Формирование понятия «управление» в древнегреческий период.

На основании дошедших до нас исторических документов считается, что первоначально понятие управления было сформировано греками в XI-X вв. до н.э.. Оно обозначалось как "" (кибернетика) и означало искусство вождения кораблей, которое было жизненно важно для развития Греции. Отметим, что корабль - пентеконтера (50-ти весельное судно) - был самым сложным в то время техническим устройством, которое, как и многие последующие технические устройства, во многом обусловило социальные процессы того периода. Инновация в области техники – пентеконтера – определила ряд социальных инноваций того времени.

Рост числа кораблей резко усилил возможность пиратских набегов на прибрежные полисы и опасность, грозящую жителям островов. Поэтому изменился характер отношений побережья и моря: побережье все время вынуждено было считаться с угрозой нападения. Жители, оставаясь ремесленниками и землевладельцами, приобретали квалификацию воинов. Имеющий флот получал возможности, которых не могло быть у сухопутных владык. Ксенофонт писал: “Властителям моря можно делать то, что только иногда удается властителям суши, - опустошать землю более сильных; именно, можно подходить на кораблях туда, где или вовсе нет врагов, или где их немного, а если они приблизятся, можно сесть на корабли и уехать”[33].

Распространение пентеконтеры привело к тому, что появились новые регулятивы совместной жизни людей, причем эти новые регулятивы носили более искусственный характер по сравнению со старыми. Старые регулятивы использовали механизм естественного отбора, когда побеждал сильнейший. С появлением пентеконтеры механизм естественного отбора начал терять свое исключительное регулятивное значение. Владея кораблем, можно было “опустошать земли более сильных”, т.е. действовать вопреки механизму естественного отбора.

Кроме этого, служба гребцом на пентеконтере оказалась эффективным способом утилизации лишних людей, т.е. решением одной из существеннейших проблем любого общества. Появление и быстрое распространение новой профессии способствует нарушению на переломе 2 и 1 тысячелетий до н.э. традиционных линий наследования профессий и приводит к тому, что в гомеровское время грек предстает перед нами в роли универсала, вынужденного совмещать несколько профессий: он - земледелец, моряк, воин, ремесленник. Появление универсального человека, когда ремеслу отдается приоритет за счет землевладельца, послужило, по мнению российского культуролога М.К. Петрова, основной причиной распада кастового строя в Древней Греции.

Принципы и механизмы организации и управления совместной работой на корабле не могли не породить попыток рациональной рефлексии по поводу принципов совместной жизнедеятельности, которые привели впоследствии к созданию первых учений об управлении конкретными объектами социальной природы, причем технические правила были взяты за идеал. Такие технические требования к организации работы на корабле, как единоначалие, централизм, иерархия и субординация становятся идеалами при любой организации совместной жизни людей.

Главный узел изменений интегративных и регулятивных принципов и механизмов взаимодействия людей в Греции на пороге I и II тысячелетий до н.э. связан, по мнению многих исследователей, с тем, что дворец как центр большого хозяйственного механизма, с его сложной бюрократической структурой и царем, олицетворяющим государственное могущество, сменяется агорой и демократическими институтами, организующими баланс общественных сил[34].

Развитие управления в «классический» период греческого полиса

Распад родовой общины и формирование полиса явились основными предпосылками появления рациональной рефлексии по поводу основных принципов организации совместной жизнедеятельности людей. Родовые отношения сохранялись еще на протяжении веков, но на место родовой выдвигалась гражданская община, в которой родственные связи между членами заменялись соседскими и политическими, которые были искусственными и целерациональными (техническими) по сравнению с естественными отношениями кровного родства.

Этот период расцвета рабовладельческой демократии в Y-IY вв. до н.э. обычно определяется как “классический”. Наиболее полное выражение демократических тенденций классического периода можно наблюдать в Афинах.

“Что касается полноправных граждан, то политический строй Афин обеспечивал им полноту политических прав и свобод. Применение жребия при замещении должностей предполагало, что любой гражданин может быть привлечен к управлению государством. Ежегодно сменяемые должностные лица регулярно отчитывались перед народным собранием и в случае признания отчета неудовлетворительным могли быть отозваны досрочно. Даже высшие должностные лица должны были руководствоваться волей народного собрания.

При всем том принцип прямого народоправства не мог быть реально осуществлен. ...Характерно, что кворум, требовавшийся для решения некоторых особо важных вопросов, составлял 6 000 человек, что примерно равняется 1/4 или даже 1/5 общего числа граждан...

И все же любой афинский гражданин чувствовал себя вершителем судеб своего государства. Ведь он был полноправным участником народного собрания, без санкции которого не принималось ни одно сколь-нибудь важное решение, в том числе законы и декреты. А в суде голосами присяжных, большинство которых составляли рядовые афиняне, определялась участь многих граждан...”[35].

По мере развития полиса кораблевождение теряет свой статус “жизненно важной” сферы, который переходит к государственному строительству и управлению. Принципы организации и управления совместной жизнью людей в городе-государстве значительно отличаются от принципов организации и управления царства. Различаются не только субъекты управления (причем, появление специфического субъекта управления - полиса - привело к появлению органов управления, которые были подотчетны народному собранию), но и сами принципы организации и управления.

Основным интегративным принципом греческого полиса является принцип этнического единства, но в политическом плане полис представляет собой республику рабовладельческой демократии. Поэтому принципы единоначалия, централизма, жесткой иерархии и субординации начинают заменяться принципами группового руководства, определенной автономности, подвижной иерархии и субординации, причем механизм наследования заменяется механизмом выборности. Различаются даже методы трансляции норм деятельности: на смену устному персонифицированному способу трансляции приходит письменный кодифицированный, а значит и универсальный, способ трансляции. Особенно важным такой способ трансляции стал в области права, которое можно рассматривать как искусственный регулятор поведения отдельных индивидов в процессе их объединения.

До тех пор, пока устои традиционного греческого общества стояли крепко, “...знать руководствовалась вековой изустной традицией. ...Эта традиция была одинаково священна для всех слоев населения”[36]. Когда же эти устои начали колебаться под влиянием размывающего действия широких торговых и культурных контактов, то крестьяне как наиболее угнетаемая часть населения, считая, что причина их притеснения заключается в нарушениях старой традиции, начали требовать ее регламентации. “Никому не могло и в голову прийти требовать ее отмены; когда народ... стал требовать, чтобы эти старинные нормы были записаны, то он хотел только предохранить их от искажений со стороны аристократии”[37].

Кодифицированный закон стал основой правопорядка, создания и внедрения дисциплины, необходимой для преобразования совокупности не связанных кровными родственными связями людей в народ, составляющий единое государство. Кодифицированный закон стал основой среды, способной исполнять кодекс, следовать правовым нормам, жить под защитой свода законов. Помимо общих принципов справедливости право должно быть настолько ясным и воспроизводимым, чтобы каждый гражданин мог заранее определить свои права и обязанности, даже если они окажутся в противоречии с правами и обязанностями других. Воспроизводимость предшествует беспристрастности, а значит, и универсальности. Поэтому универсальный характер закона, выраженный девизом “перед законом все равны”, подчеркивается и закрепляется характерным для большинства стран правовым принципом прецедента, который фактически закрепляет единую трактовку закона.