ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ ПОД РУКОВОДСТВОМ КЕНЕСАРЫ КАСЫМОВА 9 страница

Кенесары понимал, что без создания единого государст­венного центра, объединяющего казахов, нельзя рассчиты­вать на успешную борьбу с мощным царизмом и среднеазиат­скими ханствами. Кенесары не раз указывал, что казахов гу­бит их разобщенность, родовая вражда и барымта. В письме к хорунжему Балгоже Янбурчину Кенесары ясно излагал свои мысли о централизованном государстве. Вот что он пи­сал:

Русские — с севера, Коканд — с юга,

Заложив укрепления, притесняют нас.

От кого претерпели бы притеснение

Мы — дети казахов,

Если бы было у нас единство?

До сих пор мы раздроблены

Оттого, что у нас нет единства.

Акын Нысамбай в своей поэме также говорит о пагубном влиянии родовой вражды, барымты и отсутствии единства.

Кто бы мог обидеть (казахов),

Если бы было единодушие,

Нас детей — казаха?

Родовая вражда раздирала казахское общество. Так, на­пример, давняя вражда существовала между «своевольными» казахами родов Шомекей и Торткара, кочевавших близ пог­раничной Линии, с казахами Джагалбайлинского рода, пос­ледние враждовали с родами Кипчак и Жаппас. Причиной вражды были споры из-за пастбищ.

Понимание погубности родовой вражды отражено также в народных пословицах, например: «Если каждый станет су­дьей, тесно будет и на огромной горе. Если имеешь старшего, не сгоришь и в огне». «Если шестеро в раздоре, они упустят даже то, что у них во рту, но если четверо сплочены, они за­хватят и то, что на небе».

Государство, созданное Кенесары, было феодальным государством. Это было обусловлено тем, что феодальные основы производственных отношений казахского народа не были изменены преобразовательной деятельностью Кенесары. Бо­лее того, феодальный характер производственных отношений был усилен Кенесары. Он рассматривал территорию Казах­стана как собственность его ханского рода и неоднократно подчеркивал это в своих выступлениях. Он требовал через Герна, чтобы правительство возвратило ему горы Улу-Тау «издавна принадлежавшие его роду».

В одном из своих писем он писал: «Доставшиеся в наслед­ство от отца нашего Аблая земли усеяны укреплениями». «Вы,— писал он в одном из обращений к Горчакову,— на принадлежащих деду нашему, хану Аблаю, местах учредили окружные диваны». Соответственно феодальным представле­ниям он смотрел и на казахский народ, как на собственность ханского рода. Он заявлял: «Аблай был ханом в Казахских ордах, следовательно, они принадлежат ему». Он обещал «освободить киргизский народ от ига русских, ибо по праву деда, его, хана Аблая, все киргизы принадлежат ему» ⁵. Сооб­разно феодальному праву распоряжения родовыми кочевья­ми, он нередко лучшие пастбища захватывал себе. По сведе­ниям русских лазутчиков, табуны его лошадей находились «в исправности», т. к. «паслись на лучших лугах», в то время, как скот подведомственных ему аулов из-за отсутствия хоро­ших пастбищ, находился «в весьма дурном теле»⁶. Однако в рамках феодальной экономики Кенесары провел ряд крупных реформ, имевших глубоко прогрессивный характер, т. к. эти реформы способствовали консолидации сил казахского наро­да, укреплению казахской государственности. Мы должны только помнить, что эти реформы были направлены к усиле­нию феодального государства, и что иным, по условиям того времени, казахское государство быть не могло.

Социальную основу ханской власти при Кенесары составляли средние слои биев и другие незнатные феодалы, в том числе батыры.

