Примеры кротости и смирения святых

Иисус Христос, Царь и Бог вселенной, является символом кротости и смирения. Он повелевает нам учиться у Него этим добродетелям (Мф. 11:28-29).

Как Христос, так и Пречистая Его Матерь и все святые кротко обращались с людьми и не проявляли своей властности даже тогда, когда это было на пользу человека. Они ждали, когда человек без принуждения, по доброй воле обратится к добру, потому что именно это ценно и дорого для Господа. Христос сказал: «Милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9:13).

Господь наделил человека свободной волей и не хочет ущемлять этой свободы ни в чем. Он терпеливо ждет, когда человек сам откликнется ответной любовью на Его любовь и когда добровольно подчинит свою волю Его Божественной воле.

Спаситель мой!
Твои веленья
Так легки для меня,
Когда пример смиренья
В Тебе вдруг вспомню я!
С любовию священной
Своим ученикам
Ты, Царь и Бог вселенной,
Омыл стопы их Сам,
Не ноги мне водою
Всего меня омыл
Ты Кровию святою
И вечность подарил.
И впредь с меня, как прежде,
Смывай всю грязь, любя,
Чтоб я в Твоей одежде
Достоин был Тебя.
Дух кротости, смиренья
Мне в сердце обнови,
Чтоб я в уничиженьи
Мог всем служить в любви.

Пресвятая Богородица — воплощение всех добродетелей и совершенств человеческих — украшалась высочайшим смирением и кротостью, особенно в том состоянии, которое крайне угрожало впадением в тщеславие и превозношение.

В неизвестности смиренно
В Назарете Ты цвела,
Средь молитв уединенно
Мирно жизнь Твоя текла.
Но святой Своей десницей
Бог Тебя приосенил
И Небесною Царицей
Кроткой Деве быть судил.
Безызвестную обитель
Свет небесный осиял,
Пред Тобою Небожитель
С вестью радостный предстал.
Благовестнику внимала
Ты смущенною душой,
Но с покорностью сказала: «Воля Бога будь со Мной!»
Все сбылось — Твоя порфира
Краше всех земных порфир!
Сын Твой — Бог, Спаситель мира!
Пред Тобой склонился мир.
Но и тяжких испытаний
Много Ты перенесла,
Крестных Господа страданий
Соучастницей была.
Ты томилась, изнывала,
Но к виновникам скорбей
Ты враждою не пылала,
Ты молилась за людей.
И теперь, воспоминая
Твоего Успенья час,
Мы взываем: Пресвятая,
Заступи, помилуй нас!

О Чистая Мати Честнейшего Сына,
Надежда отчаянных всех,
Молися пред Сыном и Господом выну,
Да Сам Он отпустит наш грех.
Да Сам нас очистит и скорбные души
Избавит от рабства страстей,
И скрытые сети врага да разрушит
Рукой благодатной Своей.
О Дева Святая, развей усыпленье
И дух покаянья нам дай,
Всели в наше сердце святое смиренье,
Слезу сокрушенья подай.
Конец христианский подаждь нам, Благая,
В мытарствах нас всех не покинь,
Сподоби достичь вожделенного Рая
И жить там во веки. Аминь.

Все святые, подражая Иисусу Христу и Божией Матери, порабощают себя ближним. Они первые с глубоким смирением и кротостью открывают объятия святой любви врагу и другу, всем без исключения, и через то приобретают такую любовь, которая не умирает во веки.

Кротость и смирение являются отличительной чертой каждого святого, но наиболее они проявляются у юродивых и блаженных. Изучение их жизни наглядно показывает нам высоту их подвига и нашу собственную немощь духовную. Они воистину велики были в своих подвигах! Свою духовную красоту и свое стремление стать ниже всех они умело скрывали под покровом юродства и с радостью принимали поношения и бесчестия, презрение мира и даже побои. Над ними издевались, били их, а они радовались… А чему они радовались? Тому, что это вело их к кротости и смирению, а значит, и ко спасению. Через свое глубочайшее смирение они сделались святыми, близкими и, как говорится, родными Богу.

