Деформация эстетической функции текста
В XVII в., в эпоху господства в европейской переводческой идеологии концепции «прекрасных неверных», французская переводчица Анн Лефебр-Дасье перевела прозой поэтические произведения Гомера, Плавта, Аристофана, Теренция, исходя из убеждения, что поэты, переведенные в стихотворной форме, перестают быть поэтами. Переводчица полагала, что «только проза способна последовательно передать все мысли поэта, сохранить красоту его образов, сказать все, что он сказал»1. Таким образом, Анн Лефебр-Дасье сознательно приносила в жертву поэтическую форму оригинальных текстов, т.е. деформировала ее, для того чтобы сохранить систему образов, последовательность, точнее, логику развития идей автора и т.п.
Противоположная по направленности деформация поэтического исходного текста происходит тогда, когда речь идет о поэтическом произведении, положенном на музыку, например о песне. В этом случае переводчик непременно должен соблюсти хотя бы слоговый размер строк таким образом, чтобы переведенный текст «попадай» в размер музыкального произведения, оставшийся неизменным. Стараясь соблюсти размер, переводчик часто вынужден деформировать не только систему образов и последовательность идей автора оригинала, но и референтную соотнесенность исходного текста. В качестве примера переводческой деформации песенного текста, пожалуй, не совсем удачной, можно проанализировать русский перевод арии «Belle» из обошедшего весь мир мюзикла «Нотр-Дам». Эта ария в оригинальном тексте содержит три различных рефрена, каждый из которых тем или иным образом отражает характер персонажа и сущность его отношения к Эсмеральде. Рефрен Квазимодо отражает его любовь и одновременно застенчивость. В последней строке рефрена Квазимодо
См.: Van Hoof И. Histoire dc la rraduclion en Occident. Paris, 1991. P. 51.
просит у Люцифера1 — «сына зари», символизирующего в христианской мифологии падшего ангела, дьявола, разрешения лишь «прикоснуться пальцами к волосам Эсмеральды». Священник Фроло, тайно влюбленный в Эсмеральду и мечущийся между плотской страстью и верностью духовному предназначению, выражается эвфемистической метафорой, прося у собора разрешения «приоткрыть дверь в сад Эсмеральды». Красавец Феб, обрученный с Флёрделис, обращаясь к невесте, говорит о своей неверности ей и желании «сорвать цветок любви Эсмеральды». В русском же тексте, точно копирующем, разумеется, слоговый размер оригинала, три совершенно различные стиха деформируются в один до пошлости банальный рефрен, в котором все три персонажа, не забывая о страданиях в загробной жизни, мечтают провести ночь с прекрасной цыганкой:
«И после смерти мне не обрести покой, Я душу дьяволу продам за ночь с тобой».
О /Lu/ci/fer/! Oh/! Laisse/-moi/ rien/ qu'u/ne/ fois (2) Gfi/sser/ mes/ doigls/ dans/ les/ chc/vcux/ d'Es/me/ral/da | 2 2 | И /пос/ле/ смер/ти/ мне/ не/ об/рес/ти/ по/кой За/ ночь/ с то/бой/ я/ ду/шу/ дья/во/лу/ про/дам | 2 2 |
O/ Not/re/-Dame/! Oh/! Laisse/ -moi/ rien/ qu'u/ne/ fois (2) Pou/sser/ la/ porte/ du /jar/din/ d'Es/mc/ral/da | 2 2 | И /пос/ле/ смер/ти/ мне/ не/ об/рес/ти/ по/кой За/ ночь/ с то/бой/ я/ ду/шу/ дья/во/лу/ про/дам | 2 2 |
O/ Flcur/-de/-Lys/, je/ ne/ suis/ pa/s hom/mc/ de/ foi (2) J'i/rai/ cuei/llir/ la/ fleur/ d'a/mour/ d'Es/mc/ral/da | 2 2 | И /пос/ле/ смер/ти/ мне/ не/ об/рес/ти/ по/кой За/ ночь/ с то/бой/ я/ ду/шу/ дья/во/лу/ про/дам | 2 2 |
1 Интересно, что имя Люцифер пришло в христианскую мифологию из Вульгаты. Иероним создал его. калькировав выражение светящаяся звезда — lux (свет) +ferre (нести), обозначавшее в Книге Пророка Исайи иаря Вавилонии: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы» (XIV, 12). Этим именем в латинской версии 2-го Послания аи. Петра обозначается также «утренняя звезда»: «Доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших» (II, 19). Со Средних веков имя обозначает дьявола, сатану. С этим значением оно пришло во французский и итальянский языки. Во французском языке от него образовалось прилагательное luciferien, ienneсо значением «сатанинский, дьявольский, демонический». В румынском же языке, шкже заимствовавшем латинское имя, luceafar обозначает любую звезду, светило, а также «звезду» в переносном смысле как выдающуюся личность. Эта межъязыковая семантическая асимметрия может стать причиной переводческой ошибки («ложный друг переводчика»).
Кажется странным, что поэт-переводчик, автор слов русского текста, деформируя оригинальный текст путем сведения трех разных рефренов к одному, не обратил внимания на различия характеров трех поющих о любви к Эсмеральде мужчин, однако это уже иной аспект деформации при переводе, а именно деформация с точки зрения оценки результата переводческого труда.
Но не только поэтический текст и стихотворная форма предполагают сознательные деформирующие операции в переводе.