Перевод как объект теории. Определение перевода

ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ СОВРЕМЕННОЙ ТЕОРИИ ПЕРЕВОДА

Современное состояние теории перевода характеризуется не только непрекращающимся поиском закономерностей перевод­ческой деятельности, но и постоянным уточнением как предмета, так и самого объекта этой науки.

Различение объекта и предмета науки, или конкретного науч­ного исследования, проводится не всегда. В плане общей теории познания противопоставление предмета и объекта относительно. Основное структурное отличие предмета от объекта состоит в том, что предмет заключает в себе лишь главные, наиболее суще­ственные с точки зрения конкретного исследования свойства и признаки¹.

Проблема определения объекта и (или) предмета теории пере­вода рассматривается в работах многих исследователей. А. В. Федо­ров, один из основоположников отечественной лингвистической теории перевода, справедливо полагал, что «при всей взаимосвя­занности различных плоскостей изучения, обусловленной един­ством самого объекта — перевода, постоянно возникает необхо­димость обращать основное внимание на определенную сторону объекта изучения, при большей или меньшей степени абстракции от остальных (что естественно в науке)»². Признавая, что на со­временном этапе интересы исследователей перевода разделились, что наряду с традиционным изучением соотношения перевода с оригиналом появилось новое направление, исследующее процесс перевода путем его моделирования, Федоров считал необходи­мым в большей степени концентрироваться на лингвистической стороне перевода. «Основным предметом внимания для теории перевода, — отмечал он, — являются соотношения между подлин­ником и переводом и различие тех форм, которые они принимают в конкретных случаях, требующих объяснения и уточнения»³. Швейцер, представляя иное направление в теории перевода, по­лагал, что в предмет теории перевода «входит процесс перевода в широком социокультурном контексте с учетом влияющих на него ^внеязыковых факторов — его социальных, культурных и психоло-

¹ Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 525. ~ Федоров А.В. Основы обшей теории перевода. М., 1983. С. 16. -¹ Там же. С. 15.

гических детерминантов»¹. Объектом исследования оказывался опять же перевод как особый вид речевой коммуникации. Швей­цер уже стремится преодолеть рамки лингвистики и вывести тео­рию перевода на уровень самостоятельной научной дисциплины. Миньяр-Белоручев, определяя место теории перевода среди дру­гих отраслей знаний, прежде всего постарался уточнить сам объект этой науки. От общего понятия «перевод» в концепции Федорова через понятие «особого вида коммуникации» у Швей­цера Миньяр-Белоручев приходит к определению объекта теории перевода как особого вида коммуникации, а именно коммуника­ции с использованием двух языков. Поэтому, считал он, теории перевода следует не ограничиваться сугубо лингвистическим ас­пектом процесса перевода, но также изучать и «условия порожде­ния исходного текста, и условия восприятия переводного текста, и социальный статус коммуникантов, и речевую ситуацию, и раз­личные сопутствующие явления, что входит в сложное понятие коммуникации с использованием двух языков»². При определе­нии предмета науки о переводе Миньяр-Белоручев исходил из положения о том, что предметом любой науки является теорети­ческое отражение содержания объекта, создание его абстрактной модели, накопление систематизированных знаний об объекте³.

Предложенное исследователем положение об объекте пере­водческой науки позволяет взглянуть на перевод не только как на объект сопоставительной лингвистики. Из этого определения мы узнаем, что перевод представляет собой один из сложных видов речевой деятельности и что он предполагает взаимодействие трех участников акта коммуникации с использованием двух языков. В этой формулировке объекта науки о переводе, отражающей дея-тельностный подход к переводу, который, по мнению ее автора, противопоставлен сугубо лингвистическому, перевод рассматри­вается как процесс, рациональная деятельность. Иначе говоря, наука о переводе исследует двуязычную деятельность переводчика в его взаимодействии с автором исходного сообщения и получа­телем продукта перевода. И тем не менее предложенное Миньяр-Белоручевым определение объекта теории перевода достаточно спорно, так как не отражает всех тех признаков, которыми может характеризоваться перевод. Определение предмета науки о пере­воде как теоретического отражения реальной переводческой прак­тики также довольно расплывчато.

Отождествление объекта и предмета теории перевода факти­чески происходит и у В.Н. Комиссарова. Он, как и Миньяр-Бе-

¹ Швейцер А.Д. Теория перевода. М., 1988. С. 8.

⁷ Миньяр-Белоручев Р.К. Теория и методы перевода. М., 1996. С. 6.

-¹ Там же. С. 5.

