Военные и специальные методы борьбы с терроризмом.

Как-то в ходе одной из научных конференций довелось услышать довольно интересное наблюдение выступавшего, смысл которого сводился к следующему. Мы живем в мирное время, когда нет войн, вооруженных конфликтов, однако в больницах нередко можно встретить людей, пострадавших от огнестрельных ранений, взрывных устройств, контуженных и обгоревших. На самом деле реальная ситуация такова, что хотя в мире и нет крупномасштабных войн с участием ведущих государств мира, большинство из них находятся фактически в состоянии войны. Это война с современным терроризмом, который превратился в международную угрозу.

Но война эта необычная. Она не похожа на войны, которые вели государства друг с другом на протяжении веков. Ее называют малой войной, имея в виду, что в ней задействованы ограниченные контингенты воюющих. Нам представляется, что более точным является название «асимметричная война». Асимметрия здесь в несопоставимой мощи противников. С одной стороны, это современные армии развитых государств мира, оснащенные самыми последними образцами вооружений, военной техники, электронных средств, позволяющими обнаруживать и уничтожать военные объекты и живую силу противника, даже не вступая с ним в непосредственный контакт, что резко уменьшает человеческие потери. С другой стороны, небольшие вооруженные формирования, часто состоящие из гражданских лиц, постоянно меняющие свою дислокацию и потому малоуязвимые для ударов противника. На их вооружении, как правило, автоматическое стрелковое оружие, самодельные взрывчатые вещества, гранатометы. Исключение составляют боевые формирования организаций «Хезболлах» и «Хамас», на вооружении которых имеются, как показала последняя война в Ливане, не только артиллерийские системы, но и ракетные установки.

Но чаще всего террористическая организация состоит из немногочисленной группы гражданских лиц, идеологически и политически мотивированных на борьбу с внутренними и внешними врагами. Это группа оперативников, которые планируют и готовят террористические акты. Она разворачивает свою деятельность в среде, благоприятной для вербовки исполнителей этих акций, преимущественно из числа молодежи, из-за ее неудовлетворенности своим социальным положением, а также используя такие ее психологические состояния, как внушаемость, быстрая возбудимость, агрессия и т.д.

Несмотря на такое неравенство сил, несопоставимые возможности сторон, обладание правительственными войсками, гигантского преимущества во всех видах ресурсов, быстрого разгрома маломощного врага так и не произошло. Конечно, столкнись противоборствующие стороны в открытом бою, исход сражения не вызывал бы сомнения. Но все дело именно в том, что регулярные армии, натасканные на ведение боевых операций в традиционном смысле этого слова, оказались неэффективными, если не сказать бесполезными, в борьбе против невидимого, виртуального противника. Противника, который не собирается большими группами, носит цивильную одежду, не ходит по улицам в дневное время с оружием в руках. Такого необычного противостояния история войн еще не знала.

В связи с этим может возникнуть вопрос, а может это и нельзя считать войной, пусть даже малой или асимметричной? Может это явление другого ряда, другого порядка? Например, британцы предпочитают не употреблять термин «война» для обозначений мер по противодействию терроризму. Они считают, что это незаслуженно повышает статус террористов, придает уважение к их делу. Поэтому в Великобритании называют их emergencies, то есть ситуацией, когда должны быть задействованы силы полиции и специальные подразделения, применяемыми при чрезвычайных обстоятельствах. Считается, что придание мерам по борьбе с терроризмом статуса военных действий только поднимает авторитет террористов в мире. Понятно, что британцы занимают такую осторожную позицию, исходя из своего многолетнего опыта борьбы с североирландским терроризмом.

Первыми слово «война» в борьбе против террора использовали США. Произошло это после известных событий 11 сентября 2001 года. Не исключено, что к такому выводу американцы пришли под воздействием того шока, который они испытали в результате серии террористических атак. По признанию высокопоставленных политиков, было полное ощущение войны, которую развязали против Америки внешние силы. Это чувство усиливалось тем обстоятельством, что до этого страна чувствовала себя в полной безопасности, отделенная двумя океанами от того мира, от которого могла исходить угроза. Ответ американцев не мог быть меньшим, чем объявление войны террору во всем мире. То есть во главу угла борьбы с международным терроризмом ставились военные средства.

США начали войну с терроризмом в Афганистане, где размещались лагеря «Аль-Каиды» по подготовке международных террористов. Ее результаты оказались впечатляющими. Все базы террористов были уничтожены, более трех тысяч террористов и около дюжины топ-алькаидовцев убиты или схвачены в плен, было свергнуто правление исламистского движения «Талибан». Афганистан перестал играть роль гавани, где террористы отсиживались после совершения преступлений и готовились к новым операциям. Потери антитеррористической коалиции, в которой основную нагрузку несли США, были минимальными.

