Аннелиз Ф. Корнер 30 страница
Рис. 37. Зеркальный рисунок весьма уравновешенного субъекта
Рис. 38. Зеркальный рисунок индивида в состоянии острой тревоги
Методика рисования с зеркалом легко проводится в условиях производства и работы с персоналом, портативна и не требует присутствия психолога при проведении. Кроме того, необученные специально люди не смогут ее интерпретировать, что предохраняет от неправильного употребления. Более того, этот метод невербальный и показывает модель поведения индивида в ситуации эксперимента, условия которого сильно расходятся с усвоенными зрительно-моторными навыками.
Ниже перечислены наиболее существенные факторы, которые можно выявить и оценить с помощью этой методики.
1. Относительный акцент на скорости или точности выполнения.
2. Заметные волнения и потеря ориентировки.
3. Степень стрессоустойчивости и способности адаптироваться к новой ситуации.
Естественно, интерпретацию нужно делать с учетом возраста, пола, требований выполняемой работы. В совокупности с батареей тестов отношений, интересов и темперамента, этот тест служит прекрасным дополнительным инструментом, обнаруживающим невербальные проявления при приспособлении индивида к стрессу в экспериментально созданных условиях конфликта. Примеры теста «Рисунок с зеркалом» представлены на рисунках 37, 38 и 39.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Описанные нами методы все еще недостаточно валидизированы, однако представляют собой гибкий инструмент, который при умелом использовании может быть применим в широком спектре ситуаций, возникающих в бизнесе и на производстве. Они делают ситуацию тестирования более жизненной и менее искусственной. Для психолога важна воз-
Рис. 39. Зеркальный рисунок пациента в глубокой депрессии
можность переведения полученных по проективным методикам данных в термины, понятные управленцам.
В заключение предлагаем следующий план при тестировании характера на производстве.
1. Используйте словесный тест Корнелла в сочетании с опросником или шкалой определения самооценки для отсева соискателей или кандидатов для продвижения по службе. Эти методы эффективны для предварительного тестирования и определяют потенциальные способности к руководящей работе в данной области.
2. Проведите серию темпераментальных тестов для тех, кто прошел
первоначальный отбор. Она может состоять из Теста последовательности картинок, тестов «Завершение предложений» и «Рисунка человека».
3. Используйте Рисование с зеркалом для выявления уровня стрес-соустойчивости после прохождения тестируемым серии основных тестов.
4. Используйте ТАТ и тест Роршаха для оценки работников высше-
го эшелона и для диагностики и прогнозирования особо сложных случаев.
Г. М. Прошанский
СОВРЕМЕННЫЕ ТЕХНИКИ:
ОБЗОР И ПЕРСПЕКТИВА ДАЛЬНЕЙШИХ
ИССЛЕДОВАНИЙ
Сравнение разнообразных проективных подходов к исследованию личности, основанных на цвете, показало, что в попытке синтеза скрывалась надежда на появление некоторого соглашения между техниками. Было бы неплохо, если бы появился некий объединенный тип интерпретации, основанный на проективном подходе. Однако не следует опасаться, что все проективные техники будут приносить одну и ту же информацию: базовые различия между подходами заранее исключают подобный результат. Часто упоминается о том, что техника Роршаха и ТАТ дополняют друг друга, время от времени появляется определенное количество доказательств этого, в основном клинических. С другой стороны, сравнительно мало было сделано для сравнения общих симптоматических показателей проективных техник. Одна из целей этой статьи — исследовать, как далеко простирается перекрестная валидизация среди различных подходов.
Другие вопросы, на которые мы попытаемся хотя бы частично ответить, следующие: существуют ли новые направления в использовании техник? каково будущее проективной психологии в целом?
Подходы, которые используются в новейших разработках, можно разделить на три группы. Первая состоит из разнообразных словесно-ассоциативных техник, техник незаконченных предложений и техник, в которых требуется придумать историю. Без сомнения, будут созданы новые варианты подобных техник, и многие из них в дальнейшем будут опубликованы. Вместе с тем данная группа техник нуждается в некоторых комментариях (без ссылок на примеры). Тестовый материал, использующийся в одном контексте, редко полностью подходит для использования в другом, но нет причин, по которым существующие подходы не могут быть адаптированы или модифицированы в соответствии с индивидуальными потребностями и при условии, что предусмотрена адекватная защита.