доручев, рассматривает перевод в рамках межъязыковой коммуни­кации. Такой подход позволяет, по его мнению, «решить вопрос о том, что составляет предмет теории перевода. Понятно, что тео­рия перевода (теоретическая часть науки о переводе — переводо-редения) должна заниматься изучением перевода, но что такое перевод?»¹ Таким образом, предметом науки о переводе оказывает­ся изучение объекта — перевода, т.е. всеобъемлющее теоретиче­ское представление объекта без какой бы то ни было определенно выраженной специфики. В этом случае оказывается необходимым уточнить само понятие объекта, что и предпринимает Комисса­ров, предлагая следующее определение перевода: «Перевод — это вид языкового посредничества, при котором на другом языке создается текст, предназначенный для полноправной замены оригинала, в качестве коммуникативно равнозначного последне­му»². Весьма лаконичное определение перевода, предложенное Комиссаровым, все же не отражает всей сущности объекта тео­рии перевода с достаточной полнотой и ясностью. Комиссаров справедливо относит свое определение к разряду телеологичес­ких, т.е. тех, которые пытаются объяснить сущность явлений и процессов через отношение целесообразности. Но цель не яв­ляется единственной причиной того, что процессы развиваются тем или иным способом. Цель представляет собой лишь один из внешних факторов по отношению к процессу и не дает возмож­ности вскрыть его сущность.

Попытка уточнить объект теории перевода вновь возвращает нас к самому понятию «перевод», ведь именно это понятие и должно отражать некую реальность, исследуемую данной научной дисциплиной. Всякое понятие характеризуется объемом и содер­жанием. Если мы включим в объем понятия «перевод» все разно­видности коммуникации с использованием двух языков, то под это понятие мы должны будем подвести и составление рефератов по источникам, написанным на другом языке, и аннотации соб­ственных научных статей, которые принято делать на английском языке, и известные из истории литературы подражания, и неко­торые другие разновидности коммуникации с использованием Двух языков, не являющиеся переводом. Объем понятия «пере­вод» оказывается уже понятия «коммуникации» с использованием Двух языков. Но, как мы видели, существует широкий взгляд на перевод (межъязыковой перевод, внутриязыковое переименова­ние и трансмутация). Такое широкое понимание перевода выхо-Дит за пределы коммуникации с использованием двух языков, так

' Комиссаров В.Н. Современное перевод сведение. ² Там же. С. 53.

как предполагает и коммуникацию внутри одного языка и, на­против, коммуникацию с использованием разных семиотических систем. Объем понятия перевод оказывается шире объема поня­тия комуникации с использованием двух языков.

Для уточнения объема понятия перевод следует как можно полнее раскрыть его содержание, т.е. максимально полно ответить на вопрос о том, что же такое перевод. Это позволит отграничить перевод от других смежных с ним явлений. Во Введении мы при­водили различные определения перевода, характеризующие это яв­ление с разных сторон, называющие различные признаки объекта. Синтез всех признаков, выраженных в этих определениях, и позво­лит уточнить содержание понятия «перевод».

Прежде всего следует подчеркнуть, что перевод — обществен­ное явление,он может существовать только в обществе индиви­дов, наделенных способностью мыслить абстрактно, облекать свои представления об окружающем мире в условные знаки, договари­ваться между собой о значениях и взаимообусловленности этих знаков, т.е. их системности, и нуждающихся в передаче мыслейдруг другу с помощью этих знаковых систем. Общественный ста­тус перевода ставит его в зависимость от целого ряда социальных факторов. Социальный статус коммуникантов, в том числе и са­мого переводчика, общественная значимость каждого перевода, условия коммуникации и многие другие факторы обусловливают как протекание самого процесса перевода, так и свойства созда­ваемого переводчиком «продукта».

Перевод является сложнейшей интеллектуальной деятель­ностью,т.е. представляет собой психофизический процесс отра­жения сознанием переводчика некоторой реальности. Сложность «переводческого» отражения действительности состоит в том, что воспринимает он уже отраженные чужим сознанием факты дей­ствительности. Эта двойственность отражения и лежит в основе перевода как психического процесса. Восприятие переводчиком отраженной действительности, зафиксированной в формах исход­ного текста, также происходит различно. Исходный текст может поступать по зрительному или слуховому каналам, один раз или неограниченное количество раз, в комфортной психологической обстановке или в условиях стресса. От того, как воспринимает переводчик «свою реальность», зависят свойства создаваемого им продукта.

Перевод всегда предполагает оперирование определенными знаковыми системами,т.е. имеет знаковую, семиотическую сущ­ность. Он может осуществляться как между разными семиотичес­кими системами, так и между разными вариантами одной и той же семиотической системы. В качестве вариантов одной семиоти-

ческой системы могут выступать разные естественные языки в рамках абстрактной семиотической системы — человеческого язы--£3. Такими вариантами могут быть и разные подсистемы внутри одного национального языка, и разные идиолекты, т.е. индивиду­альные языки говорящих субъектов. Преимущественным объектом теории перевода является межъязыковой перевод,однако многие закономерности, присущие данной разновидности семиотических отношений, оказываются действительными и для внутриязыково­го, и для межсемиотического перевода.

