Июля 2013 года. Россия, Киржач

Апреля 2013 года. США, Вашингтон

За этим выступлением в Овальном кабинете Белого дома кроме президента следили еще несколько человек.

– Заметьте, господа, – сказал Кейсон, – Рогов так ни разу и не упомянул в своей речи Соединенные Штаты.

– Но, разумеется, именно нас он и имел в виду, – уточнил государственный секретарь, – это ясно даже ребенку. Я бы еще обратил внимание на дату. Презентация русского истребителя пришлась между днями рождения Гитлера и Ленина. Символично, не правда ли? Это определило стиль речи Рогова.

– По стилю это больше всего напоминает выступление Путина в Мюнхене шесть лет назад, – сообщил советник по национальной безопасности. – Кстати, вы заметили? Этот русский сукин сын ни разу не упомянул не только США, но и НАТО!

– А действительно, – нахмурился президент. – Почему, Оскар, как вы думаете? Вы же специалист по России?

– Каждому поляку приходится быть специалистом по России, – усмехнулся Шаняк, – но тут все просто. НАТО – достаточно рыхлый альянс. Он был уместен, когда мы ожидали наступления варварских большевистских орд. Но заставить его солидарно действовать во внешнем мире невозможно. Бывшие сателлиты Москвы в девяностые вступали туда пачками, потому что видели в этом союзе путь в западное сообщество. Но альянс давно перестал быть таким путем. Кажется, это дошло даже до русских.

– Точно! – поддержал его государственный секретарь. – Нам не удалось выпихнуть русских из «Большой восьмерки», но, в конце концов, ту же задачу решило создание Лиги. Значит, если Москва больше не считает себе препятствием НАТО, то надо интенсифицировать военные контакты в Лиге демократий…

– …что опять подводит нас к плану Оскара, – подхватил Кейсон. – Что там поляки?

– Комаровский поставил вопрос в Сейме, – пожал плечами Шаняк. – Сейчас у него достаточно много противников. Многие там еще считают, что Америка обманула Варшаву, не заплатив то, что обещала Туску. Но борьба с происками Москвы – это наш национальный спорт, и я не сомневаюсь, что Комаровский победит на выборах и сформирует правительство. В любом случае к саммиту Лиги в сентябре все уже будет готово. Я лично за этим слежу.

Небо было почти чистым, но обрывки облаков в небе над дроп‑зоной ветер гнал с большой скоростью.

– Нет, я этого не вынесу, – капризно щурясь в небо, сказал Олег. – Три часа в этом жутком автобусе, причем уже второй раз, и все напрасно?

Неделю назад они уже приезжали сюда, на аэродром в Киржаче, надеясь первый раз в жизни прыгнуть с парашютом. Но тогда низкая облачность да то и дело принимавшийся моросить дождь привели к отмене прыжков. Через неделю приехали снова. На этот раз, казалось, все идет как надо. Медицинский осмотр, инструктаж, тренировка, получение парашютов… И все это только для того, чтобы, проведя час времени на скамейке перед деревянным аэродромным зданием, узнать, что прыжки отменяются из‑за сильного ветра? Нет, это было бы слишком несправедливо!

– А я все равно прыгну, – упрямо нагнув голову, сообщил Терентьев. – До вечера буду ждать. А не получится сегодня – так заночую до завтрашнего дня. – Он сосредоточенно почесал переносицу. – У меня батя прыгал, и я прыгну!

Отец у него служил в воздушном десанте, участвовал в первой чеченской кампании, а когда в девяносто девятом бандиты вторглись в Дагестан, едва не ушел в армию снова, несмотря на то что Мухе тогда едва исполнилось три года. Своим отцом Муха гордился, и совершить прыжок для него стало почти делом чести. Олег, услышав об этой идее, с минуту размышлял, потом высказался в том духе, что готовить себя к грядущим классовым битвам следует заранее, и согласился. Василий не захотел отставать и, прикидывая, какой классный сюжет можно смонтировать и разместить в сети после такой поездки, предложил взять с собой Ольгу. Она должна была остаться на земле и снять момент, когда ее героические друзья отделяются от вертолета. Но Ольга, услышав, сама загорелась идеей и отставать от друзей отказалась категорически. Камеру пришлось оставить дома.

– Будут! Будут прыжки! – закричали вдруг сзади.

Еще один из «перворазников», сияя как начищенный пятак, выскочил из здания, а за ним уже шел выпускающий, на которого со всех сторон устремились вопросительные взгляды.

– Будет выброска, – сообщил тот. – Стройся! На первый‑второй рассчитайсь!

