КНИГА ПРОРОКА ОСИИ 4 страница

Новые испытания становятся боевым крещением Израиля и приближают его к поре духовной зрелости. Он уже не может и не желает быть обломком, носимым по волнам без смысла и цели, а стремится осознать себя, понять свое прошлое и настоящее. В этом процессе самоопределения немалую роль начинают играть соферим-книжники. С удивительным трудолюбием они собирают и систематизируют все, что уцелело после разгрома Иудеи: переписывают псалмы и притчи, законы и летописи, составляя иногда из малых отрывков целые книги. Работа их нелегкая и ответственная, ибо в этих бесчисленных свитках, табличках и папирусах запечатлелось вечное наследие народа Божия, воплотилась душа его. К писаниям священников и историков добавляются теперь обширные рукописи пророческих книг. Снова оживают для народа слова Амоса, Осии, Исайи, Михея, Наума, Софонии, Аввакума и Иеремии. Дело царя Иосии продолжено: Священная Книга становится осью духовной жизни Общины. В строках Писания Израиль стремится теперь прочесть свою судьбу и определить свое место в мире. Плодом этих размышлений является четвертая Священная История, которую обычно принято называть Второзаконнической. Автор ее или группа авторов-книжников всецело проникнуты духом Торы, обнародованной при Иосии. Сам текст Торы обрамляется теперь рассказом о последних годах Моисея, к которому и примыкает История, начинаясь временем после смерти пророка. В нынешней Библии она обнимает книги Иисуса Навина, Судей и Царств. Собиратели Писания включили ее в число пророческих книг и сделали это сознательно. Хотя Второзаконнический цикл есть историческое повествование, но не сами по себе события являются в нем главным, а их толкование в свете профетизма. Перед нами библейская философия истории, отвергающая как горделивую мысль об автономии человека, так и пассивный фатализм, все выводящий из действия высших сил. Выраженная в краткой формуле, эта философия выглядит как парадоксальное утверждение: "Все от Бога, но и все от человека". На достижении указанной Богом цели люди должны сосредоточить все усилия своей нравственной воли, но конечный результат - целиком в руках Предвечного. Логически эти два положения соединить трудно. Но оба они с разных сторон отражают единую истину. Второзаконническая история иллюстрирует свою формулу примерами из прошлого, превращая эмпирические факты в религиозный урок. Бытие народа рисуется там как нечто подобное жизни отдельного человека; стержень его - диалог с Богом. В самих событиях звучит Слово Божие, обращенное к людям, а люди, так или иначе, отзываются на него. Отсюда и бросающаяся в глаза двойственность исторических книг Библии. С одной стороны, мы видим в них этапы становления, роста и расширения Завета: Бог полагает начало Своему Царству среди Израиля и шаг за шагом подготавливает его. Он чудесным образом вводит народ в Обетованную Землю. Он руководит им посредством вдохновенных судей, вождей и пророков и, наконец, дает ему Сион как религиозный центр. Народ же со своей стороны призван углублять Богопознание, осуществлять заветы Торы в конкретной жизни, предваряя тем самым последнее и полное явление Бога в мир. Но на фоне этого движения к Царству Божию история Израиля представляется как провал: он постоянно сворачивает с предначертанного пути, увлекаемый многообразными искушениями. Это идолопоклонство и обрядоверие, угнетение одних людей другими и слепой национализм, зачарованность могуществом империй и блеском внешней цивилизации. Одним словом, здесь дан полный набор грехов, сопровождающий историю народов. Израиль оказывается универсальным прототипом любого из них. При этом История показывает, куда уводят ложные дороги. Неверность Завету влечет за собой внутренние неурядицы, приход врагов, распадение и гибель Давидова царства. Таким образом, для второзаконнических авторов история - не только проявление воли Божией, но и арена деятельности человека. И если Бог сделал все для того, чтобы Его народ пришел к заветной цели, то сам народ слишком много сделал для того, чтобы свести на нет небесную помощь. Поскольку народ духовно болен уже в течение долгого времени, для того чтобы исцелить его, нужно было как можно точнее определить недуг. И книжники, оглядываясь на прошлое Израиля, выносят ему приговор. Они хотят довести дело покаяния до конца и поэтому действуют с решительностью хирурга. Они не ищут причин неудач в случайных факторах, не хананеи, не язычники, не завоеватели повинны в разложении и падении народа Божия, но он сам, враги же его были лишь орудиями для вразумления заблудших. Тут проявилось беспримерное мужество и честность авторов Истории; нелегко было, преодолев национальное самолюбие, открыто объявить народу: вы находились во власти химер, вы предали свое дело, вы отвергли слово Божие - вот разгадка вашей печальной участи. Все, в чем укоряли Израиль прежние пророки, было подтверждено панорамой семи веков - от смерти Моисея до смерти Навуходоносора. Не Бог изменил своим