Право на выбор 2 страница

Глава 5

Небо в клеточку, друзья в полосочку. Это невесть откуда всплывшее выражение как нельзя лучше подходило к нашей ситуации. Небо сквозь прутья решетки и правда в клеточку. Друзья, правда, до полосочки не доросли пока, как и я сам, так что сидим на губе не в арестантской робе, а в форме, правда без ремней. Ремни отобрали, чтобы соблазна не было свести счеты с жизнью. Если бы поодиночке посадили, то было бы оправдано, а так особого смысла нет. Да только с армейской системой не поспоришь: не положено, значит все.
Говорить не хотелось, поэтому мы все молча устроились на возвышении, которое занимало половину узкой длинной комнаты и напоминало плохо сколоченную сцену. Мыслей в голове не было, там образовался холодный вакуум. Я сел, подтянув колени к подбородку, и, обняв их руками, закрыл глаза. Сколько прошло времени, судить не берусь, кажется, я даже задремал, очнулся от грохота открывающейся железной двери – принесли обед.
До вечера больше ничего не происходило, никто не приходил, допросов не устраивал, тишина и действующее на нервы спокойствие. Скорей бы решилась наша дальнейшая судьба, уж больно неизвестность выбивала из колеи.
- Ксенофонтов, на выход! – голос солдата, охранявшего нас, вывел из тягучего забытья.
Поднялся, разминая затёкшие мышцы, и, провожаемый взглядами пяти пар глаз, вышел в коридор. Наш ротный моему появлению не обрадовался, для начала обматерил хорошенько, да и потом цензурных слов для меня у него не нашлось. Потребовал рассказать, что и как было. Я немного замялся, потому что мы как самые настоящие лохи, просидев на губе целый день, не сообразили придумать какую-нибудь правдоподобную легенду.
- Еб твою мать, сученок, нечего мне тут печальную морду строить, выкладывай, что там у вас произошло! – он схватил меня за гимнастерку и как следует встряхнул.
Делать было нечего, и я как на духу рассказал все.
- Пиши объяснительную,- капитан пододвинул ко мне лист бумаги и шариковую ручку.
Я вздохнул и начал переносить на бумагу все, что только что поведал ротному. Объяснительная получилась пространная, одного листа не хватило, пришлось просить еще и под ехидные комментарии по поводу размера произведения заканчивать опус. Число, дата, подпись. Вроде все. Капитан не глядя засунул исписанные листы в папку.
- Завтра следователь из военной прокуратуры приедет, - как бы между делом сообщил капитан.
- И чем нам это грозит? – рискуя нарваться на очередную матерную тираду, осторожно поинтересовался я.
- За драку с отягчающими последствиями от трех до пяти лет дисбата, - со злой усмешкой просветил меня ротный.
«Блять, блять, блять», - билось в голове единственное слово, но оно как нельзя лучше передавало всю глубину овладевшего мной отчаяния и понимания той жопы, в которую я по своей глупости – да в очередной раз – попал. Можно было бы бесконечно сожалеть о содеянном, начиная еще с событий в универе, но толку что? Как там говорится? История не терпит сослагательного наклонения. И никакие сожаления не изменят того настоящего, которое я создал себе своими руками.
