Лекция 6. РЕЛИГИЯ КАК ФЕНОМЕН КУЛЬТУРЫ

Категория культуры — одна из самых широких среди понятий гуманитарного знания. Под культурой понимают созданный и освоенный человеком мир «второй природы», в отличие от естественной природы, которая существует сама по себе. Культура включает в себя творческую деятельность по созиданию «второй природы», приемы и продукты (ценности) этой деятельности, способы их сохранения и использования.

Обычно культуру подразделяют на материальную и духовную, а вместе с тем, и сами культурные ценности делят на материальные и идеальные (духовные). Культура характеризует меру человеческого в человеке, то есть уровень развития человека, степень реализации его способностей, опыта, знаний, умений и талантов, диапазон усвоения ценностей культуры.

Культура включает в себя как сам процесс культурного творчества, так и его результаты, то есть созданные и сбереженные человечеством ценности культуры, а также накопленные им способы и приемы освоения мира, информацию о мире и самом человеке. Культура запечатлевает как общее у разных групп и этносов, так и особенное в них. Правомерно говорить о культуре в широком смысле этого слова, а также о культурах в узком смысле слова (культуры разных этносов, разных сфер деятельности и т.п.). В свою очередь, в культурах часто выделяют так называемые «субкультуры» как особые внутрикультурные проявления.

Чаще всего, говоря о культуре, имеют в виду успехи и достижения исторического развития человечества. Но реально она концентрирует в себе и противоречия этого развития. В отличие от «первой» природы «вторая» природа одухотворена, а потому обильно насыщена странностями субъективного характера. К тому же она мозаична: массовое в ней соседствует с элитарным, вульгарное — с благородным, искусное — с примитивным, новое — с архаичным, живое — с отжившим. В культуре удивительным образом соединены и функционируют позитивные и негативные моменты рационального опыта и иррациональных проявлений, достижения разума и причуды предрассудка, вера и суеверия, эксперимент и гадание, трезвый расчет и игра интуиции. Прогрессивное в ней сочетается с консервативным; последнее особенно проявляется в настороженном отношении к новому и к культурным новациям, а также к культурам иных групп и этносов. Какие-то компоненты культуры особенно динамичны, а какие-то — наиболее инерционны, устойчивы и почти неизменны.

Под «культурной кровлей» равно пребывают школа и фабрика, телестудия и театр, астрономическая обсерватория и киоск с гороскопами, клуб и архив, дискотека и казино, галерея и музей, кино и библиотека, лаборатория и бар. И конечно, храм. Нельзя согласиться с нигилистической позицией многих воинствующих атеистов, выносивших религию за пределы культуры. Религия «телесно» и духовно входит в мир человеческой культуры. Своими установлениями, предписаниями и запретами она проникает едва ли не во все сферы нашего бытия — в язык и мышление, в питание и интимные отношения, в традиции и обряды, в рутину и творчество, в профанное и священное.

С разной степенью интенсивности религия окрашивает все содержательные элементы духовной жизни общества — обычаи, нормы, ценности, смыслы и знания. Чрезвычайно древний компонент культуры, религия в то же время наиболее удалена от переменчиво-земного и особенно тяготеет к традиционному и вечному. В ней наиболее выражено устойчивое, инерционное начало культуры. Едва ли не каждому очевидно, что религия составляет одно из важнейших звеньев культуры, один из ее конструктивных устоев, фиксируемых историками едва ли не с появления «гомо сапиенс» («человека разумного»).

На этом основании многие современные богословы вслед за выдающимся этнографом Дж. Фрезером утверждают: «Вся культура — из храма, из культа». Но предупреждая от такой категоричности, еще столетие тому назад один из основоположников религиоведения К. Тиле писал: «Едва ли верно рассматривать религию в качестве творческой первопричины всей культуры, как бы материнской почвы, из которой вырастает все прочее достояние человечества. Однако она в состоянии дать всему высшее освящение». И на самом деле понятия «культ» (лат. cultus — почитание, уход) и «культура» (возделывание, воспитание, образование) уже в этимологии констатируют свое различие: почитание не то же самое, что возделывание.

