ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ В ОКРУГЕ БЭТТЕНКИЛ 2 страница

Он помолчал, обдумывая ситуацию.

– Возможно, все же стоит поехать взглянуть. Чарльз, с тебя на сегодня хватит. Думаю, тебе лучше пойти домой.

Мы отвезли близнецов домой и уже втроем приехали на кампус. Я ожидал, что к тому времени участники поисков устанут и разойдутся по домам, но с удивлением обнаружил, что они, напротив, прочесывают окрестности с удвоенным рвением. Полицейские, люди из администрации колледжа, техперсонал и охранники, бойскауты, около тридцати студентов (в том числе официозного вида группа, подозрительно похожая на Студенческий совет) и орды горожан – скопление было изрядным, но с вершины холма, где мы стояли, казалось до странного маленьким и потерянным, как стая пингвинов на бескрайних просторах Антарктиды.

Мы спустились вниз – Фрэнсис угрюмо плелся позади, отстав на пару шагов, он был против того, чтобы ехать сюда, – и смешались с толпой. Никто не обратил на нас ни малейшего внимания. Сзади раздалось бормотание рации, и, обернувшись от неожиданности, я налетел прямиком на начальника охраны.

– Глаза разуй! – рявкнул тот.

Это был коренастый, похожий на бульдога мужик с сеткой пигментных пятен на носу и толстых щеках.

– Извините, я нечаянно. Вы не подскажете…

– Студентики, блин, – процедил он, отворачиваясь так, будто собирался сплюнуть. – Шляются тут, понимаешь, под ноги лезут, нет, чтоб взять и помочь.

– Для начала не мешало бы сказать, чем именно, – раздался голос Генри.

Начальник охраны резко обернулся, и почему-то взгляд его упал не на Генри, а на Фрэнсиса, который стоял, уставившись в пространство.

– А, так вот это кто выступает… Мистер Мустанг! Что, так до сих пор и паркуемся на преподавательской стоянке?

Вздрогнув, Фрэнсис стал ошалело озираться.

– Да-да, ты. Знаешь, сколько у тебя уже просроченных квитков? Девять! Я как раз на прошлой неделе подал рапорт декану. Надеюсь, он устроит тебе сладкую жизнь. А будь моя воля, я б вообще тебя на нары отправил, понятно?

Фрэнсис стоял, беспомощно хлопая глазами. Генри схватил его за рукав и потащил прочь.

Длинная извилистая линия горожан с дружным скрипом пробиралась по снегу. Мы отошли в самый конец и приноровились к общему темпу.

Сознание того, что Банни лежит примерно в трех километрах к юго-западу отсюда, увы, не добавляло поискам интереса, и я тупо тащился вместе со всеми, уткнувшись невидящим взглядом под ноги. Чуть впереди вышагивала команда полицейских – нагнув головы, они о чем-то негромко переговаривались, возле них с лаем кружила немецкая овчарка. В воздухе чувствовалась тяжесть, и небо над горами было затянуто грозовыми тучами. Полы пальто Фрэнсиса театрально вздымались на ветру, он то и дело украдкой оглядывался, высматривая, не приближается ли его мучитель, и время от времени страдальчески покашливал.

– Какого черта ты не заплатил по этим квитанциям? – вполголоса отчитал его Генри.

– Отстань от меня.

Казалось, мы ползем так уже несколько часов – во всяком случае, энергичное покалывание у меня в ногах давно сменилось онемением; чуть поодаль загребали снег тяжелые черные ботинки полицейских, дубинки увесисто покачивались на массивных поясах. Над деревьями прострекотал вертолет, он завис почти прямо над нами, затем

развернулся и исчез. Начинало темнеть, и люди потянулись назад, вверх по утоптанному склону.

– Пойдемте отсюда, – в четвертый или пятый раз повторил Фрэнсис.

Когда наконец мы двинулись прочь, навстречу нам попался один из полицейских – краснорожий рыжеусый здоровяк.