Меня вернули на гауптвахту, забрали следующего. Я кратко обрисовал ситуацию и поделился открывающимися перспективами, после чего и без того безрадостная атмосфера стала откровенно гнетущей. Даже вечно неунывающий балабол Ванька понуро молчал.
Ночью все спали плохо, беспокойно ворочаясь на жестких досках, поэтому утром встали как побитые собаки: мало того, что все болело, так и чувствовали себя виноватыми. По крайней мере за себя и Ваньку могу поручиться. Он, бедолага, даже извиняться пытался за то, что втянул в эту историю. Пришлось долго и нудно утешать друга. Сошлись на том, что идиоты оба. Вроде полегчало, и Иван впервые за последние сутки слабо улыбнулся.
До обеда нас никто не тревожил, и мы провели это время, маясь от безделья и изводясь от неизвестности.
Следователь появился после обеда. Им оказался молодой старлей, хотя мне казалось, что такими делами должны заниматься люди постарше и возрастом и званием. Хотя, с другой стороны, это для нас событие эпохальное, перечеркивающее всю прошлую жизнь, а для военной прокуратуры банальная драка. Повторив все, что вчера излагал нашему ротному, и подписав протокол, снова вернулся в место заключения, дабы любоваться небом сквозь решетку на окне. Со всеми шестерыми следователь управился быстро, то ли опыт уже был, то ли просто наше дело выеденного яйца не стоит.
Вяло поковырявшись в ужине, завалились спать. В помещении было темновато, книг, телевизоров или иных развлечений нам не полагалось, видимо, чтобы как следует прониклись совершённым деянием и раскаялись. Ванька пробовал травить анекдоты, но мы реагировали вяло, и он, обиженно засопев, заткнулся. Правда, ненадолго. Минут через десять он уже вдохновенно рассказывал нам о том, как здорово кататься на сноуборде в Бобровом Логе, о том, что это настоящий горнолыжный рай, про природу и прочее в том же духе. Чувствовалось, что парень любит свой город. Вот даже захотелось хоть одним глазочком глянуть, только это теперь мечта из разряда неосуществимых.
- Ксенофонтов, на выход, - дверь распахнулась, и в проеме показался один их охранников. – Чего лежишь, поднимайся!
Я встал и направился к выходу под недоуменные взгляды товарищей. Интересно, кому и что еще от нас понадобилось?
Знакомая дверь уже почти родного кабинета, где нас уже два дня допрашивали. Только вот вместо капитана Рыженкова там меня поджидал сюрприз в виде майора Малиньша. «Звездец подкрался незаметно», - подумал я, вытягиваясь в струнку.
Комбат отвернулся от окна и окинул меня нечитаемым взглядом, от которого я непроизвольно поежился. Он продолжал смотреть на меня. Раньше я всегда считал просто художественным преувеличением такие фразы как «гипнотизировать взглядом» или «змеиный взгляд», но теперь я на самом деле чувствовал себя мелким кроликом перед огромным удавом.
Майор отошел от окна и взял со стола какие-то исписанные листы.
- Согласно этим документам, драка началась из-за того, что вы со товарищи обвинили рядового Милованова в нетрадиционной сексуальной ориентации, - вкрадчиво произнес комбат. – Это так?
- Да, - срывающимся голосом ответил и, облизав внезапно пересохшие губы, продолжил, - нет.
- Так да или нет? – от вкрадчивости не осталось и следа, в голосе зазвенел металл.
- Мы предположили, что это может быть так, - пробормотал я, желая провалиться сквозь землю, потому что фактически я уличал в гомосексуализме самого комбата. Вот ведь ситуевина!
-Ах, предположили, - протянул майор. – И поэтому вшестером накинулись на одного? Из-за предположений? Или было что-то еще?
Господи, я чувствовал себя партизаном на допросе. Сейчас комбат как никогда походил на эсэсовца. Майор встал, чуть расставив ноги и заложив руки за спину, от чего сходство усилилось.
- Вы слышите меня, рядовой Ксенофонтов?
«Вы слышите меня, бандерлоги?» - пронеслось у меня в голове.
- Мы слышим, - я едва успел прикусить язык, чтобы не закончить фразу. – Так точно, - быстро поправился я.
- И что же вы мне скажете? – почти по-доброму улыбнулся майор.
- Мы ему позавидовали, - ответил я, собственно, скрывать-то было уже нечего, все всё сказали и написали, ничего нового я не добавил.
- Позавидовали, значит, - утвердительно произнес он, - его тепленькому, как вам показалось, местечку и его ориентации?
- Нет, - испугался я, проклиная свой длинный язык. – Мы просто трепались, понимаете? Лично мне не важна его ориентация. Я не гомофоб, - твою мать, что я опять ляпнул?!
- Не гомофоб, значит, - улыбка комбата превратилась в хищный оскал. – То есть, согласно вашим умозаключениям, я сожительствовал с рядовым Миловановым? И тебя не коробит тот факт, что твой командир гей?
Я почувствовал, как задрожали коленки. Да что же это такое? Чего ему от меня надо? И что ответить на такой вопрос? От избытка чувств я помотал головой, надеясь, что в ней хоть немного прояснится, но майор воспринял это по-своему.
- Хорошо, - он присел на край стола и уставился на меня своими колючими глазами. – Согласно показаниям всей вашей кодлы, ты единственный, кто пытался остановить драку. Слабенько так, но пытался.
Я покивал головой, соглашаясь, что да, было дело.
- Поэтому ты заменишь рядового Милованова на его службе, - закончил комбат, а я тупо уставился на него, не веря в услышанное.
- Что? – переспросил я.
- Ты сам сказал, что служба у него была слаще меда, ты не гомофоб, что радует, потому что из-за ваших разборок я лишился своего, - он сделал заметную паузу, - любовника, поэтому ты заменишь его.
До меня с трудом доходили слова, казалось, мы с этим человеком говорим на разных языках и вообще не понимаем друг друга. Пока я соображал, что сказать в ответ, он уже подошел вплотную и дотронулся кончиками пальцев до моего подбородка. Я отшатнулся.
- Я не могу, - пробормотал я, немного придя в себя. – Я же не гей.
- Да это собственно и не важно. Мне не принципиально, кто из вашей шестерки заменит Игоря. По большому счету ты не в моем вкусе вообще, я предпочитаю блондинов. Единственной причиной, по которой я сделал предложение тебе первому, является то, что ты пытался их остановить. Если не хочешь – неволить не буду. Ты вправе выбирать свое наказание: либо несешь службу у меня в помощниках и идешь на дембель в срок, либо отправляешься в дисбат, а потом дослуживаешь.
К концу вкрадчивой речи комбата меня уже трясло. Перспектива что в одном случае, что в другом чрезвычайно радовала.
- Мне надо подумать, - пробормотал я, не в силах принять решение.
- Нет, - кривая усмешка изогнула губы майора, - ты даешь ответ здесь и сейчас.

