Кончина королевы Виктории.

В январе 1901 г. скончалась королева Виктория. Три поколения британцев родились, а многие из них и умерли в ее царствование. Никто уже не помнил юную девушку, почти девочку, взошедшую на престол в далекие 30-е годы минувшего века. Давно она превратилась в грузную старуху, мрачную, всегда в трауре по рано скончавшемуся мужу, принцу Альберту.

Говорят, английские короли царствуют, но не управляют. Так оно и есть. И все же эта королева стала символом целой эпохи, которая вошла в историю под именем Викторианского века. Викторианская мораль, нравы, литература, даже архитектура — все это реально существующие понятия, причем не только в Англии, но и в Канаде, Австралии, Новой Зеландии, Индии и даже в США. В далеком Сан-Франциско сохранились улицы, застроенные «викторианскими домами». Королева под конец своей жизни стала восприниматься как своего рода национальный институт. Ее личность наложила отпечаток на время, способствовала повышению авторитета королевской власти, пошатнувшегося при беспутных предшественниках. Она олицетворяла прочность, устойчивость, верность традициям в политике, быту, нравах.

Виктория тщательно соблюдала и оберегала королевские прерогативы. Монархиня лично читала и подписывала тысячи бумаг — факсимильную печатку она не признавала; выслушивала отчеты премьер-министров, садиться им при этом не позволялось. И в то же время она не пыталась выйти за строгие рамки конституционных обычаев. Так, ей четырежды пришлось «назначить» на высший пост в правительстве лично ей антипатичного В. Гладстона, которого она в доверительной переписке называла «полусумасшедшим поджигателем», ибо реформаторства ее консервативная натура не принимала.

Десятками нитей Виктория была связана чуть ли не со всеми европейскими дворами. Взбалмошный кайзер Вильгельм II в Виндзоре принимал обличье почтительного внука. Созерцая готические башни дворца, он молвил однажды: «Отсюда правят миром». А будучи на шестидесятилетии царствования бабки, наблюдал на военно-морской базе Спитхэд парад 165 военных судов. Впечатляющее зрелище для человека, решившего бросить перчатку «владычице морей»!

Под крылом Виктории воспитывалась гессенская принцесса, которой суждено было стать последней российской царицей Александрой Федоровной. Здесь, в Виндзоре, вспыхнул роман цесаревича Николая с юной Алисой, прозванной Солнышко за веселый нрав и жизнерадостность.

Вместе с Викторией, казалось, ушло в прошлое что-то прочное и незыблемое. Сын и наследник Эдуард VII слыл легкомысленным, несмотря на солидный возраст (шестьдесят лет). Смолоду он доставлял хлопоты родителям: сперва стойким нежеланием постигать науки, а затем разгульным поведением. Его женили на датской принцессе Александре, сестре российской императрицы Марии Федоровны. Супружеской верностью он не отличался, имел многочисленные связи и «дома», и на континенте. Широкий образ жизни, пристрастие к скачкам и картам приводили к тому, что денег, отведен по цивильному листу, не хватало, принц Уэльский вечно пребывал в долгах, и парламенту не раз приходилось их покрывать. Его знакомство с финансовыми дельцами сомнительной репутации и дамами отнюдь не безупречного поведения постоянно служили предметом критики в печати. Мать ему не доверяла и наложила запрет на предложение Гладстона — приобщить принца к государственным делам и направить в Ирландию в качестве вице-короля.

После вступления на престол обнаружилось, однако, что Эдуард обладает прочными и полезными для правительства связями не только в монархических, но и в деловых и политических кругах Европы и устойчивыми внешнеполитическими представлениями. Опасение немецкого соперничества на морях и в колониях, сочетавшееся с личной неприязнью к племяннику, кайзеру Вильгельму II, укрепляли его убеждение в необходимости перейти к сотрудничеству с Францией. Злые языки утверждали, что Париж манит Эдуарда легкостью получения займов на здешнем рынке. И в то же время не было более импозантной и внушительной фигуры, чтобы выступить в этом назревшем процессе в качестве посредника, нежели его британское величество.

Весной 1903 г. Эдуард нанес визит в Париж, и современники отметили, что неизбежная пышность официальных церемоний не могла скрыть теплоты и искренности приема, прорывавшихся в бурных приветствиях толпы. Летом французский президент побывал в Лондоне, и обстановка для серьезных переговоров была подготовлена. Французская общественность пришла к выводу, что тучи над отношениями с Англией рассеялись. В Британии влиятельные круги полагали, что эра международной изоляции исчерпала себя.