Вторая группа включает техники, отнесенные автором к подгруппе «других модальностей» категории «стимулы» (см. статью, посвященную классификации). Как было отмечено, «другие модальности» не включают аудиальную.
Вопреки этому, аудиальная модальность играет важную роль (по сравнению с визуальной) в формирования личного опыта в целом, а
также для исследования перцепции, и потому удивительно, что не сделано фактически никаких попыток к созданию аудиальной проективной техники. Все из существующих в большей или меньшей степени представляют собой переложение ТАТ на слуховой материал. Так, например, «Аудиалъный проективный тест» Бравермана—Чевигни (Braverman—Chevigny Auditory Projective Test, EC-APT} определенно является аудиальным эквивалентом ТАТ, даже в том, что запись «последовательных» звуковых фрагментов отражает определенные межличностные взаимоотношения (например, «молодой мужчина, зрелая женщина»).
Однако при детальном рассмотрении обнаруживается невозможность абсолютно точного воспроизведения ТАТ посредством аудиальных стимулов; аналогично отсутствию полного соответствия между визуальными и аудиальными ощущениями. Эти различия становятся еще заметнее, когда задумываешься над экспериментальным изучением некоторых аспектов перцепции разных модальностей. В целом, в отношении проективного эксперимента можно отметить следующее.
В первую очередь, влияние аудиальных стимулов «выходит» за ограниченные временные рамки исследования. Следовательно, аудиальный материал «ТАТ» не может быть представлен в стандартных ситуациях, т.е. в тех, в которых испытуемый придумывает окончание истории по картинке. Суделл Браверман, соавтор БС-АРТ, разрешает испытуемым прослушивать каждую запись столько раз, сколько они пожелают, но в обычной практике вся «последовательность» звуковых фрагментов проигрывается дважды, с 15 секундным интервалом. Многие другие исследователи представляют свои стимулы лишь один раз — достаточный для кратковременного запоминания.
Второе — связь между стимульным материалом и реальностью во многом зависит от указанных модальностей. Большинство людей, конечно, готовы принять даже маленький одноцветный (и потому статичный и двухмерный) рисунок, в качестве действительного отражения чего-то «реального», но проективные стимулы способны значительно снизить эту готовность. Так, практически невозможно предоставить очень близкие к реальности аудиальные стимулы. Тогда как узнавание — апперцепция — во многом зависит от реалистичности звукового ряда. Если это условие соблюдается, то различие между реальным аудиальным опытом и его презентацией в качестве проективного стимула полностью исчезает. В то же время в обычной жизни мы часто сталкиваемся с «разобщенными», «вырванными» из общего контекста звуками, озадачивающими и требующими особых подходов для идентификации, которые не вписываются в четкие структурные рамки ТАТ.
Рассмотренные вопросы касаются различий, которые необходимо учитывать при создании аудиальной проективной техники, содержащей разговоры, шумы и музыку.