Перевод — это всегда переход,осуществляемый индивидом (или имитирующей его машиной) либо от одной семиотической системы к другой, либо от одного варианта той же семиотической системы к другому. Но не всякий переход от одной знаковой сис­темы к другой оказывается переводом. Не выходя за пределы взаи­модействия только языковых систем и в дополнение к названным уже типам коммуникации с использованием двух языков можно представить себе такую ситуацию устного общения, когда би­лингв, находясь в обществе людей, говорящих на разных языках, например на дипломатическом приеме, говорит с одними на од­ном языке, а с другими — на другом. Но никакого перевода в этом случае нет, ведь билингв, строя речевые произведения то на одном, то на другом языке, не ставит перед собой задачу передать сообщение от одного коммуниканта к другому. Таким образом, главной функцией перевода, отличающей его от других разновид­ностей коммуникации с использованием двух языков, оказывается общественная функция посредничества,т.е. передача чего-либо от одного индивида другому. В этой функции перевод подобен лю­бому посредничеству. Переводчик оказывается сродни адвокату, отстаивающему интересы своего клиента в суде, или банкиру, пе­реправляющему денежные средства от одного человека другому.

Наконец, самый важный вопрос о том, что же в самом деле должен передавать переводчик в процессе своего посредничества. От решения этого вопроса зависит то, как определять перевод. Располагаясь в сфере коммуникации, переводчик оперирует смыс­лами,заключенными в речевых произведениях (текстах). Таким образом, перевод представляет собой операцию по расшифровке смыслов, извлеченых из сообщения, созданного средствами одного естественного языка, и воспроизведения их в сообщении, созда­ваемом средствами другого естественного языка.

Мы сравнили переводчика с банкиром. Можно ли себе пред­ставить банкира, который передал бы от клиента А клиенту Б де­нежную сумму, не удержав с клиентов несколько процентов за свои посреднические услуги? Так и переводчик. Вряд ли можно ожидать от него абсолютно полной, стопроцентной передачи всей

системы смыслов, содержащейся в исходном сообщении. Речь даже не идет о значениях знаков, составляющих исходный текст. Их полная передача в переводе не только невозможна, но и не нужна. Переводчик не всегда будет передавать те или иные грам­матические значения. Например, переводя на русский язык фран­цузское выражение a table — за стол, он не будет сообщать, что во французском языке слово table женского рода, а переводя фран­цузское слово secretaire русским секретарь, умолчит о том, что! это слово может обозначать и секретаршу, и т.п. В любом перево­де всегда утрачивается какая-то часть исходной информации и неизбежно добавляется новая информация, возникающая из со- j четаний знаков языка перевода. Неизбежность утрат и изменений смыслов в переводе отчетливо осознавал еще Иероним, видимо, это сознает и любой человек, вовлеченный в переводческую дея­тельность. Но если Иероним был вынужден убеждать своих со­временников в неизбежности потерь, то в современной науке о переводе, как справедливо утверждает В.Н. Комиссаров, «призна­ется принципиальная переводимость релевантной части содержа­ния оригинала при возможных опущениях, добавлениях и изме­нениях отдельных элементов передаваемой информации»¹. Пере­вод следует всегда рассматривать как частичную передачу смысла исходного сообщения, лишь приближающуюся в большей или меньшей степени к полной. Отличие перевода от других видов межъязыкового посредничества, таких как реферирование, подра­жание, пересказ и т.п., состоит именно в том, что перевод стре­мится к максимально полному и точному воссозданию всей сис­темы смыслов, заключенной в исходном сообщении. Абсолютно полная передача всех смыслов — это некая переводческая сверх­задача, к достижению которой следует стремиться, но достичь ее практически невозможно.

Все теоретические и критические рассуждения о переводе ве­лись на протяжении двух тысячелетий в основном вокруг вопроса о том, какой должна быть степень полноты и точности воссозда­ния в переводе системы смыслов оригинала. Осознание частич­ности перевода, неизбежности утрат при воссоздании системы смыслов исходного сообщения в сочетании со стремлением к аб­солютной полноте и точности порождали пессимизм и утвержде­ния о непереводимости. Но это же свойство перевода лежит в ос­нове апологий «переводческой вольницы», права переводчика на свободное обращение со смыслами оригинала, на всяческие пере­делки, исправления, подражания и т.п.

Частичность воссоздания системы смыслов оригинала — объек­тивное свойство перевода. Она обусловлена неизбежной асиммет-

Комиссаров В.Н. Современное переводоведение. С. 49.

