КОММУНИСТЫ У ВЛАСТИ 1 страница

Часть вторая

 

Захват власти большевиками (1918–1927)

 

Во время предсмертных мучений самодержавия немногочисленная прослойка интеллигенции страны изрекла миллионы слов о бедственном положении русского народа и продекларировала тысячи обещаний. Эсеры показывали бедственное положение крестьян – подавляющее большинство населения России в то время. Социал‑демократы, особенно фракция большевиков, сосредоточились на рабочих.

Поэтому, когда самодержавие наконец рухнуло, многие россияне и другие порядочные люди на земле надеялись, что в огромной и несметно богатой стране занялась новая заря. Будущее открывало перед государством безграничные возможности, и не только с точки зрения материального благосостояния – ожидался огромный рывок в области культуры и философии. Тогда не было оснований сомневаться в том, что пробуждение страны даст миру не меньше, чем революции в Америке и Франции.

Однако этого не произошло по причине захвата власти большевиками и характере их лидера, особенно Ленина. Правда, некоторое время большинство людей считало, что коммунистический режим в любом случае будет лучше самодержавия. Но, к несчастью для России и особенно самих россиян, это мнение оказалось несостоятельным.

Когда коммунисты захватили власть во время так называемой Великой Октябрьской социалистической революции (7 ноября 1917 года), почти любая хорошо организованная, пусть и небольшая группа, каковой и были на самом деле большевики, смогла бы сделать то же самое. А если бы эта группа имела такую же говорливую пару демагогов, какие оказались у коммунистов – Ленина и Троцкого, – то приход к власти стал бы еще проще. Временное правительство и хрупкие структуры демократических партий так и не успели окрепнуть. Армия уже давно развалилась и перестала быть эффективной сражающейся силой. На западе напирали немцы, и повсюду в стране толпы, раздувшиеся за счет дезертировавших солдат, захватывали города, а крестьяне – в массовом порядке землю. Наступила такая анархия, которую самые отъявленные анархисты никогда не смели представить себе. Поэтому, несмотря на ловко оформленные последующими пропагандистами художественные декорации «штурма» Зимнего дворца, Ленину с его небольшой бандой было относительно легко проникнуть в него. Чтобы добиться этого, коммунисты активно использовали демагогические заявления, которые позже стали привычными до тошноты, – они обещали «демократию» и поддерживали забастовки в промышленности. И хотя группу Ленина крестьяне не интересовали, большевики поощряли их безобразные действия в сельской местности, поскольку деревенские жители составляли подавляющее большинство в российской армии. В войсках же коммунисты подстрекали солдат к массовому дезертирству и бунтам, а также братанию с вражескими солдатами – все это только для того, чтобы обеспечить себе захват власти.

Окружив себя пестрой толпой военных дезертиров, главным образом из моряков и латышских стрелков, коммунисты надежно окопались в Петрограде, в Смольном, бывшем в царское время Институтом благородных девиц. И началась бойня беспомощных противников – настоящих и потенциальных. Революционеры, действительные и прикидывавшиеся таковыми, в городах отстреливали всех, кто походив на выходцев из буржуазии, а в деревнях крестьяне не прекращали уничтожать землевладельцев и священников. Число убиенных таким образом несметно, их никогда не подсчитывали и никогда считать не станут.

В то же время, к несчастью для России и граждан, которые ее населяют, в организации эсеров началась фракционная борьба. Эта партия раскололась на правых и левых. Левое крыло, оказавшееся в явном меньшинстве, вначале солидаризовалось с коммунистами и морально поддерживалось Лениным до тех пор, пока это было ему нужно.

Первое правительство коммунистов называлось Советом Народных Комиссаров (наркомов). Оно состояло из пятнадцати человек – все коммунисты, – возглавлял его Владимир Ульянов (Ленин), председатель; среди видных членов можно назвать бывшего меньшевика Льва Троцкого, наркома иностранных дел; Алексея Рыкова, наркома внутренних дел; Иосифа Сталина, наркома по делам национальностей, и Анатолия. Луначарского, наркома просвещения. Чтобы заручиться поддержкой социалистов‑революционеров, Ленин вначале поддержал их программу захвата земель крестьянами, а потом некоторых из них включил в правительство, но это заигрывание продолжалось недолго. Нё прошло и месяца пребывания Ленина у власти, как он начал затыкать эсерам рот.