В первую очередь, культура — порождение светских и рационально-практических потребностей развития общества, реализации природного и сущностного потенциала разума, чувств и способностей человека. Общечеловеческие ценности культуры, прежде всего, являются достоянием длительной социализации «гомо сапиенс», постепенного преодоления отчуждения между группами и этносами, накопления нашими предками производственного и семейно-бытового опыта, познавательной, нравственной и художественной практики мироосвоения. Культура обеспечивает преемственную связь поколений, как бы из рук в руки, от стариков к внукам передавая знания, навыки, способы деятельности, традиции и обычаи. Она аккумулирует достижения прогресса и создает условия для реализации заложенных природой в человеке задатков, способностей и талантов, обогащающих и возвышающих личность.

И все же культура не выводится из одного только производственного, семейно-бытового опыта и иных названных видов практики. Отмеченные в культуре проявления иррациональности, эмоций, интуиции, веры, суеверий и иллюзий — это тоже своеобразное достояние и измерение духовного опыта, непосредственно-чувственное освоение как «первой», так и «второй» природы, как объективных реалий, так и реалий духовности. Иными словами, того духовного опыта, который внутренне, своими иррациональными проявлениями сопряжен с религией.

Менее всего религия отражает логическую рассудочность. Более всего она орудие своеобразного, эмоционально-интуитивного и конкретно-образногомироосвоения. Религия — особый, внерациональный способ ориентации в том еще непознанном, странном, таинственном, трудно вербализуемом (воплощаемом в слове, понятии), с чем постоянно сталкивается человек в окружающем мире и в самом себе, и что в то же время не может непосредственно осязать, измерить, описать и постигнуть. Религия выражает стремление непосредственно и осязаемо прикоснуться к «зазеркальному», запредельному, тайному, вечному, изначальному. И в этом смысле — верованием и культом — она составляет своеобразную, непосредственную философию обыденного сознания, неформализованную и нелогизированную.

Культура и религия — не случайные и внешние соседи. Внутренне они слитны с самого начала истории человечества На раннем этапе культуры формирующееся сознание человека было мифологическим по своему содержанию и форме. Историки культуры свидетельствуют, что у ее истоков для наших предков были почти неотличимы факт и вымысел, наблюдение и иллюзия, реалия и воображение, действительность и легенда, практическое действие и магический ритуал, очевидность и миф. Такова мифология — мироощущение детства человечества. Массу своих архетипов (не столько в знаниях, сколько в верованиях) культура вынесла именно из мифологии. Один из таких архетипов — вера в чудесное.

Многое из этого детского мироощущения навсегда осталось в прошлом и напрочь забыто. Но что-то не забылось и теперь, и воспринимается как забавный анахронизм. А что-то из этих мифологических начал, видимо, созвучное противоречивой природе человеческого мироосвоения, вошло в современную культуру, составив одно из сокровенных измерений ее пространства. Измерение, порожденное мифом и магией, — ирреальное и сверхчувственное, обращенное на неземное в земном, заполненное тем тайным и непостижимым, что осязаемо не восприятиями, но видением-озарением.

«Религия, — пишет один из основателей современной (математической) логики А. Уайтхед, — является видением того, что находится по ту сторону, вне и внутри мимолетного потока непосредственно данных вещей; того, что обладает реальностью и все же ожидает реализации; того, что придает значение всему преходящему, само же ускользает от понимания; того, что представляется окончательным благом и в то же время находится вне преде­лов достигаемости; того, что служит высшим идеалом и является предметом безнадежных исканий».

Общество меняется несравненно быстрее, нежели религия. Благодаря своей проницаемости едва ли не во все сферы жизни, особой традиционности и инерционности, религия выступает консервативным, сохраняющим началом общественной жизни и культуры. В ней немало реликтов, и все же в сфере культуры религию скорее символизирует не архив — хранилище древностей, но именно действующий, питаемый реалиями прошлого и современности, храм.

В религии органически сплетено сакральное (сверхъестественное) и священное (особенно чтимое). На ранних этапах развития человечества власть религии особенно выходила за ее непосредственные границы. Вплоть до позднего Средневековья Церковь охватывала едва ли не все культурные сферы. Она была одновременно школой и университетом, клубом и библиотекой, лекторием и филармонией. Эти учреждения культуры были вызваны к жизни практическими нуждами общества, но их истоки находятся в лоне Церкви и во многом именно ею вскормлены.

