Летописание Русского Централизованного Государства (XVI — XVII вв.)

В период существования единого Русского централизованного государства летописание претерпело определенные изменения. Они были обусловлены в первую очередь политическими факторами, среди которых главным стало установление в России самодержа­вия. Для поддержания новой политической системы создавалась новая официальная идеология, отраженная во многих историче­ских и литературных сочинениях как светских, так и церковных авторов. Согласно политической концепции XVI в., Русское государ­ство было законным преемником Византийской империи. Инте­рес к всемирной истории и необходимость вписать русскую исто­рию в мировую породили новый для России тип исторического сочинения — хронограф. Еще в период Киевской Руси летописцы познакомились с византийскими хронографами, в которых по­следовательно излагалась всемирная история, начиная от «сотво­рения мира». Многие содержащиеся в них сведения использова­лись летописцами в качестве источников собственных произведе­ний, справочных данных по хронологии. Однако первые русские компиляции типа хронографа возник­ли только в XVI в. История России рассматривалась в них как заключительный этап истории крупнейших мировых монархий. В течение XVI —XVII вв. в России было создано несколько редак­ций Русского хронографа. Древнейшей из них является так назы­ваемая редакция 1512 г., состоящая из 208 глав. На ее основе по­зднее были созданы и другие редакции, получившие широкое рас­пространение.
Хронограф отличался от летописи структурой и содержанием. В начале хронографического сочинения помещалось оглавление с указанием нумерованных глав и их названий. Летописи предыду­щего периода не имели оглавления. В хронографе иной была схема расположения материала. Текст хронографа структурировался по главам, внутри которых после заглавия помещался текст о собы­тиях всеобщей истории, далее — после своего заглавия — о рус­ских событиях. Например, в оглавлении Хронографа редакции 1512 г. состав одной из глав представлен таким образом: «Глава 205. Цар­ство греческое кир Калуяна. В той же главе и великое княжение Русское и о князе Дмитрие Юрьевиче Красном»1. Текст главы был разбит на три части, каждая из которых имела свой подзаголовок: «Царство греческое», «Великое княжение Русское», «О князе Дмит­рие Юрьевиче Красном». Хотя внутри подразделов еще сохраня­лась летописная форма изложения, основным признаком объеди­нения погодных записей в хронографе была тема повествования.

Русская церковь дала обоснование самодержавия в так называ­емой «Степенной книге». Полное название этого анонимного со­чинения, созданного в 1563 г., — «Книга степенна царского ро­дословия, иже в Рустей земли в благочестии просиявших богоут­вержденных скипетродержателей, иже бяху от Бога, яко райская древеса насаждени при исходящих вод, и правоверием напаяеми, богоразумием же благодатию возрастаеми, и божественною сла­вою осияваеми явишася, яко сад доброраслен и красен листвием и благоцветущ; многоплоден же и зрел и благоухания исполнен, велик же и высокъверх и многочадным рождием, яко светлозрачными ветми разширяем, богоугодными добродетельми преспева-ем; и мнози от корени и от ветвей многообразными подвиги, яко златыми степенми на небо восходную лествицу непоколеблемо водрузиша, по ней же невозбранен к Богу восход утвердиша себе же и сущим по них».

Оно красноречиво говорит о главной задаче автора сочинения (возможно, московского митрополита Афана­сия) — показать постепенное восхождение русских государей к Богу, оправдать богоизбранность «скипетродержателей». Это ли­тературное произведение имеет необычное для того времени по­строение. Последовательное повествование о наиболее важных, с точки зрения автора, исторических событиях разбито на 17 «сте­пеней» (ступеней, граней), в каждой из которых излагается био-
графия государя, сопровождаемая сочинениями о митрополитах и святых, живших с ним в одно время. Летописцы XVI в. также внесли свой вклад в разработку и рас­пространение новых политических идей. Особенно большую роль в этом сыграли московские официальные летописи, носившие общерусский характер. Так же, как и авторы литературных сочи­нений, летописцы XVI — XVII вв. более обстоятельно и подробно, чем раньше, рассказывали о деятельности и жизни великих кня­зей (с 1547 г. — царей). Нарастание повествовательности летописных текстов, превра­щение их в книги для чтения — еще одна из черт летописания XVI — XVTI вв. В летописях все больше проявлялись связный харак­тер изложения, дидактика, идеализация героев рассказов. Следстви­ем повествовательности стал новый вариант летописного текста, целиком посвященного одному объекту внимания летописца.

