ОСНОВЫ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ 19 страница

В итоге оказывается, что технический прогресс не эко­номит труд, а увеличение свободного времени как факто­ра личностного развития становится возможным лишь на основе интенсификации труда. Такого рода противоречия обнаруживают себя и по целому ряду иных параметров включения человека в технико-технологическую сферу общественной деятельности. Все это свидетельствует, что традиционные подходы к оценке роли техники и техноло­гии в истории человечества, гуманизации общественных отношений нуждаются в серьезной коррекции. Это связа­но, прежде всего, с индустриальным периодом развития, где техника, технологические условия деятельности име­ют явно выраженную тенденцию дегуманизации. Техни­ка индустриального мира занята своим собственным само­обеспечением, и лишь ее небольшая часть направлена не­посредственно на удовлетворение потребностей человека. Возникла реальная проблема смены индустриальной тех­нической основы, создания новых технико-технологичес­ких условий воспроизводства всей системы общественной жизни на принципах гуманизма. Эти изменения связыва­ют сегодня с переходом на новый постиндустриальный этап развития, вхождением человечества в информацион­ную цивилизацию. Но этот процесс не осуществляется са­мотеком, требуется подготовленность к нему со стороны субъективного фактора.

3. Социокультурные аспекты техники и технологии в становлении информационной цивилизации

Современное общество находится на одном из самых круп­ных переломов в своей истории. Он соотносится со ста­новлением качественно нового технического и техноло­гического уровня развития, связанного с переустрой­ством всей общественной системы на информационной основе. Главный смысл вступления в эру антропогенной (информационной) цивилизации состоит в преодолении основных пороков и противоречий индустриальной ци­вилизации и в придании процессу научно-технического и технологического развития действительно гуманистического характера. Его содержанием являются про­цессы, связанные с поиском, накоплением, обработкой, хранением, передачей, преобразованием и практическим использованием непрерывно нарастающего потока ин­формации во всех сферах общественной жизни. Техничес­кой основой этих процессов выступает тотальная компью­теризация всех областей человеческой деятельности. При этом ключевое значение приобретает технологическое обеспечение. Применение информационных технологий становится определяющим условием преобразования всех новейших наукоемких видов деятельности, а информа­ция превращается решающий фактор социального развития.

Идеи глобального переустройства общества на информа­ционной основе были впервые предложены в 60 - 70-е гг. нашего столетия представителями западного технократи­ческого направления в философии. В обобщенном со­циальном значении концептуальный смысл этих идей в настоящее время может быть сведен к следующему:

1) особой ценностью становятся информация и инфор­мационная технология, которые качественным образом меняют техническую базу материального и духовного про­изводства;

2) социальная структура общества лишается прежне­го объективного смысла и уступает место двучленной эли­тарно-массовой структуре — технократическая элита и средний класс;

3) власть в обществе переходит в руки информацион­ной элиты, которая обновляется на основе социальной стратификации;

4) подавляющая часть населения Земли переходит в сферу информационной деятельности и ее обслуживания;

5) следствием этих процессов является радикальная гуманизация всей системы культуры, социальных связей, семейно-бытовых отношений, отношений власти;

6) противоречия между новым «компьютерным» поко­лением и носителями старой «индустриальной» психоло­гии, неизбежные издержки в виде образования большой массы избыточного населения и другие проблемы решают­ся на основе принципа социальной справедливости за счет перераспределения накопленного обществом богатства, научного управления общественными процессами;

7) информационное общество само по себе безотноси­тельно и нейтрально к любой социальной системе. Оно ре­ализует принцип гуманизма для всех на основе возраста­ния порога информированности, улучшения социальной заботы о членах сообщества, роста образования и здраво­охранения, сокращения рабочего времени, повышения благосостояния посредством увеличения производитель­ности труда, облегчения всех форм общения, устранения языковых и культурных барьеров.