Если рассмотреть перечисленное в обратном порядке, музыка может представлять отдельный стимул, «фон» к основному настроению (са-унд-трек к фильму или мюзиклу; или часть реальной сцены, содержащей другие звуки). Меньше всего музыка использовалась в качестве са-
мостоятельного стимула, хотя Ван де Даль (Van den Daele) сообщает об эксперименте, в котором разные по стилю музыкальные отрывки сопровождались следующей инструкцией: «Я хочу, чтобы вы рассказали мне историю, которая подходила бы к этой музыке...» (испытуемые тестировались индивидуально). Мы не располагаем более точной информацией об отрывках, включенных в основную работу, но можно предположить, что каждый из них передавал определенное настроение. Здесь можно также отметить неопубликованный итальянский тест, в котором два музыкальных фрагмента содержат комбинации голосов и разнообразных звуков; в нем также используется музыка, как указано в третьей категории (см. выше). В частности, среди представленных музыкальных отрывков были «Песни Тристан» Чайковского и часть «Похоронного марша» из- сонаты Шопена «Ре бемоль минор». Возможности последнего довольно ограничены: настроение несомненно сентиментальное, но детали сюжета и художественная обработка варьируют. Примеры ответов испытуемых, приведенные Ван де Далем, в особенности некоторые из историй, сочиненных больными шизофренией, настолько не соответствуют ожиданиям, что их можно скорее описать как ассоциативные, чем как апперцептивные. С другой стороны, Кунзи (Kunze), описавший тест музыкальных фантазий, заключает, что, согласно результатам, структура музыкального отрывка влияет на появление типичных установок и образов. Вместе с тем Кунзи продолжает утверждать, что материал включает большое количество информации о личной жизни испытуемого, доказательством чему может послужить осуществление эмпатической идентификации.
Схожие результаты приведены в неопубликованной докторской диссертации Мак Ивена (McEven). Его испытуемым (за исключением одного все были студентами) предлагалось прослушать 10 граммофонных записей, большинство из которых были хорошо известны, и использовать каждую из них как начало какой-либо истории — инструкции были во многом схожи с обычными инструкциями ТАТ. Здесь также применялась серия картинок ТАТ. Большинство музыкальных отрывков вызывали легко классифицируемые ответы предсказуемого содержания, но с индивидуальными вариациями и исключениями. Также много общего имели темы, поднятые отдельно в ответах ТАТ и возникающие при прослушивании музыкальных фрагментов. Мак Ивен заключил, что данная техника предоставляет небольшой простор для количественных измерения и приносит информацию в основном «обобщенного» типа.
Похоже, что музыка способна вызвать выраженную апперцептивную реакцию, но различия индивидуальных способов прослушивания и сложность музыки в целом делают практически невозможной стандартизацию данного теста.
Еще одной проблемой являются шумы, близкие к реальности звуки. Бин (Bean) замечает, что высокий уровень реализма ограничивает диапазон ответов испытуемых, и потому все они рассказывают фактически одну и ту же историю. Для того, чтобы избежать этого Бин использует довольно сложную последовательность звуков, включающую голоса для «2 серий» его собственного Теста Звуковой Апперцепции (Sound-
Apperception Test). Тот же принцип применяется в большинстве тестовых материалов Адриани (см. упомянутый выше итальянский тест), а также в «Звуковом тесте» Мэя Хусни-Паласиоса (May Husni-Palacios). В указанной части своего теста Бин использует инструкции, практически идентичные стандартным инструкциям ТАТ; Хусни-Паласиос приводит следующие инструкции: «Скажите, какой из звуков напоминает вам... и, если хотите, то можете рассказать связанную с этим звуком историю». Однако оба экспериментатора анализируют скорее форму и структуру, чем содержание полученного таким образом материала. Другими словами, их подход более соответствует технике Роршаха, нежели ТАТ. Фактически, это служит еще одним доказательством трудности создания звукового ТАТ. Бин проводит четкие параллели с техникой Роршаха при обсуждении им «1 серии» теста. Эта серия состоит из «искусственных» звуков (например, пение канарейки, замедленное в 8 раз), которые требуется опознать. Ответы размещаются по трем делениям «реально-ориентированной» шкалы, которую автор сравнивает с оценками F—, F и F+ в технике Роршаха. Оценки зависят не от точности определения реального источника звуков, а от количества интерпретаций, данных испытуемым, в сравнении с нормами, установленными эмпирически. Так, ответ «воющая собака» получает оценку 0 (нет отклонения от «реальности»), что соответствует F+, тогда как «смеющийся мужчина» получает 2 балла, что соответствует F—. Данные оценки свидетельствуют о разнице в способностей различать звуки у шизофреников и у здоровых испытуемых.