Глава 6

Серые глаза пристально и оценивающе смотрели на меня, стоящего в центре комнаты. Думать реально не получалось, этот взгляд заставлял скручиваться все внутренности и леденил кровь, мешая ей нести кислород к мозгу. Да и где там мои мозги? Кажется, боженька, когда их раздавал, про меня банально забыл. Молчание затягивалось, но майор не торопил, по всей видимости, забавляясь моими потугами на выбор.
- Я согласен, - выдавил я из себя, сам ужасаясь своему решению; в глазах комбата мелькнуло и пропало что-то такое, что я не успел уловить и интерпретировать.
Я резко выдохнул, потому что бессознательно все это время задерживал дыхание. Легче от произнесенных слов не стало, наоборот, возникло какое-то странное чувство, будто я в чем-то испачкался или продался. Хотя по сути ведь оно так и было: обменял свою задницу на возможность избежать наказания. Ледяные мурашки пробежали по позвоночнику – блин, я ведь понятия не имею, как смогу это вынести. С ним же и целоваться, наверное, придется. Я закрыл глаза и невольно передернул плечами.
- Я не знаю, каких ужасов ты себе навоображал, но я не поклонник садо-мазо и БДСМ, - раздался голос неожиданно близко, и, взяв меня за предплечье, майор подвел к столу, опять присев на его край, уставился в мои глаза.
Я кролик, блин, оторваться от гипнотизирующих комбатовских глаз не получалось.
- Послушай, я хочу, чтобы твое решение все же было осознанным. Принимая предложение, ты поступаешь в мое полное распоряжение. Это значит, что службу ты будешь проходить у меня в доме, и, кроме постельных обязанностей, у тебя будет и целый ряд других, выполнения которых буду требовать неукоснительно.
- Например? – просипел я, облизывая вдруг пересохшие губы и поднял ресницы, натолкнувшись на слишком внимательный взгляд комбата.
«Ч-черт, - мысленно чертыхнулся я и почувствовал, как уши и щеки затапливает жар.
- Например, стирать и гладить, поддерживать чистоту в доме, готовить, - голос майора был ровен, но я чувствовал, что в глубине души он посмеивается надо мной. – Достаточно пока?
- Да, - едва слышно ответил я. – можно еще вопрос.
- Можно, - вздохнул комбат.
- А что будет с Иваном? – как бы то ни было, но судьба друга была мне не безразлична.
Я удостоился очередного пристального взгляда серых глаз
- А вот это во многом будет зависеть от тебя, от того, насколько я буду тобой доволен, - почти интимным шепотом ответил комбат, а мне вся кровь бросилась в лицо, настолько двусмысленно это прозвучало.
- Подведем итоги, - жесткие пальцы взяли мой подбородок, не давая отвернуться. – Ты отдаешь себе отчет, на что соглашаешься? – я кивнул. – Истерик по поводу того, что я тебя совратил, не потерплю. Это твой выбор. Понял? – я опять слабо кивнул, борясь с подступающей паникой.
Сильные пальцы разжались, и я получил относительную свободу. Твою мать, на что я подписался? Оставалось надеяться, что моя задница выдержит то, что я для нее приготовил.
- Хорошо, - майор встал, подошел к двери и что-то коротко приказал дежурному, который, доставив меня сюда, так и стоял за дверью.
Елки зеленые, надеюсь, что тот парень ничего не слышал из нашей беседы, вдруг дверь совсем тонкая, а то стыдно-то как. Несколько минут прошли в тяжелом молчании: комбат не предпринимал попыток что-то сказать, а я тихо впадал в панику, наконец понимая всю глубину предстоящего мне падения. Спустя вечность дверь распахнулась, и в кабинет вошел давешний дежурный, сжимая в руках мешок, и вопросительно посмотрел на комбата, тот молча кивнул в мою сторону.
- Забирай, там твои вещи, - бросил майор, я тупо принял протянутое, уже догадавшись, что ни на губу, ни в часть уже не вернусь. – Пошли, - легкий тычок между лопаток придал ускорение в сторону двери.
На улице меня засунули в видавший виды УАЗик. Кажется, его и помыть бы не помешало.
- Вот и займешься завтра, - произнес комбат, поворачивая ключ в замке, я мысленно дал себе пинка, похоже, последнюю мысль я благополучно озвучил.
Минут через двадцать мы остановились возле обычного деревенского дома. Я удивленно огляделся: надо же, никогда бы не подумал, что наш комбат может жить в таком месте. Ну никак не ассоциировалась внешность истинного арийца с простой избой.
- Чего застыл, как перед эшафотом? - окликнул меня майор уже от двери. - Не на казнь идешь.
