Референция

Референциятрадиционно описывается в лингвистической литературе как «отнесенность актуализованных (включен­ных в речь)имен, именных выражений (именных групп) или их эквивалентов к объектам действительности (референтам или денотатам)» [ЛЭС 1990: 411]. Проблеме референции посвящено много работ, поскольку это без преувеличения важнейшее понятие для теории значения в лингвисти­ке, логике, философии, семиотике [см.: Арутюнова 1976; Петров 1979; Паду­чева 1985; Сусов 1990; Кубрякова и др. 1996: 160; Hofmann 1993: 180—200; Kleiber 1981; 1990; Widdowson 1996: 61ff; Yule 1996: 17ff и др.].

Традиционный взгляд на природу референции как на отношение между словами и объектами до сих пор используется в языкознании, например в лек­сической семантике. Но на смену ему уже относительно давно пришел интен­циональный подход к референции: не слово, а говорящий намеренно указы­вает на объект, употребляя нужное языковое выражение, таким образом «он вкладывает референцию в это выражение, совершая акт референции» [Lyons 1977: 177]. Референтность не есть качество, присущее языковому выражению как таковому — это человек использует выражение, соотнося его с референт­ной ситуацией, реальным или возможным миром в соответствии со своей интенцией. Распознание этого намерения адресатом замыкает отношение интерсубъективности:адресат соотносит языковое выражение с теми же образами и объектами, что и говорящий. Просто прочитав {I-а}, мы еще не знаем, кто кому и какую именно книгу дал, — мы лишь знаем, что:

1) одного человека, о ком идет речь, зовут Джон;

2) ему предицируется действие дать (в прошедшем времени изъявитель­ного наклонения, констатируя свершившийся факт);

3) объектом названного действия является один предмет, относящийся к классу книг;

4) предицируемое действие направлено на другого человека, который и сообщает об этом.

Только исполнитель данного контекстуально обусловленного акта речи/ письма, опираясь на «общее знание» коммуникантов, может соотнести де­скрипции Джон и мне с двумя конкретными людьми, равно как и книга при-

обретает реальность единственной книги только в акте референции, совершае­мом говорящим или пишущим. В том случае, если слушающему объекты ре­ференции остаются неизвестны, а интерсубъективность не достигается, то все это действие оказывается неудачным. Заметим, что даже самая несложная идентифицирующая референция трех объектов в {I} осуществляется по-раз­ному: книга выполняет денотативную функцию, Джон — номинативную, а местоимение первого лица мне — дейктическую.

Современное состояние теории референции характеризуется ее растущей прагматизацией: помимо категории общего фонда знаний сюда вошли ком­муникативные установки говорящего, его интенции, отношение высказыва­ния к контексту и т. д. Так, в случае идентифицирующейреференции и гово­рящий, и адресат предварительно знают обо всех объектах референции. По отношению к фонду знаний коммуникантов также выделяются интродуктивная(вводит известный говорящему, но новый для адресата объект, например: Есть у меня книга) и неопределеннаяреференция (когда объект неизвестен ни говорящему, ни слушающему: Возьми какую-нибудь книгу).

Чтобы как-то совместить прагматическую, т. e. интенциональную концеп­цию референции с традиционной, логик Сол Аарон Крипке предложил раз­личать референцию говорящего и семантическую референцию [Kripke 1979; см.: Levinson 1983: 60 и др.]. Первая определяется факторами, имеющими праг­матическую природу: интенцией и контекстом, вторая — языковой конвен­цией. Но и этот подход не решил проблем, так и не выйдя за рамки отноше­ния «субъект — языковой знак — объект», игнорируя межсубъектность язы­кового общения.

Теория дискурс-анализа, принятая в данной работе, рассматривает рефе­ренцию не как всего лишь однонаправленное действие говорящего или пишу­щего [ср.: Brown, Yule 1983: 28], игнорирующее интерпретативный шаг со сто­роны слушающего, а именно как коллективное действие всех участников об­щения, использующее конвенциональные языковые знаки для указания на актуализуемый реальный или гипотетический «мир» с целью установления и/или поддержания интерсубъективности, которая сама является незыблемым основанием референции — важнейшего элемента языковой коммуникации. Акт референции должен рассматриваться как совместное действие, один из аспектов проявления коммуникативного сотрудничества [referring as a col­laborative process — Clark, Wilkes-Gibbs 1986; Clark, Marshall 1981], позволяю­щий нам распознавать личностно обусловленные смыслы в социальном кон­тексте. Такой подход к референции позволяет глубже осмыслить ее нетри­виальную роль с позиций интеракционной модели коммуникации.