Уч. М., 1997. 287 с. 14 страница

Единственная более поздняя работа, где дается достаточно полное и теоретически хорошо осмысленное описание речевых особенностей при различных психических заболеваниях, - это книга Т.Сперри <Языковые феномены и психозы> (Spoerri, 1964). К сожалению, она мало известна в России даже психолингвистам, не говоря уже о патопсихологах или тем более психиатрах.

Прогрессивный паралич (один из вариантов сифилитического психоза): затрудненная артикуляция, невнятность произношения. В развитой форме - неспособность понять переносные значения, интонационная немоду-лированность речи.

^ Для Э.Крепелина это частичный синоним шизофрении. 233

Часть 4. Прикладная психолингвистика

Корсаковский психоз: резкое расстройство памяти, отражающееся и в речи - в особенности в форме пара-фазий (подстановке неадекатного слова на место необходимого).

Болезнь Пика или Альцгеймера: заметная стереотипность речи - высказывания состоят из одних и тех же слов и синтагм и произносятся с одинаковой интонацией.

Эпилепсия: замедленная и неясная речь, <вязкость> речи и тенденция к персеверации (повтору), стереотипность, витиеватость речи, обилие слов в уменьшительной форме. При более тяжелых формах - бедность словаря (олигофазия).

Шизофрения: резонерство и обстоятельность речи. Замена конкретных понятий абстрактными и наоборот. Семантическая разорванность или бессмысленность, обычно при сохранении грамматической целостности предложения^ Фонетическая однотонность, или же больные усиливают интонацию на второстепенной, вспомогательной части высказывания в ущерб основной смысловой части. Повторение слов, произносимых собеседником (эхолалия). Бессмысленное выкрикивание одного и того же слова или высказывания (вербигерация). Как можно видеть, симптомы очень различны, что отражает многообразие форм шизофрении.

Маниакально-депрессивный психоз: <телеграфный стиль>, иногда переходящий в бессвязность. Скачки идей, отвлекаемость речи на новые предметы. Возникновение большого числа ассоциаций по созвучию, отсюда изобилие рифмующихся слов.

Попытка подробного систематического описания па-раноидальной шизофрении с психолингвистической точки зрения дана в (Гриншпун, Добрович, Фрумкина, 1974).

' Вот отрывок из письма шизофреника в Академию наук, найденного нами в архиве Академии за 1915 г.: <Сила конуса законом властно действует высотным для поднятий горизонтом во полете стилем вносным>.

Глава 13. Патопсихолингвистика

Авторы выделяют как основной признак <акоммуника-тивность> шизофренической речи, особенно характерно выступающую в феномене <словесного салата> и связанную с аутизмом. Те же авторы показали, что <речевое поведение больных характеризуется нарушением механизмов опоры на прошлый речевой опыт, при том что сама вероятностная структура речевого опыта оказывается сохранной> (там же, с.320- 321; Фрумкина и др., 1970).

Другое клинико-психолингвистическое исследование, проведенное с нашим участием, показало, что <основным, доминантным нарушением, ведущим к появлению и других речевых нарушений, является отсутствие адекватной обратной связи на внутреннюю программу от более поздних этапов порождения речи. Это приводит к распадению самой программы, <повисающей в воздухе>, к <расплыванию> смыслов, не контролируемых контекстом, ситуацией, объективными, социальными значениями, что в свою очередь ведет к распадению закономерностей выбора слов...> и т.д. (Леонтьев и др., 1973, с. 1862; ср. также Леонтьев и др., 1972).

Существенны предварительные результаты, полученные в клинико-психологическом исследовании Л.А.Дергачевой. Они сводятся к тому, что у параноидаль-ных шизофреников ассоциативные реакции на слово и соответствующий ему зрительный образ (<картинку>), в отличие от нормальных испытуемых, резко расходятся, что свидетельствует о нарушении закономерной связи вербального и предметного значений (Дергачева и Шахнарович, 1977). К сожалению, эта работа не была завершена.