– Что, все? На сегодня шабаш? – спросил он с улыбкой.

– Пожалуй, что так, – ответил Генри.

– Вы, ребята, знали этого паренька?

– Вообще-то да, знали.

– Может, есть какие прикидки, куда он мог подеваться?

«Прямо сцена из фильма, – подумал я, отвечая дружелюбным взглядом простодушной ряхе под фуражкой. – Вот только, если б это было в кино, мы бы наверняка задергались и навлекли на себя подозрения».

– Сколько стоит телевизор? – спросил Генри по дороге домой.

– А что?

– Я бы хотел посмотреть вечерний выпуск новостей.

– Подозреваю, это не самая дешевая вещь, – высказал свое мнение Фрэнсис.

– Какой-то телевизор стоит на чердаке в Монмуте, – вдруг вспомнил я.

– У него есть хозяин?

– Скорее всего.

– Ну тогда мы обязательно его вернем, – заключил Генри.

Фрэнсис занял наблюдательный пост у двери, а мы с Генри принялись осматривать чердак – сломанные лампы, стеллажи коробок, уродливая мазня первокурсников с художественного факультета. Наконец мы нашли телевизор за старой клеткой для кроликов и погрузили его в машину. По пути к Фрэнсису мы заехали за близнецами.

– Коркораны весь день пытались связаться с тобой, – сообщила Камилла Генри.

– Отец Банни звонил по меньшей мере пять раз.

– Еще звонил Джулиан. Он очень расстроен.

– Да, и еще Клоук, – добавил Чарльз. Генри замер:

– Чего он хотел?

– Хотел убедиться, что мы с тобой ничего не сказали полиции насчет наркотиков.

– И что ты ему ответил?

– Что я ничего такого им не сказал, а насчет тебя не знаю.

– Ладно, поехали, а то опоздаем, – прервал их Фрэнсис, взглянув на часы.

Мы поставили телевизор на стол в гостиной и, повоевав с антенной и настройками, в итоге добились более-менее приличного изображения. На экране шли заключительные титры какого-то фильма. Следом начались новости. Едва промелькнула заставка, на заднике слева от диктора появился кружок, внутри которого была изображена фигурка полицейского с собакой на поводке, а по краю шла надпись: НАЙТИ ЧЕЛОВЕКА.

Диктор устремила взгляд в камеру. «Сегодня в окрестностях Хэмпдена начались поиски пропавшего студента Хэмпден-колледжа Эдмунда Коркорана – сотни человек принимают непосредственное участие в операции и тысячи молятся за ее благополучный исход».

Пошел сюжет: густо поросшая лесом котловина, цепочка спин, взмахи палками, рык и лай уже знакомой нам немецкой овчарки.

– О, вы ведь там тоже должны быть? – оживилась Камилла. – Что-то я вас пока не вижу.

– Смотрите, вон тот мужлан, – опознал давешнего обидчика Фрэнсис.

«Около ста добровольцев, – вступил голос за кадром, – прибыли сегодня утром в

Хэмпден-колледж, чтобы помочь студентам в поисках их товарища – двадцатичетырехлетнего уроженца города Шейди-Брук Эдмунда Коркорана, исчезнувшего в минувшее воскресенье. До недавнего времени какие-либо указания на его возможное местонахождение отсутствовали, однако сегодня днем в редакцию нашей программы поступил телефонный звонок, который, по мнению властей, может пролить свет на этот загадочный случай».

– Что-что? – переспросил Чарльз у телевизора.

«Я передаю слово нашему корреспонденту Рику Добсону».

На экране появился одетый в военную куртку человек с микрофоном в руке, за спиной у него виднелись ряды бензоколонок.

Фрэнсис наклонился поближе.

– Я знаю это место. Это «Ридимд рипэйр» на шестом шоссе.