людям, а люди изменили Богу - вот главная идея четвертой Священной Истории, подытожившей годы жизни Израиля в Земле Обетованной. Воспитательную роль этой боговдохновенной книги, полученной пленниками, трудно переоценить. Наглядные примеры показали им, что воистину отцы их были недостойны Божиего милосердия. Призыв к покаянию, с которым обращался к Израилю Иезекииль, был подкреплен уроками Истории. Этот призыв, звучавший и в годы притеснений, возбудил новый порыв религиозного духа. Отроки, брошенные халдеями в печь за отказ поклониться идолу, - вот символ истинного Остатка, сохраненный последующими поколениями от времени плена. Но если в катастрофах прошлого Израиль отныне видел справедливое возмездие, то как было понять новые невзгоды, выпавшие на его долю? О том, что Бог карает за грехи отцов, не могло быть и речи, ибо Иезекииль недвусмысленно отверг эту древнюю идею. Оставалось признать, что продолжение бед имеет иной смысл, нежели простая кара. Эта мысль не была новой, ее высказывал еще пророк Осия. И вообще, разве не знала история случаев, когда страдал именно праведник? Как объяснить с точки зрения формулы "грех-наказание" трагические страницы в жизни Иосифа, Моисея, Илии? Ведь и в самом их страдании Бог был с ними! Здесь Израилю надлежало взойти на новую ступень религиозного сознания. Прежде благоволение Божие казалось ему неотделимым от "шалома", полноты земного благоденствия. Налитые виноградные гроздья, зреющий хлеб, благодатные облака в чистом воздухе - вот постоянные образы, к которым обращались пророки, когда желали зримо представить Царство Бога среди Его народа. И в самом деле, не рождает ли радость бытия ощущение богоприсутствия? Не приносит ли она с собой небесное касание, окрыляющее душу, наполняющее жизнь красотой? Но вот приходит иной опыт, скрылось солнце, сгустилась мгла. И все-таки в самой этой мгле голос Божий по-прежнему не умолкает. Слова "Бог посетил" могут означать даже наступление дней скорби. Незабываемые строки псалмов свидетельствуют об этом: они говорят, что в ночи Бог может являть Себя не менее ощутимо, чем в безоблачные дни. Рядом с Ним страдание перестает быть лишь унизительной мукой, испытания порой даже содействуют внутреннему росту человека, очищают его веру от низменных, корыстных мотивов, пронизывая ее жертвенной любовью и беззаветной отдачей. Эта мысль нашла свое выражение в притче о древнем мудреце Иове, сложенной, вероятно, среди изгнанников. Сатана, ангел-искуситель, утверждал, что праведность Иова-это лишь законная плата Богу за земное благополучие, что если Иов лишится даров Неба, то от его благочестия не останется и следа. Но Сатана оказался посрамлен: потеряв все, человек не поколебался в верности Богу. И еще одна сторона страдания стала очевидной для Израиля в те дни: есть особые муки и особые мученики. Почему Иеремия, избранник Божий, был подобен "агнцу, ведомому на заклание"? Потому что он нес на себе бремя грехов своих братьев. И не только Иеремия, но и многие другие пророки прошли в своем пути через "долину смерти". Моисей, столько претерпевший от своего народа, готов был пожертвовать собой за него (Исх. 32:32), да и само пророческое призвание нередко было для посланников Божиих пыткой, добровольно принятой ради спасения других. Не в этом ли жертвенном крестоношении заключена роль "святого Остатка" и "бедняков Господних", которые, претерпев мучения, принесут миру Божию правду? Тут мы приближаемся к самому таинственному месту Ветхого Завета и в то же время самому возвышенному, где более всего он связан с Евангелием. В унылом затишье плена раздается голос нового избранника Господня, который возвещает Израилю "новое и сокровенное" (Ис. 48:6). Речи его подобны свежему ветру, внезапно подувшему над раскаленной пустыней. Ни прежде, ни после него в дохристианском мире мы не встретим такой глубины прозрения, силы и свободы духа. Он - величайший учитель, богослов и поэт Израиля. Недаром Свою первую проповедь к жителям Назарета Христос начнет словами этого пророка, а Отцы Церкви назовут его "ветхозаветным евангелистом". Но кто же он, этот человек? Казалось бы, в Ветхом Завете о нем должно быть сказано больше или хотя бы не меньше, чем об Исайе и Иеремии. Но тут, как ни трудно этому поверить, обнаруживается поразительный факт: непроницаемая завеса скрывает лицо пророка, даже имя его остается нам неизвестным. Его проповеди и гимны включены в Библии в Книгу Исайи, и долгое время их из-за этого приписывали иерусалимскому пророку. Но даже и тогда, когда выяснилось, что это - ошибка, загадка безымянного провидца осталась неразрешенной. Условно его принято теперь называть Исайей Вторым или Второисайей. О многих других пророках, проповедовавших короткое время, мы не знаем ничего, кроме имени. Но не говоря уж о том, что Второисайя был личностью исключительной, его служение обнимало почти четверть века и не могло пройти незамеченным. Быть может, он носил то же имя, что и пророк VIII века, а впоследствии их