Победа вызвала всеобщую эйфорию. Она охватила не только военных, но и политиков. Это помешало трезво оценить итоги афганской кампании. Казалось, что окончательная победа над международным терроризмом близка. За всей этой шумихой не обратили внимание на предупреждения экспертов о том, что операция в Афганистане стоит особняком и подобная благоприятная для коалиции ситуация вряд ли еще где-то встретится. Речь шла о том, что силам коалиции противостояли вооруженные формирования «Талибан» и террористических организаций, размещавшихся на базах страны или, попросту говоря, большие массы людей, которым было невозможно стать невидимыми для врага. То есть война в Афганистане была войной в традиционном смысле этого слова, когда боевые действия с обеих сторон велись открыто. Успех коалиции был заранее предопределен тем, что на ее стороне было подавляющее преимущество в воздухе. Остаткам разбитых боевиков удалось укрыться от воздушных атак только в глубоких пещерах горной системы Гиндукуш.

Победа в Афганистане породила у руководителей США иллюзию, что подобными методами они смогут действовать везде, преследуя террористов в любой точке планеты. Их не смущало даже то, что для этого им придется нарушить суверенитет стран. Администрация США выдвинула положение о том, что государство, которое предоставляет свою территорию для террористов или не может контролировать всю свою территорию, может стать объектом для нападения. Это положение было закреплено в новой Национальной стратегии безопасности США, где говорится о том, что происходящее в других государствах не является их внутренним делом, если это приносит неудобства миру (читай, американцам).

Руководствуясь таким подходом, США развязали войну против Ирака под надуманными предлогами. Армия Ирака не смогла оказать достойного сопротивления американской агрессии, и страна была оккупирована войсками США. Всего за 18 месяцев США осуществили смену правящих режимов в двух государствах и привели к власти силы, готовые действовать в русле американских интересов. Но оказалось, что военная машина США, сокрушающая армии противников, неэффективна, если не сказать, беспомощна против террористических организаций, действующих скрытно, наносящих неожиданные и весьма чувствительные удары.

Анализ деятельности антитеррористической коалиции в период 2001 -2005 годов показывает, что баланс успехов и неудач в борьбе с международным терроризмом складывается с отрицательным знаком. К достижениям можно отнести то, что ряд руководителей «Аль-Каиды» и других террористических организаций ликвидированы. Свержение режима «Талибан» лишило «Аль-Каиду» инфраструктуры, использовавшейся для подготовки террористов, устранило опасность распространения деятельности исламистских вооруженных формирований в Центральной Азии. Это могло привести к расширению плацдарма международного терроризма, создало бы серьезную угрозу интересам России, Китая, Индии, а затем Европы и Америки.

Вместе с тем международная террористическая сеть продемонстрировала способность приспосабливаться к изменяющимся условиям. По-прежнему на свободе остаются главные организаторы и вдохновители «Аль-Каиды» - Осама бен Ладен и Айман аль Джавахири. Используя факт оккупации Ирака и унижения мусульман, идеологи исламского терроризма сумели перенести террористическую деятельность на территорию страны, на которой во времена правления Саддама Хусейна не было зарегистрировано ни одной террористической группы. Вторжение американцев в эту страну было использовано «Аль-Каидой» для заявлений о том, что война западных стран с терроризмом является войной с исламом.

Беспрецедентные меры безопасности, принятые в США, позволили избежать повторных террористических атак на эту страну, однако международным террористам удалось значительно активизировать свою деятельность на Ближнем Востоке, Южной и Юго-Восточной Азии, расширить географию террора за счет организации террористических актов в Европе, Африке, России, Турции.

Стало очевидным, что военными методами решить проблему международного терроризма не удастся. Сначала это осознание пришло к политикам и аналитикам, которые все чаще стали подчеркивать, что терроризм не может быть отделен от исторического, политического, социального контекста. Поэтому с ним надо бороться с применением самых разнообразных мер, нежели как это делают американцы. По мере того, как США стали все глубже увязать в Ираке и им не удавалось обеспечить элементарный порядок в стране и безопасность ее граждан, высшему военному руководству становилось очевидной неэффективность использования армии в борьбе с террористами. Показательна в этом плане памятная записка тогдашнего министра обороны Дональда Рамсфелда своим заместителям, датированная 16 октября 2003 года.

В ней он ставит целый ряд важных вопросов, свидетельствующих о том, что в головах военных происходило осознание необходимости перемен в методах противодействия терроризму, выбранных после объявления ему войны. В частности, он спрашивает, выигрывает или проигрывает Америка войну с терроризмом? Сетует на то, что сегодня не хватает измерителей, показывающих, выигрывается или проигрывается глобальная война с террором. Удается ли уничтожать или схватывать больше людей, чем число рекрутируемых к участию в терроре? Чтобы остановить терроризм, тратятся миллиарды, террористы же для ведения борьбы расходуют миллионы. Баланс явно не в пользу антитеррористической коалиции государств. Американцы осознали, что армия страны, созданная, обученная, вооруженная, экипированная для борьбы с большими армиями, флотами, воздушными силами, не в состоянии успешно вести глобальную войну с террором. Альтернативой может быть создание нового специального подразделения, которое вобрало бы в себя возможности разных министерств и агентств и целиком сконцентрировалось на решении этой ключевой проблемы.

