Как жили люди в давние времена 2 страница

что казахи стали российскими подданными, не знал. На вопрос, зачем же они убивали мирных жителей, ответил: «Казахи — наши давние враги, то зло, которое мы им причинили, равносильно злу, которое они причинили нам, и все же, если бы мы знали, что они — российские подданные, мы бы их не трогали», и просил прощения за совершенные злодеяния у коменданта города. Комендант простил его и предупредил: «Казахи приняли российское подданство и теперь наша обязанность — их защищать, отныне вы не должны вершить над ними суд, а если что — обращайтесь к нам. Российская власть сама решит, кому какое наказание вынести. Отныне, если такое повторится, прощения от нас не будет». Джунгарский хан со своим войском вернулся домой.

После того, как были подавлены башкирские восстания, в 1740 году Урусов, находясь в Орской крепости, узнал от некоторых башкир о прямой дороге в эту крепость. Хоть эта дорога давно была известна башкирам, они скрывали ее от других, чтобы самим пользоваться ею. Урусов прожил недолго, в 1741 году его похоронили в Самаре.

9

С помощью государства и деятельности Кирилова, Татищева, Урусова в окрестностях Оренбурга был установлен порядок. Довести дело до конца выпало на долю одного из любимцев Петра Великого — Неплю-ева. Неплюев — один из великих людей России, его биография в русских источниках расписана очень подробно. Неплюев — основатель современного Оренбурга, первый губернатор. Он из дворянского сословия, родился в 1693 году в Новгородской губернии в отцовском имении. Его отец — Иван Неплюев — был ранен под Нарвой в сражении с Карлом XII. От этих ран не смог оправиться и умер, Неплюев в 16-летнем возрасте остался без отца. В 18 лет женился. Когда родился ребенок, оставил семью и ушел в монастырь, через год вернулся. Он нигде не учился, писать и читать его научила мать. В этот период по указу

Петра Великого всех дворянских детей было велено учить геометрии и инженерному делу. Даже жениться дворянским детям разрешали только после того, как они пройдут обучение. По этой причине Неплюев, чтобы обучиться вышеупомянутым наукам, был вынужден оставить семью и поехать в Новгород в недавно открывшуюся школу.

Однако его мать, очень огорченная тем, что ее любимого сына заставляют учиться помимо его воли, от горя вскоре умерла. Неплюева перевели из Новгорода в школу в Нарве. В Нарве ему не пришлось пробыть более 3 месяцев, потому что в 1715 году в Петербурге открылась Морская Академия и по царскому приказу 300 дворянских детей зачислили в это учреждение. Среди зачисленных в Академию был и Неплюев, поэтому в 1715 году он оказался в Петербурге.

Петр Великий стремился выйти в северном направлении — к берегам Балтики, в южном — к Черному морю. Для этого нужно было подготовить специалистов в мореходном деле. По этой причине Петр Великий не довольствовался только одной Академией, а наиболее талантливых юношей отправлял учиться за границу, в школы Западной Европы: в Англию, Голландию, в Венецию (Италия). В Венецию были направлены 300 юношей, в это число вошел и Неплюев. В это время Венеция была самым злейшим врагом Турецкого государства. Когда русские моряки прибыли в Италию, началась война с Турцией. Неплюев с товарищами участвовал в этой войне и за свою смелость и отвагу получил от адмирала похвальную грамоту. Пробыв здесь два года, в 1719 году по приказу Петра Великого Неплюев с товарищами направился на учебу в Испанию. Здесь они поступили в академию в городе Кадикс, готовящую морских инженеров, но из-за незнания испанского языка от их учебы было мало толку. В этот испанский период русские студенты столкнулись с большими трудностями: они голодали, бедствовали. Поэтому просили Петра Великого поскорее отправить их домой. Царь дал разрешение. Неплюев, после 5 лет заграничных

.-

странствований, вместе со своими спутниками вернулся в Петербург. На четвертый день после возвращения состоялась аудиенция у царя, во время этой встречи Петр Великий обратил свой взор на Не-плюева. Спустя месяц Петр Великий устроил им экзамены перед большим количеством людей. На экзамене Неплюев привлек внимание царя и других высокопоставленных лиц. После этого Петр Великий назначил его на высокий пост, включив в свое окружение.

