М. Фуко о дисциплинарном обществе

Адаптация 1

Источники: 1. Фуко М. Надзирать и наказывать. М.: Ad Marginem, 1999;

2. Фуко М. Воля к истине: По ту сторону власти и сексуальности. Работы разных лет. М.: «Магистериум», «Касталь», 1996.

В книге «Надзирать и наказывать» Фуко рассматривает трансформацию практики уголовного наказания в конце XVIII – начале XIX века в качестве индикатора смены технологии власти. Публичная экзекуция – необходимый элемент власти как демонстративной мести суверена – постепенно была вытеснена тюремным заключением, исправительными работами, полицейским надзором – элементами власти, осуществляемой в процессе дисциплинирования граждан. Дисциплинарная власть – новая и становящаяся универсальной модальность власти, поэтому Фуко рассматривает проблематику «рождения тюрьмы», т.е. развития института тюремного заключения, в контексте становления других институтов, характерных для современного общества. Тюрьма, регулярная армия, школа, больница, фабрика функционируют на основе одних и тех же принципов – это:

1.Такое распределение масс людей в пространстве, которое позволяло бы отслеживать и оценивать поведение каждого индивида;

2.Такая тренировка тел, которая позволяла бы извлекать максимальную пользу из каждого действия;

3.Такая организация действий во времени, которая позволяла бы направлять их к заданной цели.

Дисциплинарная власть эффективна в силу того, что она повсеместна, постоянна, безлична и осуществляется «на теле» индивида. Практика тренировок, надзора, дисциплинирования «встраивает» в само тело индивида неосознаваемые им механизмы власти-подчинения и превращает индивида в производительную силу и агента власти, какую бы позицию в отношениях власти он не занимал. Именно развитие и распространение такого рода «микровласти» стало основой для либерализации политического режима, установления формального равенства и гражданских прав и свобод. Современное общество – это дисциплинарное общество, в котором асимметричные отношения власти-подчинения и социальный порядок поддерживаются на «микроуровне» тела индивида.

Глубинная основа дисциплинарной власти – это всеобщая поднадзорность (panopticism). В тюрьме или школе, в офисе или цехе дисциплинирование тела, организация и контроль деятельности множества индивидов превращают человека в объект тщательного наблюдения и изучения. Именно новая модальность власти конституирует предметную область гуманитарного знания и побуждает к дискурсивным практикам, представляющим человека в качестве «индивидуальности», «субъекта сознания и поведения», «психической структуры», «объекта воздействия социальных сил» и т.п. Фуко приходит к выводу, что противопоставление власти и знания, вера в то, что одно из условий научного знания – дистанцирование от власти, является заблуждением. Гуманитарные науки отрицают традиционную власть и соответствующие ей формы знания, но они развиваются на той же основе всеобщей поднадзорности, что и дисциплинарная власть, и потому умножают эффекты этой власти. Если традиционная власть, осуществляемая как демонстрация силы суверена, предполагает волю к знанию о субъекте власти, то новая, дисциплинарная власть, напротив, сама остаётся «в тени», а вот её объект – рабочие, дети, больные, преступники и т.д. – привлекает внимание исследователей. Гуманитарное знание не столько обнаруживает, сколько «инкорпорирует», т.е. внедряет в тела людей такие феномены, как «личность», «сознание», «наклонности», «интересы», а затем проясняет, как эти характеристики формируются и изменяются под действием условий жизни, семейных обстоятельств и т.п. В дисциплинарном обществе индивидуальность угнетаемых не подавляется, а производится как необходимый объект приложения власти-знания – специфического комплекса дикурсивных и недискурсивных практик, нацеленных на «нормализацию» поведения людей. Единство власти-знания, согласно Фуко, отчётливо проступает в «рождении тюрьмы». Гуманизация уголовных наказаний, трансформировавшая акт экзекуции в процессе изучения и исправления заключённого, становится возможной в современном обществе, потому что заключённый рассматривается не просто как «преступник», а как «делинквент» (от лат. delinquens – совершающий проступок), т.е. индивид с социально опасными наклонностями, чреватыми систематическим нарушением норм, а этот подход, безусловно, является эффектом гуманитарного знания.

В работе «Воля к знанию» Фуко развивает ту же концепцию власти-знания на материале истории изучения и регулирования сексуальности. С XIX века развивается комплекс дискурсивных практик – медицинских, педагогических, юридических, экономических и т.д., продуцирующих сексуальность как объект знания. В результате сформировался диспозитив сексуальности – сеть установок, предрасположенностей к познанию, переживанию, регулированию сексуальности как естественного свойства человека. «Инкорпорирование» в человека сексуальности приводит к тому, что он рассматривается не столько как субъект правильных или неправильных действий, сколько как носитель постоянных влечений, ориентация и интенсивность которых становятся объектом «нормализации», т.е. объектом дисциплинарной власти. Помимо государства с его демографической политикой и полицией нравов, эти отношения власти «разворачиваются на теле» в рамках научных, медицинских, образовательных институтов, движений в поддержку и против абортов, против использования презервативов, легализации проституции и гомосексуальных отношений и т.п. Отношения власти всегда образуют подвижную, изменчивую сеть силовых позиций и стратегий установления и поддержания неравенства. Поэтому любая стратегия в рамках диспозитива сексуальности индивидов или на её эмансипацию, неизбежно воспроизводит дисциплинарное общество, поскольку, так или иначе, превращает индивидов в объект власти-знания.

Приложение III