Проблема взаимосвязи государства и права

Проблема взаимосвязи государства и права,, власти и закона широко обсуждается в государственно-правовой литературе. Управленческий аспект этой проблемы сосредоточен в вопросе о взаимодействии права как особого - государственного - регулятива с другими регулятивами общественной жизни. Социальная жизнь повсюду, где она в следствие развития социальной гетерогенности и дифференциации начинает выходить за рамки действия естественных регулятивов (традиций, обычаев, привычек), неизбежно стремится выработать новые регулятивы, целерациональные по своей сути. Право есть основной государственный регулятив общественной жизни.

Основные проблемы в вопросе о взаимосвязи права и государства сосредоточены в выяснении верховенства государства или права.

Этот вопрос по-разному разрешался исследователями, но до работ Г. Кельзена[76] и представителей возглавляемой им венской школы права в правовой литературе господствовал дуализм: либо право подчиняется государству, либо наоборот. Кельзен отверг такое решение вопроса и утверждал тождество права и государства. Близок взглядам Кельзена и австрийский социолог Л. Гумплович.

Иной точки зрения придерживались сторонники теорий "правового государства" (Тимашев, Гирке, Еллинек, Иеринг, Дюркгейм, Вебер и др.), утверждающие, что право выше государства, поскольку оно исторически старше государства и относительно независимо от него.

В марксистской теории государства и права и то, и другое являются двумя тесно связанными элементами надстройки. Право не существует без государства. Они вместе возникли, вместе существуют и вместе отомрут - это первое фундаментальное положение теории. Второе, не менее фундаментальное, положение этой же теории - государство и право суть различные социальные явления. Государство - это определенная форма организации общества, а право - это система правил поведения, и в этом качестве оно служит регулятором общественных отношений. В этом смысле право есть средство в руках государства, а последнее служит единственным источником права. Но государство само рассматривается в марксистской теории как орудие классового господства собственников основных средств производства[77]. В этом отношении образуется путаная цепочка: государство и право - средства господствующего класса, право - средство в руках государства и право - средство организации самой государственной власти. В марксистской теории провозглашен примат государства над правом.

В процессе развития государства возникшее право не заменило существовавшие раньше социальные регулятивы в виде традиций, обычаев, нравов, а только дополнило их там, где они уже не были способны продолжать выполнять свою регулятивную функцию. Поэтому право всегда и везде связано исключительно с государственной формой и прежде всего - с формой государственного устройства и соответствующими ей властными и управленческими структурами. Это право получило название позитивного, в отличие от "обычного права" (common law), связанного с обычаями. Позитивное право, дополнив обычное, само стало источником новых противоречий, разрешение которых, их регулирование вызывают необходимость введения новых норм позитивного права. Как и для всяких регуляторов, вне зависимости от их конкретного содержания, создание одного из них неизбежно вызывает создание новых. Обычаи и традиции более устойчивы, более консервативны, менее лабильны, т.е. менее склонны к каким-либо изменениям. Позитивное право, как всякий целерациональный регулятив, менее устойчиво, более вариативно и более лабильно.

Бентам, Гегель, Иеринг, Кельзен выступали против смешения двух видов права, причем позитивному праву они отдавали приоритет перед обычным, т.е. в том случае, если они вступали в противоречие, позитивное право должно быть выше.

Вебер, Савиньи и др. отрицали монополию государства на право и считали, что субъектов права может быть несколько, при этом они ссылались на пример церкви и югославской "задруги". Естественно, что любая организация имеет определенное право, но это право не имеет юридической силы, оно "внутреннее" право их организации.

Большим вкладом социально-политических наук в теоретическое решение проблем управления явились теории о компромиссах, ведущие ко все более сложным компромиссным структурам (с точек зрения институциональной и процедурной), которые могут применяться в системах управления с противоположными интересами[78].

Концепции и теории государственного управления, исторически возникшие ранее других конкретно-объектных концепций и теорий управления и развивавшиеся долгое время относительно самостоятельно, начиная с ХХ века оказывают существенное влияние на формирование других концепций, в частности концепций менеджмента. В свою очередь они используют значительные заимствования отдельных принципов и положений других конкретно-объектных теорий, поскольку последние все больше расширяют объект и предмет собственного исследования. Концепции государственного управления вносят существенный вклад в конкретно-содержательное наполнение абстрактных моделей субъекта и органов управления, принципов иерархии, централизации и децентрализации, процедур принятия решений и поиска компромисса, в разработку подходов к разрешению противоречия "цель - средства", в исследование взаимодействия целерациональных и естественных регулятивов.