Я отмер и потопал на голос, обходя по дороге какой-то куст, совсем такой же, как у родителей на даче, и пахший точно так же. Наверное, сирень – она и в Африке сирень.
- Проходи, - комбат щелкнул выключателем, и желтоватый свет залил довольно большую комнату, куда мы попали, пройдя парочку темных помещений.
Справа от двери была большая побеленная русская печь. Я такие еще в книжке про Гусей-лебедей видел, потому и узнал, впереди между двух окон обеденный стол со стульями вокруг, шифоньер с зеркалом в центре и слева у стены жутко неуместная в данной обстановке новая двуспальная кровать. Еще одно окно находилось сбоку и было, на мой взгляд, совершенно лишним.
- Разувайся и чувствуй себя как дома, - мне послышалось, или в голосе майора было ехидство? – Руки можно помыть там, - он махнул в сторону ранее не замеченного мной прохода в другую комнату, скрытого веселенькими занавесочками.
За ними обнаружилось что-то вроде кухни. Туда же выходил перед печи, ну куда дрова закладывают и пироги, рядом на маленькой табуреточке стоял самый настоящий самовар. Повернув голову налево, увидел мойку с краном, рядом с ней стояла душевая кабинка, довольно маленькая, надо сказать. Водонагреватель под потолком, открытая полка с посудой и стол, на котором стояла электрическая плитка. Спартанская такая обстановочка, должен признаться. Однако выбирать не приходилось, и нужно было выяснить один важный вопрос: где здесь туалет.
Туалет типа сортир оказался во дворе. Маленький деревянный домик для раздумий не подходил. Подумав, как я буду бегать сюда зимой, да еще ночью, поежился. Нет уж, в квартире жить гораздо приятственней.
Пока я справлял естественную нужду, майор успел переодеться. Такого комбата видеть было непривычно, и я оробел еще больше. Ладно тренировочные брюки были обычные, довольно свободные, черные с белыми полосками по бокам, но вот зачем надевать такую майку, которая не скрывает, а наоборот подчеркивает литые мышцы? М-да, торс у мужика что надо. Позавидовать, что ли?
- Мой руки и садись чай пить, - распорядился комбат, что он со мной как с маленьким? – разозлился я, но промолчал, послушно сполоснув руки.
- Товарищ майор, - решил я задать вопрос, который меня напрягал, если честно, - а как мне к вам обращаться?
- Можешь по имени-отчеству, - немного помолчав, ответил он.
- Спасибо, Андрей Витальевич, - покладисто поблагодарил я, против воли представив, как и во время постельных игрищ вежливо к нему обращаюсь и на «вы». Хотя, представить, что к комбату можно обратиться на «ты» и по имени, я оказался не в силах.
Некоторое время мы молча пили чай с печеньем, а я не мог не коситься на огромную кровать, застеленную бежевым атласным покрывалом. Майор усиленно делал вид, что не замечает моих терзаний, и продолжал пить чай.
- Ладно, уже довольно поздно, да и день у тебя был суетный, иди быстро душ прими, и спать будем, - посмотрев поверх занавески, закрывавшей две трети окна, на улицу, сказал он.
Меня аж передернуло от этих слов. Ну все, Ксен, допрыгался, сейчас твою задницу будут лишать девственности. Я заторможено встал и поплелся, куда послали. И тут совершенно дикая мысль посетила мою больную голову: а что будет, если я ему не понравлюсь в постели?!
На крючке возле душевой кабинки висело пушистое махровое полотенце темно-синего цвета: обо мне уже позаботились. Наскоро ополоснувшись, я вытерся, натянул чистые трусы, впрочем, сильно сомневаясь, что они мне нужны, и вышел в комнату.
Майор посмотрел на меня нечитаемым взглядом, кивнул, и скрылся за занавесками, вскоре зашумела вода, а я, мелко дрожа, залез под одеяло. Мандражировал я знатно. Минуты ожидания тянулись бесконечно долго, а комбат все не возвращался. До дыр он себя, что ли, моет? Сил нет терпеть эту неизвестность. Я закрыл глаза и попытался успокоиться, вспоминая таблицу умножения. Помогло, но плохо, зато я благополучно пропустил момент, когда появился мой будущий любовник. Матрас прогнулся, и я испуганно уставился на полуголого, хотя это я погорячился, на практически голого комбата. Черные плавки на нем все-таки были. Он лег рядом со мной на бок, и потянулся к ночнику, чтобы выключить свет.
- Спокойной ночи, - ровным голосом произнес он.
- С-спокойной, - пробормотал я, ошарашенно, - а разве сегодня вы не…
- Константин, иногда ты меня поражаешь, - устало произнес он. – Давай спать, утро вечера мудренее. И перестань трястись, я не кусаюсь.