– Тш-ш…

Дул сильный ветер. Микрофон зафонил и с треском затих. «Сегодня в тринадцать пятьдесят шесть „ЭкшнНьюз-12“ получил важные сведения, которые могут кардинально изменить ход действий полиции в недавно начатом деле об исчезновении студента Хэмпден-колледжа», – глядя на нас исподлобья, объявил репортер.

Камера подалась назад, и рядом с военной курткой возник пожилой человек в комбинезоне и засаленной темной ветровке. Его круглую голову обтягивала вязаная шапка, приветливое, по-детски безмятежное лицо было как будто нарочно обращено в сторону.

«Мы беседуем с позвонившим в редакцию нашей программы Уильямом Ханди, – продолжил репортер, – совладельцем автомастерской „Ридимд рипэйр“ и членом Спасательной команды округа Хэмпден».

– Генри… – испуганно прошептал Фрэнсис. Я с удивлением заметил, что он вдруг побелел как полотно.

Генри полез в карман за сигаретами.

– Вижу, – мрачно отозвался он.

– Что такое? – спросил я.

Не сводя глаз с экрана, Генри постукивал кончиком сигареты о пачку:

– Этот человек обычно чинит мою машину.

«Мистер Ханди, – многозначительным тоном обратился к своему собеседнику репортер, – расскажите, пожалуйста, нашим зрителям о том, что вы видели в минувшее воскресенье».

– Нет, только не это, – вырвалось у Чарльза.

– Тихо, – бросил в его сторону Генри.

Механик робко взглянул в объектив и снова отвел взгляд:

«Ну, значит, в воскресенье, где-то, кажись, после обеда, вон к той вон колонке подъехал кремовый „ле-манс“, не новый, года так уже три-четыре…»

Запнувшись, он неуклюже вздернул руку и показал куда-то за кадр.

«Там было трое мужчин, двое спереди, один взади. Неместные, это точно. И вроде как спешили куда. Я б даже ничего такого и не подумал, вот только парень тот как раз с ними был – я, как увидал его в газете, сразу признал».

Сердце у меня ушло в пятки – трое мужчин! светлая машина! – но в ту же секунду я сообразил, что это никак не может быть про нас: мы ехали вчетвером, вдобавок с Камиллой, а Банни в воскресенье возле машины даже близко не было. К тому же у Генри БМВ, а это совсем не то же самое, что «понтиак».

Генри, казалось, забыл про сигарету, висевшую теперь у него между пальцев.

«На данный момент семья пропавшего еще не получала требований выкупа, тем не менее власти пока что не исключают возможность похищения. Рик Добсон в прямом эфире для „ЭкшнНьюз-12“.

– Спасибо, Рик. Если кто-либо из наших зрителей располагает дополнительной или альтернативной информацией, убедительно просим обращаться в нашу студию по телефону

„горячей линии“, который вы видите на экране, с пяти до девяти часов…

Сегодня Образовательный комитет округа Хэмпден провел голосование по одному из самых противоречивых вопросов…»

В наступившей тишине мы, должно быть, минут пять оторопело смотрели на пустой экран. Наконец близнецы переглянулись и разразились смехом.

Все еще не сводя удивленный взгляд с телевизора, Генри покачал головой:

– Вермонтцы…

– Так ты знаешь этого типа? – спросил Чарльз.

– Это местный механик, я уже два года пользуюсь его услугами.

– Он что, сумасшедший?

– Сумасшедший, или решил таким образом развлечься, или, может быть, хочет получить вознаграждение – даже не знаю что сказать. Мне он казался вполне вменяемым, правда, помню, однажды отвел меня в сторону и начал что-то втолковывать о Царстве Божием на земле.

– Ох, что бы там ни было, по-моему, он оказал нам огромную услугу, – сказал Фрэнсис.

– Не уверен, – возразил Генри. – Похищение человека – это серьезное преступление. Если начнется уголовное расследование, они могут наткнуться на некоторые вещи, которых в наших интересах им бы лучше не знать.

– Каким образом? Этот бред о похитителях нас совершенно не касается.