Такого рода идеальная модель общественного мироус­тройства чрезвычайно привлекательна, но в основе ее ле­жит все тот же принцип технологического детерминизма, абсолютизация роли технико-технологических факторов в истории. Разумеется, многие аспекты этой доктрины имеют реальный смысл и актуальное для современного мира значение. Информация всегда играла большую роль в жизни общества, функционируя в структуре обществен­ного и индивидуального сознания, профессиональной, культурной, религиозной, политической и бытовой дея­тельности. В современном обществе ее роль и ценность зна­чительно возрастают благодаря возникновению информа­ционной технологии, банков данных, технической базы, включающей в себя сверхмощные компьютеры последне­го поколения, эффективные методы программирования, новейшие информационные и коммуникационные систе­мы. Новая научная информация используется для обеспе­чения ресурсосберегающих технологий, качественного преобразования производственных структур на основе комплексной автоматизации, решения глобальных и мно­гочисленных социальных проблем. Она оказывается един­ственным видом ресурсов, которые человечество не растра­чивает, а создает и накапливает. В видимой исторической перспективе, несомненно, приоритетным и эффективно развивающимся будет то общество, которое обладает лучшей информацией, лучшим техническим информаци­онным обеспечением, которое сможет быстрее осваивать накопленную информацию, доводить ее до уровня практи­ческой реализации в сфере производства, науки, культу­ры, управления.

Становление нового информационного общества дает перспективу социального развития, раздвигает горизон­ты познания. В то же время представления о универсаль­ной способности этого общества решать любые соци­альные проблемы с помощью столь же универсальных технических и технологических инструментов по мень­шей мере ошибочны и иллюзорны. Какой бы сверхмощ­ной, совершенной и социально нейтральной ни была ин­формационная техника и технология, она не в состоянии, в силу своей социальной ограниченности, автоматически обеспечить гуманизацию всех общественных отношений, создание достойных условий жизни для всех. Технокра­тическая иллюзорность многих представлений о перспек­тивах будущего человечества очевидна и, прежде всего, потому, что Д. Белл, О. Тоффлер, А. Кинг и другие авто­ры этой концепции унифицируют, космополитизируют самого человека, лишают его естественных природных качеств. Их идеальная модель информационного обще­ства принципиально ничем не отличается от идеального государства Платона, «Города солнца» Т. Кампанеллы, учений социалистов-утопистов. Никакой уровень эконо­мического и технического развития не обеспечивает автоматически, сам по себе, реализацию общественных идеалов.

Реальная практика, накопленный опыт становления новых общественных отношений — необходимый ориен­тир в определении динамики и содержания этого процес­са. Важный материал для разработки модели постиндуст­риального общества дают экономически развитые страны мира, давно использующие современные информационные технологии, имеющие современную техническую базу. Их реальные достижения в социальном переустройстве, реше­нии многих общественных проблем несомненны. Это про­является в резком снижении порога социальной диффе­ренциации и возникновении устойчивых структур пред­ставителей среднего класса. Уровень благосостояния, социального обеспечения, образования, здравоохранения в большинстве этих стран находится на достаточной высо­те, что можно определить с помощью объективных крите­риев норм потребления, жилищного обеспечения, продол­жительности жизни и др. Применение новейших знаний, техники, технологий позволило радикально изменить структуру производства, его техническую оснащенность, минимизировать число занятых непосредственно в произ­водственной сфере. Осязаемые результаты получены и в решении других социальных проблем.

В то же время большинство развитых стран мира про­должают оставаться своеобразной «вещью в себе», а цент­ральная идея планетарной заданности информационной цивилизации остается невостребованной. Новейшие дос­тижения науки и техники, информационные новации ис­пользуются ими преимущественно с государственно-эгои­стических позиций для обеспечения своего технологичес­кого приоритета. При этом продолжается колоссальная растрата научных достижений, материальных средств и ресурсов с целью создания новейших систем вооружения, средств уничтожения людей. Ни одна из этих стран не стре­мится радикально решать вопрос о мировом перераспре­делении общественного богатства для устранения сложней­ших социальных и иных проблем. В то же время порог от­личия в благосостоянии жителей этих стран и других стран мира не снижается, а неуклонно растет. Вопросы оптими­зации природной среды, экологического равновесия, име­ющие значение для всего человеческого сообщества, так­же остаются в подчинении узкоутилитарных соображений собственного национального благополучия. Улучшение экологической обстановки в большинстве этих стран дос­тигается не столько за счет повышения экологической культуры населения, сколько вследствие усиления роли правовых и иных социальных регуляторов. Причем эти проблемы нередко решаются за счет третьих стран, в том числе и России.