Летописи испытали значительное влияние исторических и ли­тературных произведений своего времени. Влияние это сказалось, В частности, на форме фиксации событий в летописях. Так, хро­нографическая форма текста, который структурировался не об­щей датой нескольких событий, часто не связанных между собой, а конкретной темой, оказала влияние на форму ряда летописных сочинений XVI —XVII вв, разрушая главный признак этого вида исторических сочинений — погодную запись и выделяя централь­ные линии повествования.

Не могло не отразиться на летописании XVI — XVII вв. и нара­стание объема информации, которая сохранялась в письменном виде. Этот рост был обусловлен в первую очередь созданием в XVI в. системы постоянно действующих государственных органов управ-1ения, где письменно регистрировались этапы принятия и ис­полнения решений по самым разным вопросам. Делопроизвод­ственный материал воспринимался летописцами не только как новая разновидность источников, но и как доказательство досто­верности сообщаемого известия.

В XVI в. в работе некоторых летописцев, причастных к офици­альному летописанию, отмечается новый момент: они стали со­здавать черновики сочинения.

Итак, содержание, структура и стиль летописного повествова­ния «размывались» другими историческими, литературными, по­литическими (публицистическими) сочинениями, делопроизвод­ственной документацией, и летописи постепенно вытеснялись новыми формами исторического повествования. В конце концов во второй половине XVII в. летописание потеряло общегосудар­ственное значение.

При московской митрополичьей кафедре в конце 20-х гг. XVI в. был создан крупнейший памятник русского летописания — Нико­новская летопись. Свое название летопись получила по имени патриарха Никона — владельца одного из ее списков. Инициатором и редактором-составителем этого сочинения был митрополит Да­ниил (1522—1539) — крупный писатель, церковный и поли­тический деятель. Первоначальный текст летописи оканчивался 1520 г.

Текст Никоновской летописи представляет собой компиляцию многих исторических источников. Среди них известные сегодня летописи XV в. — Симеоновская, Иоасафовская, Новгородская пятая, а также гипотетически восстанавливаемые своды — Твер­ской летописный свод конца XIV в., Кирилло-Белозерский свод 70-х гг. XV в., Московский свод 1518 г. Использованы литератур­ные сочинения — повести, сказания, жития святых, а также ар­хивные документы. Все эти материалы были подвергнуты литера­турной и идеологической обработке. Интересно, что Никоновская летопись содержит ряд уникальных известий, которые не встре­чаются ни в каких других летописных сочинениях.

Составитель Никоновской летописи последовательно проводил идеи защиты имущественных интересов церкви, союза светской и духовной власти, поддержки внутренней и внешней политики великого князя Василия III. На страницах Никоновской летописи нашли историческое обоснование вопросы, которые являлись предметом обсуждения церковного собора 1531 г.: о праве монас­тырей на владение селами, законности поставления русского мит­рополита собором епископов без санкции константинопольского патриарха, борьбе с ересью.

До нас дошли две редакции этой летописи. Редакция 1556 г. представлена в Патриаршем списке. Она возникла в результате дополнения митрополичьего списка известиями Воскресенской летописи и «Летописца начала царства». Эта редакция с самого начала обращалась в церковных кругах. В начале 60-х гг. XVI в. ру­копись использовали при составлении «Степенной книги», а в 70-х гг. XVI в. список был положен в основу обширного патриар­шего свода, известного по двум беловым копиям.

Еще раз теми же источниками был дополнен оригинал мит­рополичьей летописи. Позднее к нему были присоединены со­бытия за 1556— 1558 гг. Так возникла вторая редакция Никонов­ской летописи, сохранившаяся в так называемом списке Оболен­ского.

К числу значительных московских официальных летописных Произведений XVI в. относится Воскресенская летопись, названная гак по списку, который был пожалован патриархом Никоном Воскресенскому Ноноиерусалимскому монастырю. Летопись сохрани­лась в 13 списках середины XVI —начала XIX в., но среди них нет ни одного списка, который бы содержал весь текст летописи.

