БИТВА В КОСМОСЕ

ДЕЖАВЮ

Сложно заметить, когда тебя упрямо возвращают во времени назад. Ты попадаешь во вчерашний день и совершенно не помнишь, что случилось сегодня, ведь сегодня мгновенно превращается в завтра, а завтрашний день еще не наступил.

Потёмкин постучал в перекошенную дверь: звонок не работал. Скрипнув ржавым железом, дверь медленно отворилась, и на пороге появился удивленный Жора.

– Что? Уже?

– Одиннадцать тридцать, как и договаривались, – появившийся за спиной Анатолий повернулся к здоровяку, спешащему следом, и весело спросил:

– Я прав, Геракл?

– Минута в минуту, – подтвердил Илья. Вытянув шею, он попытался заглянуть за спину хозяина квартиры.

Жора длинно зевнул, потянулся и только после этого молча посторонился, пропуская гостей в комнату.

Дмитрий не помнил ни о каком договоре с Анатолием, но непонятно почему кивнул. Шагнув за порог, вздрогнул от неожиданности.

– Что здесь было? – удивился он, разглядывая обгоревшие, черные от копоти стены.

– Извержение вулкана! – хохотнул Ванькин, прикрывая рот ладонью.

– Коротнуло, пока Бейрут спал, – кивнул Жора. – Меня дома не было. Говорит, полыхнуло, не успел даже понять, как все произошло. Проснулся – уже на улице. Хотя мне почему‑то кажется… – что ему кажется, Жора так и не договорил. Он неожиданно замолчал, растерянно озираясь, покачал головой.

– Нуу! – Дмитрий вдруг почувствовал, как в душе шевельнулся червячок сомнения.

– Что все это уже было, – продолжил через секунду задумчивый хакер, кивая на закопченные стены.

«Что‑то не так», – подумал Дмитрий.

Черные обгорелые плиты обиженно пялились на шумливых посетителей: они словно не понимали, что нужно людям в выжженной дотла квартире.

«Но что не так? – еще раз спросил себя Дмитрий, и тут же в голове его в очередной раз возник все тот же вопрос:

– Что мог создать Бейрут?» Ему казалось, что ответ совсем близко, стоит только шагнуть… Пытаясь разобраться в причине своего беспокойства, он внимательно осмотрел комнату. Вещей у компьютерщиков и раньше было немного, а сейчас их и вовсе не осталось. Все, что смогло пережить недавний набег работников службы безопасности казино, в котором Жора сорвал недопустимо большой куш, превратилось в чёрную копоть на стенах или выпало в осадок мелкими угольками, противно скрипящими под ногами.

«Что же могло так сильно гореть в полупустой комнате?» – Дмитрий прислушивался к своим ощущениям, но понять, что смущало его в окружающей обстановке, никак не мог. Краска с батарей отопления свернулась и запеклась безобразными комьями на ребрах перекошенных радиаторов, рядом оплавившиеся корпуса системных блоков, присыпанные пеплом – то ли обои горели, то ли другая бумага. Черные куски расплавленного пластика повсюду, как будто что‑то взорвалось и разметало кипящую массу по всей комнате.

«И почему огонь смял металлические корпуса, но совсем не тронул одну из бетонных стен?» Серая, она казалась вызывающе чистой на фоне вездесущей сажи, тонким слоем покрывающей потолок, пол и даже окна.

Червяк, копошащийся в мозгу, разросся до размеров гигантского питона, неясные сомнения переросли в зудящее чувство неосознанного страха. Сигнал тревоги навязчиво замаячил перед глазами. Стараясь ничего не упустить, Дмитрий продолжил осмотр квартиры и уже через несколько секунд наткнулся на непонятную дыру в одной из стен. Большое отверстие, в которое запросто мог пролезть здоровенный кулак того же Ванькина, красовалось на уровне его груди. «Как будто железным тараном лупили», – безумная мысль сменилась ощущением чужого присутствия. Кто‑то бесцеремонно наблюдал за ним. Дмитрий чувствовал этот взгляд, и он был ему знаком. Ощущение, что кто‑то стоит за спиной и дышит в затылок, однажды появившись, больше не оставляло его. «Внимание!» – он вдруг понял, что наблюдатель находится за стеной, которую не затронул пожар. Стараясь мысленно проникнуть сквозь бетонное препятствие, он поинтересовался:

– Бейрут, это ты?

Чистая, как будто только что с завода, серая плита вдруг задымилась, поплыла волнами, превращаясь в большую лужу стеклянно‑серебряной ртути, непонятным образом висевшую вертикально в воздухе. Из жидкого зеркала вынырнула хитрая физиономия хакера.

– Пацаны, что стали? Айда за мной! – кивнул Бейрут и исчез, оставляя за собой расходящиеся круги, схожие с кругами от брошенного в воду камня.

Дмитрий осторожно тронул горячую поверхность кончиком пальца и ощутил необъяснимую вибрацию. Сунул руку в дрожащую стену по локоть и понял, что впереди пустота. Расширяя восприятие, он заглянул за дымчатое зеркало и почувствовал разверзшуюся за ним бесконечность. Прикрыл глаза, глубоко вздохнул, слегка наклоняясь, быстро нырнул головой вперед. Горячий ветер, касаясь лица, прошел по плечам и остался за спиной: там, позади, где ойкнул идущий следом Анатолий, и послышался громкий недовольный сап Ванькина.