Говоря о роли батыров в феодальном государстве Кенеса-ры, следует сказать, что батыры не только играли видную роль в самом восстании, но и были деятельными создателями феодального государства казахов. Многие из них ведали от­дельными ведомствами в ханстве, не говоря уже о том, что в состав Ханского Совета входили по преимуществу батыры. В создании единого государства казахов заинтересованы были, главным образом, средние слои феодалов, в нем они видели свое спасение. Крупные же родовитые феодалы выступали против создания единого государства, ибо централизадия власти означала конец их суверенитета.

Преобразовательная деятельность Кенесары коснулась всех основных сторон организации власти. Остановимся, прежде всего на мероприятиях по организации государственного аппарата.

Во главе Казахского государства стоял сам Кенесары. При нем существовал Совет, состоявший из его ближайших соратников — батыров, биев и отдельных родственников хана.

Ханский Совет был совещательным органом; решающий голос оставался за ханом. Этим он отличался от Совета Старейшин, существовавшего при хане Абулхаире, ограничивавшего волю хана.

В Ханский Совет Кенесары не допустил тех представителей родовитой феодальной знати, которые являлись носителями сепаратистских тенденций. В Совет Кенесары вошли только те люди, которые в процессе освободительной борьбы снискали себе уважение и доверие хана, например, его брат

батыр Наурызбай, батыры Агыбай, Иман и прославившиеся своими дипломатическими успехами бии Чукмар Бактыбаев, Сайдак-Кожа Оспанов и другие. На Ханском Совете обсуждались все важнейшие вопросы внутренней и внешней жизни страны. Совет всегда считался с авторитетом Кенесары. «Ни

один из усердных приверженцев его никак иначе не называет как одним из храбрейших и умнейших ханов».

Управление государством Кенесары осуществлял через от-, дельных лиц, которые занимались вопросами судебными, ди­пломатическими, финансов, реквизиций имущества и военным делом. При этом надо иметь в виду, что государственное управление Кенесары еще не успело окончательно дифферецироваться.

Ведение дипломатических переговоров было поручено .ш дям, зарекомендовавшим себя на этом поприще. К ним отпс сились Чукмар Бактыбаев, Исенгельды Саржанов и Сайдам Кожа Оспанов, татарин Алии Ягудин. Они непосредственнс участвовали в дипломатических переговорах с киргизам^ Китаем и царской администрацией. Об Алиме Ягудине, сланном в ссылку в Пермь, И. Завалишин впоследствии и 1859 году писал, как об активном советнике и дипломате Ке­несары»¹.

Поручик Герн следующим образом описывает порядогЛ приема Кенесары дипломатических представителей. «Когда русский чиновник с Оренбургской Линии с сопровождателями был недалеко уже от аула султана Кенесары,— сообщает Герн,— тогда Кенесары распорядился поставить как для чи­новника, так и для султана Карибая с прочими три кибитки, расстоянием от своего аула версты за две и с того времени им всем отпускается по вкусу азиатскому самое лучшее приго­товление в пищу».

В другом документе описывается порядок визита к послу. «По прибытии в аул Кенесары Герн был принят со всевоз­можными почестями и на другой день его приезда выслал к нему Кенесары депутацию из 100 почетных есаулов, в числе которых находились султаны: Наурызбай и Кудайменды. Де­путация эта, по объяснению Герна, имела поручение покло­ниться ему»³.

Финансовое ведомство ведало сбором налогов и взимани­ем пошлин с торговых караванов. Возглавлял это ведомство Сеил-хан, родственник Кенесары. В одном из писем Кенесары писал: «Уведомляю караванных начальников: Рахимбая, Хад-жибая, Абулжапара, Шаг-Гизия и Муллу Арынбая и всех купцов Бухарского владения... что мною посланы к вам для закята султан Сеил-хан, бий Чукмар и мулла Габдулла Сат-тар, которым предписываю вам отдать с каждого коша одну девятую часть»⁴.

Верховная судебная власть была сосредоточена в руках самого Кенесары. Для решения междуродовых судебных дел]

им назначались бии. О порядке судопроизводства можно су­дить по распоряжению Кенесары руководителям отдельных родов. «Да будет вам известно, что ссоры и драки между ва­ли поручено лично разбирать султану Сеил-хану и бию Чук-,иару и даже решать дело о смертоубийстве, на что и дано •м на сей предмет предписание».