Большевики быстро запретили правые и консервативные органы печати. Левые издания, которые не поддерживали линию коммунистов, дожимались более медленно, но тоже бесповоротно. В качестве своего следующего шага он приказал арестовать и судить – в военно‑революционных трибуналах – руководителей консервативных и либеральных групп в Думе.

Для сохранения своей власти Ленин использовал тот инструмент, что и цари до него, – корпус тайной полиции. Он был создан 20 декабря 1917 года и назывался Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, которая вскоре получила известность под более коротким наименованием – ЧК. Как и опричнина при Иване Грозном, эта комиссия наделялась неограниченными правами, и вскоре она превратилась в устрашающую организацию, которая проводила красный террор 1917–1922 годов, когда сотни тысяч (некоторые специалисты называют цифру миллион семьсот пятьдесят тысяч человек) представителей всех классов, русских и людей других национальностей, были расстреляны на месте, подверглись пыткам, заключению в тюрьмы. ЧК стала предшественником и примером для ГПУ, ОГПУ, НКВД, НКГБ, МГБ, МВД и КГБ. Она являлась еще Одним порождением извращенного ума Ленина, который вел политические диспуты о народах и ни в грош не ставил отдельных людей. Владимир Ленин не только способствовал распространению волны террора, но и провоцировал и подстегивал его. Когда Максим Горький и другие менее кровожадные деятели протестовали против террора, то председатель Совнаркома парировал их упреки такими софизмами, как «яичницу не зажаришь, не разбив яйца». Поэтому нарекания более поздних коммунистов относительно крайностей Сталина представляют собой обычную галиматью: пример показал «святой» Ленин. И возможно, если бы этот калмык‑полукровок сохранил жизненные силы и пожил подольше, то по количеству пролитой крови мог бы затмить своего грузинского преемника.

В отличие от Сталина, Ленин не обладал такой специфической отвагой, чтобы принимать личное участие в проведении террора. Он поручил черную работу по организации и руководству ЧК склонному к этой деятельности фанатичному поляку, сыну богатого землевладельца Феликсу Дзержинскому, который до этого назначения выжидал своего часа, находясь на неброском посту коменданта штаб‑квартиры большевиков в Смольном институте. Впоследствии возведенный в мелкого святого в коммунистическом пантеоне России, Дзержинский не проявлял ни малейших угрызений совести, устраивая массовые бойни людей: в конце концов, жертвы для него были всего лишь чужеземцами. При вступлении в свою должность этот профессиональный революционер высказал такой тезис в оправдание своих предстоящих зверств: «Не думайте, что я стану искать формы революционного правосудия. Сейчас нам правосудие ни к чему. Теперь нам нужна смертельная хватка».

В середине января 1918 года, когда этот польский паладин пробыл на своем посту меньше месяца, якобы было совершено покушение на крупного начальника, которого он должен был охранять. Появились разные сообщения – все несколько подозрительные, – в которых описывается, как стреляли в Ленина и промахнулись, когда тот проезжал по улицам Петрограда. Согласно рассказам, некий Фриц Платтен, странствующий политический авантюрист из среды швейцарских коммунистов, оказавшийся в то время в России, ехал вместе с Лениным в автомашине. Он будто бы загородил собою коммунистического лидера и таким образом спас его от пуль убийц. Как выяснилось, Платтен действительно получил легкое ранение – от осколка разбитого ветрового стекла. Вообще вся эта история сильно смахивает на вымысел. Наиболее правдоподобно данное происшествие можно объяснить тем, что автомобиль Ленина случайно заехал в такое место, где происходило привычное вооруженное ограбление и шальная пуля угодила в ветровое стекло машины. Или завязалась перестрелка между «революционерами». Иначе не понять, как Сталин осмелился ликвидировать Платте на, такого «героя», во время чисток тридцатых годов. Но каково бы ни было объяснение инцидента, тогда никого не поймали и даже никого не обвинили в покушении. Но этот случай подтолкнул Дзержинского к еще более массовым казням несчастных «врагов народа».