Шумы и схожие с ними звуки более чем другие формы аудиальной стимуляции зависят от качества звуковоспроизводящих систем. Несомненно, современный уровень техники сводит эти проблемы к минимуму, но звучание некоторых фоновых эффектов оставляет желать лучшего. В определенной степени такая неоднозначность воспроизведения является частью проективного метода, но иногда звуки, вырванные из контекста, воспринимаются как бессмысленные, и если такое восприятие не является одной из целей исследования, то может привести испытуемого в замешательство.
Подходя к рассмотрению «разговоров» (включая отдельные реплики, восклицания и т.д.), необходимо признать, что человеческая речь — лучшая основа для создания аудиальных стимулов типа ТАТ. Большинство таких техник включают младенческую речь, близкую по своему эффекту нечетким фигурам ORT. Использование четкой речи связано с многочисленными сложностями. Многие из них кросс-культурны по характеру и зависят не только от лингвистических особенностей, но и от нравов, обычаев. Этим объясняется невозможность стандартизации теста в ближайшем будущем. Вместе с тем чаше отмечаются трудности с логикой оценки стимульного материала, чем с его формальным анализом. Если кто-либо все же попытается использовать данный тест в работе с определенным типом населения, то лучше, вероятно, использовать больше неоднозначных, двусмысленных звуков, а речь сделать как можно более ясной. В этой связи будет полезно ознакомиться с материалом Бра-
вермана—Чевигни или Андриани и наметить несколько путей передачи настроения и эмоций разными языками. Непереводимые идиоматические выражения — еще одно препятствие на пути межкулътурной стандартизации теста; жаргон может играть роль, аналогичную роли национального костюма в визуальном ТАТ.
Другой подход к разрешению языковой проблемы был осуществлен Браверманом и Чевигни. Желая использовать материал, основанием которого сл-ужила передача эмоций актерами, они создали последовательные диалоги на «искуственном» (символическом) языке. Первые попытки использования не увенчались успехом, но записи репетиций актеров, появившись в английском переводе, дали более значительные результаты и БС-АРТ в настоящее время содержит и отрывки на '«искуственном» языке, и английскую версию. Сравнение ответов испытуемых по двум указанным версиям представляется «диагностически важным».
До сих пор не было сделано ни одной попытки детального сравнения аудиальных проективных техник, но и без этого очевидно, что сходство превышает отличие. Как и в случае с разновидностями техники «Рисунок человека», данные техники имеют все возможности для объединения и развития своего научного потенциала. Обе работы — Хусни-ГТал-сиоса и Бравермана и Чевигни — созданы с учетом особых потребностей слепых испытуемых, но необходимо дальнейшее развитие аудиальных проективных техник в данной области. В любом случае создание «ауди-ального ТАТ» для слепых менее проблематично, чем создание «аудиаль-ного Роршаха». Другой вопрос, который пока остается открытым, — есть ли необходимость в «аудиальном ТАТ» как альтернативе обычного ТАТ для зрячих. И. Абрамсон (Abramson), использовавший БС-АРТ, и Бин -тестировали зрячих испытуемых, задействовав обе модальности, и каждый отмечал различия доминантных установок, потребностей и т.д.; ауди-альные техники были более продуктивны при передаче агрессии и других негативных эмоциональных реакций. Последнее подтверждается исследованием Крамера и Ароновича (Kramer and Aronovich), которые использовали исключительно звуковые стимулы. Было бы интересно узнать, не связано ли это с тревогой зрячих испытуемых, лишенных привычных визуальных стимулов.
Использование проективных техник при работе со слепыми испытуемыми довольно подробно рассмотрено Лебо и Брюсом (Lebo and Bruce), Кроме того, они описывают тактильные задания — выразительные и симптоматичные. Последнее заслуживает особого внимания; моторное представление рисунка — лишь один из вариантов тактильного теста. Интересно отметить, что в данном случае результаты слепых по всеми параметрам сравнимы с результатами зрячих. Информация, полученная Лебо и Брюсом, также наводит на мысль о том, что можно ожидать создания именно «тактильного», а не «аудиального» теста Роршаха. Хотя, конечно, создание и распространение такого теста будет связано со множеством трудностей. Тест «Кипарис на коленях», в котором используются модели корней кипариса разнообразных, порой весьма неожидан-
17 Проективная психология
ных, форм, может служить основанием теории объектных отношений, но цель теста, если говорить, опираясь на стандартные.психиатрические термины, состоит скорее в постановке диагноза.