На фоне их величия и святости нам легче представить и осознать свое ничтожество, легче воспламенить в себе жажду спасения, понудить себя на подражание им, хотя бы только в той мере, чтобы переносить с радостью все скорби и болезни, какие посылает нам Господь для очищения души.

Преподобный Макарий Великий пишет:

Душа истинно боголюбивая и христолюбивая, хотя бы совершила тысячи праведных дел, по ненасытному стремлению своему ко Господу думает о себе, будто бы она еще ничего не сделала; хотя бы изнурила себя постами и бдениями, при таких остается чувствованиях, будто бы и не начинала еще трудиться для добродетелей; хотя бы сподобилась достигнуть различных духовных дарований или откровений и небесных тайн, по безмерной и ненасытимой любви ко Господу сама в себе находит, будто бы ничего ещё не приобрела, а, напротив того, ежедневно алкая и жаждая, с верою и любовию пребывая в молитве, не может насытиться благодатными тайнами и благоустроением себя ко всякой добродетели. Она уязвлена любовию Небесного Духа, при помощи благодати непрестанно возбуждает в себе пламенное стремление к Небесному Жениху, вожделевает совершенно сподобиться таинственного и неизреченного общения с Ним в святыне Духа.

…И, будучи драгоценными перед Богом, не таковы они сами для себя: при своем преуспеянии и ведении Бога — признают себя как бы ничего не знающими, и богатые перед Богом — сами для себя кажутся бедными.

Если же увидишь, что кто-нибудь превозносится и надмевается тем, что он причастник благодати, то хотя бы и знамения он творил, и мертвых воскрешал, но если не признает души своей бесчестною и униженною и себя нищим по духу и мерзким, скрадывается он злобою, и сам не знает того.

Если и знамения творит он, не должно ему верить, потому что признак христианства и того, кто благоискусен перед Богом, — стараться таить сие от людей и, если имеет в себе все сокровища Царя, скрывать их и говорить всегда: не мое это сокровище, другой положил его у меня, а я — нищий; когда Положивший захочет, возьмет у меня.

Если же кто говорит: богат я, довольно с меня и того, что приобрел, больше не нужно! — то таковой не христианин, а сосуд прелести и дьявола. Ибо наслаждение Богом ненасытимо, и в какой мере вкушает и причащается кто, в такой делается более алчущим.

Такие люди имеют горячность и неудержимую любовь к Богу. Чем более стараются они преуспевать и приобретать, тем более признают себя нищими, во всем скудными и ничего не приобретшими. Они говорят:

«Недостоин я, чтобы солнце озаряло меня». Это признак христианства, это смирение.

В Православной Церкви имеется бесчисленное множество примеров истинного смирения и кротости святых. Вот некоторые из них.

Преподобный Арсений Великий был испытан преподобным Иоанном Кодовым, когда он впервые пришел на трапезу. Все вкушали пищу, а Арсения не пригласили за стол. Долго он так стоял, а потом преподобный Иоанн бросил ему сухарь и сказал: «Ешь, если хочешь». Преподобный Арсений на четвереньках подошел к сухарю, взял его ртом и съел в углу, лежа на земле, как четвероногое животное, помышляя о себе: «Я хуже пса». Тогда Иоанн сказал про Арсения: «Он будет великим подвижником».

Господь послал преподобного Антония Великого учиться смирению у Александрийского сапожника. От него он научился помышлять: «Все спасутся, один я погибну».

Преподобный Серафим по своему смирению называл себя «землею и пеплом», целовал руки посетителей и многим кланялся в ноги. Преподобные Ефрем Перекопский, Тихон Луховской и Герасим Болдинский, не считаясь со своим здоровьем, выполняли за других самую тяжелую работу в часы отдыха братии.

Римский папа Григорий Двоеслов Великий по смирению кланялся в ноги встречным епископам и пресвитерам.

Св. Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский, на коленях испрашивал себе прощение у обиженных клириков.

Египетский подвижник Сисой Великий перед смертью сказал старцам: «Поистине не знаю о себе, положил ли я и начало покаяния».