Между тем Ленин старался поскорее захватить всю полноту власти, как показало первое – и последнее – заседание Учредительного собрания. Оно было избрано в ноябре предыдущего года, и в нем подавляющий перевес имела партия эсеров, но это нисколько не обескуражило Ленина. Он заполнил зал заседания Учредительного собрания матросами из Кронштадта, красногвардейцами и чекистами и даже подтянул к зданию пулеметы и пушки. После такой демонстрации силы коммунисты прихлопнули представительный орган даже с большей легкостью, чем когда‑то Николай II распустил Думу.

Дабы закрепить успех, 19 января 1918 года, через два дня после разгона Учредительного собрания, матросы‑большевики ворвались в петроградскую больницу и пристукнули там двух консервативных лидеров (от партии кадетов, конституционных демократов): профессора Федора Кокошкина и доктора Андрея Шингарева. Через месяц другие матросы устроили побоище на юге страны – отряды черноморского «флота» перебили «буржуазию» в Севастополе.

Одновременно с борьбой за контроль внутри России, как базы для коммунистического захвата власти во всем мире, Ленин неустанно трудился также и на поприще иностранных дел, особенно в связи с тем, что Первая мировая война, вступила в завершающую стадию. Правительство кайзера Вильгельма, которое разрешило Ленину проехать через Германию в 1917 году для создания хаоса в России, хотело теперь вывести ее из войны, чтобы немцы могли сконцентрироваться на западном фронте, Ленин еще больше кайзера хотел выйти из войны, правда, с другой целью – ради осуществления мировой революции. Вскоре после захвата власти он поручил Троцкому, наркому по иностранным и военным делам, ведение мирных переговоров с немцами. Переговоры эти проходили трудно и продолжались несколько месяцев. Но в конце концов, в марте 1918 года, коммунисты подписали позорный Брест‑литовский договор с Германией. По его условиям, Россия согласилась уйти из Финляндии и из тех районов, в которых позже возникли Прибалтийские республики, вывела войска из Украины, возвратила оккупированные территории Турции и демобилизовала свою армию. Перед самым подписанием этого документа немцы оказали дополнительное давление на коммунистов, двинув войска к Петрограду и вступив в бой с подразделениями только что созданной Красной Армии. Именно страх перед этим наступлением – и ничто иное – вызвал перенос столицы России из Петрограда обратно в Москву, которая находилась на более безопасном расстоянии от немецких частей.

Эсеры, выступавшие против Брест‑литовского договора, тотчас вышли из правительства; которое с того времени состояло из одних коммунистов. Некоторые эсеры остались в ЧК, примерно с той же целью, с какой они проникали в царскую Охрану, но даже и такое сотрудничество продолжалось недолго. Коммунисты почувствовали себя достаточно сильными и больше не нуждались ни в каких союзниках, в то время как эсеры наконец поняли коварство большевиков и вернулись к тактике, с успехом применявшейся ими против царей, – перешли к открытой и подпольной оппозиции.

Одновременно с возникновением новой политической оппозиции у коммунистов появились противники и в военной среде. Они организовали вооруженное сопротивление большевистскому режиму, которое переросло в Гражданскую войну. В результате в течение 1918–1921 годов русские вели кровавые битвы против русских, а не против германского врага. Союзники России в Первой мировой войне, прежде всего Англия и Франция, в меньшей степени Соединенные Штаты Америки, крайне отрицательно отнеслись к выходу российского государства из войны, поскольку это привело к усилению давления на их войска со стороны немцев. Союзные государства вместе с японцами и бывшими чехословацкими военнопленными начали прямое противодействие коммунистам – но С чисто символическим участием своих вооруженных сил. Они сделали неудачную ставку на субсидирование и снабжение. плохо организованных и неэффективных остатков царских войск, которые противостояли большевикам на севере, юге, западе и востоке, включая всю Сибирь. Коммунистические историки сильно преувеличили эти усилия союзников и оппонентов режима, назвав столкновения того периода войной на шесть фронтов. Англия и Франция проявили интерес не столько к сражениям с противником, сколько к защите своих коммерческих интересов: Японию волновало только одно – попытаться оттяпать территории Дальнего Востока, пока Россия находилась в трудном положении. А Соединенные Штаты стремились лишь помешать японцам сделать это и обезопасить транссибирскую железную дорогу и ее ответвления. Усилия российских антикоммунистических сил не дали ничего сколько‑нибудь существенного, и история отвела не много места их руководителям – генералам Николаю Юденичу, Антону Деникину, Евгению Миллеру, Александру Дутову, «батьке» Нестору Махно, адмиралу Александру Колчаку и барону Петру Врангелю. Двое из этих царских воевод, Миллер и Врангель, остались живы по завершении вооруженной борьбы и стали столь же неудачными центрами объединения русских эмигрантов в Западной Европе на протяжении следующих двух десятилетий.

