Проблемы языка и речи, языка и мышления в отечественной лингвистике.

Ключевые вопросы общего языкознания – сущность речевой деятельности, оппозиция внутреннейивнешней речи, сопряженность языкаимышления – находятся под пристальным вниманием отечественных языковедов. Современные исследования показывают, что речевая деятельность может обеспечиваться разными механизмами и зависит от конкретного содержания и целенаправленности того или иного речевого акта. Порождение или восприятие речи может протекать по законам простейшей рефлекторной деятельности, а речевые стимулы могут быть первосигнальными раздражителями, например, слово подъём для солдата является таким первосигнальным раздражителем: солдату не нужно понимать это слово, оно воздействует на него самим фактом появления. Вербальные реакции типа Привет! осуществляются по сходному принципу.

Гораздо более типичны случаи, когда при порождении и восприятии речи мы оперируем словами как «сигналами сигналов» (И.П. Павлов, 1951), то есть мы производим бессознательный (или сознательный) выбор и отождествление этих слов на основе их значения. Последовательность звуков или слов представляет собой, с физиологической точки зрения, «динамический стереотип», а речевая деятельность в целом – сложную систему таких стереотипов.

Речевые центры были открыты в конце XIX в. П. Врока открыл «центр моторных (двигательных) образов слов» – это задняя треть нижней лобно-височной части коры левого полушария. При поражении этого участка у больных появляются нарушения речевой артикуляции (произношения).

Со временем представление о физиологических механизмах речевой деятельности усложнялось. Согласно современной точке зрения (Х. Джексон, П.К. Анохин, Н.А. Бернштейн), в порождении слова участвуют различные по природе, структуре и «глубинности» мозговые механизмы. Причём они различаются в зависимости от того, произносится ли слово произвольно (внутреннее программирование речи) или автоматически (стимул-реакция). Речевая деятельностьвключает следующие компоненты:

1) механизм мотивации и прогнозирования речевого действия;

2) механизм программирования, когда говорящий при помощи «предметно-изобразительного» кода строит «костяк» высказывания;

3) группа механизмов, связанных с переходом от плана к синтаксической структуре предложения;

4) механизмы, обеспечивающие поиск нужного слова по семантическим и звуковым признакам;

5) механизм моторного программирования синтагмы (группы слов);

6) механизмы выбора звуков речи и перехода от моторной программы к её заполнению звуками;

7) механизмы, обеспечивающие реальное осуществление звучания речи.

Механизм порождения речи, включающий фазу внутренней речи, разработан Л.С. Выготским и учениками его научной школы. Согласно теории базовой структуры речевого акта, выдвинутой Л.С. Выготским, порождение речи состоит из трех этапов:

1) интенции, то есть намерения, или мотива;

2) внутреннего программирования;

3) реализации.

Первые два этапа объединяются в план внутренней речи, третий – это внешняя,звучащая речь. Первый этап связан с понятийно-смысловым планом содержания мысли; второй – этап словесно-грамматического высказывания во внутренней речи, третий – этап условий реализации физической речи.

Интенция, или мотив, по Л.С. Выготскому, вызывается внешним воздей­ствием или интеллектуальным стимулом. Второй компонент – общий смысловой образ – это «мысль, нависшая, как облако, которое проливается дождём слов» (Л.С. Выготский). Третий компонент – внутренняя пространственная программа – механизм, программирующий грамматическое оформление свернутых, опорных форм слов. Временно?й код мыслительной деятельности убыстрён по сравнению с её внешним проявлением. Сформулированы отличия внутренней речи от внешней.

1. Внутренняя речь сложнее; она пользуется не только словами, но и образами.

2. Процессы внутренней речи более быстрые, чем внешней речи.

3. Внешняя речь линейна: говорящий произносит только одну цепочку слов. Внут­ренняя речь нелинейна. Она может быть разрозненной, аморфной, отрывочной.