Из зарубежных психолингвистических публикаций укажем работу Cromwell & Dokecki, 1968, где авторы на основе прежде всего ассоциативных экспериментов интерпретируют как доминантное нарушение неспособность шизофреников к переносу предмета внимания (disattention), что, в частности, выражается в зацикленности на последних стимулах в ущерб более

Часть 4. Прикладная психолингвистика

ранним и отсутствии ретроактивной интерференции (ср. также Laffal, 1965).

К сожалению, работ с такой (психолингвистической в собственном смысле) направленностью довольно мало. Если параноидальная шизофрения в этом смысле хоть как-то исследована, то аналогичных попыток в отношении других психических болезней, насколько нам известно, не предпринималось.

Речевые нарушения при локальных поражениях мозга. По ним в отечественной литературе, в частности, в школе А.Р.Лурия, есть огромное количество публикаций. Важнейшие из них Лурия, 1975 нАхутина, 1989. В последние годы появился ряд обобщающих публикаций уже собственно психолингвистического характера, ориентированных на специфику тех или иных психолингвистических (речевых) операций при различных формах афазии (см., например, Полонская, 1978; Теплицкая, 1983; Стрельцы-на, 1984 и др.)

Из зарубежных публикаций укажем на цикл замечательных работ Э.Вайгля (см., например, Weigl & Bierwisch, 1970), а также на тексты, собранные в книгах <Афазия и восстановительное обучение>, 1983 и <Нейропсихология>, 1984.

Совершенно особое (и исключительно важное для психолингвистики) направление исследований представлено в отечественной науке работами В.Л.Деглина, Л.Я.Балонова и Т.В.Черниговской. Это исследование речевых функций в условиях преходящего угнетения правого и левого полушарий мозга (см. Балонов и Деглин, 1976; Черниговская, Деглин, Меншуткин, 1982; Балонов, Деглин, Черниговская, 1985; Черниговская, 1989; Черниговская, 1993). Мы еще вернемся к важнейшим результатам этого цикла исследований в Главе 17,

Речевые нарушения и сурдология. Очевидно, что у глухих (глухонемых) и тугоухих детей практически отсутствует или фундаментальным образом нарушено ре-чевосприятие. Однако это нарушение, в свою очередь,

Глава 13. Патопсихолингвистика

определяет своеобразное развитие речи у глухонемых. Во-первых, такому ребенку приходится овладевать речью на основе других анализаторов, в частности зрительного. Во-вторых, он овладевает речью <...при недостаточной речевой практике и минимальных возможностях непосредственного подражания, главным образом на основе специального обучения, преимущественно путем сознательного усвоения закономерностей языка> (Боскис, 1953, с.62). В-третьих, у него, по крайней мере на начальных этапах, ограничена потребность устного общения с окружающими. Наконец, в-четвертых, глухонемой ребенок овладевает языком на том этапе общепсихического развития, когда уже возможно <...сознательное изучение языковых закономерностей на основе накопленного жизненного опыта и обобщения действительности> (там же).

Особенности речи глухонемых изучены довольно хорошо (работы В.И.Бельтюкова, P.M.Боскис, Н.Г.Моро-зовой, Ж.И.Шиф и многих других). Из зарубежных психолингвистических публикаций одна из наиболее информативных принадлежит американцу Ричарду Блэн-тону (Blanton, 1968). На уровне слова <...речь глухонемых детей... - речь образная, конкретная, а не отвлеченная. Чтобы понять глухонемого, надо представить себе его слова в зрительном поле, надо мысленно <видеть> содержание его речи> (там же, с.72). Отсутствует ориентировка на грамматические формы слов. <Не располагая еще способностью к сложному грамматическому обобщению, дети тем не менее стремятся выразить связь и последовательность явлений> (там же, с.86). При этом, по-видимому, осуществляется опора на доречевые этапы речепорождения (см. об этом Главу 5).