Эксперты по проблеме терроризма все больше склоняются к мысли о том, что широкомасштабные военные операции против террористических организаций не будут приоритетным средством сдерживания этой угрозы в будущем. Конечно, не исключается возможность использования военных методов, но это будут точечные военные операции, когда возникнет необходимость блокировать территорию, уничтожить военную инфраструктуру террористической организации и т.п.

Информацию о местонахождении баз террористов, мест их обитания в городах, структуре террористической группы, ее персональном составе, источниках финансирования, каналах поставки оружия и боеприпасов и т.д. добывают специальные службы. Их роль в борьбе с международным терроризмом постоянно возрастает. Главной функцией спецслужб является постоянный мониторинг деятельности террористов, нанесение упреждающих ударов по организации, преследующих цель парализовать ее активность. Используя самые современные средства сбора информации, а также агентурные сведения, спецслужбы планируют и осуществляют захват, убийство ключевых фигур террористических групп. Их информация используется правоохранительными органами в криминальном преследовании террористов.

Деятельность специальных служб является важным фактором сдерживания террористической деятельности и снижения уровня насилия в обществе. В последнее время усилилась работа по координации работы национальных спецслужб с их коллегами из других стран. Они снабжают друг друга ценной информацией, «сопровождают» членов террористических групп во время их передвижения по миру, обмениваются опытом борьбы с различными видами терроризма. К сожалению, спецслужбам не удалось добиться существенного перелома в решении задачи по предотвращению готовящихся террористических акций. Хотя некоторые успехи в этом деле налицо, однако все же чаще они идут по следам уже совершенных преступлений, участвуя в освобождении заложников, поиске скрывшихся террористов.

Опытом борьбы с террором обладают специальные службы тех стран, на территории которых длительное время действовали или продолжают действовать террористические организации. Это, в первую очередь, Великобритания, Испания, Израиль. Но этот опыт не был востребован другими государствами до тех пор, пока они не столкнулись с реальной угрозой международного терроризма. До этого их спецслужбы были в основном ориентированы на противодействие криминальным структурам, действиям одиночных преступников, психически ненормальных людей, которые время от времени совершали захваты самолетов, автобусов, зданий, требуя денег, освобождения подельников, беспрепятственного выезда за границу и т.п. При всем внешнем сходстве подобных уголовных преступлений с насилием, к которому прибегают террористы, это разные вещи. Террористы более последовательны, настойчивы, изощренны. Они лучше подготовлены к проведению операций, обладают значительно более современным арсеналом средств для проведения актов насилия, нежели криминальные структуры. Поэтому и бороться против террористической угрозы необходимо по-другому.

Теперь, когда ни одна страна не застрахована от террористических атак, независимо от того, действует на ее территории террористическая организация или нет, опыт борьбы с терроризмом, накопленный в других странах, оказался востребованным. Эксперты из разных стран все чаще говорят о том, что должны быть созданы особые подразделения, которые будут нацелены исключительно на борьбу с терроризмом. Они должны состоять из специалистов, знающих военное дело, обладающих умением использования специальных методов. Эти формирования должны быть компактными по численности, обладать мобильными средствами для молниеносной переброски в любую самую труднодоступную и отдаленную часть страны. Они должны быть «натасканными» на борьбу против «городских» террористов, что означает доскональное знание приемов, тактики, используемой ими. Но самое главное, спецслужбы должны ориентироваться в своей работе на предупреждение или упреждение террористических актов. Чтобы добиться решения этой задачи, они должны обладать исчерпывающей информацией о террористической организации: ее структуре, численном составе, целях, используемой тактике, ее особенностях. А это требует узкой специализации, концентрации внимания подразделений только на антитеррористической борьбе.

Военные и специальные методы борьбы с терроризмом обычно используются для разрушения организационной структуры террористической группы, уничтожения лагерей и баз, где происходит подготовка террористов, ликвидации ее руководящего ядра, в которое входят оперативники и идеологи. Но, как показала практика, одних этих мер явно недостаточно, чтобы справиться с этой проблемой. На место уничтоженных или схваченных террористов приходят новые люди, которые действуют еще более жестоко, изобретательно и активно.

Уроки антитеррористической кампании развеяли иллюзии о том, что исключительно военными средствами можно решить эту проблему. Использование военной силы эффективно лишь в случаях, когда атакуется территория, на которой размещаются базы и лагеря террористов. Но как только террористы растворяются среди населения, военные удары перестают приносить пользу. В этом случае на первый план выходят «мягкие» методы противодействия терроризму, состоящие в устранении корней терроризма: внешних и внутренних, политических и экономических, социальных и культурных.