Реквизициями имущества и скота крупных родовитых фео­далов руководила сестра Кенесары Бопай. Реквизиции подле­жало имущество и скот тех крупных феодалов, которые от­казывались помогать повстанцам. Прежде чем насильно от-| бирать имущество и скот, их владельцы заранее предупреж­дались об этом.

Исполнительная власть на местах осуществлялась через есаулов, именуемых в архивных документах «кенесаринскими эмиссарами». Есаулы Кенесары прикреплялись к отдельным родам. Они следили за сбором налогов, за выполнением рас­поряжений верховной власти, определяли районы кочевья, изучали настроение примкнувших к Кенесары родов и т. д. Разъезжая по аулам, они распространяли прокламации Кене­сары и поднимали народ на борьбу.

Для исполнения важных поручений использовались также 'юленгуты, причем обычно они наделялись широкими права-ли. В своем показании тюленгут Алданазар Джантаев сооб­щает: «Проезжая под названием кенесаринского тюленгута, беспрепятственно пользовался приютом и по мере надобно­сти лошадьми, по уважению тому, что все баганлинцы в ныне прошедшую осень заплатили добровольно Кенесаре закят». На территории, занятой Кенесары, беспрекословно выпол­нялись его указания. «Между приверженцами Кенесары гос­подствует строгая дисциплина. Из страха все приказания его выполняются, за ослушание и всякую ошибку он рубит саб­лею по голове один или два раза»³.

Таким образом, при Кенесары порядок управления страной приводится в определенную систему, государственный аппа­рат разбивается на отдельные отрасли — с наделением каж­дого исполнителя определенной государственной функцией (судебной, военной, дипломатической и др.).

Реформа государственного аппарата Кенесары несомнен но сыграла положительную роль в деле централизации власти.

Судебно-правовая реформа имела целью улучшение разбора судебно-исковых дел, прекращение барымты и междоусобицы и примирение враждующих родов.

В построении судебной реформы Кенесары имел предше-ственников, оказавших на него серьезное влияние. Одним ил таких предшественников Кенесары был крупный судебный ре­форматор Тауке-хан (1680—1718 гг.), вошедший в историю как автор свода законов обычного права, названного «Жеты-Жарга». Законы Тауке были направлены на укрепление соз­данного им государства. Путем приспособления норм обычно­го права к потребностям развивающихся феодальных отноше­ний он вел беспощадную борьбу с родовой междоусобицей, ограничивал самостоятельность отдельных султанов и старшин. Вместе с тем, вводя новые элементы в обычное право казахов, он сосредоточил всю полноту судебной власти в своих руках. Впервые законом Тауке было установлено, что право суда принадлежит органам государственной власти. Этим самым был нанесен серьезный удар раскольническим тенденциям родовых биев, султанов, не заинтересованных в укреплении централизованного государства.

Другой крупной личностью первой половины XIX века, оказавшим известное влияние на законодательную деятель­ность Кенесары, был султан Арынгазы (1815—1821 гг.). Его реформаторская деятельность носила несколько иной харак­тер, чем Тауке. Тем не менее, судебная деятельность Арынга­зы была направлена на укрепление ханской власти. Его объ­единительная политика строилась на феодальной основе. Арынгазы ограничивал судебные права родовой знати — биев. Судебно-исковые дела между родами разбирались на­значаемым им муллой — казы. Новым в законодательной деятельности Арынгазы было то, что он сделал впервые по­пытку судить не по законам обычного права казахов, а по шариату. Это несомненно было прогрессивным шагом и озна­чало определенный этап в развитии правовых отношений ка­захов. По поводу законодательной деятельности Арынгазы, Мейендорф писал: «Он правосуден, чтобы привлечь к себе народ, но суд его не по закону предков, а по закону Мухам-меданскому, никому не ведомому».