Духовно властвуя над паствой, Церковь в то же время осуществляла опеку и цензуру над культурой, понуждая ее к обслуживанию культа. В особенности, эта духовная диктатура ощущалась в средневековых государствах католического мира, где Церковь доминировала политически и юридически. И уж почти повсеместно она довлела над моралью и искусством, образованием и воспитанием. Путы схоластики сковывали философскую мысль, научный поиск. Церковная опека и цензура, как и всякий диктат, отнюдь не стимулировали культурный прогресс: свобода — воздух культуры, без него она задыхается. Отмечая положительные моменты религиозного воздействия на реалии культуры, не следует забывать и об этом.

Пожалуй, сильнее всего религия влияла на становление и развитие национального самосознания, на культуру этноса. Повсеместно быт и традиции формирующегося этноса, его язык и предания, даже сам строй национального мышления, окрашены верованиями предков. Их очаги, жилища, могилы составляли единое целое с жертвенниками. Первоисточник этнического самосознания — не только кровное родство, совместный труд и общежитие, но и общие ритуалы на святилищах.

В язычестве особенно глубоки корни сознания и подсознания этноса. Их питало единство представлений и обрядов тотемизма, культа предков, героев и вождей племени. Особенное и единичное в языческих верованиях резко преобладает над общим. Это во многом углубляло разделенность первобытных групп на «своих» и «чужих». Глубинные языческие корни этносов во многом определили облик позднее складывавшихся локальных религий и цивилизаций, неповторимое и консервативное своеобразие национальных культур.

Понятие цивилизация часто (и не вполне точно) используется как синоним культуры, а иногда — для обозначения послеварварского периода истории. В последнее время чаще всего под цивилизацией подразумевают уровень культурного развития и своеобразие определенных исторических типов локальных культур (античная цивилизация и др.) или же глобальных культур (западная цивилизация, восточная цивилизация).

Религиозное (в том числе языческое) наследие этносов стало одним из компонентов глобальных цивилизаций Запада и Востока. Правда, развитая цивилизация Запада, прошедшая школу Реформации и рационализма, в значительно меньшей мере окрашена религиозным (не только христианским, но и языческим) началом. В культуре же Востока религиозное и светское и поныне настолько тесно взаимосвязано, что почти неотличимо. Что же до России (Евразии, по своим истокам и географическому положению), то ее культура, пожалуй, богаче большинства западных государств проявлениями язычества.

Более или менее, но аромат язычества пронизывал и пронизывает фольклор, обычаи, историческую память каждой нации. А для многих из них он даже определял восприятие последующего культа мировых религий. Как правило, этот культ поначалу воспринимался как «чужая вера», и проходили столетия (как то было с крещением Руси), прежде чем он заменял этносу язычество. Заменял не вполне: следы язычества в той или иной мере присущи каждому национальному варианту буддизма, христианства и ислама.

И все же цивилизующее воздействие мировых религий было огромным. Они снижали барьер отчуждения этносов, нарушали скорлупу замкнутости, способствовали более быстрому формированию наций. Но главное — стремительно, своеобразной «расширяющейся Вселенной» втягивали этносы в русло общечеловеческой, наднациональной и надконфессиональной культуры. В мировых религиях особенно явственно запечатлено нечто общезначимое для разных этносов. Они становились дополнительным пространством общения между ними, пространством обмена опытом и ценностями.

Уже у истоков становления этноса религия сакрализовала (наделяла святостью) его судьбу и «избранность», окрашивала еще не вполне осознаваемую «национальную идею». Обычно Церковь являлась действенным фактором становления и укрепления национальной государственности. Аура религии — одна из составляющих национальной психологии. По мнению М. Вебера, пуритане, поселившиеся в Америке из Англии в начале XVII в., определили формирование американского национального характера. Уйгуры, по данным этнографов, стали осознавать себя единым этносом лишь к XVIII в., с переходом от языческого многобожия к исламу. Подобные примеры нетрудно продолжить.