отождествили? Но это предположение нечем подтвердить. Есть мнение, что пророк намеренно укрылся за авторитетным именем. Подобные примеры Ветхий Завет знает. И не только Ветхий: достаточно вспомнить апокрифические евангелия или великого церковного философа V века, писавшего под именем Дионисия Ареопагита. Но против того, что мы имеем дело только с псевдонимом, говорит поразительное сходство в словаре и стиле между Исайей, сыном Амоца, и Второисайей. Такая близость не может быть случайной. Скорее всего, перед нами не просто псевдоним, а свидетельство духовной преемственности, глубокой ученической связи. "Владыка Ягве, - говорит Второисайя, - дал мне язык учеников, чтобы я мог укреплять словом изнемогающего. Он каждое утро пробуждает мой слух, чтобы я мог внимать, как ученик" (Ис. 50:4). Учениками ("лимудим") иерусалимский пророк называл своих последователей, и в этом смысле, кроме Книги Исайи, слово "лимудим" в Библии нигде больше не употребляется. Вероятно, анонимный писатель принадлежал к Исайевой школе и сознавал себя продолжателем дела учителя. Этим объясняются и общие черты стиля обоих пророков, и то, что речи Второисайи были вставлены в антологию Исайевой традиции. Почти вся его проповедь являлась радостной вестью об избавлении. И сама по себе анонимность этого глашатая Царства знаменательна. Слово Предвечного звучит в его устах с такой покоряющей мощью, что ему самому как бы приходится отступить в тень. Первое, что можно сказать о нем с известной долей вероятности, - это то, что он был "сыном изгнания" и родился среди пленников. Следовательно, основные годы деятельности пророка падают на его молодость. И в этом он не составляет исключения в библейской истории. Правда, под влиянием позднейшей иконографии мы привыкли рисовать себе пророков в виде длиннобородых столетних старцев. Между тем и Исайя, и Иеремия, и Иезекииль были призваны на служение в возрасте от двадцати до тридцати лет. Они были так же молоды, как Иисус, когда Он выступил на проповедь (Лк. 3:23). Сами их писания, полные юношеского огня и энтузиазма, представляют резкий психологический контраст со старческими сентенциями Притч и Экклезиаста. Уже Исайя Иерусалимский сознавал, что Мессия должен действовать в Истории иначе, нежели земные цари, а последователь его говорит об этом с ясностью, не оставляющей места сомнениям. Мессия, по его пророчеству, будет совершать свое служение как бы незаметно, в нем не будет и следа внешнего величия: Не станет кричать Он и не возвысит голоса, не даст услышать Его на улицах, Надломленной тростинки не сломит, теплющегося огонька не потушит (Ис. 42:2-3). Его миссия не ограничится спасением народа Господня, она охватит весь мир. На это указывают слова Ягве, обращенные к Его Посланнику: Мало того, что Ты будешь Слугой Моим для восстановления колен Иакова и возвращения остатков Израиля, но Я сделаю Тебя светом народов, чтобы спасение Мое дошло до краев земли. (Ис. 49:6) Пределы раздвинуты, светильник вышел из-под спуда! Мы не знаем, насколько осведомлен был пророк о духовной ситуации в тогдашнем мире, но интуитивно он мог угадывать, что повсюду начинается великое духовное пробуждение. И в самом деле, современниками Второисайи были Ксенофан, учивший о "едином Боге", и Пифагор, искавший божественную Монаду. То было время зарождения буддизма, конфуцианства, зороастризма. И пусть даже все эти движения оставались вне поля зрения пророка, но он со свойственной ему прозорливостью видел, что мир вступает в эпоху напряженных духовных поисков. Поэтому благовестие о мировой миссии Слуги Господня обрело для Второисайи особое значение. Кроткий Учитель будет, подобно Моисею, заступником, Ходатаем за человечество. Это слово, кроме одного случая, в Ветхом Завете употребляет только Второисайя, ибо яснее всех других постиг он богочеловеческую роль Слуги Ягве. Мессия разделит участь гонимых пророков, и Его страдания за людей таинственным образом принесут им спасение. Как это будет? Пророк не знает, но он видит почти воочию Чистейшего из всех на земле, Который отдает Себя в руки злых сил лишь затем, чтобы стать Искупителем грешников. Новый Завет, говоря о мистерии Искупления, обращается к образам и языку Второисайи. Евангелисты и апостол Павел принимают его символы Агнца и Жертвы, которые отныне становятся неотделимы от попыток выразить тайну Спасения. Существует мнение, что, отождествляя искупление с жертвой Страдальца, Второисайя мог находиться под впечатлением мифа о страждущем божестве, с которым познакомился в Халдее. Однако вавилонский бог Таммуз не изображен в мифе добровольной жертвой, и поэтому фигура его лишь внешне напоминала образ Мессии-Страстотерпца. К преддверию центрального события мировой истории пророка подвели не языческие мифы, но крестный путь служения лучших сынов Израиля, апостолов Ягве. За их скорбными и героическими силуэтами он различал в дали веков образ Пророка и Ходатая, Который перекинет мост над пропастью, отделяющей человека от Бога.