Совершенно особую проблему представляет собой речь слепоглухих. В отличие от обучения глухих, здесь в качестве основы выступает жестовая речь. <Переход на словесное общение у слепоглухонемого ребенка осуществляется посредством введения глобально воспринимаемых дак-237

Часть 4. Прикладная психолингвистика

тилы^ыx'' слов в процессе жестового общения> (Мещеря-ков, 1971, с.31- 32). Жесты являются смысловым контекстом первых дактильных слов, и они включены в связный жестовый рассказ.

Как пишет А.И.Мещеряков, <...овладение словесным языком вносит новый принцип в организации мыслительного процесса слепоглухонемого. Его несловесные знания (образы предметов, действий, функций и качеств) пересистематизируются в соответствии с <логикой> языка. Происходит усвоение языковой формы мышления...> (там же, с.33). Об особенностях жестового языка слепог-лухих см. также Сироткин и Шакенова, 1980 и другие работы С.А.Сироткина'.

Структурные и семантические особенности жестово-го языка глухих и особенно слепоглухих в высшей степени интересны в общепсихолингвистическом плане. В каком-то смысле эта проблематика является ключевой для нашего понимания когнитивного, а в известной мере и коммуникативного аспекта речевых процессов. Однако собственно психолингвистический анализ жестовой речи глухих и слепоглухих в литературе вопроса пока отсутствует.

Отсутствуют также исследования особенностей словесной речи и ее восприятия у слепоглухих. Между тем наш опыт общения со слепоглухими (через дактильно-го переводчика и непосредственно, при помощи специальных технических средств) показывает, что такие особенности есть. В частности, резко повышены их тре-" Дактильные слова или знаки - это знаки, воспринимаемые слепоглухим путем осязания и кинестетического чувства (от греч. дактилос-палец).

^ Начиная с его дипломной работы, посвященной жес-товому общению и выполненной под нашим руководством на факультете психологии МГУ им. М.В.Ломоносова. С.А.Сироткин - один из четырех слепоглухих, закончивших этот факультет.

Глава 13. Патопсихолингвистика

бования к логичности и информативности воспринимаемого текста, терминологической точности употребляемых слов и т.дЛ

Речевые нарушения при умственной отсталости и задержках развития. Они в психолингвистическом плане мало исследованы. Речь идет прежде всего об олигофренах (с разной степенью тяжести дефекта - дебилах, им-бецилах и идиотах) и детях с ранними органическими нарушениями, вызывающими так называемую алалию - отсутствие или недоразвитие речи. Вместе с тем в эту группу попадают дети без явных органических нарушений или с периферийными нарушениями (так называемое общее недоразвитие речи).

В последние годы появился ряд психолингвисти-ческих исследований алалии (Недоразвитие и утрата речи, 1985; Соботович, 1981). Что касается детей с задержками развития, то здесь для психолингвиста наибольший интерес представляет феномен так называемой автономной речи - системы средств общения, спонтанно развивающейся в группе детей с общим дефектом (Левина, 1936; см. также <Логопедия>, 1989), где дается трактовка ряда речевых нарушений с психолин-гвистической точки зрения.

Едва ли не первую попытку дать системное психо-лингвистическое истолкование ряда речевых нарушений, в том числе и этой группы, сделал не так давно немецкий ученый Хеннер Бартель (Barthel, 1992), опирающийся на концепцию Московской психолингвис-тической школы.

Психолингвистика и логопедия. Вероятно, точнее здесь было бы говорить о <фонопедии>, так как в предмет логопедии входит исследование и коррекция не только ар-^ Поэтому непривычному человеку, даже профессиональному преподавателю в <зрячеслышащей> аудитории, необычайно утомительно общение со слепоглухими. Но зато как полезно это общение для преподавателя!