Открывая глаза, Дмитрий удивленно завертел головой, пытаясь понять, где заканчивается помещение, в которое они попали, но как ни старался, различить противоположную стену гигантского зала не мог. Он простирался влево и вправо настолько, насколько хватало глаз, а дальше исчезал, растворяясь в туманной дымке.

Дмитрий задрал голову к потолку, но и там ничего не увидел: тот терялся в мутной вышине. Пораженный фантастическими размерами помещения, он посмотрел перед собой и замер, на несколько секунд забывая выдохнуть. Странные светящиеся конструкции висели невысоко над землей. Их было много. Очень много. Слишком много, чтобы не удивиться. Выпучив глаза, Потемкин всматривался в непонятные артефакты. Сотни, тысячи, миллионы сгустков, подсвеченных изнутри дрожащим светом, мерцали в полумраке бесконечного зала. Ряды за рядами, уходящая вдаль световая сеть терялась в бесконечности.

Яркие вблизи сферы и диски вращались над едва заметными воздушными завихрениями. Похожие на миниатюрные торнадо, только вывернутые наизнанку, они упирались в пол расширенными основаниями. Увенчанные подрагивающими софитами карликовые ураганы могли показаться обычными светильниками.

Превращаясь вдалеке в расплывчатые пятнышки света, яркие фонарики сливались на пределе видимости в сплошной световой ковер, сотканный из бесчисленного числа мерцающих нитей.

Дмитрий шумно выдохнул. Приближаясь к ближайшему сгустку вплотную, заглянул внутрь, а когда наткнулся на мерцающий в глубине рой микроскопических звезд, изумленно ахнул:

– Галактика!

Миллиарды крошечных горящих точек медленно плыли друг за другом, вращаясь вокруг более плотного сияющего ядра. В центре звезд было так много, что они сливались в раскаленную сферу, выплескивающую в разряженные ветви спирали горячие сгустки материи.

За спиной громко охнул Анатолий:

– Черт возьми, что это? – выругался Ванькин, обо что‑то ударившись.

Широко распахнутые глаза Потемкина засияли отраженным светом, восхищенный взгляд устремился вдаль.

– Где‑то я это уже видел, – задумчиво прошептал он и тут же воскликнул. – Вот что создал Бейрут!

Сменяя друг друга, в голове замелькали знакомые картинки. Память выталкивала неподвижные изображения, которые, обрастая мельчайшими деталями, вдруг оживали: приблизилась нетронутая огнем комната хакеров, вынырнула ниоткуда огненная сфера – копия одной из тех, что висели сейчас над полом. В воздухе заревел огненный смерч, мелькнул Бейрут, входя в кипящую, плюющуюся огнем стену, махнул рукой. Взрыв всколыхнул пространство… и больше ничего: пустота.

– Чёрт! – только и смог вымолвить Дмитрий. Он пытался вспомнить, что могло произойти после этого, но все его попытки наталкивались на глубочайший провал в памяти. Он помнил все, что было до взрыва в квартире хакеров, а с момента взрыва и до сегодняшнего утра – никаких воспоминаний.

Откуда‑то сбоку вынырнул довольный Бейрут.

– Здесь! – торжественно произнёс он. – Мой вычислительный центр. Это, – разводя руки, хакер приподнял подбородок, отчего стал похож на проповедника, – запрограммированная материя – наша Вселенная! Точнее, ее препарированная копия, разложенная по частям.

На последних словах хакер расслабился, уменьшая пронизывающий речь пафосный накал. Однако даже сейчас казалось, что воздух вокруг него светится, когда он произносит слова.

– А это – программаторы. Каждый является программой и уменьшенной копией реального объекта галактического масштаба одновременно. Впрочем, как вам будет угодно, можете называть их просто галактиками, – закончил он обычным тоном, кивая в сторону вращающихся звездных скоплений.

– Но как? – поднимая голову, изумился Дмитрий. – Ты… все это…

Он в очередной раз удивился тому, что зал, в который они попали, не имеет четких границ, и любой вошедший мог видеть только ту часть стен, которая находилась в непосредственной близости от ярких дисков, шарообразных скоплений и мутных газопылевых туманностей.

Пятна света выхватывали куски серой поверхности, которая при внимательном рассмотрении могла показаться спрессованным туманом. Там же, где свет, затухая, сходил на нет, стена растворялась, полностью исчезая в непроглядной темноте.

Дмитрий попытался взглянуть на помещение под другим углом, используя расширенные возможности своего зрения, но даже это не помогло ему почувствовать присутствие противоположной стены. Впереди простиралась бесконечность.

Отчего‑то стало страшно. Холодная волна прокатилась по телу, поднимаясь к груди и застревая в горле тяжелым комком. Вначале он ощутил себя Гулливером, забравшимся в дом великанов. Но стоило перевести взгляд и присмотреться к фантастической картине, напоминающей цирковой аттракцион с вращающимися на шестах тарелками, как он сам превратился в великана. То, что он принял за светящиеся тарелки, оказалось миниатюрными космическими объектами, а бамбуковые палки – перевернутыми вверх ногами торнадо.