Неплюев, основавшись в Петербурге, вызвал к себе жену и детей, которых не видел более 7 лет. Однако и здесь им не пришлось долго жить вместе, потому что Неплюева отправили консулом в Истан-бул. В период своего консульства сделал много полезного для Русского государства. Много раз между Россией и Турцией разгоралась война из-за Кавказа, Неплюев сглаживал все конфликты. В те годы Турция была сильным государством и России, как более слабому, было опасно с ней воевать.

Петр Великий, оценив заслуги Неплюева, подарил ему огромный участок земли и 400 крестьян. Неплюев в Истанбуле держался благодаря своей умелой политике, у него везде были свои люди и, если на совещании министров обговаривались какие-то тайные дела, он уже был об этом информирован. Даже некоторые из турков, поняв, какой вред наносит Турции Неплюев, хотели его отравить, однако он спасся от гибели опять же благодаря своим информаторам.

Так он прослужил в Истанбуле 14 лет. Заболев, вернулся в Петербург. После возвращения домой здоровье его улучшилось, он пошел на поправку и вскоре, в 1740 году, его назначили губернатором Киева. Однако в те годы министр Астерман был обвинен в попытке свержения с престола новоявленной царицы Елизаветы Петровны и приговорен к смерти. Неплюев поддерживал отношения с Астерманом с давних пор и потому его также пытались обвинить в заговоре против царицы, сняли с должности, лишили всех орденов и подаренной ему земли, самого упрятали в темницу. Позже его оправдали, выпустили на сво-

боду, возвратили все награды и по приказу императрицы в 1742 году направили губернатором в Оренбург.

Управление Оренбургской областью в разные годы называлось по-разному. По просьбе Неплюева в 1744 году Сенат постановил назвать эту область губернией, а управляющего — губернатором. Поэтому в русских книгах Неплюев считается первым губернатором Оренбурга.

В эти годы в Оренбургскую губернию входили целиком современная Оренбургская область, современная Уфимская губерния, многие земли Пермской и Самарской губерний, а также принявшие российское подданство казахские племена, часто поднимающие восстания яицкие казаки, ставропольские калмыки. Чтобы одному человеку не было трудно управлять такой огромной территорией, для руководства Уфимской областью в городе Уфе был посажен наместник губернатора. На этих необъятных землях жили в основном башкиры, мишари, тептяри, казахи и другие мусульманские народы. Они часто поднимали восстания против Русского государства и поэтому понятно, какая большая ответственность лежала на губернаторе.

До Неплюева все руководители обосновывались в Самаре. 25 апреля 1742 года Неплюев также приехал в Самару, чтобы взять бразды правления в свои руки. Из Сената поступили указания: «Если среди башкир станут заметны бунтарские настроения, любыми путями их подавить». В этом же году в июле Неплюев, проезжая мимо Уфы в Оренбург (нынешний Орск), остановился на время в городе и расспрашивал о делах своего наместника Урусова. Вникнув в суть дел, он понял, что царские указы, направленные на успокоение башкир, до конца не выполняются.

Как раз в это время башкиры снова начали готовиться к восстанию. Башкир деревни Каенлытамак Казанской дороги Муслим Кусимов создает тайное общество и подговаривает башкир восстать — об этом донесли люди губернатора. Неплюев направил в город Мензелинск для выяснения ситуации полковника

Исакова. Долгое время томился в тюрьме один башкирский мулла по имени Аглям. 15 ноября пришел приказ из Сената: повесить муллу, его товарища Уразая, находящегося в бегах, поймать и также повесить.

