Географии России
Место Москвы в сакральной
Быть или не быть...
История Москвы есть история идеи. Она лежит не только в прошлом, но и простирается в будущее.
Сегодня мы, безусловно, переживаем глубокий кризис государственной и национальной идеи, не можем нащупать правильных пропорций для понимания прошлого. Отсюда растерянность в настоящем. Ощущение катастрофы, связанное с мыслью о будущем. Наше общество судорожно пытается обрести надежный ориентир, непротиворечивую, объемную, емкую концепцию нашего национального пути.
Существует определенный общественный сектор, который — вслед за американским политологом Фукуямой — считает, что "история закончилась", что нациям, государствам, религиям и культурам суждено отмереть в едином мире планетарного рынка. Таковы крайние российские либералы, считающие своей главной задачей поставить финальную точку в национальной истории, сделать из России "табула раса", превратить ее в количественный, ничем не отличающийся от других сегмент мирового сообщества.
Но совершенно очевидно, что такой экстремистский подход едва ли устроит всех нас. Едва ли мы спокойно примем перспективу исторического исчезновения, безгласного растворения в бескачественном мире. Едва ли мы легко откажемся от нашей религиозной, геополитической, социальной, культурной идентичности, как того хотелось бы технократам "нового мирового порядка".
У нашей национальной альтернативы есть имя, есть символ, есть знамя. Это — Москва. Во всем значении этого сложнейшего понятия, во всей глубине и парадоксальности этой законченной и самодостаточной теории.
Гамлетовский вопрос "быть или не быть?" в общенародном историческом смысле формулируется для нас сегодня так: "быть или н« быть Москве?", "быть или не быть Московской Идее?"
В этой точке, как в фокусе, переплетаются хозяйственные и административные проблемы, политические интересы и философские воп-рошания, исторические теории и современные идеологии, экономические связи и социальные кризисы.
Но на всех уровнях, в любых срезах и на всех этажах этой сложнейшей темы мы должны ясно помнить те смысловые глубины, которые стоят за каждым конкретным вопросом, за каждым принятым решением, за каждым одобренным или отвергнутым проектом, постановлением.
Глава 2
Полюс Русского Круга:
2.1 Контуры страны в "психологии глубин"
Вопросы географии теснейшим образом сопряжены с психологическими архетипами. Каждый народ, каждая цивилизация, каждая культура видит и понимает пространство особым уникальным образом. Всегда существует некоторый код, который служит отличительным признаком национального мифа о территории.
Реконструкции современных историков религии, социологов и антропологов позволяют говорить о целой науке, — сакральной географии, — которая предопределяла у наших предков восприятие окружающего мира в его пространственном измерении. Нормы сакральной географии легли в основу эпосов, житий, преданий, легенд, мифов и волшебных сказок.
По мере развития рациональных сторон жизни сакральная география уходила в сферу бессознательного, предопределяя глубинные психические архетипы, рудиментарные реакции, типологию оговорок и сновидений. Исчезнув с дневного уровня, география мифа переходила в сферу бессознательных реакций, но от этого отнюдь не утрачивала своей гипнотической силы.
Есть народы, которые воспринимают свою родину, свою страну как остров. Иные видят ее как равнину, окаймленную горами. Третьи — как пространство между двух или более великих рек. Четвертые — как непрерывную чреду гор. Пятые — как береговую линию. И так далее. И на основании этой сакральной географии родного края формируется представление о всей вселенной.
По мере развития обыкновенной (несакральной) географии эти представления отходят в прошлое, но — как показали исследования школы "психологии глубин" Густава Юнга — сохраняют свое влияние на структуру человеческой души. И даже в современном обществе, основанном на точных знаниях и технологическом рационализме, древние представления дают о себе знать с полной силой.