Двое других антикоммунистов – российских лидеров той эпохи – финский маршал Карл Маннергейм и польский маршал Юзеф Пилсудский (который участвовал в заговоре против Александра III вместе с братом Ленина) более успешно сражались против большевистских вооруженных сил. Маннергейм обладал некоторым военным талантом, в то время как Пилсудскому помогал блестящий французский генерал Максим Вейган. Оба национальных лидера сражались за освобождение своих стран от векового господства России, за что в какой‑то степени отомстили, оторвав от нее основательные куски территории (эти страны опять потеряли и аннексированные территории, и еще кое‑что в придачу после Второй мировой войны).

Финское направление, хотя и входило в число так называемых «шести» фронтов, коммунистов особенно не волновало, вероятно, потому, что Финляндия издавна пользовалась статусом автономии. Но в борьбе с поляками, несмотря на все свои разглагольствования о самоопределении и международном братстве, большевики показали себя такими же шовинистами, как и царский режим.

Как военный комиссар, а следовательно, и верховный главнокомандующий в период 1918–1920 годов на польском фронте, Троцкий собирался остановить российское наступление по этнической границе проживания народов этих стран. Дзержинский, в котором в тот момент проснулся поляк, поддержал его точку зрения. Но Ленин, стремившийся к аннексии Польши, что облегчало установление коммунизма во всем мире, отверг их предложения. Беспринципный Сталин поддакивал Ленину, несмотря на то, что вроде бы, как нарком по национальным, делам, должен был заботиться об этнических меньшинствах.

По приказу Ленина Красная Армия под руководством Михаила Тухачевского продвинулась до пригородов Варшавы. Но соединения Тухачевского основательно выдохлись. Конная армия казака Семена Буденного, к которому приставили Сталина, по плану должна была поддержать войска Красной Армии, вышедшие к воротам Варшавы. Вместо этого Буденный повернул на Львов, видимо под давлением Сталина, пожелавшего увенчать себя лаврами победителя после захвата древнего города. А в результате Пилсудский, по советам Вейгана, сумел перегруппировать войска и наголову разбил и Тухачевского, и Буденного. По Рижскому договору 1921 года, который официально зафиксировал это поражение России, Польша добилась не только значительных кусков Белоруссии и Украины, но и установления такой границы, которая исключала непосредственную связь России с Литвой.

Однако, несмотря на неудачи в Финляндии и Польше и вопреки вмешательству Ленина и некомпетентности в военных делах Сталина, блестящий организатор Троцкий сформировал за период 1918–1921 годов грозную силу в лице Красной Армии. Понятно, что коммунистические историки совершенно не отдавали должного Троцкому. И наоборот, преувеличивали роль таких уцелевших после сталинских чисток деятелей, как Семен Буденный и Климент Ворошилов; приписывали непомерные заслуги Сталину; старались создать впечатление, что успехи Красной Армии зависели главным образом от скромных и преданных рабочих и от воодушевленных революцией простых крестьян.