Во времена князя Урусова Карасакал поднял на бунт башкир и казахов. Когда стало тяжело, сбежал в казахские степи. Не было точно известно, где он скрывался, но доходили слухи, что он опять подговаривает мусульман поднять восстание. Башкиры передавали друг другу легенды о нем и почти ежедневно распространяли новые слухи, сочиняли о нем песни. Доходили эти вести и до начальников, приводя их в беспокойство и заставляя искать беглого мятежника. Тут как раз вернулся в Россию побывавший в плену у Карасакала русский по фамилии Лапин. Встретившись с Соймоновым, рассказал обо всем и сообщил, что вскоре Карасакал придет к русским начальникам просить прощения. Соймонов доложил обо всем этом в Сенат. Оттуда пришел приказ: «Если Карасакал придет, сразу же его связать и отправить в Самару, там секретно поместить в тюрьму». Однако Карасакал не пришел. Позже Соймонов, рассчитывая, что народ польстится на деньги, распространил следующее объявление: «Кто поймает Карасакала, тот получит вознаграждение в 500 тысяч рублей». Только и от этого объявления пользы не было. Так прошло некоторое время. Все постепенно забыли Карасакала. И начальники перестали беспокоиться. Однако злейший враг Карасакала, один из старейшин казахского племени Хужабирде принес начальникам весть, что якобы Карасакал живет среди казахов, но между ними началась вражда. Поэтому он вскоре покинет эти места. Хужабирде, который кочевал возле Семипалатинска, обещал, если Карасакал появится в этих краях, помочь русским войскам его поймать.

Обо всем этом в Сенат доложил генерал Киндер-ман. 30 апреля 1745 года Сенат прислал указание Неплюеву: «Если Карасакал придет в Семипалатинск, с помощью казаха Хужабирде поймать и наказать его». Но Карасакал, как его ни ждали, так и не при-

шел. Все принятые меры оказались напрасными. После этого о Карасакале никто не слышал, в какие края он ушел — доподлинно не было известно.

Из-за того, что в окрестностях Оренбурга среди тюркских племен постоянно возникали смуты, Неп-люев в нужных местах построил крепости, также предложил переселять в эти края крестьян из внутренних районов России. Для этого нужны были большие деньги, и он обратился 16 декабря 1745 года в Сенат с просьбой выделить ему 40 тысяч рублей. Сенат принял его предложения. Крепостные линии сооружались на Урале, на берегах реки Уй на протяжении 700 верст были построены 18 редутов и 8 крепостей.

С политической и торговой целью, по предложению Кирилова, Оренбург был перенесен на новое место. Рядом не было леса, доставляла неудобство и отдаленность от центра России и от башкирских родов. Еще во времена Татищева принималось решение перенести Оренбург в местность Кызылтау. Однако Татищев был вскоре смещен со своей должности, а пришедший на его место Урусов занят башкирскими восстаниями, и этот вопрос так и не был решен. Как только Неплюев вступил в должность, он взялся за дело. Место, определенное Татищевым, Неплюеву не понравилось. Он решил перенести город на расстояние 252 верст от Орска туда, где раньше находилась резиденция ногайского хана Басмана. Для строительства нового города были привлечены тептяри и бобыли, а также башкиры, о чем Неплюев просил разрешения у Сената. Хоть Сенат и не дал разрешения использовать башкир, хорошим отношением и предписанием платить заработную плату, их удалось привлечь к работам. Во время строительства города началась страшная эпидемия, которая унесла жизни 621 человека.

Когда город был достроен, сюда начали приглашать торговцев из разных городов. Оренбург развивался очень быстро для своего времени, в 1747 году здесь было 837 дворов, 4 церкви и 1 аптека. Спустя

12 лет уже было 2 866 дворов, не считая землянок вокруг города, 9 церквей.

Неплюев очень тщательно проверил деятельность наместника губернатора в Уфе Аксакова и, обнаружив большие нарушения, сместил с должности. Он также устроил проверку Кутлуахмету Тевкелеву.