Хотя в деятельности Кенесары не заметно прямое отрица­ние им обычного права казахов, тем не менее он не всегда его придерживался. В этом отношении у него есть много об­щего с Арынгазы.

Судебно-правовую реформу Кенесары проводил в непри­миримой борьбе с родовыми биями, всячески мешавшими созданию единой казахской государственности.

Свою законодательную деятельность Кенесары начал с внесения ряда изменений в обычное право, в частности, он упразднил суд родовых биев и передал судебные функции в руки назначавшихся им биев и есаулов. В частности, в каче­стве почетных биев Торткаринского рода им были утверждены бии Байтен Бекмурзаев и Казангап Утебасов. В Чумекеевском роде Тагбан Мамбетбаев был «возведен в звание бия». Ули­ченных в злоупотреблениях биев Кенесары немедленно отстранял и назначал на их место пользующихся доверием масс новых биев, иногда присваивая им звание «граф». Хорунжий Кусияп-Гали Урманов, побывавший в ставке Кенесары, сообщал председателю Оренбургской Пограничной Комиссии ге-I нерал-майору Ладыженскому, что Кенесары назначил почет­ным бием чумекеевцев Утетлява Китебаева, присвоив ему звание графа. В заключение Кусияп-Гали Урманов писал: «Кенесары прислал письма, адресованные на имя вышеозна­ченных биев, названных на сих же адресах графами, да сверх того, султанша также писала им через моего муллу письмо, именуя их графами»².

Важнейшие судебные дела, касавшиеся междуродовой вражды, а также судебные иски, предъявляемые не подве­домственными ему родами, разбирал лично Кенесары или по­сылаемые им на места есаулы.

В основном разбор исковых дел можно разбить на три группы: «1) разбор судебных дел по барымте и убийству, касавшихся родов, подведомственных Кенесары; 2) разбор су­дебно-исковых дел не подвластных Кенесары родов, часто обращавшихся к нему; 3) разбор судебно-исковых дел между подведомственными Кенесары казахами и царскими поддан ними.

Рассмотрим каждую из этих групп в отдельности. При разборе вражды между родами Кенесары стремился к ее прекращению и обеспечению единства среди своих при-

верженцев. Он строго запрещал самовольно захватывать скот у подведомственных ему казахов, в случае захвата он немодленно возвращал скот владельцам. Брату своему султаИ Кочеку Кенесары приказал вернуть отогнанных лошадей «дМ одного жеребенка», объявив, что он «прибыл не для барымты и грабежа, а чтобы освободить киргизский народ от ига рус! ских» *.

Подвластные Кенесары казахи часто обращались к нему с просьбой разрешить возникавшие у них конфликты. Так, ко­гда представители Аргынского рода — Мынбай, Талпак, Бай-ман обратились к Кенесары с иском на кипчаков, он прика­зал своим есаулам Масаку и Кенджау «отправиться с проси-телем.в орду баганалы-кипчаков для учинения разбиратель. ства и непременного удовлетворения претензий аргынцев»². Есаулы с представителями Аргынского рода, прибыв в аул кипчаков и вместе с биями разобрав дело, удовлетворили претензии аргынцев.

Таким образом, по отношению к подведомственным родам Кенесары всячески старался уладить межродовые столкнове­ния, возникавшие на почве барымты и спора из-за пастбищ. Сохранившийся в народной памяти «Рассказ Бухарбай-баты-ра» ярко подтверждает эту политику Кенесары. «Это было время,—вспоминает Бухарбай,— когда мы, батыры Кенеса­ры, днем и ночью находясь на своих конях, вели борьбу с Кокандом, осаждая крепости Сузак, Туркестан и Ак-Мечеть. Однажды, находясь среди кипчакских аулов, расположенных в южной части сыр-дарьинских степей, вдоль реки Чу, мы за­метили красавицу Кураш — дочь одного кипчакского бая. Я, Агыбай и Наурызбай, все трое влюбились в эту девушку. Ко­гда мы обратились к ее отцу — за кого он отдаст замуж свою дочь, он ответил, что без калыма своей дочери никому не от­даст, тем более,— сказал он — что «вы — вечно скитающиеся бродяги — сегодня тут, а завтра в другом месте». Тогда оби­девшись, мы втроем обратились к Кенесары за разрешением, чтобы насильно отобрать его дочь и отогнать скот. Кенесары, посмотрев на нас, сказал: «Нам нужен народ или невеста? Не одолев дальних врагов, вы вздумали нарушить единство под­властных нам народов. Если вам нужна невеста, идите возь­мите крепость Сузак и женитесь на узбечках, а разорять своих людей вам не разрешу».

Нередко к Кенесары обращались за разрешением тяжеб­ных дел казахи не подведомственных ему родов, и Кенесары никогда не отказывал им. Так, тюленгут Искар Коскадамов показал: «Алчиновцы просили Кенесару, чтобы он постарал­ся примирить их с баганалинцами, имеющими между собою с давних времен распри, на что Кенесары согласился и прислал от себя письмо кбиям Кадыру, Джузену и султану Басалке». К нему часто обращались представители дальних адаевских и чиклинских родов.

Так, батыр Котибар с сыновьями Дарыбаем и Исетом об­ратились к нему с просьбой о разборе «старинных претен­зий», возникших у них на почве спора из-за пастбищ с торт-каринцами. Кенесары отказал им в иске по той причине, что I «претензия их давнего времени, слишком 20 лет». Кенесары советовал им помириться с торткаринцами, но они не согла­сились и обиженные уехали в свои аулы.

Наконец, последний вопрос — о судебных конфликтах воз­никавших между приверженцами Кенесары и аулами «верно­подданных» империи — биев. Подобные конфликты часто про­воцировали сами царские агенты, подстрекая к барымте своих подданных на подвластных Кенесары казахов. Для улаживания таких конфликтов Кенесары посылал своих представителей в те роды, которые отбарымтовали скот у его приверженцев. Когда это не приводило к желательным результатам, Кенесары обращался к султанам-правителям и просил их ула-лить конфликт. Если и эти старания не увенчались успехом, он обращался в Оренбургскую Пограничную Комиссию или непосредственно к губернатору со специальной докладной, объясняя, почему он обращается к ним, минуя султанов-пра­вителей. Для иллюстрации приведем несколько отрывков из его писем: «Киргизы Назаровского отделения угнали у меня много лошадей, через некоторое время я со многими аргынца-ми поехал к ним, чтобы кончить между собою это дело, но они учинили против нас драку, пленили многих из моих лю­дей и многих убили».

И в другом письме: «Киргизы тлеукабацкого и карабашев-ского отделения ежегодно беспокоят нас. Мы послали от се­бя к ним людей для приведения к окончанию дела по угону у (нас лошадей, но они никогда не удовлетворяли их. Об этом просили мы султанов-правителей, и они не обращали никако« го внимания на нашу просьбу» .

В письме Оренбургскому военному губернатору генералу Обручеву Кенесары писал: «Тлеукабакцы¹, назаровцы и чуре-новцы, возобновив прежние злодейства свои, разграбили сна­чала несколько аулов Джагалбайлинского рода и угнали ло| шадей, потом у торткаринцев сделали семь угонов лошадей и три раза грабили аулы, а у чумекеевцев девять раз ворова-1 ли скот»².