Использование новейшей техники и технологии в ка­честве средства оптимизации общественных процессов да­леко не всегда дает ожидаемый результат. Опыт разви­тых стран показывает, что автоматизация производства, использование информационной технологии не способ­ствуют снижению индустриальной нагрузки, так как про­должается искусственное стимулирование потребностей, увеличение потребления, конкурентная борьба произво­дителей. Противоречивость этого процесса проявляется и в том, что наряду с увеличением творческих парамет­ров деятельности доля рутинного труда в рамках накоп­ления, хранения, переработки информации увеличивает­ся еще более высокими темпами. Характерно и то, что практическое воплощение одной из центральных идей информационного общества о социально справедливых формах перераспределения общественного богатства не принесло ожидаемого эффекта. Создание приемлемых ус­ловий благосостояния для всех породило, с одной сторо­ны, усиление тенденций социального иждивенчества, а с другой — снизило трудовую и предпринимательскую активность, привело к массовому недовольству социаль­но активной доли населения.

При оценке тенденций становления информационно­го общества нельзя сбрасывать со счетов и сформирован­ные веками национальные, культурные ценности, психо­логические особенности различных социальных групп. Опыт многолетней интеграции развитых стран Европей­ского сообщества, например, показывает всю сложность этого процесса, отсутствие массовых космополитических настроений, приверженность людей к устоявшемуся ук­ладу жизни, приоритетность национальных и государ­ственных традиций в структуре ценностей массового со­знания.

Даже некоторые характеристики влияния информаци­онно организованного общества на решение социальных проблем указывают на преждевременность и ошибочность однозначных оценок его основных параметров. Решение сложных общественных проблем не может быть подчине­но идее однопорядковой детерминации. Это комплексная задача, требующая серьезного изучения и создания необ­ходимых социально-экономических, правовых, нрав­ственных и иных предпосылок своего разрешения. Прак­тика экономически развитых стран, утверждающих себя на путях информационной цивилизации, свидетельству­ет, что возрастающее в этих условиях усложнение всей системы общественной жизни требует усиления государственного регулирования социальными процессами, научно обоснованного прогнозирования их результатов и по­следствий, разработки целевых программ реализации задач тактического уровня и стратегического масшта­ба в становлении постиндустриального общества.

Литература

Вазюлин В. А. Логика истории. Вопросы теории и методологии. М.: Изд-во МГУ,1988.

Воронин А. А. Техника как коммуникационная система // Вопр. филосо­фии. 1997. № 5.

Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. М., 1991.

Зотов В. А., Шевченко В. Н. Очерки социальной философии. М., 1994.

Иноземцев В. Проблемы постсоциалистических экономик // Своб. мысль. 1997.№ 6.

Каширин В. П. Философские проблемы технологии. Томск, 1988.

Моисеев Н. Н. Информационное общество как этап новейшей истории // Своб. мысль. 1996. № 1.

Романовская Т. Б. Наука XIX -XX веков в контексте культуры. М., 1995.

Тоффлер О. Проблемы власти на пороге XXI века // Своб. мысль. 1992. №2.

Философия техники // Вопр. философии. 1993. № 10.

Философия техники: история и современность / Отв. ред. В. М. Розин. М., 1996.

Яковец Ю. В. Формирование постиндустриальной парадигмы // Вопр. философии. 1997. № 1.

XI. ЧЕЛОВЕК В СИСТЕМЕ СОЦИАЛЬНЫХ СВЯЗЕЙ

1. Понятие социальное структуры. Виды социальных общностей

2. Классы и их роль в системе социальных связей. Основные концепции социальной дифференциации современного общества

3. Социальная дифференциация в информационном обществе

1. Понятие социальной структуры. Виды социальных общностей

Любое общество является не суммой отдельных индиви­дов, а представляет собой систему социальных связей и отношений между различными общностями, в которые объединены люди.

К социальным общностям относятся классы, страты, профессиональные и отраслевые группы, народности, на­ции, интернациональные и региональные сообщества, де­мографические группы, городские и сельские формы жиз­недеятельности людей, трудовые, семейные и другие об­разования. Социальная сфера общества — это сложная система взаимодействия людей через многообразные виды социальных общностей, а социальные отношения — их связи на основе объективно существующих имуществен­ных, профессиональных, демографических, этнонациональных и других различий. Совокупность различного рода социальных общностей и отношений между ними и представляет собой содержание понятия социальной структуры общества.

