II. Внешняя картина гнева

I. Что такое гнев?

Гнев.

Гнев в своей основе есть законная и нужная человеку способность «раздра­жительной»¹ части души, которую он как и все прочие, по падении, извратил и сделал, вместо добродетели, страстью. Гнев, по первоначальному плану Творца, должен был быть энергией, ревностью, рвением, которое бы «раздражало», то есть приводило в напряжение, «вожделевательную»² силу души (пожелание, вожделение, обратившееся теперь <после грехопадения>, подобно гневу, в страсть, именно в похоть) и заставляло последнюю усиленно устремляться горе, к Богу³.

Следовательно, как гнев в состоянии добродетели, то есть в форме божественного рвения, непорочно и законно направлялся до падения³ Адама на Бога (что теперь встре­чается только у святых), так должно теперь, когда гнев принял вид страсти, направить его на диавола, а следова­тельно, чрез это и на пороки. Только в таком случае он доз­волителен.

«Гнев питай на одного только змия, чрез которого ты пал», — говорит св. Григорий Богослов⁴.

«Памятозлобствуя, памятозлобствуй на бесов и, враж­дуя, враждуй против твоей плоти непрестанно», — учит дру­гой светильник рассуждения, преп. Иоанн Лествичник⁵.

Однако бывают и исключения⁶, которыми пользоваться ни новоначальному монаху, ни мирскому человеку не по­добает, и потому я их здесь опускаю.

Прежде чем перейти к описанию внутреннего состоя­ния гневающегося человека, приведу описание внешней картины гнева, чему многие святые отцы уделяют немало внимания, желая изобразить всю гнусность и отвратительность этого порока.

«У желающих за оскорбление воздать оскорблением, — начинает описание одержимого гневом в одной из своих бе-

-201-

сед Василий Великий⁷, — кровь в сердце кипит, бурля и клокоча, как на сильном огне: устремившись на поверх­ность тела, показывает она разгневанного в ином виде, обыкновенные и всем известные черты его заменив как бы личиной, употребляемой на позорище. У них не узнаешь тех глаз, какие им свойственны и обычны; напротив того, взор блуждает и сверкает огнем. У них зубы скрипят, как у вепрей, когда точат зуб о зуб. Лицо мрачно и налито кро­вью; все тело надуто, жилы готовы лопнуть, оттого что дух взволнован внутреннею бурей. Голос напряжен и жесток, речь несвязна, вдается в излишества, течет нераздельно, не в порядке, невразумительно» и прочее.

Святой отец нарисовал удивительно точный портрет гневающегося человека. Кому эта картина кажется преуве­личенной, тому я приведу для удостоверения еще несколь­ко описаний гнева, расположив их в порядке постепенного нарастания его силы. Примеры эти взяты из научно-меди­цинской и художественной литературы нового времени и, несомненно, далеко оставляют за собой случай, описанный Василием Великим.

1. Сперва, однако, укажу на зарисовку этой отврати­тельной страсти, сделанную еще Гомером, когда он говорит о Зевсе:

Гневом пылая, он Ату поймал за блестящие кудри,

...рукой завертел и со звездного неба Ринул богиню...⁸

Картина!

2. «Смуглое, бронзовое лицо его, — пишет Джек Лондон (о Вольфе Ларсене) в своем «Морском волке», — почерне­ло, глаза гневно засверкали. В них не было ни ясности, ни ума — ничего, кроме дикого бешенства сумасшедшего»*. (*Лондон Дж. Морской волк. М., 1915. С. 98.)

3. Descuret⁹ рассказывает об одной 64-летней старухе, которую он видел в припадке гнева, несомненно граничив­шим уже с беснованием.

«Ее маленькие глазки сверкали, — говорит он, — лицо было налитое, вены на шее широко растянуты; при этом случился сильный припадок кашля, заставивший ее вы-

-202-

плюнуть багрового цвета кровь». Ей помогли тем, что сделали кровопускание.

4. Тот же врач Descuret «приводит случай, когда в продол­жение четырех лет одна молодая женщина внезапно потеря­ла своих двух детей и одного грудного, потому что кормила их грудью немедленно после припадков сильного гнева»¹⁰.

Пусть над всем этим подумают люди и не удивляются, когда увидят проявления гнева уже в младенческом возра­сте: не отравляют ли своих детей (иногда до смерти) этой страстью вместе с молоком сами матери?

5. Гнев бывает иногда так силен, что может привести к смерти самого гневающегося. Так, Вольтер в своих ме­муарах говорит, что фаворитка Людовика XV герцогиня де-Шатору «скоропостижно умерла от последствий бе­шеной вспышки гнева, вызванной ее отставкой»¹¹.