рйей любой пары языковых систем, оказывающихся в контакте в переводе, асимметрией языковых картин мира. Полнота и точ­ность перевода зависят от условий его осуществления. Письмен­ный перевод менее ограничен во времени, чем устный перевод. Он позволяет многократно обратиться к тексту оригинала, к справочной литературе, редактировать текст перевода и т.п. Уст­ный перевод протекает в условиях однократного предъявления исходного сообщения в устной форме, часто на фоне множе­ственных помех, без возможности вновь вернуться к начатому уже переводу, без права на его редактирование. Естественно, по своей полноте письменный перевод будет отличаться от устного. Различия в степени полноты столь велики, что в западной пере­водческой школе эти виды перевода традиционно обозначают разными терминами (ср.: traduction — interpretation фр., translation — interpretation англ, и т.п.)- Устный перевод оказывается сродни интерпретации, т.е. толкованию, раскрытию смысла чего-либо, предполагающей, как правило, творческое начало. Но интерпре­тация оказывается основой не только устного, а любого перевода. Переводчик, в каких бы условиях он ни работал, прежде всего является коммуникантом, получающим речевое сообщение, чита­телем, если речь идет о письменном тексте, и слушателем, если исходное сообщение поступает в устной форме. То, насколько полно и точно воспринято исходное сообщение, расшифрована закодированная в нем система смыслов, зависит от личности пе­реводчика, его индивидуальности, психического состояния, опыта познания окружающего мира, а также от его этической установ­ки, т.е. понимания своей переводческой миссии. Но интерпрета­ция не ограничивается только пониманием исходного речевого произведения, это еще и толкование заложенной в нем системы смыслов. Толкование предполагает выбор определенных форм вы­ражения, наиболее приемлемых, с точки зрения каждого конкрет­ного переводчика, для данной системы смыслов, ожиданий публи­ки, получающей перевод, условий перевода. Объективная множе­ственность интерпретаций оригинала составляет третью причину частичности перевода.

Необходимость найти ту оптимальную величину полноты и точности передачи системы смыслов оригинального речевого про­изведения, позволяющую говорить именно о переводе, а не о ка­ком-либо ином виде межъязыкового посредничества, выдвигает на первый план проблему отношения исходного текста к тексту перевода. Идеалом такого отношения было бы тождество, т.е. полное подобие. Но, как мы пытались показать, полное подобие ^в переводе практически недостижимо. Поэтому оптимальное от­ношение подобия перевода тексту исходного речевого произведе-

, максимально возможное в конкретных условиях, оказывается

величиной относительной. Это отношение можно определить через понятие эквивалентности,так как эквивалентными оказываются предметы и количества равнозначные, равноценные или соответ­ствующие в каком-либо отношении другим, способные служить им выражением или заменой.

Таким образом, выделенные признаки понятия «перевод» дают возможность сформулировать содержание этого понятия и дают представление о том объекте, который изучается теорией перевода. Перевод — это общественная функция коммуникативного по­средничества между людьми, пользующимися разными языковыми системами, реализующаяся в ходе психофизической деятельности билингва по отражению реальной действительности на основе его индивидуальных способностей интерпретатора, осуществляющего переход от одной семиотической системы к другой с целью эквива­лентной, т.е. максимально полной, но всегда частичной, передачи системы смыслов, заключенной в исходном сообщении, от одного коммуниканта другому.

Такое понимание перевода как объекта теории, разумеется, вполне предполагает междисциплинарный подход.

Интеллектуальная деятельность переводчика по реализации сложнейшей общественной функции может изучаться лингвисти­кой, потому что эта деятельность — речевая, т.е. реализующаяся с помощью естественных человеческих языков. Перевод представ­ляет интерес для семиотики как процесс перехода от одной зна­ковой системы к другой, и для логики как процесс преобразова­ния смыслов, и для когнитивистики как процесс познания чужой действительности через призму своей. Переводческая деятельность может изучаться и психологией как разновилность психической деятельности, и социологией — как один из видов социально-ро­левого взаимодействия, и юридической наукой — в аспекте от­ветственности переводчика за результат своей деятельности. Про-.цесс перевода может изучаться даже медициной, если эта наука захочет выяснить, например, как меняются артериальное давление и пульс у устных переводчиков для начала, в ходе и по заверше­нии перевода, и т.п. Перевод как процесс создания художествен­ного произведения традиционно изучается литературоведением. Как специфическая форма воспроизведения действительности, в основе которой лежат категории, онтологически близкие художе­ственному образу, перевод может представлять интерес для тео­рии искусств.

Все эти разные взгляды на один и тот же объект, разные ра­курсы, под которыми исследуется этот объект, представляют собой разные предметыисследования одного и того же объекта. Что же тогда остается науке о переводе? Есть ли у нее свой особый пред­мет, свой особый взгляд на перевод, свой ракурс?