Глава 7

Разбудил меня петух. Какой идиот назвал эти вопли пением, так и останется загадкой для человечества. В первую секунду я испугался, потому что, как любой нормальный городской житель, слышал это самое «ку-ка-ре-ку» только по телевизору, а тут мне показалось, что орут прямо в ухо, и я даже не сразу понял, где я и что я. Постепенно на смену испугу пришли другие чувства. Приятно было осознать себя в нормальной кровати, сзади прижималось чье-то тело, чужое дыхание щекотало шею, а рука лежала поперек груди. И все было бы хорошо, но в мое расслабленное сном сознание закралась мысль, что не все правильно. Гадский петух заорал еще раз, я дернулся, и чужой нехилый такой стояк прошелся по моим полупопиям, вызывая почти священный ужас.
- Чего задергался, спи, рано еще, - сонный голос майора раздался возле самого уха.

Ага, как же! Спи! А вот кое-что упирается в мой зад и… Что «и», я додумать не успел, потому что комбат вздохнул и отодвинулся, вызвав тем самым непроизвольно вырвавшийся вздох облегчения.
- Константин, у тебя сейчас точно такой же стояк, и это не значит, что мы безумно хотим друг друга. Это обычная физиологическая реакция организма, можно подумать у тебя никогда раньше не было утренних стояков, - твою мать, я еще больший придурок, чем мне казалось раньше.
Ну да, ну да, помнится, сам как-то одной девушке объяснял, что не стоит верить по утрам стоячему, а сам как последний лох повелся.
- Мне в туалет надо, - пробормотал я, поднимаясь и мельком глянув в окно, где серел рассвет. Черт, действительно еще рано, наверное, а как неохота тащиться на улицу, вылезая прямо из нагретой постели.
- Там за дверью ведро, выключатель слева возле косяка, - сообщил мне ни разу не сонный голос.

Я выполз из-под одеяла, поежившись от утренней прохлады, и потопал в указанном направлении. За дверью обнаружилось довольно большое помещение без окон, зато с четырьмя дверями. Две понятно куда ведут, а еще две заинтересовали. Ладно, время на изучение вверенного мне помещения еще будет, а сейчас где у нас тут блага цивилизации? Ведро обнаружилось почти сразу же: оно скромно притулилось у бока какого-то монстрообразного сундука.
Вернувшись, помыл руки и тихонько лег на свою половину кровати. Казалось, что уже не смогу уснуть, но под одеялом было так уютно, что сам не заметил, как вырубился.

- Вставай, соня, - кто-то нагло потянул меня за ногу.
- М-м, - замычал я, дергая конечностью.
- Подъем! – рявкнул кто-то над ухом, и я, ничего не соображая, подскочил, растерянно хлопая глазами.
- Здоров же ты спать, - произнес майор, разглядывая мою сонную физиономию. – Встал, умылся, зубы почистил, кровать застелил и марш за стол. Завтрак на столе. На будущее учти, что это твоя обязанность.
Я кивнул, поспешно одеваясь и попутно шаря ногами по полу в поисках тапок. Надо будет уточнять, что ли, когда встает комбат, а то как узнать когда надо подавать завтрак?
Еда уже остыла и, жуя холодную яичницу, щедро политую кетчупом, я мрачно думал, что оставшееся до конца службы время легким не будет. Особенно если кое-кто потребует готовить что-то сложнее, чем глазунья или омлет.

- Значит так, сегодня и завтра у меня выходной, - просвещал меня майор, - поэтому все покажу и объясню что делать. Имей в виду, показываю все один раз, уточняющие вопросы разрешаются. С дурацкими посылаю сразу. Понятно?

Я кивнул, соображая, как мне их фильтровать, не очень хотелось выглядеть совсем уж дебилом. Так, надо сосредоточиться на том, что говорит майор, а он как назло замолчал и уставился на меня своими дьявольскими глазами. Я не трус, но я боюсь. Такой взгляд надо запретить, как особо травмирующий нежную психику солдат-срочников. Пусть вон на врагах отрабатывает, их не жалко.
- Ксенофонтов, - подозрительно ласково обратился ко мне майор, - что я только что сказал?
- Ну, что у вас выходной и вы мне все покажете, но только один раз, - честно повторил я.
- А дальше? – этот его тон, как будто он разговаривает с умственно отсталым ребенком, меня покоробил.
Да хрен его знает, я же задумался, вот и пропустил. Решил благоразумно промолчать и на всякий случай стал изучать дощатый пол. Что-то подозрительно много сучков вот на этой половице.
Не дождавшись ответа, комбат вздохнул и терпеливо повторил:
- Я к четырем уеду в город, ты затопишь печь в бане и нальешь воды в бочку, огород полить надо будет. Понятно?
- Понятно, - убито согласился я, но на всякий случай добавил, - только я печку ни разу не топил. Это сложно?
- Нет, но пойдем объясню тогда, - комбат встал и направился к выходу, мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним.
Баня находилась чуть поодаль, в глубине участка. Небольшое бревенчатое строение, которое радовало глаз новыми бревнами и яркой двухскатной крышей. За первой дверью оказалось небольшое помещение, типа тамбура или прихожей, майор повел меня дальше.
- Здесь типа комнаты отдыха, сюда же выходит часть печки, поэтому тут тепло, - пояснил он мне, - вот стиральная машинка, так что руками тебе стирать не придется, разве что носки иногда.