– Я не имею в виду ничего существенного. Но есть масса мелочей, которые могут скомпрометировать нас с тем же успехом – стоит только их сопоставить. Например, билеты на самолет, которые я, как последний дурак, оплатил карточкой. Куда мы собирались лететь в самом начале семестра? Попробуй объясни. А твой фонд, Фрэнсис? А наши счета? Последние полгода – регулярное снятие крупных сумм. Спрашивается: на какие цели? Что мы сможем предъявить? Зато у Банни в шкафу – целая выставка prêt-à-porter,103приобрести экспонаты которой на собственные средства он, совершенно ясно, не мог.

– Ну знаешь… Чтоб до всего этого докопаться, нужно еще основательно попотеть.

– Чтоб до всего этого докопаться, нужно сделать два-три продуманных звонка. В этот момент зазвонил телефон.

– Черт! – взвыл Фрэнсис.

– Не подходи, – сказал Генри.

Но Фрэнсис, как и следовало ожидать, все равно снял трубку. Настороженное «да?», пауза.

– А, здравствуйте-здравствуйте, мистер Коркоран, – сказал он, присаживаясь на диван и жестом показывая нам, что все в порядке. – Что-нибудь слышно?

На этот раз пауза затянулась. Минуты три Фрэнсис внимательно слушал, уставившись в пол и кивая, но немного погодя принялся нетерпеливо качать ногой.

– Что там? – шепнул Чарльз.

Фрэнсис сложил ладонь клювом и изобразил «бла-бла-бла».

– Я знаю, чего он хочет, – обреченно произнес Чарльз. – Хочет пригласить нас к себе в отель на ужин.

– Спасибо, но вообще-то мы только что поужинали, – сказал Фрэнсис, подтверждая тем самым его догадку. – Нет, конечно же нет… Да… Разумеется, я сразу же попытался с вами связаться, но во всей этой кутерьме… Э-э, обязательно…

Он повесил трубку и пожал плечами в ответ на наши вопросительные взгляды.

– Я честно пытался… Он ждет нас у себя в номере через двадцать минут.

– Нас?

– Один я туда не поеду.

– Кто с ним там еще?

103 Готовое платье (фр.).

Фрэнсис переместился на кухню и принялся рыться в шкафчиках:

– Кто, кто… Вся банда в сборе, кроме Тедди, но он тоже вот-вот прибудет. Мы помолчали.

– Что ты там делаешь? – спросил Генри.

– Готовлю себе маленький допинг.

– Сделай мне тоже, – крикнул Чарльз.

– Скотч устроит?

– Лучше бурбон, если есть.

– Можно сразу парочку, – присоединилась Камилла.

– Неси уж, что ли, всю бутылку, – сказал свое веское слово Генри.

После того как они уехали, я растянулся на диване и, отдавая должное виски и сигаретам Фрэнсиса, стал смотреть «Джеопарди». Один из участников был из Сан-Джильберто – местечка, находившегося в каких-нибудь десяти километрах от моего родного Плано. Все эти маленькие калифорнийские городки тянутся друг за другом, так что не всегда можно определить, где кончается один и начинается другой.

Дальше в программе был телефильм – земле угрожало столкновение с другой планетой, и ученые всего мира собрались, чтобы совместными усилиями предотвратить катастрофу. Один небезызвестный проныра астроном, постоянно участвующий во всяких ток-шоу, играл самого себя в почетной эпизодической роли.

В одиннадцать начались новости, смотреть которые мне почему-то стало боязно, и я переключился на общеобразовательный канал, где показывали «Историю металлургии». Передача на самом деле оказалась вполне интересной, но я устал, к тому же принял на грудь, а потому уснул, не досмотрев ее.

Проснувшись, я обнаружил, что укрыт одеялом, а по комнате растекается сизый утренний свет. В нише окна спиной ко мне сидел Фрэнсис, по-прежнему одетый в костюм. Он ел что-то красное из пристроенной на колене банки – приглядевшись, я опознал вишни в ликере.