Состав и содержание книги пророка Исаии.Книга пророка Исаии состоит из 66 глав и по своему содержанию разделяется на три части, которые в современной библейской науке называются: Прото-Исаия (1-39 глл.), Исаия II (40-55 глл.) и Исаия III (56-66 глл.). Каждая часть в свою очередь разделяется на несколько отделов.

Перечень тем книги пророка Исаии с указанием глав следующий: Обличение грехов Иуды (1), Суд Божий над миром и возвышение Царства Божия (2-3); о том, что остаток народа спасется и о Мессии (4), песнь о Винограднике (5), видение Господа Саваофа (6), конфликт с Сирией и о рождении Эммануила (7), о чудном Младенце (8-9) речь об Ассирии (10), о Мессии и Его Царстве (11), хвалебная песнь Богу (12), пророчества об языческих царствах, о Вавилоне и антихристе (13-14), о Моаве (15), о Самарии и Дамаске (17), речь об Ефиопии и Египте (18-20), предсказание падения Вавилона (21), предсказание о нашествии на Иудею (22), о Тире (23); суд над вселенной и обновление мира (24-25), воскресение мертвых (26), продолжение песни о Винограднике (27), речи о Самарии и Иерусалиме (28-29), Египте (30-31), о новозаветных временах (32), пророчество об Ассирии (33), суд над народами и о благодати Божией (34-35), историческая часть (36-39), предсказание о конце вавилонского плена и об Иоанне Крестителе (40, 48), предсказание о царе Кире (41 и 45), Отрок Господень (42), утешение пленным в Вавилоне (43-44), о падении Вавилона (46-47), о Мессии (49-50), восстановление Сиона (51-52), страждущий Мессия (53), о призвании язычников в Царство Мессии (54-55), о новозаветных временах (56-57), обличение лицемеров (58-59), слава Нового Иерусалима (60), о Мессии и новозаветных временах (61-63), молитва пророка за свой народ (62), призвание язычников к вере (65), торжество Церкви и окончательный суд над отступниками (66).Несмотря на свою древность, книга пророка Исаии звучит, будто написана вчера. Она настолько содержательна, утешительна и поэтична, что каждому христианину следовало бы ее иметь своей настольной книгой.