Произошла короткая суета с распределением мест в вертолете. Самые большие и тяжелые должны были прыгать первыми.

– Ну, все, – сказал инструктор, – напоминаю, что первым заходом сбрасывается левый борт, вторым – правый. К погрузке – марш!

«Перворазники» цепочкой устремились к вертолету, рассаживаясь в соответствии с назначенными местами. Под хвостовой балкой вертолет обшивки не имел, и там был только откидывающийся металлический поручень, возле которого устроился выпускающий, предварительно лично зацепив стабилизацию у каждого.

До этого момента Василий почти не боялся, но теперь, бросив взгляд на изумрудную травку в кормовом проеме, прилегающую к уходящей вниз земле под воздушной струей, почувствовал, что его охватывает дрожь.

– Боишься? – спросила Ольга

– Немного, – признался он.

– Надо было фотоаппарат захватить. Отпечаток подошвы фотографировать.

– Какой еще подошвы?

– У тебя на заднице, – хихикнула Ольга. – От ботинка выпускающего!

Василий засмеялся. Вертолет накренился, и далеко внизу мелькнули крыши дачных домиков, лес и железная дорога. Олег, на сиденье напротив, имел мрачно‑сосредоточенный вид. Муха напротив – сиял как самовар и всем своим видом показывал, что готов прыгать хоть без парашюта.

– Приготовились! – скомандовал выпускающий. – Правый борт!

Те, кто сидел по правому борту, встали и повернулись к проему и откинутому поручню. Василий думал, что им придется так стоять довольно долго, может быть минуту, но выпускающий почти сразу крикнул:

– Пошел! – и хлопнул Муху по плечу.

Тот рявкнул что‑то нечленораздельное («Наверняка «Джеронимо!», пижон, насмотрелся боевиков», – мелькнуло в голове у Василия) и, сделав шаг вперед, исчез из виду. За ним без задержек последовали и остальные. Вертолет начал разворачиваться.

– Приготовились! – На этот раз команда выпускающего предназначалась им.

«Это хорошо, что сзади Олька, – подумал Василий, совершенно не ощущая готовности вываливаться из стрекочущей лопастями машины и стараясь смотреть в затылок переднему, а не на пейзаж внизу, – а то бы точно пришлось меня пинком вышвыривать…»

– Пошел!

Первые двое отделились без задержек. Василий был третьим и, остановившись в двух шагах от среза, за которым начиналось только небо, он почувствовал, что ему очень хочется отойти назад и спрятаться.

– Давай! – Инструктор, придерживавший его за плечо, толкнул Василия вперед.

Василий понял, что просто так выпрыгнуть ему не под силу. Тогда он закрыл глаза и изо всех сил побежал вперед. Через два шага пол кончился и началось стремительное падение.

– Тысяча один! Тысяча два! Тысяча три! – как учили, заорал он вслух, после чего рванул за кольцо.

Если до прыжка у него и были опасения, что со страху он позабудет все инструкции, то они оказались беспочвенными. Наверное, еще ни один человек не выполнял их с такой тщательностью. Его тряхнуло так, что заболели связки: на земле, наслушавшись страшных историй о том, как кого‑то рывком раскрывающегося купола вытряхнуло из подвесной системы, он затянул ремни крепче, чем нужно.

Потом поднял голову. Купол Д‑6 был на месте, и он был идеально круглым, каким и должен был быть, и только после этого Василий отважился посмотреть по сторонам.

Внизу было поле аэродрома, кое‑где заросшее кустарником. Справа внизу висели купола выпрыгнувших из первой группы. После шума в вертолете было очень тихо.

«Надо развернуться по ветру, – вспомнил Василий. – А где у нас сейчас ветер?»

Он послюнил палец и, определившись с направлением, потянул за красную управляющую стропу, поворачивая в сторону центра поля.

Несколько минут волшебного ощущения полета истекали. Земля стремительно приближалась. Ветер, грозивший сорвать высадку, неожиданно почти совсем стих, и парашютисты садились вертикально. Василий, вспомнив инструктаж, прижал ноги одну к другой и, слегка согнув их в коленях, держал ступни параллельно земле. Удар получился сильным, хотя при желании можно было устоять на ногах. Но он не стал пытаться, повалился на бок и остался лежать, глядя в небо, благо купол опал сам собой.

– Эй, лежебока! – донесся до него голос Мухи. – Кончай отдыхать! Лучше девушке помоги.

– Понравилось? – вопросом на вопрос ответил Василий, приподнимаясь и оглядывая поле в поисках Ольги.

– Спрашиваешь!