4. Основная синтаксическая форма внутренней речи – предикативность. «Подлежащее всегда подразумевается» (Л.С. Выготский).

5. Во внутренней речи есть свои законы построения, которые отличаются от законов построения внешней речи. подробнее

Современные отечественные психолингвисты (А.А. Смирнов, А.А. Родионов и др.) выделяют универсальный предметный код внутренней речи как средство смысловой переработки текста. Этот код подтверждает гипотезу А.А. Смирнова о запоминании смысла, а не формы текста (А.А. Родионов, 1985, с. 13). Независимо от того, как происходит мышление у конкретного лица, именно язык превращает мышление из внутреннего процесса индивида в процесс социальный. Одним из ключевых моментов связи языка и мышления является адекватное восприятие мыслей других людей. Это верно и в отношении коллектива для передачи эстафеты познания от че­ловека к человеку, и в отношении индивида. В единстве социальногоииндивидуально-биологического проявляется наиболее общая специфика языка и мышления.

Решение проблемы соотношения языка и мышления, по мнению В.В. Виноградова, «колебалось всегда и постоянно – от самых древних времен и до наших дней – между двумя крайними полюсами – между отождествлением и полным слиянием мысли и слова... до полного разрыва и разъединения» (В.В. Виноградов, 1961, с. 44).

Трудность сопряженного существования языка и мышления обусловлена несколькими факторами. Во-первых, в языке и мышлении сочетается социальноеибиологическое. Во-вторых, язык и мышление двойственны по своей природе: будучи средством закрепления достижений общественного познания, они статичны, но с другой стороны, они динамичны, так как представляют мыслительно-речевую деятельность человека. В-третьих, мышление человека многокомпонентно, а языкмногоярусенимногофункционален. Мышление одновременно выступает и как особый вид деятельности мозга, и как орудие отражения действительности, и как процесс взаимодействия познающего субъекта и познаваемого объекта (А.Т. Хроленко, В.Д. Бондалетов, 2006, с. 179).

Многочисленные исследования и эксперименты по психологии, психо- и нейролингвистике свидетельствуют о том, что человеческое мышление может протекать по меньшей мере в разных формах: предметно-образнойи языковой. В отношении первой всё оказывается более или менее просто. В принципе мы можем думать о чем угодно. Мы, например, можем представить себе как мы идем по улице, как садимся в трамвай, на какой остановке выходим и т.д. И для этого не требуется никаких слов, никакого языка. Однако проблема возникает при рассмотрении языкового мышления. Вопрос заключается в определении того, где проходит граница между языком и мышлением, где «кончается» мышление и «начинается» язык. Именно эта проблема является центральной при рассмотрении отношения языка и мышления, а вовсе не проблема о формах мышления. Именно языковое мышление имеется в виду, когда говорят если и не о тождестве, то о достаточно тесной близости языка и мышления (Ю.А. Левицкий, 2005, с. 25).

К числу учёных, защищающих тезис о непредставимости мышления без языка (академик Борис Александрович Серебренников называет их вербалистами) относятся:

И. Кант («Каждый язык есть обозначение мыслей, и, наоборот, самый лучший способ обозначения мыслей есть обозначение с помощью языка»);

В. фон Гумбольдт («Хотя мы и разграничиваем интеллектуальную деятельность и язык, в дей­ствительности такого разделения не существует»);

Ф. де Соссюр («В языке нельзя отделять ни мысль от звука, ни звук от мысли»);

А.Ф. Лосев («Мысль и язык фактически совершенно нерасторжимы...»);

А.А. Реформатский («Без языка не может быть и мышления»);

а также Г.В. Колшанский, В.3. Панфилов и др.

Современная психолингвистика позволяет устранить «белые пятна» языкознания: представить лексикон как динамическую функциональную систему, моделировать процессы опознавания слов (производных, многозначных, неологизмов, метафор и фразеологических единиц), процессы речепроизводства и понимания речи / текста, решать проблемы билингвизма, описывать стратегии овладения и пользования языком.