1-39. Первая часть содержит пророчества обличительного и утешительного характера, произнесенные и записанные в разное время и по поводу различных исторических обстоятельств.

40-55. Вторая часть книги содержит утешительные пророчества о спасении от плена, о Мессии, искуплении и мессианском духовном царстве. Главная тема пророчества — предизображение служения, страданий и последующей славы Мессии, Который в еврейском тексте назван hw"hy> db,[, («Евед Ягве») — Рабом или Слугой Господним, а в греческом — «Отроком Господним». В четырех местах второй части книги пророчества о «Рабе Господнем» изложены в форме гимнов: 42:1-9; 49:1-6; 50:4-9; 52:13-53:12. Их поэтому называют «Песнями Раба Господня». Пророчества, содержащиеся в них, в Новом Завете отнесены к Иисусу Христу (Лк. 22:19-20, 22-37 и т.д.).

56-66. Третья часть книги: Основная тема третьей части книги — мессианское духовное царство и распространение его при содействии Св. Духа среди языческих народов. Общий фон 56-66 глав — Палестина, а не Вавилон.

Теперь рассмотрим традиционную точку зрения. В книге Иисуса Сираха (Сир. 48:24-25) все части приписаны великому Исаие. Это же утверждается в Новом Завете: в свидетельстве Иисуса Христа о том, что писание Исаии (Ис. 61:1-2а), прочитанное Им в назаретской синагоге, исполнилось на Нем (Лк.4:17-22), и в ссылках Его на «пророчества Исаии» об иудеях (Мф. 15:7-9 — ср. Ис. 29:13; Лк. 22_37 = cp. Ис. 53:12; в цитировании евангелистами пророчеств Исаии (Мф. 3,:3; Ис. 40:3; 4:4‑6; Ис. 9:1‑2; 8:17 = Ис. 53:4; 12:17-21 = Ис. 42:1-4; Ин. 1:23 = Ис. 40:3; 12:38‑40 = Ис. 53:1; 6:9‑10); в цитировании книги Исаии другими апостолами в новозаветных книгах (Деян. 8:28, 32-33 = Ис. 53:7-8; 28:25-27 = Ис. 6:9-10; Рим. 9:27 = Ис. 10:22-23; 10:11 = Ис. 28:16б; 10:16 = Ис. 53:1; 15:12 = Ис. 11:10). Следуя текстам Нового Завета, отцы и учители Церкви в своих толкованиях и многочисленных ссылках также признавали подлинной всю книгу Исаии, а пророка называли «ветхозаветным евангелистом» за необычайную ясность предсказаний о Мессии-Христе и его духовном Царстве.

