христово, как поется в тропаре, чтобы по достоинству оценить эти слова. Даже и сам великий Исаак отказывается это объяснить: «Язык немощен изобра­зить оное», — говорит он. Всякий познает это, благодатию Божиею, на деле только. Одно лишь могут сказать святые:

«Велик тот человек, который терпением своих членов приобрел внутренно в душе своей чудный сей навык (т. е. молчания. — Еп. Варнава). Когда на одну сторону поло­жить все дела жития сего, а на другую молчание, тогда най­дешь, что оно перевешивает на весах... Не умею и сказать, сколько света воссияет тебе отсюда...»¹⁷

Приведу несколько строк из записной книжки преп. аввы Дорофея того времени, когда он был еще новона­чальным и записывал в нее свои вопросы и ответы на них старцев Варсонофия Великого и Иоанна, называемого Пророком за его дар прозорливости.

В них отмечается польза молчания во всяком деле и об­стоятельстве, и видится, как тонко преподобный следил за всеми движениями своей души и глубоко вдумывался в тайные и едва ли заметные для мирских людей изгибы страстей и добродетелей, вообще, как жил, как мыслил, чем

-121-

интересовался. Про духовный опыт и совершенство рассу­дительности в ответах св. Иоанна Пророка, которому зада­вались нижеследующие вопросы, я уже не говорю.

• «Если кого-нибудь хвалят, не должен ли он отвечать, говоря как бы со смирением? — Молчать гораздо полезнее. Ибо если кто отвечает, то это значит, что он принимает по­хвалу, а это есть уже тщеславие¹⁸. Даже и то, когда думает, что он отвечает смиренно, есть уже тщеславие; ибо если он те же слова, которые сам говорит о себе, услышит от друго­го, то не может перенести их»¹⁹.

Ц «Но случается, что похваливший, заключив из молча­ния его, что принял похвалу, соблазнится сим; как же должно поступать?

— Неизвестное подвизающийся должен предоставить Богу, да известит Он Сам слышащего. Почему знать: может быть, хваливший получил пользу от его молчания, полагая, что он не принял похвалы, а он думает, что тот соблазнился. Если соблазнивший сам обнаруживает это, тогда должно объяснить ему со смиренномудрием, говоря: прости меня, брат, я ничего не сознаю в себе доброго, потому и не нашел, что тебе отвечать, но помолись о мне Господа ради».

• «Случается, что иной действительно грешен и со сми­ренномудрием, а не по тщеславию говорит истину; неуже­ли он и тогда не должен отвечать? — Не должен, хотя бы и так было. Ибо если он сиренномудрствует на время, но слу­шающий считает его смиренномудрым, и это будет тяготить его (т. е. вредно будет ему)²⁰, потому что Господь сказал: го­ре вам, егда добре рекут вам человецы (Лк. 6, 26), относя это к грешникам, которые не имеют дел, а получают похвалу».

• «Как же мы находим, что некоторые из святых, когда их хвалили, отвечали со смирением? — Отцы достигли той меры, о которой сказал Господь: яко егда сотворите сия вся, рцыте, яко раби не ключими есмы (Лк. 17, 10), и поистине почитая себя такими, так и отвечают, как думают о себе. Если же и от другого то же услышат, не приходят в негодо­вание, но благословляют его, как сказавшего истину».

• «Если кто-нибудь, будучи облагодетельствован дру­гим, благодарит его, как своего благодетеля, неужели и в таком случае не должно отвечать? — Молчание всегда хо­рошо. Но чтобы не показалось, что благотворитель отверга­ет приносимую ему благодарность, он должен со смирением сказать: "Прости меня, авва, и помолись о мне Господа ра-

-122-

ди", имея в сердце своем, что он сам ничего не сделал; ибо Господь благодетельствует всем. Притом должен молить Бога, чтобы не понести осуждения за свои слова»²¹.

3. Причины молчания

«Всегдашнее молчание и хранение безмолвия бывают у человека по следующим трем причинам: или ради славы человеческой, или по горячей ревности к добродетели, или потому что человек внутри себя имеет некое божественное собеседование и ум его влечется к последнему. Поэтому, если в ком нет одной из последних причин, то по необходи­мости недугует он первою немощию»²².

Примером может служить авва Арсений Великий.

Так, когда авва Марк сказал ему: «Почему ты бегаешь от нас?», старец отвечал ему: «Бог видит, что я люблю вас, но я не могу быть вместе и с Богом, и с людьми. На небе тыся­чи и мириады имеют одну волю, а у людей — воли различ­ны. Поэтому я не могу оставить Бога и быть с людьми»²³.

