Личность, социальная структура, интеракция
В ответ на картезианское отделение индивида от социального порядка Ч. Кули разработал систему взглядов, интегрирующих личность, «Я» и общество: «Отдельно взятый индивид есть не что иное, как неизвестная природе абстракция, точно так же, как и общество немыслимо в отрыве от индивидов. Общество и индивид обозначают не отдельные явления, а просто общий и частный аспекты одного и того же» [Cooley 1964: 36]. По Кули, и общество, и «Я» встроены в социальную жизнь: «общество — это отношение, связывающее личные идеи» [Cooley 1964: 121]. По Миду, «Я» рассматривается социально, именно «с точки зрения коммуникации как самого существенного элемента социального устройства» [Mead 1934: 1]. В своей монографии Дж. Тернер [Turner 1988] дополняет идеи Мида взглядами Гоффмана, Гидденса и Хабермаса в постпарсоновской теории, интегрирующей «Я», социальное действие и интеракцию. Ход интеракции, ее «порядок» [interaction order — Goffman 1983] складывается под воздействием многих «естественных», воспринимаемых как само собой разумеющееся, динамичных, ситуативных, подлежащих взаимному обсуждению процессов [Garfinkel 1967]. Главным предметом обсуждения,
«переговоров» в интеракции являются разные аспекты личности и ее идентичность (negotiation of personal identity),или личностные смыслы «Эго» [Couch e. а. 1986: xxiii; Strauss 1969]. Эти аспекты личности могут быть личными (например, имена) социальными или структурными (статусные, позиционные роли), в диапазоне вышеописанных проекций «Я». Смыслы, присваиваемые разным аспектам личности (meanings of identity), локализованы в процессе интеракции, они возникают и меняются по мере того, как взаимодействующие индивиды определяют и обсуждают ход, цели и задачи конкретного эпизода общения. Интерактивные ситуации могут быть стереотипными, ритуализованными или проблемными. Особенно интересны ситуации, в которых нарушается привычный ход общения и происходит резкий пересмотр участниками собственных и чужих «Я».
Говоря осоциальной структуре и социальных отношениях, интеракционизм отмечает, что интеракция всегда демонстрирует ситуативно обусловленную, накладывающую ряд своих ограничений структурированность, основанную на символах, обычаях, ритуалах, стереотипах и общепринятых смыслах. Все эти регулятивы вплетены в ткань социальных отношений и более сложных комплексов действий (см.: ensembles of action — [Sartre 1976]), объединяющих индивидов. Такие комплексы индивидуальных или коллективных действий овеществляются как интерактивные структуры, упорядоченные рекуррентные схемы мышления, деятельности и интерпретации. Нередко они кодифицируются в нормативных актах и правилах. Они предоставляют лишь контуры взаимодействия и связанного с ним переживания, лишь форму, которую участники общения должны наполнить содержанием — интенциями, опытом, конкретными действиями [Simmel 1909]. Различаются комплексы индивидуальных и коллективных действий, при этом всегда необходимо учитывать разные формы объединения людей: от случайных ассоциаций и малых групп разного рода до организованных институциональных структур и больших социальных классов.