Факты очень сильно отличаются от этого. Интервенция 1918–1920 годов США, Англии, Франции и Японии носила чисто эгоистический характер. Иностранцы поддерживали белых в России, которые в большинстве своем хотели восстановления самодержавия со всеми его беззакониями, и так же, как и красные, допускали отвратительные бесчинства. Несмотря на царивший в то время хаос, подавляющее большинство преданных своей стране военных из царского офицерского корпуса верило в светлое будущее. Красная Армия Троцкого родилась не вдруг, не из‑за речи Ленина. Именно прежние офицеры и сержанты царской армии – Тухачевский был лишь одним из многих тысяч таких – образовали костяк армии Троцкого, что позволило разгромить врага. Короче говоря, Ленин, несмотря на его позирование в качестве интернационалиста, опирался на националистические вооруженные силы Троцкого, которые идеологически подпитывались патриотизмом, а не коммунизмом. Неверно названная Гражданской, та война была в такой же степени Великой Отечественной, какую вела подчиненная Сталину Красная Армия в 1941–1945 годах.

Почти одновременно с началом полномасштабной Гражданской войны весной 1918 года на внутреннем фронте произошли заключительные выступления эсеров и других противников коммунизма. И конечно, ЧК напряженно работала, вылавливая и расстреливая каждого, кто не походил на рабочего или крестьянина, а также многих, которые были похожи на них.

В апреле 1918 года анархисты устроили двухдневные беспорядки в Москве, но ЧК и красные латышские стрелки покончили с ними.

Выступление эсеров против коммунистов, организованное Борисом Савинковым, учеником Азефа, началось несколько недель спустя. Тогда, в конце июня 1918 года, Моисей Гольдштейн, больше известный под именем В. Володарский, комиссар по делам печати, пропаганды и агитации, был убит на улицах Петрограда террористом‑эсером.

Но главные события развернулись в июле 1918 года. Наиболее сильный удар большевикам был нанесен 6 июля, когда эсеры, работавшие в ЧК, убили графа Мирбаха, посла кайзера Вильгельма при правительстве Ленина. Они пошли на это убийство, ошибочно полагая, что немцы так сильно возмутятся преступными действиями тайной полиции Ленина, что аннулируют Брест‑литовский договор и Россия опять втянется в войну. Правительство коммунистов поспешило заверить Германию, что убийство совершено бандитами, а Дзержинский отправился в резиденцию Мирбаха в попытке урезонить эсеров‑чекистов. В это же время другие эсеры захватили центральные учреждения ЧК, а также помещения московского почтамта и центрального телеграфа, отрезав всю связь в столице, и казалось, что коммунисты потеряли контроль над городом. К тому же убийцы Мирбаха захватили Дзержинского и некоторое время удерживали его. Но, оказавшись на свободе, Феликс Дзержинский возобновил руководство ЧК. Представители эсеров, включая Марию Александровну Спиридонову, «бабушку русской революции», и руководителя московского восстания, были арестованы во время заседания съезда Советов. Чекисты восстановили контроль над зданием телеграфа и своими центральными учреждениями. Повстанцев выбили также из других опорных пунктов, иногда расстреливая их из пушек. Работавших в ЧК эсеров ликвидировали без суда и следствия. Спиридонову и других ведущих социалистов‑революционеров отправили в сибирские тюрьмы.

Так закончилась попытка эсеров захватить Москву – тогда же завершилось их участие в работе ЧК, которая с тех пор превратилась в чисто коммунистическое учреждение. Однако к северу и востоку от столицы положение для режима оставалось неспокойным. Там восстанием руководил Савинков. Одновременно с выступлением Спиридоновой в Москве должны были подняться двадцать три города и поселения на верхней Волге. По некоторым свидетельствам, французы обещали помощь восставшим иностранными войсками из базы союзников в районе Архангельска. Но никакой помощи не поступило, и крайне сомнительно, чтобы французы вообще давали такое обещание.

Эсеры оказались в меньшинстве и вскоре один за другим сдали города превосходящим силам коммунистов. Дольше всех продержался Ярославль, до 23 июля. Чекисты тут же расстреляли сотни захваченных эсеров, но Савинкову удалось бежать за границу, как он уже много раз это делал в царские времена. Ленин отреагировал на выступление эсеров тем, что лично распорядился усилить красный террор на Средней и Верхней Волге, а также в районе Урала. Главными его жертвами стали зажиточные крестьяне, а рядовых крестьян обязали выделить заложников, чтобы гарантировать поставки зерна в города. В то же время коммунисты уничтожили Николая II и его семью в Екатеринбурге, но эти убийства не были связаны с выступлением эсеров. Их совершили потому, что Екатеринбург оказался в опасности из‑за мятежа чехословаков.