Часть 4. Прикладная психолингвистика

тикуляционных и вообще фонационных, но и других речевых нарушений, включая алалию и даже афазию. Выделяются (Логопедия, 1989, с.48- 51) следующие виды фонационных расстройств.

Дисфония - отсутствие или расстройство фонации вследствие патологических изменений голосового аппарата.

Брадилалия - патологически замедленный темп речи. Тахилалия - патологически ускоренный темп речи. Заикание - нарушение темпо-ритмической организации речи, обусловленное судорожным состоянием мышц речевого аппарата.

Дислалия - нарушение звукопроизношения при нормальном слухе и сохранной иннервации речевого аппарата.

Ринолалия - нарушения тембра голоса и звукопро-изношения, обусловленные анатомо-физиологическими дефектами речевого аппарата.

Дизартрия - нарушение произносительной стороны речи, обусловленное недостаточностью иннервации речевого аппарата.

Психолингвистический подход к этим нарушениям предполагает установление их соотношения с нормальным функционированием системы процессов речепроизводства. В этом плане наиболее исследовано заикание. Еще в 1940 г. Р.М.Боскис называла заикание заболеванием, <в основе которого лежат речевые затруднения, связанные с оформлением более или менее сложных высказываний, требующих для своего выражения фразы> (Боскис, 1940, с.279). В последнее время этот подход становится все более популярным в логопедической теории и практике.

Глава 14. Психолингвистика в инженерной психологии

Эта глава будет очень краткой и почти лишена библиографии - не потому, что эта прикладная область неважна или психолингвистика не реализуется в ней достаточно полно, а как раз по обратной причине - потому что в инженерной психологии (мы условно включаем сюда эргономику, военную и космическую психологию) приложения психолингвистики в высшей степени многообразны и в то же время с трудом сводимы в единую концептуальную картину.

Инженерная психология - это <...область психологической науки, изучающая процессы информационного взаимодействия человека и технических устройств> (Психологический словарь, 1996, с. 136). А поскольку это информационное взаимодействие часто происходит при помощи языка (текста) или опосредованных языком образов (предметных значений), возникает то, что можно назвать инженерной психолингвистикой.

Инженерная психолингвистика рассматривает следующие основные проблемы.

Во-первых, это проблемы, связанные с опознанием речевого (графического) сигнала и принятием решений на этом уровне. Они важны для создания систем передачи речи по каналам связи, для разработки процедур автоматического распознавания и синтеза речи и т.д. В психолингвистике исследуются в основном фонетические (акустические) сигналы (см. Бондарко, 1996).

Во-вторых, это проблемы, связанные с синтезом речи и с созданием разного рода автоматических систем, обес-Часть 4. Прикладная психолингвистика

печивающих диалог (интерфейс) с человеком-пользователем.

В-третьих, это проблемы, связанные со смысловым восприятием (пониманием) речи и преобразованием текстовой информации в другие формы (компрессия, перекодирование и т.д.). В частности, это психолинг-вистические проблемы информационного поиска, автоматического перевода, шифровки и дешифровки. Одним из первых в советской (тогда) психолингвистике был цикл исследований И.М.Лущихиной по роли синтаксической структуры предложения в восприятии радиоречи на фоне помех - исследовались радиопереговоры экипажей с диспетчерским центром аэропорта (Лущихина, 1965; 1968).

В-четвертых, это проблемы, связанные с речевыми характеристиками личности, индивидуальными (дифференциально-психологическими) особенностями человека и психолингвистическими критериями, используемыми для определения тех или иных психических состояний, например состояния эмоционального напряжения (см., например, Носенко, 1975; 1981), а также материалы нескольких симпозиумов на тему <Речь и эмоции>.

В-пятых, это проблемы, связанные с профессиональным отбором и профессиональной подготовкой, когда эти отбор и подготовка так или иначе предусматривают учет процессов речепорождения и речевосприятия.

