Найденная Гиперборея

Теперь перейдем к России и ее месту в сакральной географии, в изначальной картине мира.

Русские земли лежат севернее той горной евразийской гряды, которая означала в древних цивилизациях Центр Мира. Это значит, что наряду с центральной и северной Европой, Россия является сугубо "гиперборейской" территорией. Рене Генон однажды указал на стран­ность самого греческого термина "Гиперборея", означающего не про­сто "северная страна", но "страна, лежащая по ту сторону Севера". Генон выразил свое недоумение по поводу такого противоречия и предложил пользоваться термином "Борея", "северная страна", кото­рый он сопоставлял с индийским названием волшебного Северного континента "Варахи". Из наших предыдущих соображений само собой вытекает вывод о том, что название "Гиперборея" было совершенно обосновано в случае греческой картины сакральной географии, так как "Бореей" для греческого мира были Балканы и Карпаты, гряда северных гор, обрамляющих Аппенинский полуостров сверху. За эти­ми горами лежали не "борейские", но именно "гиперборейские" зем­ля. В таком случае все встает на свои места.

Северная Евразия, большую часть которой занимает Россия, явля­ется таким образом Гипербореей в самом прямом смысле, и именно такое название точнее всего подходит к России в контексте сакраль­ной географии.

Если это так, то у народов Востока, не порывавших никогда связи с древнейшими уровнями культуры и традиции (как это сделали высо­комерные и недалекие люди Запада), к России должно существовать особое отношение, вытекающее именно из ее гиперборейского место­нахождения, из ее полярного символизма.

Россия — страна полярных архетипов, то место, откуда сошли предки-основатели древних южно-евразийских цивилизации. В прин­ципе нечто подобное можно было бы сказать и о Западной Европе, занимающей в общем евразийском материковом ансамбле аналогичное место по сакрально-географическому символизму. И действительно, мы видим, что начиная с первых веков христианства, когда основное внимание цивилизации постепенно переносится к северу от евразийс­ких гор, именно пространство Европы начинает осознаваться как зем­ли "новой сакральности", как вновь обретенная Гиперборея, призван­ная стать центром и оплотом "христианской эйкумены", сердцем но­вой Империи. Вместе с тем именно германцы, жители северных евро­пейских стран становятся осью всех христианских династий, в силу того сакрального полярного значения, которым отмечена Гиперборея в сакральной географии. Ось Мира, полярная Гора — это высшая форма священной монархической власти. Царь в человеческом обще­стве, государстве, Империи является аналогом "северной горы".

Но к моменту раскола Церквей с новой силой проявляется значе­ние черты, разделяющей Евразию на Восток и Запад. Запад вместе со Средиземноморским ареалом постепенно обосабливается в отдельную сакрально географическую систему, со своей Гипербореей (германс­кие земли), своим Югом (Северная Африка), своим Востоком (Ле­вант) и своим "дальним Западом" (Ирландия, Бретань, позже Амери­ка). Европоцентризм коренится именно в такой картине мира и дей­ственен исключительно в этих границах, где он оправдан с точки зрения символизма сакральной географии.

Вторая часть, чьим центром вначале была Византия (Восточной Римской Империя), потом Россия, имеет уже совершенно иную струк­туру. Здесь Гипебореей является именно Северная Евразия, Моско-вия, востоком — тихоокеанский ареал, Китай и Индокитай, Югом — все земли, лежащие южнее евразийских гор (от Кавказа до Алтая и Манчжурии), Западом — целиком взятое пространство католического мира, Средиземноморье и Магриб.

Итак, гиперборейская функция Руси в комплексе сакральной гео­графии более всего проступает в ее отношении с азиатскими народами и странами. По мере того, как эти культуры под воздействием общего цивилизационного процесса поневоле были вынуждены расширять свои представления о географии мира, они открывали для себя загадочный мир Северной Евразии, страну "потустороннего", тревожного и оду­хотворяющего одновременно.

Именно так многие народы Сибири и евразийских степей, позже монголы и тибетцы, воспринимали миссию Российской Империи, что в огромной степени облегчило русским освоение Сибири, которое не было завоеванием или колонизацией в полном смысле, но основыва­лось на древнейших сакрально-географических архетипах, столь жи­вых и ясных в коллективной мифологической памяти сибирских наро­дов. Белый Царь Руси отождествлялся с символической фигурой По­люса, Полярной Горы. Кстати, на том же самом символическом комп­лексе была основана сакральная харизма Чингисхана, которого тоже называли "белым царем"(так как по преданию он был потомком сыно­вей Алан-Гоа от "белого духа", вошедшего в ее юрту через дымовое отверстие — этот сюжет аналогичен "пришествию с Севера", "спуску с полярной горы" и т.д.).

Следуя той же самой логике, бурятские ламы рассматривали дина­стию русских царей как череду "тулку", воплощений божеств ламаис­тского пантеона. В частности, русскую императрицу Екатерину Вели­кую буряты считали воплощением "белой Тары", могущественного женского божества. (Любопытно, что "белая Тара" играет важную роль в важдраяне — буддистском тантризме, возможно, знаменитый темперамент императрицы был каким-то образом связан с ее тантри-ческим архетипом.)

Уже в двадцатом веке в эпоху параллельной разработки евразийс­кого проекта большевиками, эмигрантами-евразийцами и немецкой гео­политической школой Хаусхофера, полярная функция России в отно­шении интеграции азиатских держав в едином стратегическом блоке снова вышла не первый план и активно разрабатывалась в закрытых специальных центрах. На основании недавних и уникальных исследо­ваний молодого русского историка Олега Шишкина можно почти на­верняка утверждать, что в недрах советской разведки существовала специальная структура, руководимая Глебом Бокием, Барченко и пат­ронируемая членом ЦК Москвиным, которая всерьез работала над использованием сакрально-географических традиций азиатских наро­дов для создания азиатского стратегического блока под контролем Москвы. При этом активно использовались труды французских ок­культистов и мартинистов (в первую очередь, Сент Ив-д'Альвейдра), посвященных сохранению сакральных архетипов в восточных тради­циях.

Любопытно, что именно Сент-Ив д'Альвейдру, женатому, кстати, на русской оккультистке графине Келлер, принадлежит главная роль в популяризации темы Аггарты, мистической подземной страны, отож­дествляемой также с Шамбалой, центром мира.

Символизм Аггарты, как показал Рене Генон в книге "Царь Мира", имеет тот же полярный символизм, что и осевая Гора. А следователь­но, тема Аггарты имеет прямое отношение к теме Гипербореи и соот­ветственно сакральной легитимации геополитической миссии России в деле интеграции Евразии.

Хотя буддолог Марко Паллис довольно убедительно доказал, что слово "Аггарта" — вопреки ложной этимологии, некритично принятой Геноном — не является санскритским, а сама тема Аггарты совершенно чужда индуистской мифологии, все оказывается не так просто.