Третья группа включает несколько разнородных тестов. Не все они целиком вписываются в категорию неизвестных: некоторые из них получили широкую огласку благодаря частому упоминанию в литературе и устных сообщениях. Здесь они рассматриваются скорее для создания целостного представления о проективных техниках, чем для детального рассмотрения полученных с их помощью результатов.
Ожидается, что стандартизацию апперцептивных техник возможно будет осуществить через.упрощение материала, в частности, через сведение к минимуму специфичных, узко культур ных элементов. В связи с эти можно представить Тест руки, связанный с именем И. И. Вагнера (Е. Е. Wagner). В начале тестирования испытуемому демонстрируют рисунки руки и просят рассказать, что, по его мнению, делает эта рука. Техника была разработана для исследования природы агрессии, но использовалась и в других целях, что хорошо отражено в научных докладах, опубликованных в середине 60-х годов. Было отмечено, что получаемая информация (особенно в данном подходе) весьма ограничена, и более точная диагностика возможна лишь при использовании других, более основательных техник.
Попытка упрощения материала проявилась в использовании «фигур из палочек» в качестве проективных стимулов. Некоторые из таких попыток до сих пор не опубликованы. Существует также проективный тест — «Групповой личностный проективный тест» (Group Personality Projective Test, GPPT) Кассела и Кана (Cassei and Kahn). «Фигуры из палочек» с большими головами представлены на полуструктурированном фоне, а ответы испытуемого строятся на выборе между пятью альтернативными интерпретациями довольно общего характера. Они необходимы для определения общего числа потребностей (согласно Меррею) и степени «напряжения», обусловленного ими. Оценка разнообразных «ключей» дана для различения низкого уровня адаптации, преступной наклонности и (в меньшей степени) лидерских качеств. Утверждается, что тест абсолютно надежен, защищен от различных влияний и что одновременно с его помощью может быть протестировано от 200 до 300 человек. Если это подтвердится, то на GPPT будет возложено множество надежд, связанных с его применением в различных контекстах, в особенности, если он получит хорошую статистическую поддержку. Похоже, однако, что этот момент мало кого заботит.
Форрест и Ли (Forrest and Lee) также использовали фигуры из палочек в своем исследовании главным образом для иллюстрации определенных изменчивых человеческих потребностей, описанных Мерреем (см. рис. 40). Надо отметить, что сюда были включены некоторые узкокультурные элементы: например шлем английского полицейского в одном из «доминирующих» рисунков, а также сцены дуэли, символизирующие агрессию. Эти картинки были показаны при помощи тахистоскопа. Испытуемых попросили сообщить о том, что, по их мнению, делают
Рис. 40. Фигуры из палочек Форреста и Ли
люди; результаты сопоставили с таблицей «Персональных предпочтений» Эдварда (Edwards Personal Preference Schedule) и с «Открытым проективным тестом» («Open Projective Test») (три истории по таблицам ТАТ). Главная цель авторов — исследовать взаимосвязи между понятиям «вытеснение» и «перцептивная защита»; точный подход к данному вопросу пока не выработан, но уже можно отметить результаты некоторых исследований. Первое — не получено никаких подтверждений того, что перцептивная защита является процессом вытеснения. Второе — свобода перцепции и процесс отбора картинок из палочек связаны с силой осознания испытуемым своих потребностей, что является опровержением утверждения, что в проективном ответе скрыта тенденция к отвержению. Это исследование — лишь одно из нескольких, проведенных с целью нахождения ответа на главные вопросы психологической теории, в которых были соединены проективный и непроективный подходы к изучению личности. Фигурки из палочек из-за своих ярко выраженных экспрессивных свойств представляют собой проективный материал самого низкого уровня сложности.