Итак, молчание бывает разное: один молчит потому, что по смирению не считает себя достойным говорить, а другой — потому что не считает других достойными его слушать. Один молчанием хочет прославиться у Бога, а другой посред­ством того же самого дела ставит себе цель прославиться у людей и сойти у них за мудрого.

Таким образом, бывает и безрассудное, бесовское мол­чание²⁴. Оно иногда заставляет человека, вместо долготер­пения к немощам ближнего, требующим поучить его в чем-то не раз и не два, говорить самому себе: «Ты и раз, и десять раз уже говорил брату, оставь его, пусть он делает, как хо­чет, а ты отложи попечение, как сказали отцы...» Таковым отвечает св. Варсонофий Великий:

«...от тебя так далеко эта мера (духовного возраста), как небо от земли. Хочешь ли удостовериться в этом? Вспом­ни, что Господь сказал о деревьях: каковы они, такие при­носят и плоды. Рассмотри же, что происходит из молчания, внушаемого тебе диаволом? — Смущение и гнев... Ясно по­кажу тебе, что долготерпение твое не по Богу: ты собира­ешь несколько дней, а потом в один день истощаешь мешец свой, и он остается пустым. Долготерпение же по Богу во­все ничего не говорит до самого конца. А ты, господин мой, брат, подобен властителю: вместо того, чтобы дать рабу своему один удар в ланиту, объяснить ему проступки его и

-123-

помириться с ним, терпишь несколько дней, а потом вдруг наносишь брату один удар, который быть может для него убийственным, и берешь (па себя) душу его»²⁵.

4. Как приобретается молчание?

С великим трудом²⁶. «Сперва будем принуждать себя к молчанию, — говорит великий молчальник св. Исаак Си­рин, — и тогда от молчания родится в нас нечто, приводящее к самому молчанию... Не думай, брат, что, — как рассказы­вают о чудном Арсении, когда посетили его отцы и братия, приходившие видеть его, а он сидел с ними молча и в мол­чании отпускал их от себя, — все это делал он совершенно по воле и что вначале не принуждал себя к этому»²⁷.

Сказывали об авве Агафоне, что он в течение трех лет влагал камень в уста свои, пока не научился молчанию²⁸.

Один старец пришел к авве Ахиле и видит, что он выбра­сывает кровь изо рта своего. Он спросил его: «Что это такое, отец?» Ахила отвечал: «Это — слово оскорбившего меня брата. Я старался не открывать его и молил Бога, чтобы оно было взято от меня, — и слово сделалось кровью в устах мо­их. Я выплюнул его, успокоился и забыл оскорбление»²⁹.

Так трудно дается молчание.

II. 5. О священном безмолвии

Это не то же, что молчание, хотя с внешней стороны кажется тем же самым. Так как в настоящее время, по бе­совским внушениям, и собственному неразумию, и по ду­ховной, мягко выражаясь, неопытности, много нареканий возводится на затворничество и безмолвие, если только оно где осталось, то хотя и не требуется для дела спасения людей века сего и новоначальным знать что-нибудь о нем, но я все-таки кое-что приведу, чтобы показать, что оно та­кое и какова его высота. А подробное изложение очень опасно: людей оно может устрашить своими тайнами, а бе­сов вооружить на автора, ибо тогда особенно ясно выявля­ются их бесчиния и коварство. Поэтому, если даже некто из святых, как говорит св. Иоанн Лествичник, воздержался в силу первой причины, то для немощного автора тем более простительно не передавать тайн, принадлежащих святым³⁰.

Безмолвие, как говорит равноангельный безмолвник, преп. Симеон Новый Богослов, есть «совершеннейшая из подвижнических добродетелей»³¹.

