Заговор квантов
Временная парадигма в ее наиболее совершенной — "либеральной" -— форме основана на дисконтинуальном, "квантовом", "дискретном" подходе к реальности. Так как бытие помещается в момент настоящего, то по аналогии только "моменты", "фрагменты", "порции" берутся в расчет. Этому соответствует индивидуалистическая и рационалистическая подоплека временной парадигмы, так как поступательное время может схватываться только через "индивидуацию" его настоящего, через центральную позицию эфемерного сгустка. Континуальность времени как присущая ему основополагающая характеристика здесь фактически отрицается. Это происходит на том основании, что предшествующее и последующее дезонтологизируется, а следовательно, того, с чем данный "момент" мог бы быть неразрывно, континуально связан, не существует. Так возникает атомарное квантовое время, а следовательно, и атомарные индивидуумы и дискретные рассудочные формы.
Вспомним, откуда проистекает дисконтинуальность: она есть ничто иное, как наложение двух разнородных континуальяостей — временной и пространственной. Движение и меру времени мы измеряем только на основании соотношения времени и пространства, которые континуальны сами в себе, но при наложении дают дискретность. Эта точка пересечения и есть отправная черта дисконтинуаль-
ности. В радикальной парадигме времени такое пересечение абсолютизируется, выдвигается как центр. Кванты эфемерного времени скользят в ровном виртуальном пространстве Минковского. Такой "душ моментов" и составляет содержание реальности, как ее понимают наиболее радикальные приверженцы современного духа. Истоки этого следует искать в рационалистических конструкциях и позитивизме.
Пространственная парадигма онтологизирует обе континуальности, — и временную и пространственную, — а их пересечение, напротив, берет как предикат, как производную и несамостоятельную категорию. Прошлое, будущее и настоящее континуально сосуществуют и в равной степени онтологичны, в равной степени есть. Есть и сейчас и не сейчас. Есть и здесь и не здесь. Атом-свидетель, принимающий импресии и выстраивающий на их основании модели, видится как вторичное, подчиненное, преходящее образование. Все есть и может быть вне его и без него. Или при наличии свидетеля совершено иной природы и онтологической конституции. — Время и пространство могут накладываться друг на друга как угодно и в бесчисленном многообразии комбинаций.
Пространственная парадигма предопределяет аналоговое мышление и неиндивидуалистическое, но персоналистическое отношение к антропологии. Человек и структуры его сознания становятся не "индивидуальными", т.е. "не подлежащими делению", но вполне "дивиду-альными", "масочными" — в этимологическом смысле слова "персо-на"(по-гречески "маска") или "личность". Атомарность, дискретность, дисконтинуальность, рациональный, рассудочный метод мышления приравниваются к условному, не обеспеченному самостоятельной онтологией фактору, к прагматическому продукту "договора".
Для сторонников радикальной временной парадигмы — квантовый индивидуум есть единственная автономная реальность (отсюда "минимальный гуманизм"), а остальная реальность — продукт договора.
Для носителей пространственной парадигмы все наоборот: индивидуум и рассудок суть условности, реальность — онтологична сама по себе (отсюда "антигуманизм" либо "максимальный гуманизм" ницшеанского, сверхчеловеческого типа).
Аналоговое мышление вытекает из пространственной парадигмы и основано не на двоичной рассудочной логике (есть-нет), но на логике рельефа. Оно знает убывание и прибавление, но и то и другое взаимосвязаны, никогда не разрывны, никогда не переходят в квантовое "есть" и квантовое "нет". "Есть" и "нет" — условности. В онтологическом качественном пространстве все одновременно в каком-то смысле есть, а в каком-то смысле не есть. Наложение пространственных кругов дает сложный узор, порождает пространственную динамику, учреждает разнообразие времен и циклов. Но субъект рельефа остается условным. Онтологический рельеф сам движется по себе самому, создавая созвездия "персон" — "несуществующих" как автономизированные субъекты, но "вечных" в смысле единства с толщей бытия.
Антропология пространственной парадигмы основана на отношении к человеку как к переменной величине, как к математическому "х", способному принимать различные видовые значения. Под "человеком" можно разуметь и животное, и растение, и ангела. Это — межвидовая сцена, высветленная резонансом онтологических возмущений. Поэтому существует столько же разновидностей людей, сколько пространств. Порожденное отдельным (но никогда не абсолютно отдельным) сектором качественного пространства особое время, на-кладываясь снова на это же отеческое пространство, дает псевдоквант, игровую единицу, человеко-роль, персону-маску. Отсюда фундаментальный антропологический плюрализм. Нетемперированная гармония, наонное старообрядческое пение.
Континуален не сам индивидуум, но его базовые конституирующие элементы, его онтологический фон, из которого он соткан и которым предопределено его мышление. Человек в онтологическом смысле не появляется ниоткуда и никуда не отправляется. То, что ему предшествует и ему наследует, и строго говоря то, что ему соприсутствует, суть внеиндивидуальные онтологические модификации, волны онтологического рельефа.
Человек состоит из гор, рек, камней, лесов, пустынь, ветров, болот, света, мыслей и звезд. Причем в их допредметном, до-вещном, дооформленном состоянии. Это — музыка сфер и глоссолалия планов.