Алтарь символизирует не только небесные, но и земные святыни нации: как правило, Церковь живет общей судьбой со своим народом в буднях, праздниках и бедствиях. Духовенство же, как уже сказано, повсеместно является протоинтеллигенцией этноса. Церковный обряд часто продолжается в установлениях народного быта и календаре. Временами трудно отделить светское начало в национальных традициях, обычаях и обрядах от религиозного. Чем, например, являются семик и масленица у русского народа, навруз у азербайджанцев и таджиков? Светско-народное и церковно-каноническое сплетено в этих праздниках нерасторжимо. «Спаси Бог» (спасибо) — это религиозная или светская формула? Поминки — разве это чисто церковный ритуал? А колядование?

По всей видимости, религиозное начало — наиболее стойкое ядро национальной культуры в трагические периоды истории этноса (такие, например, как османское иго в Болгарии, разделы Польши). «Вера отцов» в особенности консолидирует нацию в испытаниях диаспоры (рассеяния, вынужденного проживания этноса вне родины).

Пробуждение национального самосознания обычно связано с оживлением интереса к отечественной религии. Именно это в последние годы происходит в России. На наш взгляд, не столько проповеди и шоу заезжих миссионеров, сколько обращение к истокам и реалиям отечественной культуры (в том числе к ценностям исконных религий) призваны стать одной из опор духовного возрождения страны.

Говоря о позитивности церковного влияния на развитие этноса, нельзя не отметить и те консервативные моменты, которые присущи его воздействию на культуру, как таковую. Учтем также, что религиозный фактор национальной культуры нередко становится «картой» политических игр и межнациональных столкновений. Религия равным образом может быть использована и для разжигания фанатичного национализма, и для умиротворения межэтнических противоречий и конфликтов. Это зависит не непосредственно от самой религии, а от тех, кто использует ее в качестве «карты» в политике.

Сплетенность религиозного и национального в культуре этноса — явление общечеловеческое. Его надо воспринимать как объективную данность. Но вместе с тем неправомерно сводить национальные особенности культуры лишь к религиозному началу, отождествлять духовное возрождение нации со всеобщим воцерковлением. Культура каждогоэтноса обязательно включает в себя не только религиозные, но и светские начала. Чем выше его религиозность — тем сильнее начала религиозные, чем влиятельней секуляризационные процессы — тем сильнее начала светскости и свободомыслия в культуре народа.

Церковь оставляет вехи в материальной культуре народа монастырским производством, храмовым строительством, изготовлением культового убранства и облачения, печатанием книг, наследием иконописи, фресок. Но в еще большей мере она оставляет след в духовности народа, то есть в его самосознании, идеалах, моральных и художественных достояниях. О Церкви как о вместилище ранних учреждений культуры уже сказано выше. Здесь же отметим непосредственное и глубокое воздействие Церкви на сознание народа вероучением и ритуалом, музыкой богослужений и проповедью, исповедью и другими средствами психологического и нравственного влияния на паству.

Пожалуй, никто из исследователей не отрицал сильнейшего воздействия религии на культуру. Делая акцент на негативные аспекты такого влияния, Ф. Энгельс, тем не менее, назвал христианство «революционнейшим элементом в духовной истории человечества». Особое воздействие христианство оказало на западную цивилизацию. Ее часто так и именуют «христианской цивилизацией», хотя не все в ней, разумеется, определено одной этой религией. Именно здесь родилась наука и философия как теория, а рационализм стал характернейшей для Запада культурной традицией. Именно тут (особенно благодаря христианству!) человек впервые осознает себя как личность. Здесь осуществлялись грандиозные социальные революции, складывались новые формы общежития, стремительно развивалась техника, формировались институты демократии и распространялись по всей планете.

Правда, отсюда же устремились к странам Востока волны крестоносцев, колонизаторов и миссионеров, а в наше время — потоки «массовой культуры». Не следует возносить христианскую цивилизацию и культуру и принижать цивилизации и культуры буддизма и ислама.