-124-

«Ни один праздный и любящий беседы человек, — го­ворит св. Исаак Сирин³², — да не будет столь бесстыден... и да не говорит, что это [учение св. подвижников] — изоб­ретение человеческое и изобретено в пользу безмолвия. Напротив того, это учение небесное». Что и доказывается Божественным Откровением (Мф. 4, 1; 14, 13, 23; 17, 1; Лк. 1, 80; Мк. 1, 35, 45; 6, 31-32, 35; 9, 10) и повелением свыше Антонию и Арсению Великим бегать людей и без­молвствовать³³. «Поэтому, если Бог повелевает нам бегать от всех и столько любить безмолвие, когда пребывают в нем любящие Его, — продолжает св. Исаак, — кто станет выставлять на вид какие-либо предлоги к тому, чтобы пребывать в собеседовании и сближении с людьми? Если Арсению и Антонию полезны были бегство и осторож­ность, то кольми паче полезны они немощным? И если тех, и в слове, и в лицезрении, и в помощи которых имел нужду целый мир, Бог почтил больше за их безмолвие, нежели за вспомоществование всему братству, лучше же сказать, всему человечеству, то во сколько раз больше без­молвие нужно тому, кто не в состоянии хорошо охранять себя?»³⁴

Итак, это — небесная и величайшая добродетель. Но в чем же, именно, ее величие? Кто имеет право назваться безмолвником? Хотя этому будет посвящено все последу­ющее изложение, но в двух словах надо сказать об этом и здесь.

«Безмолвник тот, кто существо бестелесное усиливает­ся удерживать в пределах телесного дома. Подвиг редкий и удивительный»³⁵.

Это чеканное определение св. Иоанна Лествичника тре­бует от человека полного неразвлечения всех душевных сил: ума, помыслов, сердечных чувствований — и держания их запертыми в теле, как в доме.

Еще сказал:

«Безмолвник есть земной образ ангела, который на хар­тии любви рукописанием тщания освободил молитву свою от лености и нерадения. Безмолвник тот, кто явственно во­пиет: готово сердце мое, Боже (Пс. 57, 8). Безмолвник тот, кто говорит: аз сплю, а сердце мое бдит (Песн. 5, 2)»³⁶.

Таким образом:

«Безмолвие есть непрерывная служба Богу и предстояние пред Ним»³⁷.

-125-

6. Кто может приступать к подвигу безмолвия?

Далеко не все. Тому, кто хочет безмолвничать, нужны духовная крепость и обладание бесстрастием, а иначе его ожидает страшная гибель в этом «тихом» пристанище, на­зываемом затвором.

«Если человек не будет пренебрегать и почестями, и бесчестиями, и ради безмолвия терпеть поношение, пору­гание, вред, даже побои, не сделается посмешищем, и видя­щие его не станут почитать его юродивым и глупцом, — то не возможет он пребыть в благом намерении безмолвия...»³⁸

«Недугующий душевной страстью и покушающийся на безмолвие подобен тому, кто соскочил с корабля в море и думает безбедно достигнуть берега на доске», — говорит другой учитель святой жизни³⁹. Ибо если в обычной жиз­ни, проходимой посреди братии и под руководством стар­цев, люди едва-едва спасаются и такой образ подвижниче­ства забирает у человека много сил, то безмолвие — еще того больше: «уединенная жизнь требует ангельской кре­пости», по словам сего же учителя⁴⁰. Посему у отцов много раз встречаются предупреждения не только не уходить на безмолвие страстным, но даже и не мечтать об этом⁴¹. «Никто из тех, которые подвержены раздражительности и возношению, лицемерию и памятозлобию, да не дерзнет когда-либо увидеть и след безмолвия, чтобы не дойти ему до исступления ума, и только», — говорят они⁴².

И это еще было бы хорошо, если бы человек страдал в последнем случае в затворе только от собственной дерзос­ти и безрассудства, а то он еще и гнев Божий против себя возбуждает, иными словами, и со стороны Бога не получа­ет помощи в подвиге, а навлекает только на себя наказания. Об этом говорят почти все святые.

«Всякого человека, который прежде совершенного обу­чения в первой части (подвижничества, т. е. в очищении се­бя от страстей посредством подвигов, а также страданий и скорбей, получаемых от мира, плоти и диавола. — Еп. Вар­нава), переходит к сей второй [т. е. безмолвию], — говорит св. Исаак Сирин, — привлекаемый ее сладостью, не говорю уже своею леностью, постигает гнев [Божий] за то, что не умертвил прежде уды свои, яже на земли (Кол. 3, 5), т. е. не уврачевал немощи помыслов терпеливым упражнением в делании крестного поношения, но дерзнул в уме своем возмечтать о славе крестной. Сие -то и значит сказанное древ-

-126-

ними святыми, что если ум вознамерится взойти на крест прежде, нежели чувства его, исцелясь от немощи, придут в безмолвие, то постигнет Божий гнев., за то, что не очистил прежде ума скорбями, не покорил плотских вожделений, но положившись на то, что слышало ухо и что написано чернилами (т. е. если бы кто теперь сел в затвор, захватив с собой «Добротолюбие» в качестве руководства. — Еп. Вар­нава), устремился он прямо вперед, идти путем, исполнен­ным мраков, когда сам слеп очами. Ибо и те, у кого зрение здраво, будучи исполнены света и приобретя себе вождей благодати (святых ангелов или ангелоподобных старцев. — Еп. Варнава), день и ночь бывают в опасности, между тем как очи у них полны слез, и они в молитве и в плаче про­должают свое служение целый день, даже и ночь, по причи­не ужасов, ожидающих их в пути, и встречающихся им страшных стремнин и образов истины, оказывающихся пе­ремешанными с обманчивыми призраками оной»⁴³.