Воскресенская летопись имела несколько редакций. Текст пер­воначальной редакции доходил до конца августа 1533 г., а работа над ним была начата до декабря 1533 г. Дошедший до нашего вре­мени текст Воскресенской летописи представляет собой третью редакцию, доведенную до 1541 г. Время создания третьей редак­ции довольно точно определяется по включенным в нее списку русских митрополитов, в котором последним назван митрополит Макарий, ставший им 19 марта 1542 г., и списку литовских кня­зей, где рядом с именем Сигизмунда I указано, что это «нынеш­ний» король (он был им до 8 октября 1544 г.). Следовательно, третья редакция Воскресенской летописи возникла между 19 марта 1542 г. и 8 октября 1544 г.

Летописная основа текста Воскресенской летописи не может быть возведена как ни к одному из восстановленных предшествую­щих ей сводов, так и ни к одной из современных ей летописей. Возможно, автором были использованы два основных летопис­ных источника, не сохранившихся в не переработанном виде: Мос­ковский свод 1526 г. и Ростовский свод 1489 г. Кроме того, лето­писец обращался к материалам великокняжеского архива. Важ­ным публицистическим источником Воскресенской летописи стало «Сказание о князьях владимирских», в основе которого лежала легенда о происхождении русских великих князей от римского императора Августа. Составитель летописи впервые использовал легенду, существовавшую в письменном варианте, как офици­альную версию.

Воскресенская летопись оказала значительное влияние на по­следующее летописание: редакция августа 1533 г. стала источни­ком Львовской летописи XVI в., а редакция 1541 г. использовалась для дополнения текста списка Оболенского Никоновской лето­писи за 1521 — 1541 гг. На основе Воскресенской летописи состав­лялись некоторые краткие летописцы.

В композиционном оформлении Воскресенской летописи были новшества. Новым разделом текста летописи стал самостоятель­ный перечень глав с выделением в нем основных тем повествова­ния, например: «Глава 63. В лето 7042 (1534 г.) о преставлении неликого князя Василиа Ивановича. И о понимании князя Юриа Ивановича. О звездахъ. Глава 64. Срубленъ бысть градъ Москва. И о побеге князя Семена Белского. И о поимании Глинского. И о приходе литовскыхъ воеводъ подъ Стародубъ». События од­ного года могли объединяться в одной главе или разбиваться на несколько глав.

Таким образом, оформлением летописных запи­сей летописец акцентировал внимание на самых важных для него сюжетах, нарушая при этом структурную и содержательную цель­ность повествования. «Летописец начала царства» — самоназвание сочинения, кото­рое повествует о событиях с 1533 по 1552 г. и завершается описанием праздничных торжеств по случаю победы над Казанским ханством. Таким образом, произведение охватывает время прав­ления Ивана IV и освещает внутреннюю и внешнюю политику, военные действия, городское строительство, дворцовые церемо­нии этого периода и т.д. Автором начальной редакции летописца считают государственного деятеля середины XVI в. Алексея Федо­ровича Адашева. Сюжетная и временная ограниченность «Летописца начала цар­ства» позволяет говорить о том, что данный летописный текст имеет черты нового исторического повествования. Новизна за­ключается в том, что летопись имеет единственный объект пове­ствования — царствование Ивана IV. Для создания этого сочине­ния были использованы новые категории источников. Одной из разновидностей источников этой официальной летописи стали делопроизводственные документы, например, память Ивана Гроз­ного Михаилу Темрюковичу Черкасскому, пропускная грамота на проезд до Москвы полоцкого воеводы Станислава Довойны и полоцкого епископа Арсения.

«Летописец начала царства» неоднократно редактировался и дополнялся событиями, произошедшими после 1552 г. Выявлена редакция, доведенная до 1556 г. От первоначальной она отличает­ся тем, что в ней возвеличивается Адашев и усиливается критика в адрес боярства. Впоследствии эта редакция пополнилась статья­ми за 1556—1558 гг., куда были включены и проекты двух ада-шевских реформ. Известна редакция, доведшая изложение до 1560 г. Летописные записи последующего времени заносились в черновые тетради, хранившиеся в царском архиве.