История свидетельствует, что локальные цивилизации проходят этапы становления, расцвета и упадка. По всей видимости, это характерно и для глобальных цивилизаций. Несомненно, что в настоящее время западная цивилизация столкнулась с глубоким кризисом, обнажившим ее односторонность, ограниченность рациональной прагматичности, уязвимость моральных установлений, незащищенность демократических институтов от охлократии (власти толпы). Более того, именно западная цивилизация ответственна за две мировые войны двадцатого столетия, политические, экологические и иные планетарные потрясения нашего времени. Наращивая научные успехи и техническое могущество человека, поднимая уровень его материального благосостояния и комфорта, оттачивая интеллект, цивилизация Запада оказалась не в силах кардинально возвысить его духовность. Западная цивилизация не смогла преодолеть стадные, еще досоциальные задатки человеческой природы, упредить проявления и даже нарастания жестокости и безразличия, насилия и разврата, захлестывающих христианский мир. Виной этой односторонности, скорее, «мирское», нежели сакральное начало в цивилизации Запада.

Стихийные в прошлом, контакты цивилизаций в современном мире постепенно выливаются в диалог — взаимообогащение. Но активней всего этот диалог осуществляется именно в светской сфере. В сфере религиозной диалог натыкается на значительные препятствия. Объяснение этому мы находим в уроках прошлого. Становление современной культуры начиная с раннего Нового времени происходило во многом за счет ее секуляризации (освобождения от церковной опеки и цензуры). Это признают многие ученые, обращаясь к конкретным материалам развития культуры разных стран.

Выдающийся социолог ХХ в. Питирим Сорокин показал это на огромном статистическом материале, исследуя историю живописи, скульптуры, музыки, художественной литературы и архитектуры. Он изучил более 100 тыс. произведений живописи и скульптуры восьми ведущих европейских стран с начала Средних веков и вплоть до 1930 г. По его данным, удельный вес религиозных картин и скульптур в XII—XIII вв. составил 97%, в XIV—XV вв. — 85%, в XVI в. — 64,7%, в XVІI в. — 50,2%, в XVIII в. — 24,1%, в XIX в. — 10%, в XX в. — 3,9%. Остальное — светские сюжеты.

То же наблюдается и в музыке. Почти вся музыка средневековой Европы представлена хоралами и иными жанрами религиозного содержания. В период 1090—1290 гг. впервые появляется светская музыка — песни трубадуров, труверов и миннезингеров. К XVII—XVIII вв. среди музыкальных произведений доля религиозных снижается до 42%, к XIX в. — до 21%, а к XX в. — до 5 %.

В художественной литературе Средневековья почти нет светских шедевров. В XI—начале XII в. появляются отдельные полусветские, полурелигиозные произведения. Лишь со второй половины XII в. возникает истинно светская литература. А уже в XVIII—XIX вв. удельный вес светских художественных произведений увеличивается до 80—90%.

В средневековой архитектуре соборы, церкви и монастыри были почти единственными выдающимися сооружениями. Начиная с Нового времени подавляющее большинство творений архитектуры — дворцы правителей, особняки богачей, ратуши, конторы, здания вокзалов, музеев, театров и другие светские строения. Небоскребы заслонили собой соборы, ранее возвышавшиеся над архитектурным ландшафтом городов.

Но в то же время культурные реалии конца ХХ—начала XXI в. свидетельствуют о нарастании религиозных сюжетов, идей и жанров в различных формах культурного творчества западного мира. Так, к религиозной тематике обратились крупнейшие композиторы современности П. Хиндемит, К. Пендерецкий, О. Мессиан, Г. Свиридов, писатели Ч. Айтматов, Г. Гессе, художники А. Матисс, С. Дали, кинорежиссеры П. Пазолини, А. Тарковский и многие другие блестящие представители современной культуры. Вероятно, этот феномен как-то связан с усиливающимся кризисом цивилизации Запада. Но в то же время он также свидетельствует о значительном культурном потенциале религии.