10

Кутлуахмет Тевкелев сделал много полезного для Русского государства, благодаря ему казахи Младшего Жуза приняли русское подданство. Его заслуги были высоко оценены царем, он получил звание полковника, а затем генерала, в окрестностях Уфы ему были подарены самые лучшие земли и много крестьян. Но в последние годы Тевкелев стал плохо обращаться с народом, особенно со своими крестьянами. Крестьяне начали открыто восставать против него. Жители деревень Балтас, Мордвинка сбежали в леса. Оттуда совершали нападения на имение Тев-келева, всячески нанося вред, даже покушались на жизнь своего господина. Тевкелев сообщил об этом в Уфимский суд. Суд призвал беглых крестьян прийти с повинной, но результата не было, они продолжали бесчинства. Не найдя других возможностей, против них направили солдат во главе с командирами Тихомировым и Измайловым. Крестьяне не смогли противостоять солдатам и сдались в плен, трое сбежали и среди них предводитель Хабибулла.

Неплюев, не желая, чтобы дело зашло далеко, запросил у Сената: «Как в дальнейшем поступать с этими крестьянами?» Через 4 месяца из Сената пришел ответ: «Вышеперечисленных беглецов вызвать в Уфу и допросить, дела тех, кто воевал с солдатами, расследовать. К неподчиняющимся властям крестьянам относиться как к преступникам. Их руководителя Ха-бибуллу поймать любыми способами».

Юлдаш Ишембаев, из крестьян Тевкелева, обратился к Аксакову, когда тот собирался в Москву, со словами: «У Тевкелева нет прав держать нас в крепостных, нашим предкам по указу русского царя бы-

ла дарована свобода и у нас есть об этом документы на татарском языке». Он передал Аксакову эти бумаги, но они пропали. Неплюев, желая решить все по справедливости, искал эти документы, но не нашел. Он обратился в Уфимский суд для расследования этого дела. Суд, рассмотрев дело, не нашел Тевкелева виновным, и это решение было подтверждено Неплюевым. И после этого Тевкелев верно служил государству, многое сделал для проведения реформ в Уфимской губернии. Даже когда Неплюев уезжал в Москву или Петербург, поручал все дела Тевкелеву.

Просторы и красота башкирского края, наличие в бескрайних лесах различных птиц и зверей, освобождение от воинской обязанности, небольшой ясак, бесплатная добыча соли из соляных озер издавна привлекали сюда другие народы, с каждым днем и каждым часом переселенцев на башкирские земли становилось все больше. Переселенцы были из разных мест, большинство из Казанской губернии: татары, чуваши, вотяки, мордва, черемисы. В 1710 году число башкир не превышало 35—40 тысяч, в 1730 году из-за роста количества переселенцев население перевалило за 100 тысяч. Так как земли считались собственностью башкир, переселенцы были вынуждены платить им арендную плату. Мишарские племена, давно живущие на этих землях, хотя некоторые их представители были владельцами земель, также платили башкирам.

В 1736 году по царскому указу башкирские земли были взяты в казну, тем самым башкиры были лишены прав собственности на землю и другие племена были освобождены от зависимости башкир. В результате число переселенцев возросло еще в несколько раз. По первой ревизии количество тептярей и бобылей составляло 11 294 человека, по второй ревизии выросло до 29 820 человек. Но хоть башкир, хоть представитель другого народа, жители Башкортостана приносили в казну очень небольшой доход. Например, с 8 395 дворов ясачных башкир в год получали 2 054 рубля 78 копеек ясака, на каждый двор,

в котором проживало несколько семей, приходилось не более 25 копеек серебра, а 1 431 двор, где жили тарханы, не платили и этот налог. Мишари также платили ясак, но из-за того, что они страдали от башкирских восстаний, государство им сократило налог. Всего 5 655 дворов тептярей и бобылей платили подушную подать, но по их просьбе на некоторое время подать была снижена — с одного двора брали 49 копеек. К тому же они и соль не покупали, и рекрутов не давали. В то же время в центральных губерниях России платили с одной души 13 рублей 70 копеек, и рекрутов давали, и соль из казны покупали. Жители Башкортостана, по сравнению с другими платили небольшой ясак и это наносило ущерб казне. Исходя из этого, власти предложили Неплюеву уравнять жителей Башкортостана с другими народами, живущими по всей России, на тептярей, мишарей, чувашей, бобылей наложить подушную подать и брать их в рекруты. Неплюев утвердил подать в размере 80 копеек на душу, однако с рекрутством предложил не торопиться, а брать с 5 дворов одного человека служить в крепости. Сенат согласился с предложениями губернатора и 11 мая 1747 года издал приказ: брать подушную подать в размере 80 копеек. Неплюев, получив приказ, тут же напечатал объявления на русском и татарском языках и направил на места, а старшинам велел по справедливости собрать и привезти налог за полгода. Следить за своевременностью уплаты налога назначил в Башкортостан 16 офицеров. Этим офицерам в случае проявления недовольства новым законом было приказано тут же сообщить.