«Летописец начала царства» активно использовался в последую­щем летописании XVI в. Так, его редакция 1556 г. вошла в состав Патриаршего списка Никоновской летописи. В 1568 г. «Летописец начала царства» в редакции 1560 г. и черновые тетради с записями за 1560—1568 гг. были использованы в Лицевом летописном своде.

Лицевой летописный свод — самое крупное летописно-хронографическое сочинение средневековой Руси XVI в. Свое название произведение получило из-за миниатюр, которых в 10 томах на­считывается более 16 тыс. Сочинение разделяется на две части: первые три тома, названные учеными хронографами, посвящены всемирной истории, а остальные (Голицынский и Лаптевский тома, два тома Древнего летописца, Шумиловский том, Сино­дальная летопись, Царственная книга) — русской истории, из­ложение которой начинается с 1114 г. и обрывается на 1567 г. (по-видимому, последней датой был 1568 г.).

Лицевой летописный свод создавался по инициативе Ивана Грозного в период с 1568 по 1576 г. в Александровской слободе. Работа над летописью не была завершена. Следы ее незавершен­ности просматриваются, например, в миниатюрах последнего тома
свода (Царственной книге), которые выполнены лишь в черниль­ном очерке, но не раскрашены. Это летописное сочинение отражает новый подход летописцев к историческому материалу. Он заключался в свободной автор­ской комбинации отдельных фрагментов ранее созданных лето­писей (Воскресенской летописи, «Степенной книги», «Летопис­ца начала царства»), а также в постоянном обращении к повес­тям, менявшим характер создаваемой летописи. Царственная книга содержит редакторскую правку за период 1533— 1568 гг.: на полях сделаны добавления ктексту с обличени­ями боярских заговоров и измен. Наиболее значительным допол­нением является приписка, повествующая о боярском «мятеже» 1553 г. и направленная против удельного князя Владимира Андре­евича. Копирование отредактированного текста сопровождалось его исправлением по «Летописцу начала царства». Так образовались некоторые повторные листы Лицевого свода. После создания Лицевого летописного свода официальное ле­тописание было прервано. Возобновлено оно лишь в конце XVI в.

Летописные тексты, возникшие после прекращения офици­ального общерусского летописания, объединяются понятием «позднее летописание». В этих сочинениях более отчетливо обо­значились тенденции, которые наметились в летописном деле еще в XVI в. Как правило, летописи XVII в. — это единовременно со­ставленные компилятивные сочинения, для которых погодное изложение событий являлось лишь привычной формой. В них прин­цип изложения событий по годам последовательно не проводил­ся, поэтому четкая сетка дат иногда отсутствует. В некоторых случа­ях наблюдаются избирательность в подходе к темам повествования и выделение центральных линий, отмечаются элементы критики используемых автором источников. Для летописцев характерны новые приемы обработки исходного письменного материала.

Основным памятником позднего летописания является «Но­вый летописец». Он возник в 30-е гг. XVTI в. в официальных кругах, близких к патриарху Филарету, и обосновывал права Романовых па российский престол.

Сочинение включает в себя оглавление («Сказание главам Но­вого летописца») и текст (422 главы). «Новый летописец» начина­ется с описания присоединения Сибири в конце царствования Ивана IV и доводится до 1630 г. В начале повествования (до февра­ля 1599 г.) используется трафаретная погодная сетка, а далее в Новом летописце хронологической сетки нет. Она появляется вновь В последней части, где рассказывается о царствовании Михаила Федоровича. «Новый летописец» отражает изменившиеся подходы летопис­цев к фиксируемым событиям и исходному письменному материалу. Автор часто уходил от свойственной летописи регистрации событий в хронологической последовательности и группировал их, исходя из их внутренней связи, а также тематического единства повествования. Кроме того, летописец настолько перерабатывал используемые летописные источники, что они становились неуз­наваемыми.

