Рецепция Гражданского кодекса Франции 3 страница

VI

В первые десятилетия XIX века Южная и Центральная Америка завоевала независимость в продолжительной и кро­вавой борьбе с Испанией. И когда у молодых независимых латиноамериканских государств возникла потребность в еди­ных национальных ГК, выбор пал на французское право как на единственный образец, достойный подражания. Право Испании было отвергнуто как право бывшей метрополии. Кроме того, оно не было кодифицировано и по причине применения на местах староиспанского обычного права было раздробленным и разнородным. Наконец, ФГК был кодексом Великой революции. Поборники независимости Латинской Америки вдохновлялись идеями, лежащими в его основе. Даже своей целостностью, взаимосвязанной подачей матери­ала, кристальной ясностью языка он далеко превосходил другие образцы. К тому же он в значительной мере воспри­нял традиционные понятия и представления, в первую оче­редь римского права. Для выходцев из Испании и Португалии это означало, что рецепция ФГК не повлечет за собой разры­ва с привычными для них правовыми институтами. ГК лати­ноамериканских стран поэтому в целом несут на себе отпе-

чаток ГК Франции, хотя и в различной степени. В XX веке французское влияние, особенно в сфере торгового права (бо­лее, чем в других отраслях частного права), уменьшилось, так как законодатель стал все более обращаться к другим источникам, особенно к итальянскому, немецкому и швей­царскому праву, а в отдельных случаях — и к англо-амери­канскому праву, когда речь шла, например, об институте до­верительной собственности.

Тем не менее частное право латиноамериканских стран, вне всякого сомнения, входит в романскую правовую семью.

Если же попытаться провести классификацию внутри ла­тиноамериканских правовых систем, то прежде всего следует выделить группу тех правопорядков, которые практически полностью восприняли ФГК и ограничились лишь его пере­водом. Сюда можно отнести кодексы Гаити (1825), Боливии (1830/1975), Доминиканской Республики (1845/1884) и, с некоторыми оговорками, Мексики (1870/1884, 1928/1932). Следующую, еще более важную группу составляет ГК Чили (1855), который, несмотря на значительные заимствования из ГК Франции, подобно ГК Аргентины, представляет собой вполне самостоятельное и оригинальное “произведение” юж­ноамериканского правотворчества.

Создатель чилийского кодекса — венесуэлец Андрее Белло, кото­рый работал по заказу чилийского правительства. В своем проекте ав­тору удалось сплавить воедино французские источники и традицион­ные институты римского права. С этой целью он особенно усердно изучал испанское “Семикнижье” и идеи Савиньи. Кроме того, в ГК нашли отражение новейшие и самые прогрессивные идеи середины XIX века, то есть времени создания проекта ГК.

Так, в первой части ГК, посвященной правовому положению лиц, впервые юридические лица выделяются в особый подраздел, признают­ся в принципе договоры в пользу третьих лиц и детально регулируется вопрос фидуциарной собственности, что не было известно ГКФ.

Структура чилийского кодекса более совершенна, чем структура ГКФ, а язык столь же ясен и выразителен. Чилийский ГК послужил образцом для появившихся вслед за ним ГК Эквадора (1860) и Колумбии (1873) и многих других центральноамериканских государств. Он оказал также сильное влияние -на ГК других латиноамериканских стран — Венесуэлы (1862) и Уругвая (1868). (О чилийском ГК см. Arnold, JZ, 1956, 773; Andres Bello: Samtleben, RabelsZ, 46, 1982, 421.)

Аргентинский ГК был разработан в 1869 году Долмасио Велесом Сарсфельдом, профессором университета г. Кордовы, в центре страны. Он также в значительной мере спо-

собствовал принятию в 1859 году торгового кодекса Аргенти­ны. В своей работе он опирался в значительной мере на ФГК. Но это был не единственный источник. Как можно судить по многочисленным изданиям ГК, включая и современные, он использовал многочисленные труды французских и других авторов. Например, ряд норм прямо заимствован им из учеб­ника Обри и Pay, а МЧП преимущественно скопировано им из учения Савиньи и Стори.

Наряду с этим Велес Сарсфельд широко использовал в своем эклектическом труде чилийский ГК, испанские зако­ны, работы по подготовке бразильского кодекса и другие материалы. Созданный им закон позднее почти дословно был введен в действие в Парагвае (1876).