Я порадовался этому обстоятельству, а то уже как-то взгрустнулось, когда подумал о печальном отсутствии благ цивилизации. В этой комнате оказался еще диван и стол. Ну да, отдохнуть можно. Комбат повел меня дальше.
- Вот собственно печь, в которую тебе надо положить дров, взять растопку и зажечь спичкой, понятно?
Я кивнул, вроде бы все было просто. Не сдержав любопытства, сунул нос еще в одну дверь – надо же, душ и туалет. Странно, а в доме нет.
- Пошли, дальше с хозяйством знакомить буду, - по взгляду комбата невозможно было определить, что он подумал обо мне в этот момент.
В принципе, хозяйство было небольшое, на огороде пара грядок, где со временем должна была вырасти зелень, траву у дома надо было периодически обкашивать – ага, мне даже показали доисторический инструмент, с которым обычно смерть ходит, зимой соответственно снег чистить, еще меня убило наличие кур. Я что, птицевод, что ли? Да и петуху, который разбудил меня в несусветную рань, я, кажется, не очень понравился.

- Да, клюется, зараза, - усмехнулся майор, заметив наши с пернатым переглядывания.
Как и обещал, в середине дня комбат завел свой УАЗик и отбыл в неизвестном направлении, туманно отговорившись делами. Стало почему-то обидно. Внутренний голос ехидно заметил, что доверие еще надо заслужить, а я, разозлившись, решил, что мне вообще не интересно, где проводит свободное время этот… индивидуум. Еще я получил указание собрать вещи Игоря, того, которого мы совместными усилиями отправили в больницу, в отдельный пакет. На душе стало совсем муторно. Хоть бы выжил.

Послонявшись немного по дому, занялся делами. Сначала сложил лежащее отдельной стопкой белье блондина, которого оказалось совсем немного, в пакет. Поставил в шкаф. Одним заданием меньше. Что еще? Подумал и решил подмести пол, это оказалось несложно. Разобрался с системой шлангов на улице, налил бочку, затопил печь в бане, сам удивился, что получилось сразу. Немного подумал и решил сварить картошки, а то вечером вроде как есть нечего. Может, конечно, майор и привезет что-нибудь, но просто на всякий случай. С картошкой я справился, хотя у мамы, кажется, очистков получалось на порядок меньше, но главное – кастрюлька полная.

К приезду комбата картошка почти сварилась. Он зашел, потянул носом и похвалил. Пара простых черных пакетов, которые он привез с собой, стояла на подоконнике, притягивая внимание.
- Там в основном все для тебя, - посмеиваясь, сказал майор и, увидев мой ошарашенный взгляд, уточнил, - вечером покажу и отдам.
Я не обратил внимания на эту странную фразу, ну сказал человек и сказал, но как выяснилось потом, к словам комбата следовало относиться очень внимательно и еще тщательно следить за своими выражениями.
Немного погодя мы поужинали моей картошкой и банкой тушёнки, извлеченной из холодильника, на который я не обратил вчера внимания, приняв за какую-то тумбу: был он маленький и обшит деревянными панелями. Никогда таких не видел.