Как только назначенные люди начали собирать новый налог, народ дружно стал сопротивляться и говорить, что этот приказ исходит только от губернатора, а царь ничего не знает, и решили не платить. На Сибирской дороге дело контролировал Иван Му-сиев. Этот человек объявил старшине деревни Меле-кес Суюшу Абзакову, что приедет собирать ясак. Услышав об этом, собравшиеся чуваши, черемисы, татары — около 100 человек, напали на него. Мусиев

вместе с товарищами Бахметьевым, Рахманкуловым, Янбердиным, Михаилом Барушиным заперлись в старом доме, но толпа взломала дверь. Бахметьева связали, Янбердин еле спасся, сбежав к старшине Хые-шу, Барушину сломали руку. В это время и старшина примчался в деревню Мелекес. Его также избили. А Мусиеву заявили: «Возвращайся в Уфу, расскажи обо всем случившемся генералу, а сам в следующий раз с этим делом здесь не появляйся, а не то здоровым отсюда не уйдешь», — и, не тронув, отпустили в Уфу. Зачинщики нападения: из татар — Исмагил, Минледияр, Уразаев, из черемисов —- Киньябай Илбу-рысов, Ишмурат Тилебаев, Кунакбай Бикрижов, из чувашей — Сирбай Катикеев, Батыршах, Акьегет, Чи-рибабиков.

К тептярям Осинской дороги под предводительством старшины Кирамата Иделова приехал русский по фамилии Питкарский. Тептяри, хоть и самого Питкарского не тронули, приехавшего с ним сотника Айгильде избили.

Неплюев, услышав об этих делах, собрал совещание. После обсуждения создавшейся ситуации было решено направить полковника Семена Кублицкого, хорошо знавшего язык и обычаи башкир и тептярей, на место смуты, чтобы объяснить, что приказ о новом налоге исходит от царя. Неплюев тем временем велел местным мишарям и башкирам помочь подавить восстание бобылей и тептярей. Полковнику Лут-кину из Сибирской дороги было приказано сформировать полк из мишар, не сообщая им о задачах, стоящих перед ними, чтобы в нужное время быть готовыми подавить выступления тептярей. Луткин доложил Неплюеву, что в деревне Мелекес собралось около 300 человек. Неплюев вновь созвал совет, направил в Уфу генерала Штукманна с 1 749 воинами. Из них 1 535 — регулярное войско, остальные — мишари, башкиры, калмыки. В качестве увещевателя из Оренбурга прибыл Кублицкий с партией мишар и башкир. Ему был дан приказ: если собравшиеся не поддадутся уговорам, всех разогнать, а башкир арестовать и привезти в Уфу. Неплюев, направив во все

башкирские деревни вокруг Уфы соглядатаев, велел обо всем ему докладывать, так как считал, что и башкиры могут примкнуть к тептярям.

Было решено направить в Уфу фон Штукманна с войском. Неплюев поручил ему, прибыв на место мятежа, постараться решить дело мирным способом, только в крайнем случае применять оружие и ни в коем случае не трогать женщин, детей и скот. Неплюев, на случай разгорания восстания, привел в готовность полк из 1 500 яицких казаков. В этот период восстание неожиданно распространилось на некоторые волости Казанской и Осинской дорог. Среди народа распространяли лживые слухи о том, что якобы государство с каждой дороги собирает тысячу лошадей, 80 парней, 80 девушек и зерно. Эти вести еще больше раззадорили тептярей и бобылей, вселив в них ненависть к властям. Что касается отношения к происходящим событиям мишарей и башкир, то они, под руководством старшины Сулей-мана Диваева, обещали поймать и сдать властям главарей бунтовщиков.