В рамках этих пяти основных направлений существуют уже десятки, если не сотни тысяч более или менее частных экспериментальных исследований. Чтобы получить хотя бы общее представление об их характере, приведем названия докладов, представленных на секцию <Психолингвистические проблемы в инженерной психологии и смежных областях> III Всесоюзного симпозиума по психолингвистике (Материалы III Всесоюзного симпозиума..., 1970):

- Методы исследования ошибок при зрительном распознавании буквенных цепочек;

Глава 14. Психолингвистика в инженерной психологии

- О проявлениях автономности планов выражения и содержания при одновременном решении двух различных вербальных заданий;

- О моделировании процесса дешифровки текста человеком;

- К вопросу о помехоустойчивости оператора, принимающего текстовую информацию;

- Эвристическое моделирование процесса решения человеком словесных задач;

- К оценке факторов речевой беглости при ретрансляции сообщений;

- О некоторых количественных характеристиках индивидуальных стилей говорения;

- Психолингвистика и автоматизация обработки информации;

- Субъективные оценки вероятности буквосочетаний как фактор, прогнозирующий результаты переработки речевой информации;

- О некоторых факторах, определяющих субъективные оценки частоты буквосочетаний.

В других секциях были представлены доклады о <читабельности> текста, усвоении <ключевых слов>, об оценке качеств личности путем психолингвистического эксперимента. Со временем конкретная тематика, конечно, менялась, но круг вопросов оставался примерно однотипным.

Впрочем, эти и другие публикации не полностью отражают те актуальные проблемы инженерной психолингвистики, которые приходилось решать ее представителям в 1960-1980-е гг. Как раз наиболее актуальные из них оставались вне открытых публикаций, да и сам факт постановки этих проблем перед психолингвистикой не афишировался. Так, после внезапной гибели трех космонавтов (Волкова, Пацаева и Добровольского) в результате разгерметизации кабины нам были переданы для анализа магнитофонные ленты с записью всех их переговоров (с Землей и между собой) с просьбой по-245

Часть 4. Прикладная психолингвистика

пытаться вычленить любую информацию, так или иначе связанную с их гибелью. Впрочем, попытка эта оказалась неудачной - катастрофа имела чисто конструктивно-технические причины, и до самого последнего момента речевое поведение космонавтов оставалось совершенно обычным.

В последние годы центр тяжести инженерной психолингвистики заметно сместился в сферу компьютерных (в широком смысле) проблем - того, что часто называется проблемами <искусственного интеллекта> или не менее туманным термином <информатика> (см., в частности, Зубов, 1991-1993; Компьютерная лингвистика, 1989; Моделирование языковой деятельности..., 1987 и др.) При этом все большее место в кругу этих проблем занимает моделирование процесса принятия решений человеком на основе психолингвистических представлений (в частности, с использованием теории <расплывчатых множеств> или <лингвистических переменных> Л.Заде (1976). Подробнее об этом см. Шапиро и Леонтьев, 1978; Шапиро, 1983.

Глава 15. Психолингвистика в криминалистике и судебной психологии

Речь как источник информации в следственном процессе. Прежде всего здесь мы сталкиваемся с двумя ситуациями: а) с задачей атрибуции, то есть установления авторства текста - заведомой его принадлежности данному лицу или, напротив, того, что текст заведомо не может ему принадлежать; б) с задачей получения информации о категориальных признаках субъекта - возраст, пол, принадлежность к той или иной социальной группе, родной язык, происхождение из того или иного региона и т.д., - то есть информации о возможных направлениях розыска автора текста.