Рассматривая проблемы авторства и времени происхождения книги Исаии, следует иметь в виду, что каноничность всей книги, боговдохновенность и равноценность содержания всех ее частей не зависимы от их авторства и времени написания. Господь Иисус Христос и Его Апостолы не информировали своих современников по таким, по-видимому, второстепенным вопросам, как исагогические проблемы, но Христос и апостолы отметили особое значение и исполнение мессианских пророчеств, содержащихся во всех трех частях кн. Исаии. Исагогические проблемы стали актуальным предметом изучения лишь в новое время и, разумеется, они не безразличны для экзегезы, так как помогают понять и истолковать обсуждаемые места в их историческом контексте и одновременно в свете Нового Завета и таким образом избежать неверных или неполных истолкований.

Ис. 2:1-4. О возвышении горы Господней.Мессианское пророчество 2-й главы неразрывно связано с христологическими откровениями 7-й, 9-й и 11-й глав книги Исаии.

В 1-4 стихах данной главы содержится пророчество о Церкви Христовой под образом явления и возвышения «горы Господней», к которой соберутся все языческие народы (ст. 2-3), и о всеобщем мире в мессианские времена (ст. 4). Выражение «в последние дни» в пророческих книгах употребляется в значении «в мессианские времена». Под «горою Господней» в буквальном смысле разумеется г. Сион, точнее, г. Мориа, на которой стоял Иерусалимский храм; под «холмами» — капища и священные рощи язычников, которые обычно находились на возвышенных местах. Возвышение горы Господней над холмами символизирует возвышение (победу) истинного богопознания над ложным языческим.

В духовном смысле «гора Господня» и стоявший на ней «Иерусалимский храм» здесь, как и во многих других местах Библии, означает Церковь Христову. Отсюда собрание всех языческих народов на гору Господню, в Иерусалимский храм (см. ст. 3) символизирует вступление их в христианскую Церковь, которая, по смыслу данного откровения и параллельных мест (Зах. 3:22; Иез. 40‑48 гл.), будет иметь универсальный характер и распространится среди всех народов.

Выражение «придите и взойдем на гору Господню...» заимствовано из обычая древних евреев приглашать друг друга в Иерусалим на праздники.

Рассмотренный отдел Ис. 2:1-3 читается в качестве паремии в праздник Вознесения Господня, так как, по разуму Церкви, откровение о славе горы Сионской имеет отношение и к славе соседней горы Елеонской, с которой Господь Иисус Христос вознесся на небо.

При интерпретации этого пророчества невольно возникает вопрос о времени его исполнения. Состояние христианских обществ в почти двухтысячелетний период их истории, по-видимому, противоречит предсказанию об идеальном мире в мессианские времена. «До пришествия на землю Христа все люди облекались в оружие, — пишет св. Иоанн Златоуст, — и никто не был свободен от этого занятия; города воевали с городами, и везде был слышен шум сражения. А теперь большая часть вселенной в мире, все безопасно занимаются ремеслами, возделывают землю, переплывают моря, и только небольшая часть носит звание воинов для охранения всех прочих. И в них не было бы нужды, если бы христиане исполняли должное и не нуждались в напоминании посредством наказания» (Беседы на Пс. 45:9-10). В современной нам действительности идеи разоружения и всеобщего мира распространяются в мире с необыкновенной быстротой, завоевывая мысли и сердца сотен миллионов людей. Среди всех народов устанавливается взгляд на войны, как на печальную действительность прошлого, которой следует избегать в настоящем и будущем. Полное и окончательное исполнение пророчества Ис.2:4 наступит после второго пришествия Христова, когда «будет Бог всяческая во всех» (1 Кор. 15:28).