Объединяя людей на основе отношений собственности, положения в системе общественного разделения труда, фактора власти, демографических и иных критериев, со­циальные общности характеризуются определенными спе­цифическими признаками как материального, так и ду­ховного порядка. В таблице приведены основные виды со­циальных общностей, их критерии и признаки.

Социальные общности обладают сложной организаци­ей, состоят из разнообразных социальных групп и слоев, находящихся во взаимосвязи и взаимодействии между со­бой. В процессе развития меняется их качественный и ко­личественный состав, происходит формирование новых об­щностей, растет социальная мобильность. Направленность этих изменений во многом определяет развитие общества. Образуя совокупности людей на основе различных крите­риев и признаков, социальные общности в зависимости от их численности подразделяются на большие (классы, на­ции, профессиональные и отраслевые группы и др.), средние (территориальные общности, производственные кол­лективы и др.) и малые (семья и др.).

Социальная структура общества — понятие истори­ческое. Каждый тип общества в зависимости от характе­ра и способа воспроизводства обладает определенной со­циальной структурой. Так первобытнообщинный строй имел родоплеменную организацию, в которой род одно­временно выступал трудовым и семейным коллективом, а также формой социально-этнической общности. В ра­бовладельческом обществе возникают классы рабовла­дельцев и рабов, появляются профессиональные группы, формируется народность как форма этнической общнос­ти, утверждается моногамная семья и т. д. В условиях феодализма образуются классы феодалов и крестьян, ко­торые по мере трансформации экономических отношений уступают свое место новым социальным общностям: при капитализме — классу наемных работников (рабочему классу) и буржуазии, а при социализме — рабочему клас­су, крестьянству и интеллигенции. На этапе индустриаль­ного общества происходит формирование и развитие на­ций, растет многообразие отраслевых и профессио­нальных групп, меняется структура территориальных общностей.

Однако к концу XX столетия становится очевидным, что индустриальное общество, которому схематично соот­ветствовали капиталистическая и социалистическая фор­мации, исчерпало возможности дальнейшего развития. В последние десятилетия происходят существенные изме­нения в содержании социальных групп и слоев, характере их взаимодействия. Появляются новые признаки в иден­тификации социальных общностей, возрастает социальная мобильность, формируются правящий класс, класс произ­водственных и непроизводственных работников, новый средний класс. Активно протекают процессы социальной дифференциации, появляются новые промежуточные группы, возникают крупные региональные наднациональ­ные и надгосударственные образования.

История общества свидетельствует, что тенденцией развития социальной структуры является ее постоянное усложнение, возникновение новых общностей в зависимо­сти от уровня технико-технологического базиса и типа цивилизации. Социальная структура в определяющей сте­пени зависит от экономической основы общества, но она обладает относительной самостоятельностью и различным образом влияет на экономические отношения, политичес­кую, духовную и другие сферы общественной жизни.

2. Классы и их роль в системе социальных связей. Основные концепции социальной дифференциации современного общества

Классы как большие социальные общности являются наи­более представительным звеном социальной структуры. Каждому типу общества в зависимости от характера и тех­нико-технологического уровня производства соответствуют свои определенные классы. Причиной возникновения клас­сов явился объективный процесс разделения труда, в ходе которого формировалось и закреплялось отношение опре­деленных групп людей к собственности, определялись их положение и социальный статус. Основным критерием при дифференциации классовых общностей является их отно­шение к собственности (владение, пользование, распоряже­ние), выступающие как «фундаментальная точка отсчета для анализа социальной структуры».* В каждом обществе классы являются «продуктом отношения производства и обмена, словом, экономических отношений своей эпохи ».**

* Clegg S., Boreham P., Dow G. Class, Politics and Economy. London, 1986. P.299.

** Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 26.

Впервые классы возникают в период становления ра­бовладельческого общества, когда в результате роста про­изводительных сил стало возможным получение прибавоч­ного продукта, становление частной собственности и сис­темы экономического неравенства между людьми. При переходе от одной общественно-экономической формации к другой происходила трансформация классовых образо­ваний и характера противоречий между ними, основан­ных на различных формах частной собственности (полной собственности рабовладельца на средства производства и на работника — раба, полной собственности феодала на средства производства и неполной на крепостного кресть­янина, полной собственности буржуа на средства произ­водства и отсутствии ее на работника — рабочего). Класс, владевший средствами производства и большей долей на­ционального богатства, занимавший монопольное положе­ние в системе организации и управления обществом и про­изводством, являлся не только экономически, но и поли­тически господствующим классом. Общность интересов и корпоративная солидарность классов всегда относительны и наиболее широко проявляют себя в критические перио­ды истории (войны, революции и т. д.).

Вторая половина XX столетия вносит свои корректи­вы и в систему критериев определения социального соста­ва классов. Происходящие сдвиги в технологических и организационных основах информационного общества вы­зывают и соответствующие изменения структуры собствен­ности. Если ранее, как правило, отношения владения, пользования и распоряжения средствами производства ха­рактеризовали социальный статус одного лица, то в нас­тоящее время происходит разделение этих правомочий соб­ственника между различными индивидами. Это является одной из причин того, что фактор собственности опреде­ляется как необходимое, но еще недостаточное условие для идентификации классовых границ.

Все большее значение приобретают факторы власти и контроля, профессиональной принадлежности, уровня до­ходов, положения индивидов на рынке труда, специфики их политической и культурной ориентации и др. Так, на­пример, в экономически развитых странах высший слой ме­неджеров формально хотя и не является собственником средств производства, но по своему профессиональному ста­тусу и уровню доходов эта социальная группа рассматрива­ется как неотъемлемая часть современного правящего клас­са. С другой стороны, многие рабочие в настоящее время имеют высшее образование, владеют определенным коли­чеством капитала в форме акций, облигаций и т. д., но это, однако, не служит основанием для зачисления их в другие классы. Это свидетельствует о необходимости наряду с фак­тором собственности использовать и другие критерии клас­совой идентификации. Среди них определяющее значение имеют факторы власти и контроля. Только комплексное ис­пользование вышеназванных критериев позволяет правиль­но определить социальный состав современных классов.

Классы как большие социальные общности не являют­ся однородными, а включают в себя множество социально и функционально сложных и взаимосвязанных между со­бой групп людей, занимающих определенное место в исто­рически сложившейся системе общественного производ­ства. Это означает, что социально-классовая дифференциа­ция в современном обществе включает в себя его деление не только на классы, но и внутриклассовые слои, а также меж­классовые группы, выделяемые в соответствии с социаль­но-экономическими, культурологическими, поведенчески­ми и другими характеристиками. Многообразие элементов, образующих социальную структуру современного общества, позволяет говорить о ее сложности, сравнительной динамич­ности и новизне по сравнению с социальной структурой предшествующего общественного строя.

Именно многообразие структурных элементов, образу­ющих социальную структуру информационного общества, явилось причиной существования в социологии множества ее теоретических моделей, авторы которых используют для обозначения классов самые разнообразные категории. Наи­более известными являются следующие модели социаль­ной дифференциации:

— Классово-статусная модель М. Вебера: класс собствен­ников, рабочий класс, мелкая буржуазия, интеллигенция и беловоротничковые служащие, причем классами имену­ются группы, имеющие доступ к рынку и предлагающие на нем те или иные услуги. Группы статуса не связаны с ры­ночной ситуацией и различаются по образу жизни.*

* Weber М. Selections from Economy and Society / Classes, Power and Conflict. Classical and Contemporary Debates. Ed. by A. Giddens and D. Held. University of California Press. 1982. P. 61 - 77.

—Дихотомная классовая модель К. Маркса: буржуа­зия — пролетариат, между которыми располагается мелкая буржуазия, дифференцирующееся крестьянство, интелли­генция, причем эволюция классовой структуры идет по на­правлению усиления антагонизма между двумя основными классами и в конечном итоге приводит к социалистической революции, уничтожающей деление общества на классы.*

* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. С. 91; Т. 16. С. 67 и др.

—Классовая модель Р. Дарендорфа: господствующий класс, подчиненный класс, бесклассовые группы, диффе­ренцированные на основе отношений власти. Классовые от­ношения неизменно включают в себя конфликтующие ин­тересы.*

* Dahrendorff R. Class and Class Conflict in an Industrial Society. London: Routledge and Regal Paul, 1959.