– Сколько времени?

– Шесть, – не оборачиваясь, ответил он с полным ртом.

– Почему ты меня сразу не разбудил?

– Я вернулся только в полпятого. Отвезти тебя домой все равно бы не смог – не то состояние. Хочешь вишен?

Состояние его действительно было так себе: весь расхристанный, движения заторможенны, голос – тусклый и неживой.

– Где же ты был всю ночь?

– У Коркоранов.

– Только не говори, что вы все это время пили.

– Как же иначе.

– Что, до четырех утра?

– Когда мы уходили, они еще даже не думали закругляться. В ванне стояло пять или шесть ящиков пива.

– Вот уж не знал, что там намечается веселье.

– Это было пожертвование от «Фуд-кинга». Пиво, я имею в виду. Мистер Коркоран с Брейди заехали на склад и привезли часть партии в номер.

– Где они, кстати, остановились?

– Понятия не имею, – механически ответил он. – Один из этих огромных приплюснутых мотелей с неоновыми вывесками. Крысиная дыра без намека на сервис. Все комнаты смежные, в каждой работал телевизор – никакого спасения. Хью притащил с собой детей – эта погань без остановки верещала и кидалась чипсами. Настоящий ад… Нет, правда, – возразил он без тени юмора, когда я начал смеяться, – мне кажется, после этой

ночи я способен пережить все, что угодно. Хоть ядерную войну. Наверное, даже смог бы прыгнуть с парашютом. Стоило мне на секунду отлучиться, кто-то из маленьких дегенератов взял мой любимый шарф и завернул в него куриную ножку. Помнишь тот чудный шелковый шарф с узором из часов? Теперь его только выбросить.

– Они были очень расстроены?

– Кто, Коркораны? Скажешь тоже. Они даже не заметили.

– Вообще-то я не про шарф.

– А-а… – Он закинул в рот очередную вишенку. – Да, в каком-то смысле да. Ни о чем другом практически не говорили, но я бы не сказал, что они прямо-таки все извелись. Мистер Коркоран то горевал и расхаживал кругами по комнате, то вдруг начинал играть с мелюзгой и угощать всех пивом.

– Марион там была?

– Да, и Клоук тоже. В какой-то момент он куда-то поехал с Брейди и Патриком, а когда они вернулись, от них за версту несло травой. Мы с Генри всю ночь просидели на батарее, развлекая мистера Коркорана. Камилла, кажется, пошла поздороваться с семейством Хью и как в воду канула. Что приключилось с Чарльзом, даже не знаю.

Помолчав, Фрэнсис мотнул головой:

– Странно… Тебя никогда не посещала жуткая мысль, до чего это все забавно?

– По-моему, ничего особо забавного здесь нет.

– Да, пожалуй, – отозвался он, прикуривая сигарету; руки у него слегка дрожали. – Кстати, мистер Коркоран сказал, что завтра сюда прибывает Национальная гвардия. Ох, какой все-таки бардак…

Я поймал себя на том, что смотрю на банку с вишнями, не вполне осознавая, что это за предмет.

– Зачем ты это ешь?

– Не знаю, – ответил Фрэнсис, заглянув внутрь. – Гадость и вправду редкостная.

– Так выкинь.

Он толкнул оконную ручку, и рама со скрежетом поползла вверх. Мне в лицо ударила струя холодного воздуха.

– Эй, ты что?!

Он выбросил банку наружу и налег всем весом на раму, я подошел помочь. Наконец та с грохотом захлопнулась. Опершись о подоконник, мы стояли переводя дух. Вишневый сок прочертил на снегу пунктирную дугу.

– Кадр, достойный Кокто, не находишь? – обронил Фрэнсис. – Честно говоря, я валюсь с ног, так что, извини, меня ждет ванна.

Он набирал воду, а я одевался в прихожей, когда зазвонил телефон. Это был Генри:

– О, извини, я думал, что набрал номер Фрэнсиса.