Но что делать человеку, который не по любочестию, не по лени или еще по чему-либо подобному ушел на безмол­вие, а по неведению всего этого и после узнал и смиренно сознал свою ошибку? Начинать ли ему все сначала? Вели­чайший среди безмолвников всех времен, св. Варсонофий Великий, одному из таковых последнего делать не совету­ет, объяснив и причины, почему так, но я отошлю читателя прочесть об этом к самому подлиннику. Скажу только, что самоукорение способно заменить упущенный подвиг без­молвия⁴⁴.

Таким образом, в безмолвие идут не для того, чтобы освободить себя от страстей (ибо страсти и не могут быть уничтожены безмолвием, можно только заставить замол­чать их, устранивши причины (залоги) их)⁴⁵, но чтобы, освободивши себя наперед от страстей, главным образом, посредством послушания и руководства у духовного отца, искать милостей богообщения и непрестанного, насколько возможно, единения со Св. Троицей (Ин. 14, 23), не вооб­ражаемого, а действительного, чего, находясь среди житей­ской молвы, человек достигнуть не может. А у нас в обще­житии думают наоборот, что уходят в затвор для каких-то «высших» подвигов. Истинные безмолвники достаточно уже подвизались раньше и в безмолвии бросали всякий уже подвиг, а если продолжали его, то это было их личное дело, существенно с делом безмолвия не связанное. И если

-127-

бы подвиги нужны были в затворе, то зачем и затворяться: лучше для нас места, как среди братии, и не найти.

Тогда бы, как хорошо говорит св. Исаак Сирин, «неко­торые из отцов не оставили бы сопребывания и общения с людьми, а другие не стали бы жить в гробах, и иные не из­брали бы себе затвора в уединенном доме, где, всего более расслабив тело и оставив его в несостоянии исполнять наложенные ими на себя правила, при всевозможной немощи и телесном истомлении, с удовольствием целую свою жизнь переносили еще тяжкие постигшие их болезни, от которых не могли стоять на своих ногах, или произнести обычную молитву, или славословить своими устами, но да­же не совершали псалма или иного чего, совершаемого те­лом; и вместо всех правил достаточно для них было одной телесной немощи и безмолвия. Так вели они себя все дни жизни своей. И при всей этой мнимой праздности, никто из них не пожелал оставить своей кельи и, по причине неис­полнения ими своих правил, идти куда-нибудь вон или в церквах возвеселить себя гласами и службами других»⁴⁶.

«Когда же насладятся они ненасытно, вкусив всех благ безмолвия... тогда не довольствуются уже они теми подвига­ми, которые подъяли прежде, но, по отдохновении от них в таком утешении и услаждении, подаемом в безмолвии, выхо­дят опять на подвиги в исполнении заповедей Христовых и в добродетелях, телесно являемых, не с тою целью, чтобы сделать добро для самих себя, не спасения ради своего, — хо­тя это, конечно, будет во спасение, — но с тою целью входят они опять в такие подвиги и начинают подвизаться в них, чтобы делать угодное Богу, Коего любят и Коим любимы (действовать по воле Его, бывая в руках Его благопокорливым орудием). Они уже более не борются с диаволом, как бо­ролись прежде, — терпели от него удары и сами наносили их, — но враги, как только увидят их, приходят в страх и убега­ют. Еще и тех, которые бывают изранены врагами, они тотчас берут на свое попечение, помазывают елеем раны их, обвязы­вают и вылечивают; вылечив же, научают, как надобно вести брань с этими врагами, какими орудиями и машинами».

Таково слово св. Симеона Нового Богослова⁴⁷ о порядке духовной жизни человека, подвизающегося как должно. Это все равно что получить у нас высшее образование: нужно пройти начальную школу (период новоначалия), среднюю (средняя степень духовного развития) и университет (затвор)⁴⁸.

-128-