Мы далеки от мысли, которую нередко повторяла антирелигиозная пропаганда: религиозная вера-де сковывает творческое вдохновение. При этом обычно ссылались на обилие ремесленных поделок на религиозные темы. Но проявления ремесленничества и «халтуры» в светском искусстве не менее обильны, чем в религиозном. История живописи, музыки, скульптуры и других областей искусства свидетельствует, например, о непреходящем значении творений на сюжеты Библии, проникнутых подлинной религиозностью. Глубокая религиозная вера и в наши дни часто вдохновляет выдающихся мастеров искусства на создание художественных шедевров.

Секуляризация способствовала прогрессу культуры и искусства не вытеснением религиозной веры, но устранением схоластики, ограничением церковной цензуры, ликвидацией запретов на неортодоксальные и светские темы, сюжеты, идеи и идеалы. Секуляризация расширяла полноту культурного кругозора, богатство мотивов творчества. Она снимала схоластические путы с философии и науки, а вместе с тем и зашоренность мировосприятия и миропонимания. Секуляризация надламывала парализующую поиск ученого ортодоксальную парадигму непознаваемости сокровенного и тайного. И тем самым безмерно обогащала область научных исканий, расширяла диапазон изучаемых проблем, углубляла методы рационального исследования. Громадный толчок в развитии науки Нового и Новейшего времени в немалой степени обусловлен пробуждением свободомыслия как одной из ведущих тенденций современной культуры. Культуры, сочетающей в себе религиозные и светские начала.

По всей видимости, никогда и ни у одного народа культура не была вполне религиозной или вполне светской (разве что протокультура дорелигиозного периода первобытности). С появлением начальных верований и культа религия входит в мифологическую культуру ранней цивилизации как естественное восполнение недостаточности практического опыта предков, как своеобразное эмоциональное дополнение формирующегося, еще донаучно-рационального мироосвоения.

Более того, длительное время религия доминирует в культуре, фанатично тесня в ней светское начало. Церковная цензура, инквизиция и иные орудия этого давления обрекли культуру на «однобокое» развитие, вносили антагонизм в соотношение ее религиозных и светских начал. Секуляризация ослабила этот антагонизм и тем самым способствовала последующему гармоничному и разностороннему обогащению всех культурных сфер. Но все же и она не смогла установить равновесие религиозного и светского начал в культуре, снизить степень их взаимной агрессивности. Кроме того, секуляризация (там, где ее искусственно «ускоряли», подстегивали) вела к не менее сильным проявлениям фанатизма, а именно — к религиофобии (болезненному страху перед религией). Так, например, произошло в недавней истории Отечества во время «культурной революции», нацеленной на полную «аннигиляцию» религии. «Революция» в культуре ознаменовалась возрождением цензуры (уже антирелигиозной), отлучением масс от одного из устоев национальной культуры и буйством, если можно так выразится, «светской инквизиции» — гонениями на духовенство, кощунственным разрушением церквей и синагог, молитвенных домов и костелов, мечетей и дацанов.

Разумеется, эти крайности антикультуры были связаны не столько с секуляризацией, как таковой, сколько с политикой тоталитарного государства. Но на протяжении более полувека большая часть общества пребывала в ненормальном культурном пространстве, лишенном одного из своих сущностных измерений. Компенсировалась эта ущербность тоже противоестественным образом — введением псевдорелигии, религии светской, идеологической, со своими догмами, кумирами, «святыми», с религиоподобным культом личности.

Времена переменились. Повержены недавние идеологические кумиры, но опять отечественной культуре властными дилетантами навязывается тот же нелепый, уже провалившийся эксперимент. Только теперь с обратным знаком: с помощью средств массовой информации и иных каналов влиятельные политические силы взамен государственного атеизма массированно внедряют ортодоксальную религию, отлучая массы от свободомыслия. Фанатики от ортодоксии, в особенности заезжие миссионеры, проповедуют религиозный абсолютизм и атеофобию в стране, где значительная часть населения по-прежнему разделяет ценности светской культуры.

В нашем понимании, действительная, и религиозная и светская, вера несовместима с неприязнью, враждебностью, притязаниями на гегемонию. Конечно, потребность в поклонении — еще один из архетипов прошлого, но в то же время и одна из глубинных нужд массового сознания. Алтарь и храм будут пребывать в культуре до тех пор, пока они внутренне связаны с наиболее важными и сущностными проявлениями духовности. Исключительно светская культура осуществима разве что для отдельных рафинированных групп, но не для общества в целом. Точно так же, как неосуществима в современном мире и культура только религиозная.