– Так и есть, подожди секунду.

Я положил трубку и позвал его. Фрэнсис вышел из ванной в трусах и майке, щеки у него были в пене, в руке он держал станок.

– Кто это?

– Генри.

– Скажи ему, что я в ванной.

– Он в ванной.

– Как бы не так, – ответил Генри. – Он стоит рядом с тобой. Его очень хорошо слышно.

Я передал трубку, Фрэнсис поднес ее к уху, держа на расстоянии, чтобы не заляпать пеной. Послышалась речь Генри, и секунду спустя сонные глаза Фрэнсиса округлились:

– О нет, только не я.

Вновь голос Генри, повелительный и недовольный.

– Нет, Генри, абсолютно серьезно – я устал и ложусь спать. Делай что хочешь, но…

Вдруг Фрэнсис изменился в лице и, громко выругавшись, припечатал трубку к телефону с такой силой, что тот жалобно звякнул.

– Что такое?

Фрэнсис сверлил взглядом несчастный телефон:

– Черт бы его побрал. Даже не дослушал.

– Так что случилось?

– Он хочет, чтоб мы снова шли месить снег с этой треклятой поисковой командой.

Прямо сейчас! Но я не он, я не могу не спать неделю напролет!

– Сейчас? Но ведь еще совсем рано?

– Он говорит, они начали уже час назад. Чтоб его… Нет, он хоть когда-нибудь спит?!

Мы еще не говорили о том недавнем случае в моей комнате, и в навевающей дрему тишине машины я почувствовал, что нужно прояснить ситуацию.

– Слушай, Фрэнсис…

– Да?

– Мне подумалось, что лучше выяснить все без обиняков. Знаешь, вообще-то ты меня не очень привлекаешь. Э-э… То есть пойми меня правильно, не то чтобы…

– Какое совпадение, – безучастно произнес он. – Вообще-то ты меня тоже.

– Но..

– Ты подвернулся в неудачный момент, вот и все.

Остаток пути до кампуса мы проехали в довольно-таки неприятном молчании.

За минувшие двенадцать часов поиски, судя по всему, вышли на новый виток. Теперь вокруг сновали сотни людей: люди в униформе, люди с собаками, камерами и мегафонами, люди, которые покупали булочки в передвижной закусочной и пытались что-нибудь разглядеть сквозь тонированные стекла фургонов с телевидения (помимо «ЭкшнНьюз-12» прибыли два канала, один из них – бостонский), припаркованных на лужайке вместе с десятками не поместившихся на стоянке машин.

Мы нашли Генри на портике Общин. Он увлеченно читал переплетенную в пергамент книжицу на каком-то восточном языке. Чуть поодаль, развалясь на скамейке как парочка тинейджеров, передавали друг другу стаканчик с кофе сонные, взъерошенные близнецы.

– О, доброе утро, – оторвавшись от книги, поздоровался Генри, когда Фрэнсис со злобной миной пнул его в ступню.

– Как только у тебя язык поворачивается? Я и пяти минут сегодня не поспал! У меня во рту уже три дня ни крошки не было!

Заложив страницу ленточкой, Генри сунул книгу в нагрудный карман.

– Ну, тогда пойди купи себе какую-нибудь плюшку, – предложил он дружеским тоном.

– У меня нет денег.

– Я тебе дам.

– Не хочу я никаких вонючих плюшек!

Я оставил их вдвоем и подсел к близнецам.

– Ты вчера полжизни потерял, – сообщил Чарльз.

– Я уже понял.

– Жена Хью показывала нам детские фото полтора часа подряд.

– Если не дольше, – сказала Камилла. – А Генри пил пиво из банки. Мы помолчали.

– Ну, а ты чем занимался? – спросил Чарльз.

– Ничем особенным. Фильм смотрел по телику. Близнецы сразу оживились:

– Правда? Какой? Про столкновение планет?

– Мы тоже смотрели вполглаза, пока кто-то не переключил на другой канал, – сказала Камилла.