Некоторое время еще продолжались изолированные террористические акты эсеров – индивидуальные нападения и бледные копии операций Азефа. 30 июля экстремист убил немецкого командующего на Украине. А утром 30 августа 1918 года другой эсеровский террорист прикончил Моисея Урицкого, кровавого начальника петроградской ЧК.

Дзержинский немедленно бросился в Петроград, чтобы лично руководить расследованием убийства Урицкого, но, уже находясь в поезде, узнал о покушении на Ленина, совершенном в тот же день. Потенциальным убийцей стала Фаня (или Дора) Каплан, социалистка‑революционерка, почти ослепшая за время одиннадцатилетнего заключения в царской тюрьме за участие в. киевских беспорядках. Коммунисты утверждали, что она пошла на это по указанию Савинкова, но такие заявления голословными в них нет ни малейшей правды. Каплан действовала в одиночку, решила убить Ленина за то, что тот разогнал Учредительное собрание.

Комбинация убийства Урицкого с покушением на Ленина дала Дзержинскому, ЧК и другим кровожадным коммунистам то, чего они давно желали, – повод для массового уничтожения своих противников, подлинных или мнимых. Свердлов, уже вечером того дня, когда было совершено покушение на Ленина, выступил с воззванием к «трудовым классам», где заявил, что для борьбы с «контрреволюционерами» надо использовать красный террор. Многие подхалимы телеграфировали Свердлову о своей поддержке. В послании от Сталина говорилось, что его «военный совет Северного Кавказа» будет проводить «открытый и систематический террор против буржуазии и ее агентов». А 2 сентября коммунистический режим провозгласил красный террор «законным». В заявлении говорилось: «Рабочие и крестьяне ответят на белый террор врагов власти рабочих и крестьян массовым красным террором против буржуазии и ее агентов». Одновременно в стране было объявлено осадное положение, что узаконивало неограниченное право на арест, пытки, казнь, заключение в тюрьмы и высылку, что, правда, ЧК уже давно применяла на практике.

По странному стечению обстоятельств в тот самый день, когда произошли описанные события с Урицким и Лениным, арестовали и привезли в центральное учреждение ЧК на Лубянке английского генерального консула в Москве Брюса Локкарта, а Каплан, которую сначала доставили на Лубянку, прежде чем подвергнуть пристрастному допросу в Кремле, столкнулась с ним в коридоре полицейской твердыни. Локкарта обвинили вместе с его давним напарником, Сиднеем Рейли, в попытке подкупить латышский отряд, охранявший Кремль. Обвинения против двух британских подданных представляли собой грубую фабрикацию, но они понадобились коммунистам для того, чтобы дополнить картину своего окружения врагами, национальными и зарубежными, И тем самым «узаконить» красный террор. Но в то же время существуют серьезные свидетельства того, что Локкарт (который спокойно умер в своем доме в 1971 году) и Рейли (убит коммунистами в 1925 году) были весьма необычными «дипломатами». В действительности обоих скорее следует признать рыцарями плаща и кинжала. На арест Локкарта англичане ответили задержанием Максима Литвинова, тогдашнего советского посла в Великобритании. Обоих освободили примерно через два месяца. ЧК допекала также и французов, но их неприятности были не такими серьезными, как у англичан.

К несчастью для большинства россиян, дело Локкарта несколько затмило ужасы красного террора, поскольку беспокойство иностранцев сосредоточилось на значительно менее важных дипломатических препирательствах. Поэтому массовая бойня, устроенная чекистами, осталась как бы вне поля зрения мирового сообщества. Уничтожались не только «буржуазия и ее агенты» – хотя все, попадавшие в эту категорию, приняли На себя главный удар, – но также священники всех конфессий, рабочие, поверившие в провозглашаемые Лениным социалистические лозунги и требовавшие декларированных большевиками прав, крестьяне, не желавшие бесплатно отдавать свой хлеб, и плюс каждый отдельный человек, попавший под подозрение ЧК, не понравившийся ей или на которого она точила зуб. Это было возвращение к временам Ивана Грозного, только с несравненно большим количеством жертв.