Первый ГК Бразилии появился в 1916 году после того, как были разработаны его многочисленные проекты. Особенно следует отметить проекты Тэйксейры де Фрейтаса (Teixeira de Freitas) и Бевилака (Bevilaqua). Образцами для него поми­мо ГКФ могли служить португальский и итальянский ГК, равно как немецкий и швейцарский гражданские кодексы. О значительном германском влиянии свидетельствует струк­тура кодекса, особенно его “Общая часть”.

VII

В Северной Америке влияние французского права сохра­няется до сих пор в Луизиане (США) и Квебеке (Канада). Для компаративиста существование французской правовой традиции в этих двух регионах представляет исключитель­ный интерес, поскольку эти административно-территориаль­ные образования являются частью федеративных государств, в которых действует повсеместно общее право. Можно пред­ставить себе, какое сильное влияние оказывает общее право на эти “островки” романской правовой, традиции в наши дни постоянно растущей экономической и культурной взаимо­зависимости.

И в этой связи возникает вопрос, в состоянии ли граждан­ское право, сохраняющееся в этих регионах, противостоять влиянию общего права в долгосрочной перспективе.

Не только в Луизиане и Квебеке важные сферы действия гражданского права регулируются федеральными законами США и Канады, являющимися по букве и духу законами

общего права. Гражданское право подвержено также кос­венному влиянию англо-американской правовой доктрины, поскольку, например, в США юристы Луизианы получают профессиональное образование в штатах, где действует и изу­чается общее право. А в Канаде в состав Верховного суда — высшей инстанции, применяющей также и право Квебека, — входят преимущественно судьи, которые и по образованию, и в практической деятельности привыкли иметь дело в первую очередь только с общим правом.

Поскольку в Луизиане языковые и культурные особеннос­ти выражены не столь ярко, как в Квебеке, здесь существует более серьезная опасность (если это можно назвать опас­ностью) постепенного сглаживания существующих различий в стилях применения гражданского и общего права. Пред­принимаются, правда, попытки противодействовать развитию этого процесса посредством разработки специальных мето­дов “цивилистического” правового мышления. В целом же совершенно очевидно, что право Луизианы и Квебека предо­ставляет компаративисту прекрасную возможность наблю­дать “на живом объекте” процесс взаимного влияния различ­ных правовых стилей. И не случайно в обоих этих регионах существуют и процветают всемирно известные центры срав­нительно-правовых исследований.

Помимо Луизианы и Квебека опасность исчезновения “анклавов” цивилистики в сфере общего права существует также и в Шотландии, и в Южной Африке (см. § 16, VI; 18, VI, а также — Smith. The Preser­vation of Civilian Tradition in “mixed jurisdictions” in: “Civil Law in the Modem World” (Hrsg. Yiannopoulos, 1965).

а) Луизиана с конца XVII века была одной из француз­ских колоний в Северной Америке. Свое название она полу­чила в честь Людовика XIV, занимала территорию от устья Миссисипи вдоль по течению этой реки вплоть до колони­альных владений Франции в Канаде. Там действовало фран­цузское право: высшей юридической силой обладали коро­левские указы, затем парижский кутюм.

Бесконечные территориальные споры в Северной Амери­ке между двумя крупнейшими колониальными державами — Англией и Францией — вынудили последнюю уступить Ис­пании в 1762 году часть Луизианы к западу от Миссисипи и город Новый Орлеан. Испанские губернаторы тотчас ввели на этой территории право своей метрополии. Однако с по-

мощью даже этой меры им не удалось заставить французских поселенцев отказаться от использования французского пра­ва. В 1800 году под угрозой военного вмешательства Наполе­она, пришедшего к власти во Франции, Испания вынуждена была вернуть Луизиану этой стране. Наполеон же, полностью сосредоточившись на европейских проблемах, продал в 1803 году за бесценок эту огромную территорию США. Соединен­ные Штаты ввели в нынешней Луизиане, которая называлась тогда “орлеанская территория”, федеральное правление. А с 1812 года эта южная часть США была принята в союз на правах самостоятельного штата.

Буквально через несколько лет после включения Луизиа­ны в состав США ее палата представителей признала реше­ние о кодификации действующего права, каковым являлось в первую очередь испанское право.

Однако авторы проекта ориентировались прежде всего на французское право. И не только потому, что оно было им хорошо знакомо и прочно закрепилось во время испанского колониального правления. Решающую роль сыграл тот факт, что уже вступивший к тому времени в силу ФГК рассматри­вался всеми юристами, занимавшимися проблемами кодифи­кации, как эталон благодаря своей отточенной юридической технике. Не ясно только, какой вариант ФГК использовали создатели кодекса Луизианы: проект комиссии, созданной для этой цели Наполеоном I, окончательную редакцию ФГК или проект Камбасереса. Как бы то ни было, но, за исклю­чением небольшого количества включений испанского про­исхождения (особенно из “Семикнижья”), вступивший в 1808 году в силу ГК Луизианы зиждется на французском праве. Новая редакция и дополнения 1825 и 1870 годов не внесли ничего существенного. Конечно, современное право Луизианы имеет много общего с правом соседних штатов. И это относится не только, например, к конкурсному праву, патентному праву и праву товарных знаков, которые едино­образно регулируются федеральными законами. Но даже в тех вопросах, которые отнесены к компетенции отдельных штатов, как, например, вексельное и чековое право, бирже­вое и банковское и страховое право, право компаний, зако­нодательство Луизианы по стилю и по содержанию следует образцу соседних штатов. Не будет ошибкой также утвер­ждать, что и судебная практика, и толкование этих законов в штате ориентируются на общее право США.

Тем не менее единый торговый кодекс — один из наибо­лее всеобъемлющих унифицированных актов США — до сих пор полностью не вступил в силу в Луизиане. Следует также отметить сильное влияние общего права и помимо сферы торгового и экономического права. Например, институт дове­рительной собственности, являющийся одной из наиболее отличительных черт общего права, был воспринят в слегка измененном виде правом Луизианы с помощью специального законодательного акта, и даже нормы деликтного права, та­кие как ответственность за правонарушение, совершенное по небрежности, которые почти дословно воспроизводят в переводе соответствующие нормы ФГК (ст. 2315 и сл. ГК Луизианы), толкуются судами негласно и с точки зрения понятий, и по содержанию в соответствии с англо-амери­канским правом. Подобный подход к толкованию ГК Луизиа­ны получил столь широкое распространение, что “сегодня уже можно с уверенностью утверждать, не боясь ошибиться, что в Луизиане применение кодекса Наполеона к квази­деликтам совершенно неэффективно” (Hubert, Travaux, aaO, p. 778, 782). Под квазиделиктами в данном случае следует понимать причинение ущерба в результате неосмотрительно­го поведения (см. т. II, § 17, IV). Аналогичная ситуация и с договорным правом. Влияние англо-американской доктрины продолжает исподволь возрастать, поскольку научно-образо­вательная база для развития цивилистических взглядов в Луизиане очень узка, а языковой барьер затрудняет живые контакты с представителями современной правовой науки Франции.

Правда, в последние годы на английский язык частично были переведены учебники гражданского права Обри и Pay, а также Планиоля, стимулируется научная разработка циви­листических проблем в университетах штата. Но лишь буду­щее сможет показать, окажет ли это воздействие на практи­ку применения законов. Современное право Луизианы нельзя отнести ни к гражданскому, ни к общему праву. Оно нахо­дится где-то посредине и, по-видимому, представляет собой правовую систему sui generis (см. Dainow, aaO, p. 32).

б) Канадская провинция Квебек входила первоначально в состав обширной французской колонии Новая Франция, тер­ритория которой простиралась от устья реки Св. Лаврентия до Среднего Запада нынешних США. Колония также была потеряна в результате неудачного исхода войны с Англией.

По Парижскому мирному договору Франция обязалась усту­пить свои канадские владения английской короне. А англи­чане в соответствии с Квебекским актом 1774 года гаранти­ровали французским поселенцам в Канаде полную свободу вероисповедания и признали французское право (особенно это касалось парижского кутюма) в качестве основного ис­точника гражданского права провинции Квебек. Детальное рассмотрение то усиливающихся, то утихающих, но никогда полностью не прекращающихся споров между франкоязыч­ным и англоговорящим населением Канады не является целью данной работы. Достаточно лишь отметить, что про­винция Квебек, население которой ныне достигает трети населения Канады, на протяжении всей своей истории со­храняла правовую самостоятельность.

Основу особого правового положения Квебека в стране общего права, каковой является федеральная Канада, состав­ляет Гражданский кодекс провинции Квебек 1866 года. Этот кодекс появился благодаря тому, что к середине прошлого века парижский кутюм, действующие с 1763 года королевс­кие указы, основанные на них провинциальные законы и судебная практика, составляющие в совокупности действую­щее право Квебека, стали мало пригодны для изменившихся условий. И парламент принял решение не создавать новое по содержанию право, а привести в соответствующий порядок действующее право. Моделью послужил ФГК, в который включили также торговое право.

В таком виде гражданский кодекс Квебека хотя и испытал сильное влияние ФГК, но не стал его копией. В одних слу­чаях приоритет был отдан общему праву, в других, особенно в наследственном праве, также отказались от использования французских норм, так как оказалось, что они не подходят для условий Квебека. Но наиболее ярко отход от традиций французского права выразился во включении в ГК норм тор­гового права. С этой целью авторы кодекса добавили четвер­тый раздел к первым трем разделам, которые структурно повторяли ФГК. В этот четвертый раздел, названный “Торго­вые законы”, наряду с законом о векселях и чеках, который к тому времени стал федеральным и потому унифицирован­ным, были включены законы о страховании и экспортной торговле. Последние два закона испытали сильное влияние общего права. Кроме того, по всему кодексу рассеяны мно­гочисленные специальные нормы, цель которых — регулиро-

вать сделки, подпадающие под понятие “коммерческое дело” (affaire de commerce) или “торговая операция” (opération commerciale). Разумеется, унифицированный федеральный закон о торговле играет в Квебеке большую и все более воз­растающую роль.

С начала 1960-х годов в Квебеке разрабатывается новый ГК, по­скольку прежний, 1866 года, как по структуре, так и по содержанию устарел и требует адаптации к современным условиям. Существует и другая влиятельная точка зрения, согласно которой создание нового ГК в соответствии с цивилистической традицией станет мощным фактором утверждения культурной и правовой самобытности Квебека. К 1978 году были подготовлены полный текст нового ГК и его обоснование. Его второй раздел о семейном праве уже введен в действие в 1981 году, за исключением норм, регулирующих развод, поскольку, согласно действу­ющей на тот момент конституции Канады, разработка законов в этой области входила в компетенцию федерального парламента (см. Report on the Quebec Civil Code, 2 Bände Hrsg. Civil Code Revision of — fice, 1978; Crépeau, La réforme du Code civil du Québec, Rev. int.dr.comp. 31, 1979, 269).

Вопрос о “сопротивляемости” гражданского права влия­нию общего права ставится в Квебеке несколько в другой плоскости, нежели в Луизиане. Это объясняется тем, что французская традиция продолжает жить в Квебеке не только в правопорядке. Она наложила сильный отпечаток на всю культурную жизнь франкоязычных канадцев. Кроме того, благодаря многочисленности населения и значительному эко­номическому потенциалу провинция Квебек оказывает гораз­до более сильное влияние на федеральные власти Канады, чем Луизиана в США. Важно также и то, что в правовой жизни Квебека, как и прежде, французский язык наряду с английским играет определяющую роль. Правда, франко­язычные канадские юристы жалуются на то, что французский юридический язык был испорчен англицизмами, а англо­язычные судьи, употребляя английские выражения, осущест­вляют “ползучую экспансию” общего права. Тем не менее большинство авторитетных работ по гражданскому праву Квебека, используемых в учебном процессе и практиками, издаются на французском языке. Кроме того, совершенно очевидно, что доступ к современной юридической литературе Франции здесь менее затруднен, чем в Луизиане. В любом случае право Луизианы и Квебека дает компаративисту инте­ресную модель симбиоза гражданского права и общего права. И на этой модели хорошо прослеживается, как с помощью

политического механизма можно достичь компромисса меж­ду административно-государственными образованиями с раз­личными правовыми традициями, даже если эти традиции кажутся несовместимыми подобно правовым традициям Древ­него Рима и Вестминстера.