– Чем все закончилось?

– А вы до какого места досмотрели?

– До лаборатории в горах, когда эти юные энтузиасты насели на того старого циника, который все знал, но не хотел помогать.

Я пересказывал развязку, когда вдруг из толпы вынырнул Клоук. Я замолчал, ожидая, что он подойдет к нам, но он только кивнул и направился к Генри. Я напряг слух.

– Слушай, так и не удалось вчера с тобой толком поговорить, – донеслись до меня слова Клоука. – Я связался с теми парнями в Нью-Йорке – Банни там не было.

Генри ответил не сразу:

– Мне казалось, ты говорил, что с ними нельзя связаться.

– Да нет, так-то можно, просто заморочно. Но я говорю, они его все равно не видели.

– Откуда ты знаешь?

– Что?

– Мне казалось, ты говорил, что им нельзя верить ни капли.

– Я такое говорил?

– Да.

– Короче, слушай сюда, – сказал Клоук, снимая темные очки. – Эти ребята не врут. Как-то не сразу об этом подумал, ну да ладно, сейчас доперло – в Нью-Йорке Банни попал во все газеты. Так вот, если б они что-то с ним сделали, то уж точно не сидели б сейчас там у себя и не трепались бы со мной по телефону.

Генри не отреагировал, и Клоук не на шутку занервничал:

– Эй, что за дела-то такие? Ты ведь ничего никому не сказал, а?

Генри издал невнятный звук, истолковать который можно было как угодно.

– Что?

– Никто ни о чем не спрашивал.

Клоук, которого такой поворот в разговоре явно не успокоил, ждал продолжения. В конце концов, пытаясь скрыть замешательство, он вновь нацепил очки.

– Э-э, ну ладно… Это самое… Увидимся.

Когда он исчез, Фрэнсис изумленно воззрился на Генри:

– Что, скажи на милость, ты затеваешь? Но ответа не последовало.

День прошел как во сне. Голоса, лай собак, тугой гул пропеллера вертолета. Дул сильный ветер, и его шум в верхушках деревьев был похож на рев океана. Вертолет прислало Главное полицейское управление штата Нью-Йорк; говорили, что он оснащен специальным инфракрасным тепловым датчиком. Помимо этого какой-то доброволец предоставил для поисков устрашающую конструкцию под названием «дельтамотолет» – теперь эта чертова штуковина тарахтела у нас над самой головой, и я ждал, когда она наконец рухнет в бурелом вместе со своим ретивым пилотом. На смену спонтанным и жидким цепочкам пришли настоящие фаланги, каждой из которых руководил человек с мегафоном, и волна за волной, в строгом порядке мы маршировали по укутанным снегом холмам.

Пастбища, поля, поросшие кустарником высотки. На подходах к подножию горы местность шла под уклон. Внизу стоял густой туман, и долина была похожа на огромный дымящийся котел, из которого, как головы грешников, торчали макушки деревьев. Мало-помалу мы спустились на дно, и весь остальной мир перестал существовать. Рядом со мной шел Чарльз, раскрасневшиеся щеки и шумное дыхание не давали повода усомниться в его материальности, но выбившийся на несколько шагов вперед Генри уже стал призраком, и его силуэт уплывал от нас сквозь белесую муть, до странности легкий и иллюзорный.

Спустя несколько часов мы одолели долгий подъем и набрели на арьергард другого, менее многочисленного отряда. Там были люди, чье присутствие здесь меня удивило и даже немного тронуло: Мартин Хоффер – старый, заслуженный композитор с музыкального факультета, средних лет женщина, которая всегда проверяла студенческие карточки на входе в столовую, однотонное драповое пальтишко почему-то придавало ей невероятно

трагический вид, доктор Роланд, чьи трубные соло на носовом платке разносились далеко окрест в стылом воздухе.

– Смотрите, это случайно не Джулиан? – вдруг удивленно спросил Чарльз.

– Где?