Мишарские старшины Яныш, Салих, Аит, Сулей-ман и башкирские старшины Ахмер, Якуп, Бакый, Ажигул, Масгут, собрав войско из 555 башкир и мишарей, присоединились к Кублицкому. Постепенно восстание угасало. Началось расследование, Неплюев и фон Штукманн, арестовав зачинщиков мятежа, подвергли их допросу. С тех пор было решено часть ясака собирать летом, в самую горячую рабочую пору, а часть — в середине зимы, так как, по мнению Неп-люева, в это время тептярям будет не до мятежа, и, даже если они будут восставать, их легко будет подавить. Неплюев просил разрешения у Сената: участвовавшим в подавлении восстания тептярским и ми-шарским старшинам подарить хотя бы недорогие кинжалы, а в тех местах, где происходило восстание, оставить два, а если нет возможности, один полк солдат зимовать. Так как живущий в окрестностях Уфы народ очень беден, для обеспечения оставшихся на зимовку солдат продуктами и всем необходимым Сенату выделить деньги. Сенат удовлетворил просьбы

Неплюева. Сенатской конторе было поручено закупить 9 кинжалов стоимостью 7—8 рублей и передать Неплюеву. Сенатская контора не нашла в московских магазинах таких дешевых кинжалов и попросила еще месяц, чтобы довести дело до конца. За это время были закуплены 9 кинжалов у частных собственников и переданы со специальным человеком Неплюеву. Получив эти кинжалы, Неплюев 16 апреля 1745 года вызвал старшин в Оренбург и вручил им подарки, а также грамоты с надписью: «За верную службу государю».

Подарки получили мишарские старшины Яныш Габидуллин, Салих Муслимов, Аит Ялтин, Сулейман Диваев, башкирские старшины Ахмер Хасанов, Якупьян Мурзин, Шариф Макаров, Ажигул Акшиев, Бакый Апажев. После того, как вышеперечисленные старшины вернулись домой, к Неплюеву пришли башкирский старшина Зайсан Юсупов и сотник Ибрагим Кутушев с обидой: «Мы тоже принимали участие в войсках Кублицкого, помогли подавить мятеж, почему нам нет подарков?» Неплюев их тоже наградил царскими бумагами и чекменями.

Руководителей восстания перевезли в Уфимскую тюрьму. Из них 18 были татары, 7 — мишари, 5 — вотяки, 2 — из черемисов. То, что большинство из них были татарами, заставило власти задуматься. Из бу-раевских крестьян был арестован и Петр Плотников. Этот русский, будучи пьяным, за 1 рубль 10 копеек прочитал перед толпой старый указ, где говорилось о прежнем маленьком налоге.

В 1747 году над повстанцами начали вершить суд. Самых главных зачинщиков, для устрашения других крестьян, высекли розгами и сослали пожизненно в крепость Рогервик. Тех, чью вину сочли не столь значительной, после наказания розгами сослали в вышеупомянутый город на определенный срок, остальных отправили в распоряжение старшин. Плотникова после физического наказания отправили в Оренбург в ссылку на 3 года. Таким образом мятеж был подавлен. Если бы у. власти в это время не стоял

Неплюев, вся Оренбургская губерния пылала бы в огне восстания.

После этих событий прошло 5—6 лет, за это время никаких волнений не было, и власти в Башкортостане успокоились. И башкиры постепенно привыкали к новым законам и порядкам. В каждую волость были назначены два или три старшины, которые вовлекались во все дела. Раньше среди башкир было очень много ахунов, государство сократило их число и оставило по одному на каждую дорогу. Так как Башкортостан был разделен на четыре дороги, всего было четыре ахуна.