Эсеры и другие противники советского режима оказались бессильными против красного террора – покорно склонили перед ним голову или бежали за границу. Некоторые из эмигрантов – включая Савинкова – пытались создать агентурную сеть внутри и вне России по примеру того, как поступали революционеры во времена царизма, но все это оборачивалось ловушками для самих оппозиционеров. ЧК и ее преемники проникали в такие сети с большей легкостью и гораздо глубже, чем до них это делала Охрана.

В результате эсеры сошли со сцены. Террор стал улицей, доступной только коммунистам. С тех пор инциденты, связанные с действиями противников режима, стали происходить реже и были не столь значительными по результату. В конце 1919 года от бомбы погибло двенадцать коммунистов, в том числе московский партийный секретарь Владимир Загорский, и пятьдесят пять человек получили ранения во время партийной конференции московских большевиков, на которой ожидали присутствия Ленина, но он не приехал. ЧК возложила вину за диверсию на анархистов и белогвардейцев, но это вполне могли сделать недовольные коммунисты. После взрыва бомбы ЧК неистовствовала, проводя повальные обыски, облавы, аресты и казни в оставшуюся часть осени 1919 года. Чекисты обнародовали имена пойманных заговорщиков, но, поскольку они оказались никому не известными, кроме самих сотрудников ЧК, эта бомбовая диверсия продолжает оставаться тайной.

Однако в том же году чекисты ликвидировали и несколько хорошо известных людей. Среди них двух уважаемых политических деятелей – консерватора Николая Щепкина и либерала Александра Астрова.

Хотя всякое организованное сопротивление прекратилось, ЧК еще много лет продолжала проводить красный террор, до полного окончания Гражданской войны и освобождения дальневосточных приморских провинций, что и произошло в 1922 году. Сочетание террора и войны еще раньше разрушило экономику России. Многие сбитые с толку и разочарованные крестьяне сеяли и собирали лишь столько, сколько требовалось для собственного прокормления, и отказывались поставлять продовольствие в города. Но Даже когда производилось достаточное для всех количество продуктов питания, их нельзя было вывезти из‑за скверного, состояния транспорта. Руководимые коммунистами так называемые товарищества по обработке земли вели дела неудачно, потому что революционеры ничего не понимали в сельском хозяйстве. В результате всего этого плюс низкий урожай 1921 года – разразился страшный голод, который захлестнул Россию в 1921–1922 годах. Иностранцы пришли на помощь – в Америке под руководством Герберта Гувера, – но поставки из‑за границы не могли удовлетворить громадных потребностей, и миллионы людей в буквальном смысле умирали от голода. К тому же иностранных доброжелателей дергала ЧК, которая относилась к ним ко всем как к шпионам.

В августе 1920 года, до того как голод достиг масштабов кризиса, тамбовские крестьяне, к югу от Москвы, решили, что с них хватит чекистских выходок. Под руководством некоего Антонова они взбунтовались. Конечно, было много и других крестьянских выступлений, но тамбовский бунт оказался самым серьезным. На его подавление – как обычно кровавое – были брошены военные соединения ЧК и армейские части под командованием Тухачевского.

Ленину было наплевать на судьбу тамбовских крестьян, но, видимо, его напугало приближение общенационального голода. Как бы там ни было, но в марте 1921 года он отказался от попыток силой навязать народным массам России коммунизм. Во всяком случае, отказался на некоторое время. На X съезде партии, который состоялся в том году, он огорошил настоящих и будущих идеологов, провозгласив таким же авторитарным образом, как до него это делали цари, новую экономическую политику, или, как ее стали называть сокращенно, нэп. Говоря проще, без премудростей, нэп, который продержался несколько лет после смерти Ленина, являлся экономическим отступлением от коммунистических принципов. Он не только предоставил свободу крестьянам, какой те не знали ни до, ни после нэпа, но и фактически разрешил свободу предпринимательства во всей остальной экономике, от крупной промышленности до ремесленничества. За семь лет проведения нэпа Россия расцвела, восстановилась после мировой и гражданской войн, голода и коммунистической бесхозяйственности.