– Разумеется, нет, – отозвался Генри.

Но он ошибся – это действительно был Джулиан. Он делал вид, будто не замечает нас, до тех пор, пока игнорировать нас стало уже физически невозможно. Он внимал субтильной низенькой женщине с остреньким личиком, в которой я узнал общажную уборщицу.

– Ба, вот так сюрприз! – воскликнул он, обратив к нам притворно удивленное лицо, едва его собеседница замолчала. – Подкрались, как кошки. Вы знакомы с миссис О'Рурк?

Миссис О'Рурк застенчиво улыбнулась:

– Ну, для меня-то они уже старые знакомые. Молодежь думает, уборщицы их в упор не видят, но я вот знаю вас всех в лицо.

– Я и не сомневался, – сказал Чарльз. – Меня вы уж точно забыть не могли – Бишоп-хаус, десятая комната, помните?

Он произнес это с такой теплотой, что она польщенно зарделась.

– Еще б не помнить – ты тот самый малый, который всегда таскал у меня швабру.

Пока продолжался этот обмен любезностями, Джулиан тихонько переговаривался с Генри, и я навострил уши.

– Нужно было сказать мне об этом раньше.

– Разве мы вам не сказали?

– Да, и тем не менее… Это было уже после того, как Эдмунд пропустил два занятия, – сокрушался Джулиан. – Все это время я считал, что он симулирует недомогание. Говорят, будто его похитили, но, по-моему, это звучит глуповато. Впрочем, как знать?

– Будь это мое дите, так уж пусть лучше б похитили, чем в таком-то снегу, бог весть где, да еще почти целую неделю, – высказалась миссис О'Рурк.

– Все же я искренне надеюсь, что с ним ничего не случилось. Да, вы ведь знаете, что сюда приехали его родственники? Вы уже с ними встречались или только намереваетесь?

– Во всяком случае, не сегодня, – ответил Генри.

– Конечно, конечно, – поспешно согласился Джулиан. Он недолюбливал Коркоранов. – Я и сам предпочел бы пока воздержаться от визита – если рассудить здраво, сейчас это было бы даже бестактно… Правда, сегодня утром я совершенно случайно встретил отца и одного из братьев. У брата на плечах сидел ребенок, и при иных обстоятельствах у меня бы, пожалуй, сложилось впечатление, что они направляются на пикник.

– И как только ума хватило таскать этакую кроху по такой погоде, ему небось и трех годиков еще нет, – поделилась своими впечатлениями миссис О'Рурк, которая, очевидно, стала свидетельницей встречи.

– Боюсь, я вынужден согласиться. Трудно представить, зачем в подобной ситуации могло понадобиться присутствие малыша.

– И ведь орал как резаный, аж зашелся весь, – не унималась миссис О'Рурк.

– Наверное, он просто замерз, – промурлыкал под нос Джулиан. Тон его ненавязчиво намекал на то, что тема его утомила.

Генри негромко кашлянул:

– Вы говорили с его отцом?

– Всего лишь секунду. Он… впрочем, каждый из нас реагирует на такого рода события по-своему. Правда, Эдмунд очень похож на него?

– Как и все братья, – сказала Камилла. Джулиан улыбнулся:

– О да! И их так много… Будто прямо из сказки… – Он взглянул на часы. – Надо же!

Оказывается, уже первый час.

Фрэнсис, до сих пор пребывавший в мрачном молчании, мгновенно встрепенулся.

– Вы нас покидаете? Хотите, я вас подвезу? – с надеждой спросил он Джулиана.

Это была наглая попытка покинуть пост. Генри шумно втянул воздух, на лице его читался не столько гнев, сколько неподдельное изумление. Он с угрозой взглянул на Фрэнсиса, но тут Джулиан, который уже смотрел куда-то вдаль и не подозревал о животрепещущей драме, исход которой зависел от его ответа, покачал головой:

– Нет, спасибо. Бедный Эдмунд… Знаете, я очень за него переживаю.