Фигуры, схожие по своей простоте с фигурами из палочек (хотя качеством своих линий они слегка напоминают Турбера), используются в тесте «Последовательность картинок» Томкинса-Хорна (Tomkins-Horn Picture Arrangment Test, PAT). Общий принцип субтестов последовательности картинок в соответствии со шкалой Векслера таков: три рисунка с изображением одного и того же «героя» в разных, но похожих ситуациях располагаются испытуемым в определенном порядке. По каждому рисунку необходимо рассказать «историю», ограничиваясь рамками
одного предложения. Эти ответы в дальнейшем почти не используются, поскольку формальный анализ основан всецело на порядке, в котором данные рисунки располагаются на одном листе (образец см. на рисунках 34—36). Любопытная организация стимульного материала призвана минимизировать «эффект положения»; аналогичная причина лежит в основе выбора символов (О, V, и п, условно обозначаемые в печати как О, V, и I), а не номеров или букв алфавита для идентификации рисунков. Из двадцати пяти листов с рисунками шестнадцать изображают какую-либо рабочую ситуацию на производстве. Чаще всего, только тщательно рассмотрев их, мо-жно обнаружить различия между ними. Кроме того, существует несколько рисунков, повторяющихся на разных листах. После просмотра тестового материала остается впечатление однообразия, и хотя изображение рабочих ситуаций является, безусловно, лучшей альтернативой домашней обстановке, которую часто используют в тематическом стимульном материале, но испытуемым довольно трудно идентифицировать себя с таким наводящим тоску «героем». К тому же, структура рисунков и заданий предполагает существование «верного» ответа, поскольку большинство интерпретаций основываются на выявлении редких типов ответа. Механизм, предназначенный для обработки данных этого теста, несоразмерно сложнее вкладываемой информации. Из наблюдения за выполнением этой методики стало ясно, что любое из шести возможных расположений трех рисунков, представленных на одном листе» обусловлено различными причинами, т.е. в зависимости от иллюстрируемой «истории» последовательности могут радикально отличаться друг от друга. Соответственно создается впечатление ложной объективности. Томкинс осознавал этот риск, но продолжал утверждать, что противоречия уменьшаются с абсолютной частотой особых типов ответа на рисунки, и очень часто повторяющиеся ответы не оцениваются вовсе. К его чести надо отметить, что при сопоставлении ответов с готовыми оценками учитывался образовательный уровень, IQ и возраст испытуемых.
Шесть детально рассмотренных случаев применения данного метода представлены в отдельной публикации. Туда также включен обычный психиатрический диагноз, сделанный на основании «симптомов патологии», но его интерпретация дана, главным образом, в терминах теории личности Томкинса, где интерес «фокусируется», по словам самого Томкинса, на проблемах эмоциональных реакций и на влиянии катарсиса на работу, общение и физическое состояние. Понятиям «социофобия» и «социофилия» Томкинс уделяет особое внимание. Последовательное расположение рисунков на листе PAT указывает на позицию испытуемого по отношению к этим полярным понятиям — образец идеологической поляризации, характерный, по мнению Томкинса, для западного типа мышления.
Эти обсуждения увели нас в сторону от вопроса упрощения тематического стимульного материала, Другой, более реальный путь минимизации перцептивной сложности человеческой фигуры — свести ее изображение к контуру, силуэту. Удивительно, что эта идея была использова-
на лишь в технике «Десять силуэтов» Дакара -Драй сдела и Бабингтона Смита (Ten Silhouettes of Dockar-Drysdale and Babington Smith), которая представляет собой «зачаток» теста составления рассказа по картинке. Материал техники состоит из силуэтов человеческих фигур на двухсторонних карточках (с обратной стороны изображена та же фигура, что и с лицевой стороны). Испытуемый различными способами манипулирует стимульным материалом и интерпретирует его. Насколько известно автору, не было сделано никаких попыток по созданию точного руководства к данной технике. Заметки, которыми снабжен материал, содержат лишь предположения и советы по анализу результатов (например, «импортируемые» объекты и их характеристики, используемые грамматические времена и т.д.). Эти заметки довольно схожи с теми, которые даются в системе ТАТ Вайтта. В отношении указанной техники, остается открытым вопрос об эмпирическом подтверждении ее диагностических возможностей, кроме того, в ней ощущается нехватка прочных теоретических оснований.