Новая природа текста, обусловленная изменением способа пе­редачи информации о фиксируемых событиях, затрудняет ре­шение традиционного для источниковедения вопроса о летопис­ных источниках «Нового летописца». Этот вопрос поставлен дав­но, но решается он неоднозначно. Текстологический анализ не позволяет установить взаимоотношения «Нового летописца» с современными ему летописными произведениями. Не удается оп­ределить и свод, на основе которого создавался этот текст. На примере анализа «Нового летописца» видно, что реконструкция летописного свода как методический прием изучения истории русского летописания не может быть распространен на сочи­нения XVI в. и особенно XVII в. В то же время в «Новом летопис­це» определяются источники делопроизводственного характера из Посольского и Разрядного приказов, рассказы очевидцев. Обнаруживаются текстуальные совпадения с так называемой утвер­жденной грамотой на царство Михаила Федоровича Романова 1613

В XVII в. «Новый летописец» часто использовался для ле­тописных компиляций нового типа, когда автор заимствовал из своих разнообразных источников фрагменты большего или мень­шего объема и на их основе компилировал новое, в том числе и летописное сочинение. При таком механизме создания летописей (или их частей) используемые источники определяются доста­точно четко и точно. В XVII в. появлялись летописные компи­ляции, которые собирались из четко определяемых фрагментов различных сочинений на одну тему. Отрывки «Нового лето­писца» соединялись с фрагментами сочинений первой полови­ны XVII в. — «Иного сказания» и «Истории Авраамия Палицы-на», Хронографа, а также с грамотами Лжедмитрия I и его пере­пиской и т.д.

Летописный свод 1652 г. составлялся между 1652 и 1658 гг. как сочинение официального патриаршего летописания в кругах, близ­ких патриарху Никону. Свое название летопись получила по дате последней статьи, описывавшей перенесение мощей митрополи­та Филиппа И из Соловецкого монастыря в Москву и избрание патриархом новгородского митрополита Никона.

В Летописном своде 1652 г. признаки трансформации летопис­ного жанра прослеживаются в хронологической неравномерности распределения исторической информации. Желая рассказать о со­бытиях с библейских времен (разделение Ноем земли между сы­новьями и расселение по Восточной Европе «правнуцей Иафетовых») до 1652 г., авторы почти половину сочинения посвятили описанию Смутного времени, рассказ о котором соединен с пос­ледней погодной записью несколькими статьями за 30 —40-е гг. XVII в.

Из ранее созданных летописных произведений источниками Летописного свода 1652 г. послужили Никоновская и Воскресен­ская летописи. Свод насыщен разными по жанрам литературными сочинениями. Ряд повестей и сказаний был отредактирован спе­циально для данной летописи. Впервые в летописный текст было введено «Сказание о Словене и Русе», заменившее рассказ о Рю­рике. В летописи, созданной в церковных кругах, широко пред­ставлены произведения агиографического жанра. Составители ле­тописи обратились к текстам житий святых, восходящим к «Сте­пенной книге» и «Прологу», изданному Московским Печатным двором в 1642—1643 гг.

Подробное повествование о событиях последней четверти XVI— 20-х гг. XVII в. основывалось, скорее всего, на каком-то произве­дении о Смуте, созданном на рубеже 10 —20-х гг. XVII в. Позднее его перерабатывали для своих летописных сочинений многие ав­торы, в том числе «Нового летописца» и «Летописи о многих мя­тежах».

В последней четверти XVII в. фиксация событий в виде по­годных записей продолжалась, но к этому времени летописание утратило государственное значение. Особенностью летописного дела этого периода было расширение социального состава лиц, которые вели погодные записи для себя и близкого окружения, «для памяти». Среди летописцев встречаются представители раз­личных слоев общества: бояре, московские и городовые дворяне, монахи, священники, столичные и провинциальные приказные люди, посадские люди, стрельцы, казаки. Среди них есть и кре­стьяне. Расширение географии мест, где велись летописные за­писи, — еще одна примета летописания конца XVII в. Большинство летописцев конца XVII в. руководствовалось, как правило, не стремлением создать масштабные исторические со­чинения, а желанием зафиксировать для себя и своего ближайше­го окружения информацию о событиях, которая была им доступ­на. Их летописные записи могли существовать в самостоятельном виде или присоединяться к ранее созданным крупным летопис­ным сочинениям. В летописных записках, которые иногда велись на протяжении нескольких десятилетий, усиливались элементы автобиографизма, проявлялся собственный взгляд автора на со­бытия. Некоторые из этих записок можно рассматривать как про­образ появившихся позднее дневников. К числу таких самостоя­тельных летописных записей относятся записи 1661—1691 гг. Аверкия — дьячка Благовещенского погоста на реке Ваге. Он фиксиро­вал местные события и общерусские известия.