И вот, когда порядок был налажен, в 1754 году по государственному указу соль, которую раньше бесплатно добывали из соляных озер, теперь надо было покупать в казенных лавках. Это стало причиной волнений среди башкир. Неплюев, узнав об этом, отправил в Уфу Кутлуахмета Тевкелева. Тот уговорил башкир не сопротивляться указу, но позже все изменилось. Среди башкир объявился мулла Габдулла Батыршин, который стал их подстрекать на борьбу.

11

Габдулла-мулла был из мишарского рода, среднего роста, сильный, хорошо и умно говорил, среди башкир был очень уважаемым человеком, своими речами обращал в мусульманина каждого башкира. Окончив учебу, путешествовал по всему Башкортостану везде выступал с проповедями и наставлениями, если было время — обучал детей. Получил духовное образование в Каинской волости у Илшах-муллы. Однажды мулла приехал в деревню старшины Муслима. Старшина в его честь собрал большое собрание, приготовил угощение: много мяса и кумыса. Когда народ собрался, перешли к обсуждению политики и договорились, не думая о последствиях, до того, что начнут борьбу против Русского государства, а Габдуллу-мул-лу избрали руководителем. Габдулла-мулла, организовав здесь дело, направился в деревню Сальют в ок-

рестностях Златоуста, и здесь на его собрание пришло около 70 башкир. И их он подговорил к восстанию. Затем пришел в деревню Урта продолжать свое дело. Габдулла-мулла через месяц приехал в Оренбург, здесь встретился с ахуном Ибрагимом Бутчие-вым и губернаторским переводчиком Гуляевым и с ними говорил об этом деле.

Габдулла-мулла, вернувшись из Оренбурга, написал и распространил среди башкир обращение, в них призвал всех башкир одновременно начать восстание и назначил день—10 июля 1755 года. Другие башкирские муллы распространяли воззвание среди башкир. Призывы Габдуллы-муллы и других мулл дошли до всех уголков Башкортостана и на башкир оказали воздействие больше обычного. Башкиры готовились к войне, другими словами, сами себя бросали в огонь. Однако они не прислушались к призыву Габдуллы-муллы и начали восстание раньше — 25 мая 1755 года.

Неплюев доложил обо всем в Сенат и направил против повстанцев войско во главе с полковником Исаковым. В это время бурзянские башкиры убили чиновника, присланного министерством искать глину для изготовления фарфора, а также некоторых других чиновников вместе с их семьями. Из направленных против повстанцев солдат 10 убили, 29 — ранили. Убили мишарского старшину Габдельвахаба и мусульманского писаря за то, что они не хотели присоединиться к ним. После этого начались выступления и в других местах. В волостях Тунгаур, Усерган, Тамьян, Кыпсак башкиры, разделившись на отряды, грабя русских и убивая их, направились к реке Яик. Неплюев направил вслед им в погоню роту солдат во главе с полковником Бахметьевым. Рота была разбита башкирами, лишь пятерым удалось спастись.

В это время государство готовилось к войне с королем Пруссии Фридрихом II. Башкирские волнения в такой момент, конечно, не обрадовали власти. Поэтому было решено действовать мягко, уговорить башкир браться за оружие только в том случае, если не удастся с ними договориться. У Неплюева тогда

не было под рукой войска, поэтому он отправил гонца к калмыцкому хану Дундукашу, который находился в 1000 верстах от Яицкого городка, чтобы тот отправил ему на помощь 1000 конных воинов. Неплюев, опасаясь, что казанские татары и казахи примкнут к восставшим башкирам, на границах установил караулы. Чтобы подавить восстание, запросил 12 полков солдат, и попросил Сенат прислать ему умных людей в помощники. Вскоре к нему приехали генералы Салтыков и Ушаков. Неплюев уговорами и подарками заставил хана Нургале удержать казахов от восстаний и отправил нескольких каргалинских мусульман с обращениями к ним. В них казахов призывали к миру, говорилось, что восстание башкир — это грех по Корану и шариату, и что они будут прокляты.