«Свободное» рисование, возможно из-за потенциально широкого содержательного диапазона, затрудняющего классификацию, получило, главным образом, системную обработку. Однако Паула Илкич (Paula Elkisch) описала анализ скорее формальных переменных, нежели переменных содержания. Ее работа основана на представлениях Анны Фрейд о функционировании эго, и потому ограничивается анализом детских рисунков. Здесь следует привести сравнение с работами автора в области моторного представления рисунка.
Среди техник, требующих особого рола рисования, аналогичных ДДЧ, может быть упомянут тест «Рисунок, машины» (Draw-a-Car Test). Социологическая и психологическая роль легковых автомобилей в сегодняшнем мире не нуждается в дополнительных комментариях.
Британский Тест контролируемой проекции Равина (Raven's Controlled Projection Test) уже опубликован и представляет пока небольшое, но заметное направление исследований. Этот тест состоит даже не из одной, а из двух техник, так как процедура тестирования взрослых значительно отличается от процедуры тестирования детей. Детям предлагается свободное рисование, во время которого под руководством психолога они придумывают историю. На протяжении их рассказа психолог задает серию вопросов, касающихся центральных фигур, с которыми, по его мнению, идентифицирует себя ребенок. В версии для взрослых демонстрируются изображения дороги, ящика и человека, занятого рисованием. Испытуемого просят создать рисунок, каким-либо образом связанный с представленными картинками, а затем задают вопросы, аналогичные вопросам детской версии теста. Более детальные инструкции по анализу и интерпретации рисунков и ответов испытуемых на вопросы теста не даны; вместо этого предлагается обсудить сам процесс проекции и тип психической активности, проявляющейся в ней. Если исходить из психометрических стандартов, Тест контролируемой проекции, возможно, самая несовершенная из всех проективных техник. Однако некоторые проективисты находят ее эффективной. Необходимо заметить, что основная функция рису-
ночного задания — снижение напряжения и содействие появлению «искренних» ответов. Происходит ли это в действительности, неизвестно; между тем кто-то может скептически предположить, что дети могут посчитать рассказывание историй вторжением в процесс рисования.
Противоположным является рисуночное задание в тесте «Окружности» Т. Дж. Коттла (Circles Test of Т. J. Cattle), входящего в классификацию «одноядерных» техник, которые будут рассматриваться в конце этой статьи. Тест «Окружности» создавался в качестве инструмента исследования представлений о времени. Испытуемых просили нарисовать на листе бумаги три круга, символизирующих прошлое, настоящее и будущее. Система оценки включает две переменные: (1) степень соприкосновения или степень, в которой круги покрывают друг друга; и (2) «доминирование» того или иного круга (в инструкции это положение подчеркивается следующими словами: «Вы можете использовать круги разных размеров»).
Рассмотрение философских основ теста «Окружности», а также его предшественников в области психологии восприятия времени выходит за рамки этой книги, но данные, полученные Когтя и др., позволяют говорить о влиянии индивидуальных, в том числе и половых, различий на получаемые результаты. Кроме того, определенную ценность может представлять изучение связей идей Коттл с показателями ТАТ, ввиду того, что опубликованные в 1960-х годах работы с ТАТ указывают на устойчивые корреляции между индивидуальными свойствами и отношением к времени. Так, Ипли и Рикс (Epley and Ricks) изобрели собственную шкалу измерения «будущего» и «прошлого» времени, отраженного в ТАТ-историях: испытуемый, который положительно оценивает свои достижения, в целом более сензитивен и «открыт для нового опыта». Вол-форд (Wohlford) вместе с тем обозначил различия между когнитивными (или представляемыми) и эмпирическими (или поведенческими) аспектами того, что он называет «протяжением» личного времени.