К сожалению, трудно установить, брал ли Кенесары за су­дебное разбирательство ханлык (ханскую долю) или отменил этот порядок. Точно так же нам не удалось выяснить, какие изменения внес Кенесары в систему куна (цена крови) и аипа (штраф за воровство). По вопросу о куне мы обнаружи­ли в архивах только один любопытный документ. Как извест­но, рабы у феодалов не пользовались никакими правами, владелец мог лишить жизни своего раба, не неся за это ника­кой ответственности. У известного феодала-бия Сейтена Азна-баева более 20 лет находился его раб Тлеген Кнетеев. За по­пытку к бегству Азнабаев сжег его кибитку с матерью и сестрой и просил Кенесары разрешить ему убить своего раба. «Кенесары этого сделать не позволил, а велел за долговре­менное служение показателя (свидетеля — Е. Б.) уплатить 40 трехлетних кобыл или 20 с жеребятами больших и отпус­тить показателя на волю с уплатою куна за мать и сестру, сожженных Сейтеном на огне».

Приведенная выдержка взята из собственного показания раба Тлегена Кнетеева, который слышал распоряжение от самого Кенесары. Эти данные позволяют нам судить не толь­ко о сохранении Кенесары куна, но и о распространении его на рабов. Пока трудно из этого факта сделать обобщающий вывод по данному вопросу. Отметим лишь, что во всех про­смотренных нами архивных источниках не обнаружено нали­чие у Кенесары и вообще среди повстанцев рабов. Распоря­жение Кенесары об отпуске раба на волю и о распростране­нии на него прав свободного казаха (уплата куна) представ­ляет особый интерес. По всей вероятности, на такое решение Кенесары о рабах оказала влияние политика властей, кото­рые вели борьбу против рабства в Казахстане.

Характерно отношение Кенесары к барымте и родовой Междоусобице, основным предметам судебных тяжб казахских родов.

Показания отдельных приверженцев Кенесары и донесе-Вшя царских лазутчиков показывают, что Кенесары отрица­тельно относился к барымте. Так, приверженец Кенесары Данетиров на допросе заявил: «Кочуют вместе с султаном Кенесары, который хотя не позволял им ехать на хищничест­во, но он и товарищ отправились самовольно».

В показаниях Ногура Таймасова — бия Канджигалинской волости, ездившего к Кенесары, сообщается: «Угнано было лошадей без ведома его, какового поступка не одобрил и с (виновных взыскал штраф, а просителя удовлетворил 40 ло­шадьми». Весьма примечателен следующий факт. Есаул Кенесары-Дюсембай с 5 товарищами прибыл в Аргынский Ьод, представился от имени Кенесары и передал его устное приказание дать «закят отборными лошадьми и в числе их кобылицами». Когда проверили, действительно ли он приехал от Кенесары, оказалось, что тот ему такого поручения не да-твал. Узнав об этом, Кенесары специально направил Сеил-хана уверить Аргынский род, что «требование Дюсембая было са­мовольное, за которое он приказал также наказать как Дю­сембая, так и его товарищей нанесением сабельных ударов по

элове».

Наконец, об отношении Кенесары к барымте свидетель­ствует его письмо к председателю Оренбургской Пограничной Комиссии, в котором он доказывал лживость донесения 'султанов, обвинявших его в отбарымтовании скота у назаров-цев, чуреновцев и тлеукабаковцев. Вот что писал Кенесары: «Ныне мы с назаровцами, чуреновцами и тлеукабакцами име­ем вражду, поэтому они стараются очернить нас неправиль­ными доносами к начальству. Я, услышав об этих обстоятель­ствах, очень страдал. Ваше превосходительство, если вам будет благоугодно, то пришлите к нам одного благонадежного человека, чтобы он, собрав главных биев помянутых родов и нас, о том делал между нами разбирательство, тогда, если мы окажемся виновными в краже от них одного лошаденка, то не оставьте нас на этой земле».

Следившие за деятельностью Кенесары власти также обтратили внимание на его распоряжение о прекращении барымты. «Кенесарою отдано приказание приверженным к нему; киргизам быть совершенно покойными и отнюдь не осмелич ваться делать ни барымты, ни воровства, отчего около его! кочевок совершенно покойно».