Я помыл посуду и приготовился идти в баню, но комбат достал ноутбук и углубился в какие-то документы. Пришлось ждать. Делать было нечего, в этом доме не было даже телевизора.
- Извините, а книжки какой-нибудь у вас нет? – немного помявшись, поинтересовался я.
Он оторвался от монитора и сказал:
- Да, совсем забыл, - и достал из шуршащего пакета увесистый томик. – Держи!

Улыбка мне не очень понравилась, и я настороженно принял протянутый фолиант. Посмотрел на название и кисло поблагодарил. То ли чувство юмора у человека специфическое, то ли отравиться не хочет, но привез он из города новенькую «Книгу о вкусной и здоровой пище». Еще где-то час мы изучали каждый свое, причем пару раз я честно залез в холодильник на предмет исследования содержимого, но опыта мне не хватало, и я никак не мог найти подходящий рецепт под то, что там было.
На улице стремительно темнело, я задернул занавески и включил свет. Комбат оторвался от изучения монитора и выключил ноут.
- Возьми два полотенца в шкафу и чистое белье, пойдем, - слова, сказанные ровным голосом, заставили похолодеть.
В голове сразу закопошились мысли типа «приплыли» и «пиздец котенку», но здравый смысл подсказывал, что вроде как в бане этим самым не очень удобно заниматься. Или нет? Опять же жарко там, как там у майора с давлением? Некстати вспомнился диванчик и стол. Вот с девушкой было бы самое то покувыркаться, а со мной как?
- Чего застыл?- голос комбата звучал саркастически, все он понимал, собака.
Схватив первые попавшиеся полотенца, выскочил наружу под ехидный комментарий:
- Похвальное рвение!

До бани я добежал быстро, оставив комбата далеко позади, он шел не спеша. Зато заскочив в так называемую комнату отдыха, завис. Нет, ну понятно, что я согласился на вполне определенную роль, но вот не думал, что прорежется во мне такая стеснительность. Поэтому, чувствуя себя, как девственница в первую брачную ночь, я, закусив губу, снял с себя одежду и решительно вошел внутрь парной. Блин, жарко-то как!
Долго зависать и рефлексировать мне не дал знакомый голос над ухом:
- Ты всегда в трусах моешься? – кажется, я развеселил комбата, не объяснять же, что просто забыл их снять. – Может быть, тебе каноны веры не позволяют дотрагиваться до обнаженного тела?
Смутно вспомнились истории про католические монастыри, да, что-то такое было у ревностных христиан. Пока я совершал мысленный экскурс в историю, комбат уже развернул меня лицом к себе.

- Придется в таком случае оказать посильную помощь, - почти промурлыкал он, потянувшись к резинке боксеров.
- Не надо, я сам, - отпихнул настойчивые руки и стянул проклятые трусы.
Отшвырнув их куда-то в сторону, замер под изучающим взором комбата. Хотелось бы сказать, что горящим, но чего не было, того не было. Я вскользь глянул на его фигуру и чуть не задохнулся от зависти – такие проработанные мышцы – мечта любого парня, да и девушки оценили бы. Фигура у него была что надо.

- Нравится? – скривил он губы в ухмылке.
- Да, - честно сознался я, - завидую черной завистью.
- Ты тоже мог бы, - пожал он плечами. – Задатки у тебя хорошие.
- Все лень да отсутствие времени, - пожаловался я.
- Понятно, - усмешка превратилась в задумчивую улыбку, серые глаза продолжали скользить по моей фигуре.
- Не нравлюсь? – в упор спросил я
- Как бы не очень, - пожал он плечами, а я, не ожидавший такого ответа, совсем прифигел. – Пока не очень, - уточнил он, - придется поработать, чтобы понравился.
Я уставился на задумчивого майора и, не выдержав, все же поинтересовался, что он имеет ввиду.
- Я мужчина, и для меня важен зрительный образ. Пока я вижу волосатого, неухоженного парня, который если и может вызвать во мне желание, то только если постарается, но проблема в том, что ты даже и пытаться не будешь. Поэтому мне придется самому как-то на тебя возбуждаться.