Все святые ни во что вменяли все совершенные ими подвиги. Чем более очищалось их сердце, тем более они возрастали в смирении и кротости, и тем более проявлялись в них эти добродетели. Но многим непонятно это правило: «Чем святее, тем смиреннее».

Один знаменитый гражданин города Газы спросил у аввы Дорофея:

— Как могут святые считать себя грешными, когда они видят себя преуспевающими в добродетели?

Чтобы открыть ему истину, авва Дорофей спросил его:

— За кого ты считаешь себя в своем городе?

— За первого в городе, — ответил гражданин.

— А если ты пойдешь в Кессарию, за кого будешь считать себя там?

— За последнего из тамошних вельмож.

— А если ты придешь в Антиохию, за кого ты будешь там считать себя?

— Там буду считать себя за одного из простолюдинов.

— Если же ты придешь в Константинополь и явишься в царский дворец, за кого ты тогда станешь считать себя?

— Почти за нищего, — отвечал озадаченный провинциал.

— Вот так и святые, — пояснил ему авва Дорофей, чем больше они приближаются к Богу, тем более видят себя грешными.

Чем чище сердце, тем яснее внутреннее око человека, тем лучше видит он свою склонность к греху, свое бессилие и ничтожность. Малейшая соринка на одеянии души его кажется ему чудовищных размеров и самое малое небрежение — преступлением. Вот почему святые, обливаясь слезами, называли себя великими грешниками, «землею и пеплом» и «чадом преступления Адамова» и говорили: «Я же червь, а не человек, поношение у людей» (Пс. 21:7).

Некоторые из святых удивлялись, как земля не разверзлась и не поглотила их до сих пор. А когда они слышали похвалу себе, они отвергали ее и говорили: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей» (Пс. 11:3,9).

Следует и нам, друг мой, воспринять от них добрый пример, то есть когда ближние будут потворствовать нашим слабостям, будут хвалить, почитать и ублажать нас, будем не радоваться этому, а говорить: «Не нам, Господи, не нам, но Тебе подобает всякая слава и честь! Ибо что доброго имеем в себе, от Тебя, несомненно, то есть».

А радоваться будем тогда, когда нас будут учить вразумлять, обличать, даже если будут делать это со строгостью и бранью, с укором и насмешкой, а может быть… избави, Господи! — и с побоями… Во всех случаях будем радоваться и благодарить Господа, потому что истина из истин такая: «Кого Господь наиболее любит, тому попускает нести самые тяжелые испытания». Яркий пример тому — Христа ради юродивые и блаженные. Да и вообще путь на небо проходит через скорби и страдания. Так что запасемся терпением… бесконечным терпением, которое вводит человека в святое смирение. Будем по мере своих сил подражать Господу Иисусу Христу, Его Пречистой Матери и всем святым. Аминь.

Бесконечной вереницей
Улетают день за днем,
Время мчится быстрой птицей…
Грусть-тоска в сердце моем.
Вот уж юность пролетела,
Вот… и зрелые года
Пролетают торопливо,
Словно вешняя вода.
Там и старость недалеко!
А потом… всему конец!
С чем же там, в стране далекой,
Я явлюсь к Тебе, Творец?
Что скажу? Слова какие?
Как Тебе отвечу я?
Где мои дела благие?..
Вся в пороках жизнь моя.
С детских дней я, окаянный,
Познакомился с грехом,
Он мой спутник постоянный,
Он покрыл меня стыдом.
Грешной жизни злую повесть
Со стыдом читаю я…
Душу жжет, как пламя, совесть,
Боже мой, спаси меня!
Дай возможность мне и силы
Грех души скорее смыть
И владыкой до могилы
Над страстями тела быть.
Милосердие, смиренье,
Кротость, мир… о, Боже мой!
Безграничное терпенье
Дай душе моей больной.
Помоги мне укрепиться
В вере, в истине, в добре
И с надеждою стремиться
Сердцем пламенным к Тебе!

Основной источник: книги Схиигумена Саввы (Остапенко).