Атрибуция текста производится не только в криминалистической практике. Это - одна из важных проблем так называемой текстологии, вспомогательной историко-филологической дисциплины, изучающей историю возникновения и судьбу текста художественных и других произведений. <В обоих своих приложениях проблема атрибуции остается открытой, потому что в настоящее время практически невозможно с полной достоверностью ат-рибутировать письменный текст тому или иному автору только на основании языкового и стилистического анализа>, - писали мы в книге, вышедшей в 1977 году (Леон-тьев, Шахнарович, Батов, 1977, с.7), - и причины этого лукавого утверждения будут понятны, если соотнести дату ее выхода с известными событиями и процессами, происходившими в то время в нашей стране. На самом деле эта задача вполне решаема, во всяком случае как криминалистическая, хотя, действительно, с полной достовер-Глава 15. Психолингвистика в криминалистике

костью атрибутировать текст невозможно. И как раз пси-холингвистические, а не <классические> лингвистические подходы обеспечивают возможность ее решения. Так, Ю.А.Сорокиным и В.И.Батовым был разработан метод, названный ими методом <семантического интеграла> (по аналогии с методом <семантического дифференциала> Ч.0сгуда):это сопоставление результатов семантического шкалирования исследуемого текста и текстов, заведомо принадлежащих лицу, авторство которого считается вероятным, или различным таким лицам. Результативность этого метода была блестяще продемонстрирована на материале спорных текстов, приписывавшихся М.Е.Салтыкову-Щедрину (Батов и Сорокин, 1975).

Основным полностью или почти полностью достоверным источником атрибуции на сегодня остается так называемая графическая или почерковедческая экспертиза - анализ почерка, орфографии, расположения текста на странице и других внешних признаков этого текста. Литература по графической экспертизе колоссальна и по большей части не имеет прямого отношения к психолингвистике, хотя некоторые чисто языковые и отчасти также психолингвистические аспекты есть и здесь. Так например, в графической экспертизе учитываются орфографические, лексические, композиционные и другие идентификационные признаки (Винберг, 1940; Томилин, 1963; Судебно-почерковедческая экспертиза, 1971; Криминалистическое исследование рукописей..., 1973).

В тех случаях, когда задачей экспертизы не является атрибуция, роль психолингвистики даже в графической экспертизе возрастает. Так, однажды мы должны были дать заключение по тексту, о котором его исполнитель (т.е. тот, кто писал этот текст, в отличие от автора - того, кто его сочинял, но не обязательно собственноручно писал) утверждал, что этот текст является синхронно выполненной записью речи третьего лица (т.е. автора). Однако целый ряд признаков рукописи (особенности переносов на новую строку или страницу, отсутствие или

Часть 4. Прикладная психолингвистика

неоднотипность сокращений и т.д.) привел нас к выводу, что эта рукопись была переписана или даже отредактирована впоследствии.

Вообще наиболее интересные в психолингвистичес-ком отношении особенности текста вскрываются как раз в тех случаях, когда перед экспертом не стоит задача простой атрибуции. Так, в практике экспертной работы мы столкнулись с проблемой, когда подследственный обвинил следователя в том, что тот продиктовал ему текст показаний. Возник естественный вопрос следственных органов - могло ли такое произойти? В результате исследования текстов показаний и заведомо принадлежащих тому же исполнителю других текстов группа экспертов пришла к единодушному заключению о том, что следователь не являлся автором анализируемого текста, но являлся автором содержания этого текста, то есть, повидимому, говорил подследственному, что надо написать, а тот излагал то же содержание <своими словами>. Дело в том, что на низших уровнях порождения текст признания отражает индивидуальные психолингвисти-ческие особенности исполнителя, но его общая структура и композиция данному лицу совершенно чужды.

Еще одна нестандартная экспертная ситуация - когда исследуется возможность преднамеренного искажения письменной речи (например, человек намеренно пишет с ошибками). В этом отношении наиболее интересные результаты получил С.М.Вул, который установил устойчивость некоторых признаков письменной речи даже при ее преднамеренном искажении, а также некоторые особенности динамики такой речи: <К концу текста уменьшается количество ошибок и повышается уровень стройности и связанности изложения> (Вул, 1970, с.56).