Светские и религиозные начала, по всей видимости, — необходимые, взаимодополняющие части культурной целостности. Различные, а в чем-то и противоположные стороны ее органического единства. Религиозные ортодоксы, как правило, не видят этого, как и ортодоксальные поклонники диалектики (в частности, ее закона о единстве и борьбе противоположностей) в своей воинствующей антирелигиозности.

Но история подвела человечество к тому моменту, который может стать конечным для культуры. Как уже было отмечено выше, в силу мозаичности культуры наряду с ее достояниями в ней содержатся и какие-то отжившие, даже гниющие компоненты. Временами они преобладают, что в особенности отчетливо демонстрирует кризис западной цивилизации, взлет уродливых форм «масс-культуры». Реальна и очевидна угроза гибели человечества и всей мировой культуры от глобальных опасностей — ядерной, экологической, демографической, энергетической. Да не все ли равно от какой? Главное, что эта угроза может быть устранена лишь совместными усилиями всех людей, независимо от их отношения к религии или политике. Иначе — катастрофа. Апокалипсис.

Из этой лекции можно сделать вывод о том, что основной урок истории культуры заключается не в броских примерах противостояния религиозных и светских начал, а в менее заметных, но более актуальных проявлениях их цивилизационного единства. Как религиозному, так и светскому началам в культуре более всего не хватает взаимопонимания. Невежество, суеверия, нетерпимость и фанатизм одинаково должны стать объектами критики как религии, так и свободомыслия. Более всего светское и религиозное начала в культуре предназначены для утверждения, объединения людей в служении идеалам гуманности, милосердия и ненасилия.

Прогресс культуры невозможен без смены привычной для многих парадигмы: противостояния и потрясения — двигатели прогресса. Согласие, сотрудничество, терпимость к различным позициям мировоззрения (толерантность) — вот, без чего нельзя спасти культуру человечества, обеспечить ее будущее. То, что объединяет верующих и неверующих, неизмеримо важнее того, что разделяет в их мировоззрении. Общность истории, национальной судьбы, заботы о выходе из кризиса нашего государства и преодолении глобальных опасностей — что может быть более значимо для всех людей, независимо от их отношения к религии и свободомыслию?! Эта общность проясняется в терпеливом диалоге. Только диалог ведет к взаимопониманию, смене устаревших парадигм, побуждает к сотрудничеству во имя спасения культуры и будущего человечества.

К студенту и преподавателю

Рекомендуем обратить особое внимание на два тезиса — на положение о взаимодополнительности религиозной и светской культур и на мысль о том, что объединяющие начала в мировоззрении верующих и неверующих неизмеримо важнее тех, которые их разделяют. На этих тезисах можно построить заинтересованное обсуждение проблемы спасения культуры от глобальных катастроф.

Контрольные вопросы

1. Как вы относитесь к формуле: «Вся культура — из храма, из культа».

2. Расскажите о месте и роли религии в национальной культуре.

3. Чем вызвана, в чем выразилась и к чему привела секуляризация культуры, начавшаяся на Западе в эпоху Нового времени?

4. Чем, на ваш взгляд, взаимодополняют друг друга религиозная и светская культуры?

5. Каково ваше отношение к высказыванию: «Духовное возрождение России — это воцерковление ее граждан»?

Рекомендуемая литература

1. Георгиева Т.С. Христианство и русская культура. М., 2001.

2. Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1995.

3. Ерасов Б.С. Социальная культурология. М., 1996.

4. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996.

5. Культурология. История мировой культуры / Под ред. А.Н. Марковой. М., 1998.

6. Мень А. Мировая духовная культура. Христианство. Церковь. М., 1995.

7. Мечковская Н.Б. Язык и религия. М., 1998.

8. Митрохин Л.Н. Религия и культура. М. 2000.

9. Мишина И.А. Становление современной цивилизации / И.А. Мишина, Л.Н. Жарова. М., 1995.

10. Тэнасе А. Культура и религия. М., 1977.