Дискурс и речевой акт в новой онтологии

С теоретической, да и с практической точек зрения необходимо выделить сущности, которые, собствен­но, и составляют объект анализа. В механистической онтологии Ньютона это предметы, вещи, «материя», с одной стороны, и события, явления, «силы», с другой. Соответствующими единицами в новой онтологии стали дискурс и речевой акт. Отметим сразу, что последняя категория содержательно не совпадает с единицей, послужив­шей основанием теории речевых актов, хотя и подчеркнем методологическое значение главной идеи Дж. Остина [Остин 1986; Austin 1962], заключавшейся уже в самом названии знаменитого курса лекций «How to Do Things with Words», буквально указывающем на то, что «слова» как «действия» занимают в онто­логии место «вещей» [ср.: «What People Say They Do with Words» — Verschueren 1985; 1987].

Выделение в сложной структуре высказывания совокупности действий за­ставило многих пересмотреть свое отношение к анализу языка и особенно — его коммуникативной функции. Именно взгляд на высказывание в качестве атомарного факта социального мира в аналитической философии, а затем и в прагматике обусловил этот теоретический прорыв: анализ дискурса как пос­ледовательности или комплекса актов принципиально отличен от граммати­ческого анализа языковых форм, «овеществляющих» эти акты, и от семантического анализа актуализованных в них пропозиций по признаку истинности — ложности.

Следует напомнить, что такой поворот во взглядах на язык новым можно назвать лишь с известной долей условности: деятелъностное представление языка, восходящее к идеям В. фон Гумбольдта [см.: Постовалова 1982: 67; Чупина 1987], было неотъемлемой частью теоретических рассуждений мно­гих отечественных лингвистов. Например, Л. В. Щерба [1974: 102] последова­тельно доказывал тезис о том, что «язык есть деятельность человека, направ­ленная всякий раз к определенной цели, к наилучшему и наиудобнейшему выражению своих мыслей и чувств...» Л. П. Якубинский [1986: 17] также был уверен, что «язык есть разновидность человеческого поведения ... есть факт психологический (биологический), как проявление человеческого организма, и факт социологический, как такое проявление, которое зависит от совмест­ной жизни этого организма с другими организмами в условиях взаимодей­ствия». Из этого неизбежно следовал вывод об онтологии языка: «Язык жи­вет... в конкретном речевом общении, а не в абстрактной лингвистической системе форм языка...» [Волошинов 1929: 114].

Обобщая сказанное выше, можно воспользоваться хрестоматийной фра­зой Роя Харриса: «Language is, undeniably, a type of activity» [Harris 1981: 4; cp. : Ромашко 1984]. В традициях социально-психологического, деятельностного подхода к языку категории речевой акт и дискурс взяли на себя роль сущнос­тей в новой онтологии.