Кенесары всячески старался уладить родовые конфликты, возникавшие на почве барымты, и, в частности, добился пре­кращения барымты между чумекеевцами и торткаринцами. По этому поводу войсковой старшина Лебедев писал: «Кенесэры сдружился с вышеупомянутыми родами и подает им свои хорошие советы к оставлению барымты».

Все это говорит об отрицательном отношении Кенесары к барымте. Однако это не исключало отдельных случаев само­чинной барымты сторонниками Кенесары. При этом конечно, не следует смешивать с барымтой реквизицию имущества и скота у крупных феодалов, отказывавшихся примкнуть к восставшим и не желавших оказывать им материальную под­держку.

Обращались к Кенесары с просьбой вернуть отбарымтованный скот и враждебно относящиеся к нему бии.

Так, в 1842 году у известного Чегена Мусина — родона­чальника Аргынского рода — был отогнан скот подвластными Сибирскому ведомству баганалинцами, но затем этот скот, в свою очередь, был отбит приверженцами Кенесары. Узнав о случившемся, Чеген Мусин тотчас же отправил своего сына Казбека к Кенесары с просьбой о возвращении отбитого ско­та. По приказанию Кенесары, «возвратили Казбеку почти всех угнанных у него лошадей».

Особо серьезное значение Кенесары придавал примирению враждующих родов. Он понимал, что без преодоления родо­вой вражды и междоусобицы нельзя обеспечить государст­венное единство. Уже во время избрания Кенесары ханом, он первым условием поставил прекращение барымты и примире­ние враждующих родов. Кенесары «старается их помирить между собой... аргынцы же, собранные в его ауле, согласны все... помириться между собою и избрать ханом Кенесары».

Султан-правитель Ахмет Джантюрин, всегда с осторожно-1стью относившийся к сведениям своих лазутчиков, в одном из своих донесений Лебедеву писал: «Кенесары сдружился с мирно кочующими племенами киргизов Чумекеевского, Торт-карийского и Чиклинского родов, которые по его убеждениям и советам не только оставили барымту, но даже возвратили прежде угнанный ими скот у разных владельцев» ¹.

Этой стороне деятельности Кенесары правительство при­давало исключительно важное значение. Об этом свидетель­ствует письмо председателя Оренбургской Пограничной Комиссии генерала Генса: «Довольно дурно и то, что он (Ке­несары— Е. Б.) принялся за роль примирителя и распоряди­теля,, а стало быть начальника в Орде: чем усерднее и удач­нее он будет действовать в этом отношении, тем больше он приобретает приверженцев и влияния на Орду, и тем больше может быть опасным»².

Подводя итог вышесказанному, можно сказать, что дея­тельность Кенесары способствовала изжитию родовой враж­ды и внесла серьезные изменения в обычное право казахов, придав ему значение общегосударственного права. А прими­рение враждовавших между собой родов способствовало пре­кращению феодальной междоусобицы.

В области налоговой политики основное изменение заклю­чалось в стремлении Кенесары заменить поборы отдельных феодалов единым обложением в пользу ханской казны. Это был шаг к замене феодальных поборов государственным об­ложением. Конечно, аулы, признававшие власть Кенесары, переставали платить какие-либо налоги хивинскому и кокандскому ханам³, а также и покибиточный сбор русскому прави­тельству. Это было значительным налоговым облегчением для казахов. Но требования военного времени заставляли Кенеса­
ры жестко требовать взноса различных налогов в ханскую
казну, которые ложились тяжелым бременем на подвластных
ему казахов.

Кенесары сохранил «закят» для скотоводческих районов и «ушур», взимавшийся с хлебопашцев. Кроме того, он взимал особый поаульный налог и многочисленные экстраординарные сборы, по укоренившемуся обычаю, в виде подарков и под­ношений.