—Классовая модель Э. Гидденса: высший класс, сред­ний класс, низший или рабочий класс. Критерии диффе­ренциации — различия рыночных возможностей индиви­дов, определяемые отношениями собственности, образова­тельной и технической квалификацией, положением во властных структурах.*

* См.: Giddens A. The Class Structure of the Advanced Societies. London: Hutchinson, 1973.

—Классовая модель Э. Райта: буржуазия, мелкая бур­жуазия, рабочий класс, дифференцированные на основе отношений собственности, обмена и власти. Наряду с классами Э. Райт выделяет так называемые противоречивые социальные образования, занимающие промежуточное положение в социальной структуре, а именно мелкие пред­приниматели, полусамостоятельные работники, менедже­ры и контролирующие лица.*

* См.: Wright E. 0; Martin B. The Transformation of American Class Structure, 1960 - 1980 // American Journal of Sociology. 1987. Vol. 93. №1.

—Классовая идентификация Дж. Голдорпа: класс ус­луг, объединяющий профессионалов, менеджеров и адми­нистративных работников; рабочий класс, в состав которо­го входят работники физического труда различной квали­фикации; промежуточный класс, включающий служащих, мелких предпринимателей и самостоятельных работников, а также технический персонал.*

* См.: Goldthorpe J.H., Payne C. Trends in Intergenerational Class Mobility in England and Wales 1972 - 1983 // Sociology. 1986. Vol. 20. №1.

— Классовая модель Д. Дэвиса: высший класс, средний класс, рабочий класс и низший класс, критериями иден­тификации которых служат уровень образования, профес­сиональный престиж, собственность и доход.*

* Davis N.G., Uchida G.D. Class Identification of Men and Women in 1970-s and 1980-s // American Sociological Review. 1988. Vol. 33. № 1.

Хотя современная социология и представлена многочис­ленными теоретическими школами, ведущим направлени­ем исследований классов все более становится комплексное использование всех критериев социальной идентификации и соответственно сближение различных методологий. В на­стоящее время социальная принадлежность индивидов оп­ределяется как их имущественным положением, так и по­зицией на рынке труда, факторами контроля, власти, дохо­дов и т. д. Рассматривая классы как большие социальные группы, выделенные на основе данных критериев, можно предложить их определение и сравнительную характерис­тику применительно к современным условиям.

3. Социальная дифференциация в информационном обществе

В условиях постиндустриального общества в процессе глу­боких внутриформационных изменений, происходящих в конце XX в. в экономически развитых странах мирово­го сообщества, определились следующие основные клас­сы: высший или правящий класс, класс производственных и непроизводственных работников (наемная рабочая сила) и средний класс. Именно они в своей совокупности состав­ляют главное содержание в системе социально-классовой дифференциации, определяя социальную структуру и об­лик ведущих стран мира.

Высший или правящий класс включает в себя собствен­ников основных средств производства и капитала, а так­же лиц, занимающих ведущее положение в управлении фирмами, государственными структурами и т. д. Ранее общепринятым обозначением этой группы служил термин «буржуазия», под которым понималась группа собствен­ников средств производства, применяющих наемную ра­бочую силу. Включение в ее состав группы менеджеров высшего звена обусловило употребление категории «пра­вящий класс», под которым подразумевается классовая об­щность, объединяющая как крупных собственников, так и лиц наемного труда, выполняющих административно-управленческие функции. В 70 - 90-е гг. развитие данной общности характеризовалось дальнейшим укреплением позиций крупных собственников, занимающих ведущее положение в экономике постиндустриальных стран и фун­кционирующих в различных сферах материального и не­материального производства, существенным возрастани­ем роли высших служащих и менеджеров, чей социальный статус определяется их положением в сфере управления и соответствующим уровнем дохода, интенсивным обога­щением правящего класса в целом при сверхвысоких до­ходах его высших слоев. Так в начале 90-х гг. удельный вес доходов 5% самых богатых американцев превышал долю доходов 40% малоимущих и неимущих граждан. Для правящего класса характерен высокий уровень политичес­кой активности. В президентских выборах 1996 г. в США приняло участие до 77% группы администраторов и ме­неджеров; 57,6% лиц с годовым доходом свыше 50000 дол­ларов. Представители правящего класса преобладают в верхних эшелонах власти и в сфере большой политики.