Формальность

Категория формальность может рассматриваться как один из параметров аудитории [Casmir 1974: 138], как состав­ляющая категории контактность [Киселева 1978: 25] или как фактор речевой констелляции [Redekonstellation — Schlieben-Lange 1975: 104; Steger e. a. 1974: 1028; Kalverkämper 1981: 84], как один из стилеобразующих факторов [Кристал, Дэйви 1980] или в связи с понятием регистр [Gumperz, Hymes 1972; Coulthard 1977: 34; 1985; Halliday 1978; Gumperz 1982a; Thomas 1995: 154], как один из параметров речевого общения [Henne, Rehbock 1982: 32], как совокупность речевых признаков, отличающая официальную интеракцию от разговорной, т. e. от конверсации [Atkinson 1982; Irvine 1979]. Большинство относит формальность к ситуативному контексту [Labov 1972b: 181; Cazden 1972: 305; Lyons 1977; Brown, Fraser 1979: 45; Giles e. a. 1979; Holmes 1992: 12].

По мнению многих языковедов, лингвистические принципы формаль­ности, по крайней мере некоторые из них, универсальны [Brown, Fraser 1979: 46; Levinson 1983: 46 и др.]. Здесь следует поместить одно важное замечание о том, что выводы, сделанные в работе, нельзя без эмпирической проверки экстраполировать на другие лингвокультуры, хотя это допустимо в отноше­нии модели анализа. Межкультурный аспект анализа не столь отчетливо был выделен в данной работе, но это не означает приверженности к универса­листскому подходу: существует достаточно материалов и данных, чтобы многие формы языкового общения считать культурно-специфическими. Для англо-американской лингвокультуры, например, самым естественным или пер­вичным проявлением коммуникативности является речь, или умение говорить, но для индейцев племени Black Feet, живущих на границе Канады и США (шт. Монтана), главное проявление коммуникативности — молчание, умение слушать; именно это они имеют в виду, если о ком-то отзываются фразой

He is a great communicator. Поэтому панкультурный универсализм здесь просто недопустим.

Тем не менее, среди языковых признаков формальной речи часто упоми­наются ее более высокая структурная организация, синтаксическая, лексиче­ская и фонетическая нормативность и тщательность, падение скорости рече­производства и увеличение объема, высокий уровень когезии и когеренции, упорядоченность мены коммуникативных ролей, фиксированность темы и т. д. [ср.: Brown, Fraser 1979; Levinson 1979; Irvine 1979; Fillmore 1981; Atkinson 1982; Holmes 1992 и др.]. Неформальной речи, наоборот, свойственны мень­шая структурированность, эллипсис, повторы слов, хезитации, более высо­кий темп и ритм речи, а значит, меньшая длина ее единиц, тематическое раз­нообразие, снижение уровня когезии и т. д. Кое-что из этого списка давно и успешно изучается стилистикой, но вот мена коммуникативных ролей не вхо­дит в ее компетенцию. К тому же в неформальном общении заметнее роль непосредственного контекста общения и невербальной составляющей комму­никации [см.: Tannen 1984b].

Психологически формальность может быть охарактеризована по «коли­честву внимания, которого требует в данной ситуации речь» [Cazden 1972: 305; Labov 1972b: 181].