При взимании закята Кенесары придерживался опреде­ленной нормы: стадо до 40 голов скота вовсе не облагалось налогом. Со стада от 40 до 100 голов — взималась одна голо­ва, далее с каждых 40 голов взималось по одной голове¹. Многочисленные показания приверженцев Кенесары и доне­сения царских лазутчиков подтверждают эти нормы закята. С подведомственных родов Кенесары взимал закят одеждой, Оружием, конской сбруей. Собранный закят шел, по преиму­ществу, на нужды войска.

О взимании особого поаульного налога говорят многочис­ленные свидетели.

Так, Дангар Надырбеков, из Аргынского рода, на допросе показал, что он был очевидцем, как есаул Кенесары, Сеил-хан, приехав с 20-ю своими подчиненными казахами для сбора налога,— «собрали с 2-х аулов у киргизов Кипчакского рода по одной лошади с каждого аула, при каковом сборе действительно находился он».

Иманкул Сарыбаева из Жаппаского рода показал в своем донесении Оренбургской Пограничной Комиссии, что, нахо­дясь в Аргынском роде, он видел прибывших к ним тюленгу-тов Кенесары в числе 130 человек «для собрания закята с каждого аула по одной лошади и халату».

Термин закят здесь, очевидно, применен не верно: едини­цей обложения при закяте никогда не являлся аул. Но подуш­ный и кибиточный налог Кенесары, как это было у кокандев и хивинцев, не вводил.

Из архивных документов видно, что наряду с закятом, казахские роды вносили так называемые «добровольные по­жертвования», зачастую превышавшие размеры закята. Эти «добровольные пожертвования», по существу, были дополни­тельным налогом, причем делались такие «добровольные по­жертвования» очень часто. Так, «казахи Младшей орды до­ставляли Кенесары муку в немалом количестве»

По сообщению урядника Лобанова, «алчиновцы хивинские и оренбургские имеют сношение с Кенесары, признают его ханом и снабжают хлебом и скотом».

В другом документе сообщается, что киргизы Баганалин-ского рода в подарок Кенесары послали «самых лучших жирных 30 кобыл».

Сам Кенесары в одном из писем писал, что «тыналы — карпыковцы сами предлагали мне взять у них продовольст­вие».

Наряду с закятом, существовал налог «ушур». «Ушур» платили только те роды, которым занимались хлебопашест­вом. Они отдавали сборщикам с гумна ^]/ю часть урожая. К этому времени значительная часть приверженцев Кенесары занималась хлебопашеством по берегам рек Сыр-Дарьи, Сары-Су, Или и по притокам рек Иргиза и Тургая. Весь соб­ранный налог обычно поступал в общегосударственную казну и шел на нужды повстанцев и содержание армии.

В целом налоговое бремя Кенесары было значительно уве­личено, но налоговая политика Кенесары способствовала укреплению созданного им государства. Если раньше налог мог собирать каждый родовитый феодал и это было одной из причин слабости государственной власти, то теперь налог могла взимать только верховная власть, и это, наряду с укреплением материального положения власти, усилило ус­тойчивость казахского государства.

В области организации военных сил Кенесары, по сравне­нию с предшествующей эпохой, не внес ничего существенно нового. Все же некоторые новшества, введенные им в органи­зацию вооруженных сил, представляют значительный интерес. Кенесары создал армию, состоявшую из двадцати тысяч джигитов. Основным костяком ее были дружины во главе с батырами и тюленгуты: в момент опасности к Кенесары со бирались джигиты-ополченцы. Во главе войск Кенесары сто­ял он сам, его братья и ближайшие друзья, образовавшие нечто вроде военного совета. Сюда входили его преданные сподвижники — брат Наурызбай, Сайдак-Кожа Оспанов, Кен-же, Таймас Бектасов, Джеке-батыр, Агыбай-батыр, Жоламан Тленчиев и др. На военном совете разрабатывались планы военного похода и принимались ответственные решения перед большим наступлением. Всем делопроизводством ведал долго живший в Бухаре узбек Сайдак-Кожа.