ЯЗЫК, РЕЧЬ И РЕЧЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Большинство ученых считают наиболее существенной чертой языка его двойственность. О ней писали все языковеды, начиная с основоположника общего языкознания Вильгельма фон Гумбольдта. Одни их них признавали двойственность языка, другие – опровергали. Так, В. фон Гумбольдт наиболее ясно выделил в речевой деятельности язык как готовый продукт (Ergon) и язык как деятельность (Energeia). Подобное разграничение производил и И.А. Бодуэн. де Куртенэ[1], глава Казанской лингвистической школы, выделивший язык как потенциальную систему (нереализованную возможность) иее реализацию. В целом же языкознание XIX в. разграничивало «язык» и «речь» крайне непоследовательно. Лишь выдающийся швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр предложил стройное и последовательное разграничение «языка» и «речи».
Если мы обратимся к классическому труду Ф. де Соссюра «Курс общей лингвистики», то прочтем, что речевая деятельность человека (language) рассматривается как сумма двух компонентов: собственно речи, имеющей характер индивидуального психического явления (parole) и языка (langue), как надиндивидуального, социального явления, имеющего системный характер.
Отмечая взаимосвязь языка и речи, Соссюр, тем не менее, подчеркивал: «Язык существует в коллективе как совокупность отпечатков, имеющихся у каждого в голове, наподобие словаря, экземпляры которого, вполне тождественные, находились бы в пользовании многих лиц. Это, таким образом, нечто, имеющееся у каждого, вместе с тем общее всем и находящееся вне воли тех, кто им обладает. Этот аспект существования языка может быть представлен следующей формулой.
1+1+1+1…= I (коллективный образец [79])
Но каким образом в этом же самом коллективе проявляется речь? Речь – сумма всего того, что говорят люди, она включает: а) индивидуальные комбинации, зависящие от воли говорящих; б) акты фонации, равным образом зависящие от воли говорящих и необходимые для реализации этих комбинаций [80].
Следовательно, в речи нет ничего коллективного: проявления ее индивидуальны и мгновенны; здесь нет ничего, кроме суммы частных случаев по формуле:
(1+1’+1”+1”’+…).
Ф. де Соссюр проводилразграничение «языка» и «речи» путем бинарного противопоставления их признаков:
1. Язык социален, а речь индивидуальна.
2. Язык системен, а речь ситуативна.
3. Язык относительно стабилен во времени, а речь может изменяться быстро.
Что же связывает язык и речь? Язык и речь являются компонентами речевой деятельности:
Language – речевая деятельность = langue + parole
langue – язык
parole – речь
Из сказанного выше следует, что нельзя объединять под одним углом зрения язык и речь. Речевая деятельность, взятая в целом, непознаваема, так как она неоднородна». По Соссюру, именно и только система языка может быть объектом изучения лингвистики, а речь является чем-то второстепенным и не представляющим интереса для науки. Таким образом, мы видим, что Соссюр рассматривал речь, как процесс, а язык, соответственно, как орудие и продукт речи. Однако, все мы замечали в процессе изучения иностранного языка, что выучить определенное количество слов и затвердить правила грамматики еще не означает владение иностранной речью. Очень часто студенты в поисках нужного иноязычного эквивалента русскому слову заглядывают, скажем, в русско-французский или русско-немецкий словарь, и используют указанное в словарной статье слово. Но зачастую эффект получается нелепый и иногда комичный. К тому же в русской речевой практике, родной нам, мы сплошь и рядом встречаем примеры неправильного с точки зрения грамматики и системы языка употреблений языковых средств, которые, тем не менее, отлично понимаются нами, носителями языка: оплатить за проезд; вы хочите песен, их есть у меня, и т.д.
В классической работе «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании» (Щерба 1974) Лев Владимирович Щерба более четко разграничил понятия механизма (= речевая организация человека) и процесса (= речевая деятельность) и его продукта, выделив три аспекта языковых явлений:
1) процессы говорения и понимания, или речевая деятельность;
2) выводимые на основании всех актов говорения и понимания, имевших место в определенную эпоху жизни некоторой общественной группы, словари и грамматики языков, или языковых систем;
3) совокупность всего говоримого и понимаемого такой общественной группой, или языковой материал.
При этом было подчеркнуто, что речевая деятельность обусловливается сложным речевым механизмом человека, или психофизиологической речевой организацией индивида, которая:
а) никак не может просто равняться сумме речевого опыта и должна быть какой-то своеобразной его переработкой;
б) может быть только психофизиологической;
в) вместе с обусловленной ею речевой деятельностью является социальным продуктом;
г) служит индивидуальным проявлением выводимой из языкового материала языковой системы;
д) судить о характере этой организации можно только на основании речевой деятельности индивида.
Такое вынесение речевой организации за рамки обсуждаемой триады в качестве фактора, обусловливающего и речевую деятельность, и ее проявления в языковом материале и языковой системе, дало основание для сделанного Залевской заключения, что фактические Л.В. Щерба выделил не три, а четыре аспекта языковых явлений [Залевская 1977: 4]:
