Три царства - медное, серебряное и золотое 3 страница
Мишка сказал:
- Про болезни уже все переговорили. Кашель, например. Что в нем толку? Разве вот что в школу не ходить...
- И то хлеб, - сказал Костик. - А вообще вы правильно говорили: когда болеешь, все тебя больше любят.
- Ласкают, - сказал Мишка, - гладят... Я заметил: когда болеешь, все можно выпросить. Игру какую хочешь, или ружье, или паяльник.
Я сказал:
- Конечно. Нужно только, чтобы болезнь была пострашнее. Вот если ногу сломаешь или шею, тогда чего хочешь купят.
Аленка сказала:
- И велосипед?!
А Костик хмыкнул:
- А зачем велосипед, если нога сломана?
- Так ведь она прирастет! - сказал я.
Костик сказал:
- Верно!
Я сказал:
- А куда же она денется! Да, Мишка?
Мишка кивнул головой, и тут Аленка натянула платье на колени и спросила:
- А почему это, если вот, например, пожжешься, или шишку набьешь, или там синяк, то, наоборот, бывает, что тебе еще и наподдадут. Почему это так бывает?
- Несправедливость! - сказал я и стукнул ногой по ведру, где у нас лежала аппаратура.
Костик спросил:
- А это что такое вы здесь затеяли?
Я сказал:
- Площадка для запуска космического корабля!
Костик прямо закричал:
- Так что же вы молчите! Черти полосатые! Прекратите разговоры. Давайте скорей строить!!!
И мы прекратили разговоры и стали строить.
НЕ ХУЖЕ ВАС, ЦИРКОВЫХ, Виктор Драгунский
Я теперь часто бываю в цирке. У меня там завелись знакомые и даже друзья. И меня пускают бесплатно, когда мне только вздумается. Потому что я сам теперь стал как будто цирковой артист. Из-за одного мальчишки.
Это все не так давно случилось. Я шел домой из магазина, - мы теперь на новой квартире живем, недалеко от цирка, там же и магазин большой на углу. И вот я иду из магазина и несу бумажную сумочку, а в ней лежат помидоров полтора кило и триста граммов сметаны в картонном стаканчике. И вдруг навстречу идет тетя Дуся, из старого дома, добрая, она в прошлом году нам с Мишкой билет в клуб подарила. Я очень обрадовался, и она тоже. Она говорит:
- Это ты откуда?
Я говорю:
- Из магазина. Помидоров купил! Здрасте, тетя Дуся!
А она руками всплеснула:
- Сам ходишь в магазин? Уже? Время-то как летит!
Удивляется. Человеку девятый год, а она удивляется.
Я сказал:
- Ну, до свиданья, тетя Дуся.
И пошел. А она вдогонку кричит:
- Стой! Куда пошел? Я тебя сейчас в цирк пропущу, на дневное представление. Хочешь?
Еще спрашивает! Чудная какая-то. Я говорю:
- Конечно, хочу! Какой может быть разговор!..
И вот она взяла меня за руку, и мы взошли по широким ступенькам, и тетя Дуся подошла к контролеру и говорит:
- Вот, Марья Николаевна, привела вам своего мужичка, пусть посмотрит. Ничего?
И та улыбнулась и пропустила меня внутрь, и я вошел, а тетя Дуся и Марья Николаевна пошли сзади. И я шел в полутьме, и опять мне очень понравился цирковой запах - он особенный какой-то, и как только я его почуял, мне сразу стало и жутко отчего-то и весело ни от чего. Где-то играла музыка, и я спешил туда, на ее звуки, и сразу вспомнил девочку на шаре, которую видел здесь так недавно. Девочку на шаре, с серебряным плащом и длинными руками; она уехала далеко, и я не знаю, увижу ли я ее когда-нибудь. Странно стало у меня на душе, не знаю, как объяснить... И тут мы наконец дошли до бокового входа, и меня протолкнули вперед, и Марья Николаевна шепнула:
- Садись! Вон в первом ряду свободное местечко, садись...
И я быстро уселся. Со мной рядом сидел тоже мальчишка величиной с меня, в таком же, как и я, школьном костюме, нос курносый, глаза блестят. Он на меня посмотрел довольно сердито, что я вот опоздал и теперь мешаю и все такое, но я не стал обращать на него никакого внимания.
Я сразу же вцепился всеми глазами в артиста, который в это время выступал. Он стоял в огромной чалме посреди арены, и в руках у него была игла величиной с полметра. Вместо нитки в нее была вдета узкая и длинная шелковая лента. А рядом с этим артистом стояли две девушки и никого не трогали. Вдруг он ни с того ни с сего подошел к одной из них и - раз! - своей длинной иглой прошил ей живот насквозь, иголка выскочила у нее из спины! Я думал, она сейчас завизжит как зарезанная, но нет, она стоит себе спокойно и улыбается. Прямо глазам своим не веришь. Тут артист совсем разошелся - чик! - и вторую насквозь! И эта тоже не орет, а только хлопает глазами. Так они обе стоят насквозь прошитые, между ними нитки, и улыбаются себе как ни в чем не бывало. Ну, милые мои, вот это да!
Я говорю:
- Что же они не орут? Неужели терпят?
А мальчишка, что рядом сидит, отвечает:
- А чего им орать? Им не больно!
Я говорю:
- Тебе бы так! Воображаю, как ты завопил бы...
А он засмеялся, как будто он старше меня намного, потом говорит:
- А я сперва подумал, что ты цирковой. Тебя ведь тетя Маша посадила... А ты, оказывается, не цирковой... не наш.
Я говорю:
- Это все равно, какой я - цирковой или не цирковой. Я государственный, понял? А что такое цирковой - не такой, что ли?
Он сказал, улыбаясь:
- Да нет, цирковые - они особенные...
Я рассердился:
- У них что, три ноги, что ли?
А он:
- Три не три, но все-таки они и половчее других - куда там! - и посильнее, и посмекалистее.
Я совсем разозлился и сказал:
- Давай не задавайся! Тут не хуже тебя! Ты, что ли, цирковой?
А он опустил глаза:
- Нет, я мамочкин...
И улыбнулся самым краешком рта, хитро-прехитро. Но я этого не понял, это я теперь понимаю, что он хитрил, а тогда я громко над ним рассмеялся, и он глянул на меня быстрым своим глазом:
- Смотри представление-то!.. Наездница!..
И правда, музыка заиграла быстро и громко, и на арену выскочила белая лошадь, такая толстая и широкая, как тахта. А на лошади стояла тетенька, и она начала на этой лошади на ходу прыгать по-разному: то на одной ножке, руки в сторону, а то двумя ногами, как будто через скакалочку. Я подумал, что на такой широкой лошади прыгать - это ерунда, все равно как на письменном столе, и что я бы тоже так смог.
Вот эта тетенька все прыгала, и какой-то человек в черном все время щелкал кнутом, чтобы лошадь немножко проворней двигалась, а то она трюхала, как сонная муха. И он кричал на нее и все время щелкал. Но она просто ноль внимания. Тоска какая-то... Но тетенька наконец напрыгалась досыта и убежала за занавеску, а лошадь стала ходить по кругу.
И тут вышел Карандаш. Мальчишка, что сидел рядом, опять быстро глянул на меня, потом отвел глаза и равнодушно так говорит:
- Ты этот номер когда-нибудь видел?
- Нет, в первый раз, - говорю я.
Он говорит:
- Тогда садись на мое место. Тебе еще лучше будет видно отсюда. Садись. Я уже видел.
Он засмеялся. Я говорю:
- Ты чего?
- Так, - говорит, - ничего. Карандаш сейчас чудить начнет, умора! Давай пересаживайся.
Ну, раз он такой добрый, чего ж. Я пересел. А он сел на мое место, там, правда, было хуже, столбик какой-то мешал. И вот Карандаш начал чудить. Он сказал дядьке с кнутом:
- Александр Борисович! Можно мне на этой лошадке покататься?
А тот:
- Пожалуйста, сделайте одолжение!
И Карандаш стал карабкаться на эту лошадь. Он и так старался, и этак, все задирал на нее свою коротенькую ногу, и все соскальзывал, и падал - очень эта лошадь была толстенная. Тогда он сказал:
- Подсадите меня на этого коняшку.
И сейчас же подошел помощник и наклонился, и Карандаш встал ему на спину, и сел на лошадь, и оказался задом наперед. Он сидел спиной к лошадиной голове, а лицом к хвосту. Смех, да и только, все прямо покатились! А дядька с кнутом ему говорит:
- Карандаш! Вы неправильно сидите.
А Карандаш:
- Как это неправильно? А вы почем знаете, в какую сторону мне ехать надо?
Тогда дядька потрепал лошадь по голове и говорит:
- Да ведь голова-то вот!
А Карандаш взял лошадиный хвост и отвечает:
- А борода-то вот!
И тут ему пристегнули за пояс веревку, она была пропущена через какое-то колесико под самым куполом цирка, а другой ее конец взял в руки дядька с кнутом. Он закричал:
- Маэстро, галоп! Алле!
Оркестр грянул, и лошадь поскакала. А Карандаш на ней затрясся, как курица на заборе, и стал сползать то в одну сторону, то в другую сторону. И вдруг лошадь стала из-под него выезжать, он завопил на весь цирк:
- Ай, батюшки, лошадь кончается!
И она, верно, из-под него выехала и протопала за занавеску, и Карандаш, наверно, разбился бы насмерть, но дядька с кнутом подтянул веревку, и Карандаш повис в воздухе. Мы все задыхались от смеха, и я хотел сказать мальчишке, что сейчас лопну, но его рядом со мной не было. Ушел куда-то. А Карандаш в это время стал делать руками, как будто он плавает в воздухе, а потом его опустили, и он снизился, но как только коснулся земли, разбежался и снова взлетел. Получилось, как на гигантских шагах, и все хохотали до упаду и с ума сходили от смеха.
А он так летал и летал, и вот с него чуть не соскочили брюки, и я уже думал, что сейчас задохнусь от хохота, но в это время он опять приземлился и вдруг посмотрел на меня и весело мне подмигнул. Да! Он мне подмигнул, лично. А я взял и тоже ему подмигнул. А что тут такого?
И тут совершенно неожиданно он подмигнул мне еще раз, потер ладони и вдруг разбежался изо всех сил прямо на меня и обхватил меня двумя руками, а дядька с кнутом моментально натянул веревку, и мы полетели с Карандашом вверх! Оба! Он захватил мою голову под мышку и держал поперек живота, очень крепко, потому что мы оказались довольно-таки высоко. Внизу не было людей, а сплошные белые полосы и черные полосы, так как мы быстро вертелись, и было немножко даже щекотно во рту. И когда мы пролетали над оркестром, я испугался, что стукнусь о контрабас, и закричал:
- Мама!
И сразу до меня долетел какой-то гром. Это все смеялись. А Карандаш сразу меня передразнил и тоже крикнул со слезами в голосе:
- Мя-мя!
Снизу слышался грохот и шум, и мы так плавно еще немножко полетали, и я уже стал было привыкать, но тут неожиданно у меня прорвался мой пакет, и оттуда стали вылетать мои помидоры, они вылетали, как гранаты, в разные стороны - полтора кило помидоров. И наверно, попадали в людей, потому что снизу несся такой шум, что передать нельзя. А я все время думал, что теперь не хватало только, чтобы вылетела еще и сметана - триста граммов. Вот тогда-то мне влетит от мамы будь здоров! А Карандаш вдруг завертелся волчком, и я вместе с ним, и вот этого как раз не нужно было делать, потому что я опять испугался и стал брыкаться и царапаться, и Карандаш тихонько, но строго сказал, я услышал:
- Толька, ты что?
А я заорал:
- Я не Толька! Я Денис! Пустите меня!
И стал вырываться, но он еще крепче меня сжал, чуть не задушил, и мы стали совсем медленно плыть, и я увидел уже весь цирк, и дядьку с кнутом, он смотрел на нас и улыбался. И в этот момент сметана все-таки вылетела. Так я и знал. Она упала прямо на лысину дядьке с кнутом. Он что-то крикнул, и мы немедленно пошли на посадку...
Как только мы опустились и Карандаш выпустил меня, я, сам не знаю почему, побежал изо всех сил. Но не туда; я не знал куда, и я метался, потому что голова немного кружилась, и наконец я увидел в боковом проходе тетю Дусю и Марью Николаевну. У них были белые лица, и я побежал к ним, а кругом все хлопали как сумасшедшие.
Тетя Дуся сказала:
- Слава богу, цел. Пошли домой!
Я сказал:
- А помидоры?
Тетя Дуся сказала:
- Я куплю. Идем.
И она взяла меня за руку, и мы все трое вышли в полутемный коридор. И тут мы увидели, что возле настенного фонаря стоит мальчик. Это был тот самый мальчик, что сидел рядом со мной. Марья Николаевна сказала:
- Толька, где ты был?
Мальчик не отвечал.
Я сказал:
- Куда ты подевался? Я как на твое место пересел, что тут было!.. Карандаш меня под небо уволок.
Марья Николаевна сказала:
- А ты почему сел на его место?
- Да он мне сам предложил, - сказал я. - Он сказал, что лучше будет видно, я и сел. А он ушел куда-то!..
- Все ясно, - сказала Марья Николаевна. - Я доложу в дирекцию. Тебя, Толька, снимут с роли.
Мальчик сказал:
- Не надо, тетя Маша.
Но она закричала шепотом:
- Как тебе не стыдно! Ты цирковой мальчик, ты репетировал, и ты посмел посадить на свое место чужого?! А если бы он разбился? Ведь он же неподготовленный!
Я сказал:
- Ничего. Я подготовленный... Не хуже вас, цирковых! Плохо я разве летал?
Мальчик сказал:
- Здорово! И хорошо с помидорами придумал, как это я-то не догадался. А ведь очень смешно.
- А артист этот ваш, - сказала тетя Дуся, - тоже хорош! Хватает кого ни попадя!
- Михаил Николаевич, - вступилась тетя Маша, - был уже разгорячен, он уже вертелся в воздухе, он тоже не железный, и он твердо знал, что на этом месте, как всегда, должен был сидеть специальный мальчик, цирковой. Это закон. А этот малый и тот - они же одинаковые, и костюмы одинаковые, он не разглядел...
- Надо глядеть! - сказала тетя Дуся. - Уволок мальчонку, как ястреб мышь.
Я сказал:
- Ну что ж, пошли?
А Толька сказал:
- Слушай, приходи в то воскресенье в два часа. В гости приходи. Я буду ждать тебя возле контроля. - Ладно, - сказал я, - ладно... Чего там!.. Приду.
ФЛЕЙТИСТ ТОХЭЙ – японская сказка
Жил когда-то флейтист по имени Тохэй. Больше всего на свете любил он играть на своей флейте. Так он играл и жил беспечно, пока не прожил все свое добро. Друзья его покинули, и остался он один со своею флейтой. А флейта у него была знаменитая, — таких во всей Японии только три. С нею исходил Тохэй всю страну, побывал даже в Китае и Индии. И везде его принимали с радостью, слушали его игру и хвалили его искусство.
Так провел он в странствиях долгие годы и, наконец, стосковался по старикам родителям. Стал он думать: «Как-то живут они? Что теперь с ними стало?» Одолела его тревога, и вернулся Тохэй на родину. Видит, родной дом так обветшал, что и узнать нельзя. Зашел он внутрь, глядит — нет никого! Стал расспрашивать соседей, а те ему и говорят:
—Старики твои уже несколько лет как померли. Мать перед кончиной о тебе вспоминала и отец тоже.
Все в точности пересказали ему, что говорили родители на смертном одре.
В глубокой печали пошел Тохэй навестить могилу родителей. Не нашлось никого, кто бы поставил на ней надгробный камень; увидел он на могиле только старое худое ведро. Целый день молился Тохэй на могиле родителей. А потом вернулся к себе и поселился в старом доме один-одинешенек. Только о бедных своих стариках он и думал и грустил целыми днями.
Но вот однажды неизвестно откуда пришла к дому Тохэя незнакомая красавица. Смело приблизилась и спрашивает:
—Не здесь ли живет Тохэй?
—Здесь, — отвечает Тохэй.
—Меня прислали твои родители, чтобы я была тебе верной женой. Позволь мне у тебя поселиться.
Удивился Тохэй.
—Не знаю, кто ты и откуда, но сама видишь, я последний бедняк, мне тебя и прокормить будет нечем. Нет, не могу я взять тебя в жены!
А она ему отвечает:
—Если ты меня прогонишь, останется мне только умереть от стыда. Ведь я даже домой не смогу вернуться!
Смутился Тохэй, а что будешь делать? Пришлось ему согласиться.
Вошла красавица в дом, видит, давно тут не метено, и сразу взялась за уборку. Вскоре весь дом так и засиял чистотой.
На другой день достала молодая жена мешочек из-за пазухи, высыпала оттуда несколько монет и говорит мужу:
—Купи на эти деньги ниток, а останутся лишние — купи рису.
Тохэй пошел в город, купил ниток, и красавица стала ткать день и ночь. Выткала она картину небывалой красоты и говорит мужу:
— Пойди, отнеси мою работу в город и продай за триста монет. Это мандара - священная буддийская картина, а на ней изображена богиня Каннон в тридцати трех разных образах.
Пошел Тохэй в город и стал выкликать:
— Смотрите, смотрите, вот мандара, а на ней тридцать три лика богини Каннон.
Сбежались горожане, просят:
—А ну, покажи!
Псмотрели и говорят:
—Да это подлинно диковинка! Невиданной красоты картина! Сколько за нее просишь?
—Прошу триста монет, — отвечает Тохэй.
Один богатый купец сразу выложил ему деньги и спрашивает:
—Кто ты такой? Где добыл такое сокровище?
—Я — бедный флейтист по имени Тохэй, а картину выткала моя жена.
Слух о небывалом чуде разнесся по всему городу. Народ валом валил полюбоваться на прекрасную мандару. Дела купца сразу пошли в гору.
Но вот дошло это дело до слуха самого владетельного князя. Князь и говорит своим приближенным:
— Как это так — у бедного флейтиста такая мастерица жена? Она ему неровня! Надо отвести ее в мой дворец. Придумайте какую-нибудь невыполнимую задачу, чтобы можно было отнять жену у Тохэя.
Старший вассал отвечает:
— Это дело нехитрое. Прикажите Тохэю, чтобы он свил тысячу мотков веревки из пепла. А если не сможет, пусть отдаст жену.
— Хорошо придумано! — сказал князь и велел призвать к себе Тохэя.
Тохэй встревожился: зачем он князю понадобился? Но делать нечего, пришел он во дворец. Тут князь ему и говорит:
— Это твоя жена выткала мандару? Искусная она мастерица! Покажи и ты свое уменье: свей тысячу мотков веревки из пепла. И чтоб завтра была веревка готова! А не сможешь — значит, такая жена тебе неровня! Приведешь ее ко мне!
— Слушаюсь, — сказал Тохэй и пошел домой.
«Как же быть?—думал он. — Что теперь делать?»
А дома жена ждет его не дождется:
— Зачем посылал за тобой князь?
Рассказал он жене про свое горе. А она ему говорит:
— Это дело нехитрое. Купи тысячу мотков веревки.
Послушался Тохэй, принес веревки.
Сложила жена веревки в ящик, густо-густо обсыпала солью и подожгла. Веревки прогорели, а соль осталась сверху твердой корочкой. Вот и готовы веревки из пепла!
Наутро отнес Тохэй веревки из пепла во дворец. Подивился князь, но ничего не поделаешь, пришлось отпустить флейтиста. Однако прошло немного времени, и снова зовут Тохэя во дворец.
Встревожился Тохэй: «Что теперь будет?»
А князь ему новую задачу выдумал, похитрее первой.
— Принеси, — говорит, — такой барабан, чтобы сам собой гудел!
Грустный вернулся Тохэй домой.
Дома жена ждет его не дождется:
— Зачем тебя к князю призывали?
— Велел мне князь достать такой барабан, чтоб сам собой гудел, а где я его достану?
— Только-то и всего? — говорит жена. — Это проще простого. Ступай в город, купи старый барабан. А завтра утром спозаранок сходи в горы, отыщи там гнездо шершней и принеси мне.
Тохэй так и сделал.
Взяла жена гнездо шершней, положила в барабан, заклеила отверстие бумагой и велела мужу отнести барабан в княжеский дворец.
Принес Тохэй барабан во дворец, поставил его перед князем и говорит:
— Вот, по твоему княжескому повелению, принес я барабан-самогуд.
Слушает князь и слуги его и диву даются: барабан сам собой гудит! Наверно, очень хитро он внутри устроен.
Захотелось им посмотреть, что такое спрятано внутри барабана. Открыли его, а оттуда вылетел рой шершней и давай жалить всех без разбору! Князь и слуги перепугались, бросились врассыпную и попрятались кто куда. Да разве от шершней спрячешься! Летают они по всему дворцу, жалят без пощады и гудят, как сто барабанов сразу.
Тем временем Тохэй благополучно выбрался из дворца и пошел домой.
Немного времени прошло, и опять князь потребовал Тохэя к себе. Опечалился Тохэй и говорит:
— Милая женушка, два раза ты меня выручала, но на этот раз не избежать нам беды. Придумает князь какую-нибудь невыполнимую задачу и заберет тебя силой. Пришел, видно, час нашей разлуки. А что поделаешь? Во дворец идти все равно надо...
Грустный побрел Тохэй к князю. А князь уже новую задачу придумал:
— Два раза исполнил ты мои повеленья, все тебе удается. На этот раз приведи-ка ты мне девять громовиков (По японскому народному поверью, грозу вызывают «громовики», черти устрашающего вида. Живут они на небесах и бьют в огромные барабаны, а на земле в это время слышны раскаты грома). А если не можешь — отдавай жену!
Испугался Тохэй, но делать нечего! Ответил князю:
— Слушаюсь! — и побрел домой.
А дома жена поджидает его с нетерпением:
— Какую задачу задал тебе князь сегодня?
— Велел привести мне девять громовиков с неба. Пропал я совсем!
— Это и мне сразу не исполнить, — говорит жена. — Ступай к князю, попроси у него неделю отсрочки.
Пошел Тохэй к князю просить отсрочки. Подумал князь, согласился. Вернулся Тохэй домой, а жена ждет его на пороге, беспокоится:
— Согласился ли князь на отсрочку?
— Согласился.
— Ну тогда, муженек, у меня есть время побывать на небе.
Стала она на камень под застрехой, куда дождевая вода стекает, подняла глаза к небу и взмахнула лиловым веером. Вдруг тихо-тихо спустилось с неба лиловое облачко, и она на нем улетела легче птицы. Онемел Тохэй от удивления.
Прошло несколько дней, и жена вернулась, да не одна: прилетели с ней на большом черном облаке девять громовиков. У каждого громовика большой барабан, мешок с дождем, мешок с молниями и кремень для высекания огня. Встали они в ряд и кричат:
— Веди нас к князю!
Повел Тохэй громовиков к князю. Пришел он во дворец и говорит:
— Привел я, по твоему княжескому повелению, девять небесных громовиков. Они за дверями дожидаются.
Не поверил князь:
— Быть того не может!
Вдруг за дверями как загрохочет гром! Пришлось князю поверить. Приказывает он:
— Веди их сюда!
Сел князь на возвышение в парадных покоях, справа и слева встали его приближенные. Велел князь громовикам поплясать.
— Что ж, попляшем, если хотите! — закричали громовики и давай стучать в свои огромные барабаны, хлопать по мешкам с ливнем и молниями, высекать огонь из кремней. Пустились громовики в пляс, стали вертеться и прыгать. Загудел ветер в княжеских покоях.
Сдуло князя с его места, подняло, закрутило и швырнуло в колючий кустарник. А за ним и слуг разметало вихрем: кого ушибло, а кого насмерть расшибло. А потом ударило сразу девять молний, и княжеский дворец запылал.
Взмолился князь еле слышным голосом, жалобней, чем, цикада осенью:
— Тохэй, Тохэй, виноват я перед тобой! Помилуй, отпусти меня живым, уйми своих громовиков! Я тебе целую деревню подарю...
Посоветовался Тохэй с женой и говорит князю:
— Хорошо, отпущу тебя живым. Но смотри, если снова будешь ко мне приставать, я к тебе опять громовиков приведу.
Унял Тохэй громовиков, чтобы зря людей не пугали. Посадила их жена на белое облако и отослала обратно на небо.
С того дня пошел по всей стране слух, что Тохэй породнился с громовиками. Князь поспешил послать ему богатые дары и больше никогда не осмеливался его тревожить. И жил Тохэй со своей мастерицей женой в мире и достатке, играя на флейте на радость себе и людям.
КАК ЖЕНИЛСЯ БЕДНЫЙ ЗАЯЦ - африканская сказка
Жила-была одна старушка. Росла у нее внучка Анни - о красоте ее слава шла далеко-далеко.
Собрались вместе богатые звери - слон, буйвол, лев, носорог, леопард - и решили пойти к девушке просить у нее руки и сердца. Каждый из них надел самый лучший наряд и прихватил с собой богатый подарок для Анни и для ее бабушки.
- Возьмите меня с собой! - попросил их бедняк заяц.
- Ха-ха-ха! Го-го-го! - засмеялись богатые звери.
- Вы только послушайте его! Ха-ха-ха! Голодранец собрался жениться на красавице Анни! Го-го-го!
Посмеялись над зайцем богатые звери и тронулись в путь. Позади них босиком шел заяц. В стареньких латаных брюках, в выцветшей рубашке и дырявой шляпе на голове, он был не чета богатеям, и все над ним только потешались.
Вскоре богатые звери догнали старушку, она несла на голове тяжелую вязанку хвороста.
- Сыночки, помогите! - обратилась она к богатым зверям.
Но никто из них даже не повернул головы в сторону старушки. На них были чистые белые рубашки и новые костюмы. И они спешили к юной невесте Анни.
А бедный заяц остановился и сказал:
- Давайте я помогу!
Снял свою старую шляпу, попросил старушку подержать ее, а сам взвалил себе на голову грязную вязанку хвороста и бодро зашагал по дороге.
Когда богатые звери пришли в дом Анни, они наперебой начали предлагать ей свои подарки и просить ее выбрать себе жениха из них. Но Анни ответила, что скоро придет ее бабушка, она и выберет ей жениха.
Вскоре вернулась домой старушка.
- Анни! - сказала она с порога.- Быстренько нагрей воды для нашего гостя, а то он нес вязанку хвороста и запачкался. Да не забудь выстирать ему рубашку!
Умылась старушка, переоделась и вышла к богатым гостям. Они сидели, важно развалившись, и держали руки в карманах.
- Зачем пожаловали? - спросила она их.
Богатые звери начали предлагать ей подарки и просить отдать замуж красавицу внучку.
- Благодарю вас за честь,- сказала старушка.- Спасибо, что не побрезговали нашей хижиной. Но вы опоздали. У меня уже есть зять. Он настоящий труженик. Знаю, он и меня, старуху, в беде не оставит, и моей дорогой внучке Анни верным другом будет.
И старушка позвала зайца. Вышел заяц, в чистую рубашку одет, аккуратно причесан.
От удивления богатые звери ахнули. Но что поделаешь? Опозоренные, они ушли ни с чем.
Вот с тех пор богатые звери не любят бедного маленького зайца.
КАК ПОЯВИЛСЯ МЕСЯЦ - африканская сказка
Давным-давно, когда еще не было луны, не было и смерти.
Люди не умирали. Ведь с неба свисали цепи. Когда люди уставали от жизни, они взбирались по цепи на небо, выше облаков, и отдыхали там сколько хотели.
Жил тогда кузнец по имени Фазого Ба Си, очень искусный в своем ремесле. Жизнью он не был доволен. Еще бы! У всех людей было много детей, много сыновей, у него же были только две дочери и ни одного сына. Не было у него помощника. Это огорчало его, ведь он должен был сам все делать: и разжигать угли, и раздувать мехи - и все сам, и только сам.
Сколько ни горевал он, даже гневался, а сына нет и нет. Вот однажды кузнец и сказал людям:
- С меня довольно, ухожу на небо.
Люди отвечали ему:
- Подожди немного, у тебя еще будут сыновья, и тогда станет тебе легче.
И остался Фазого Ба Си. Но однажды, когда он докрасна раскалил кусок железа, то снова пришел в гнев, взял железо и влез на небо.
Увидели это его дочери и последовали за ним.
- Пойдем за отцом. И чтобы он никогда с нами не расставался и не мог уйти от нас, надо обрубить цепи,- сказали они.