Для целей идентификации говорящего или выявления отдельных его категориальных признаков могут быть использованы особенности устной речи. Первая их группа - это фонетические особенности. Они делятся в свою очередь на индивидуальные и групповые. Наиболее дос-Глава 15. Психолингвистика в криминалистике

товерными индивидуальными фонетическими признаками являются тембр и громкость голоса, интонация, темп речи, характер, длительность и распределение пауз, характер и степень логической выделенности, степень фонетической редукции. Из числа групповых признаков укажем диалектные черты и иноязычный акцент, а также соблюдение тех норм произношения, которые были усвоены исследуемым лицом в детстве и юности (например, человек, говорящий со <старомосковским> произношением (грешневый, грыбной), вероятнее всего, родился не позже начала 1930-х гг.). Вообще психолингвистичес-кий анализ позволяет в ряде случаев если не установить точно возраст данного лица, то по крайней мере отнести его к той или иной возрастной группе. Это касается также социальных и профессиональных особенностей (вообще категориальных признаков).

Вторая группа признаков устной речи - семантико-грамматические: характер заполнения пауз (ммм..., эээ...; этаа...); выбор слов и конструкций; мера выразительности, т.е. потенциальное богатство словаря и способность адекватно ориентироваться в нем; уровень речевой культуры; мера организованности текста, (см. обо всех этих признаках подробнее Леонтьев, Шахнарович, Битов, 1977, С.9-17).

Еще в 1974 г. В.И.Батов на одной из конференций криминалистов предложил говорить о судебно-психо-лингвистической экспертизе как разновидности судебно-психологической экспертизы и был поддержан в этом крупнейшим специалистом по психологической экспертизе М.М.Коченовым. Фактически при экспертизе документов и других письменных текстов термин <судебно-психо-лингвистическая экспертиза> в настоящее время общепринят.

Особую проблему в криминалистике составляет анализ состояния автора-исполнителя текста на основе этого текста. Речь идет прежде всего об эмоциональной напряженности. Одними из первых психолингвистов,

Часть 4. Прикладная психолингвистика

занимавшихся этой проблемой, были Ч.Осгуд и Г.Уо-кер, анализировавшие тексты предсмертных записок самоубийц (Osgood, 1957; Osgood & Walker, 1959). Что касается отражения эмоционального напряжения в устной речи, (см. Леонтьев и Носенко, 1973), а также более поздние публикации Э.Л.Носенко.

Психолингвистика ложных высказываний. Имеются в виду высказывания, искаженно описывающие действительное положение вещей, причем это искажение является преднамеренным. Эта проблема, как и более широкая проблема вольной или невольной <трансформации> истинного положения дел в показаниях, широко обсуждалась задолго до появления психолингвистики (см., например, Липпманн и Адам, 1929; Канторович, 1925; Елистратов и Завадский, 1903). Существуют и посвященные этой проблеме работы, выполненные в рамках <чистой> лингвистики и семиотики (например, Weinrich, \970,Левин, 1974; Свинцов, 1982). В психолингвистике есть целая серия теоретических и экспериментальных исследований как устных, так и письменных ложных высказываний, приведших к важному выводу, что <при планировании и реализации ложного сообщения автор его, испытывая определенные трудности, актуализирует слова, имеющие сравнительно небольшую частоту встречаемости как в его индивидуальной речевой практике, так и в практике речевого общения той социальной группы, в которую он включен> (Леонтьев, Шахнарович, Ботов, 1977, с.37).

Для широкой публики проблема ложности высказываний отождествляется с применением <детектора лжи>, или полиграфа. Создателем этого направления можно считать А.Р.Лурия, который в конце 1920-х годов разработал так называемый <метод сопряженной

методики>, позже описанный им в вышедшей на английском языке книге <The Nature of Human Conflicts> (Luria, 1932), получившей в США огромную популяр-Глава 15. Психолингвистика в криминалистике