Дмитрий не выдержал и вновь заглянул внутрь ближней светящейся спирали. Вытянул руку. Ощутив настоящий жар, идущий от пылающих звёзд, он испуганно отпрянул в сторону. Стоило на секунду задуматься, разглядывая одно из крохотных светил, как в голове неприятно загудело. Галактика непонятным образом действовала на его сознание, притягивая взгляд, заставляла фокусироваться на мельчайших деталях внутри звездного скопления.

Дмитрий засмотрелся на ярко‑голубого гиганта, плывущего очень близко от галактического ядра, и ему вдруг показалось, что тот прыгнул прямо в его глаза. Но в последний момент пылающее светило отвернуло в сторону, и газовые шлейфы, исходящие из его чрева, заскользили мимо. Звезда звала его, притягивая разум, заставляя вибрировать тело. Ему виделось, что еще секунду, и он растянется в межзвездном пространстве светящимся потоком частиц, летящих в направлении газового гиганта.

– Осторожнее, прыгун! – послышался в голове недовольный голос Бейрута, и Потёмкин, вырываясь из манящего плена, с трудом сосредоточился на лице хакера.

– Здесь мысль вполне может стать материальной, – предостерег тот.

– Что это? – повторил Дмитрий вопрос Анатолия. В его глазах читалось восхищение, а дрожащий голос выдавал волнение и тревогу.

– Вообще‑то в первую очередь это информация, – как ни в чем ни бывало ответил Бейрут, словно речь шла о чем‑то простом и само собой разумеющемся. Однако, замечая непонимание, мелькнувшее во взглядах товарищей, он раздраженно продолжил:

– Прообраз реальности! Информационное пространство!

Молодые люди недовольно скривились. Анатолий покачал головой, Ванькин утомленно закатил глаза.

– Ладно, начну сначала, – буркнул Бейрут. – Что такое информация, если смотреть на нее глазами наблюдателя нашего мира? – он на минуту остановился и, протянув руку, быстро погрузил её в один из светящихся сгустков. – Она вроде как есть, но в то же время её не потрогаешь руками, не увидишь глазами, – Бейрут резко вскинул пустую пятерню.

– Ее глубинная сущность – всегда сопровождать материю. Из чего я сделал вывод, что информация – одно из измерений континуума, помимо пространства и времени. И наш мозг – орган, при помощи которого мы можем чувствовать это измерение. Мы ощущаем информационную мерность нашей Вселенной, но не можем объяснить, как это делаем. Мало информации – для нас пустота. По мере уплотнения – мы начинаем ощущать ее энергию, еще плотнее – и нам уже кажется, что перед нами материя, при дальнем усложнении рождается разум.

– Не так быстро, профессор! – выпалил недовольный Анатолий. – Тебя послушать, так и разум – информация, и материя – информация, и энергия – информация.

– Именно! Ну как вы не поймёте? – обиделся недовольный лектор. – Сама по себе усложняющаяся информация – это голографическая модель. Если сложность модели бесконечно возрастёт, то рано или поздно она обретет разум. Если и после этого усложнение не остановится, то разум станет самостоятельной сущностью и сможет функционировать независимо от носителя и даже управлять материей. Это будет так называемый чистый разум. – Бейрут посерьезнел. – А что такое чистый разум? Может, это и есть святой дух, о котором тысячи лет нам твердит церковь?

– глядя на удивленные лица слушателей, хакер сердито сдвинул брови. Но через секунду прекратил кривляться и вновь заулыбался. – Нет, ребята, не думайте, что я прозрел! В классического Бога я все так же не верю. Да и с первой частью моего утверждения слишком много неувязок, чтобы без сомнения принимать его на веру.

Дмитрий встряхнул головой, избавляясь от наваждения. Глядя на ближайшую галактику, он вдруг представил, что в сияющем тумане вращается человеческий мозг, испещрённый провалами извилин. И не один. Длинные ряды серых, освещенных странным светом сморщенных оболочек уходят в бесконечную даль зала.

– Без носителя? – прошептал он удивленно.

– Я не то что принять, даже представить не могу то, что ты сейчас сказал! – воскликнул удивленный Анатолий.

– С тобой все понятно! Истинное воображение требует гениального знания, – махнул рукой Бейрут, отчего телохранитель вздрогнул, насупился, скривился, как от зубной боли, и недовольно пробурчал:

– И здесь пятью пять! Достали, блин, творчеки, умники и… хакеры!

– Умники‑то, они и в Африке у… – рыкнул подошедший здоровяк, пытаясь погрузить руку внутрь пылающего жаром галактического диска. – …оуу! – теряя привычные очертания, он поплыл над вращающейся линзой.

Дмитрий стоял, раскрыв рот, не в силах оторвать глаз от растворяющегося в воздухе силуэта Ильи. Ванькин только что стоял рядом – и как‑то разом его тело стало полупрозрачным, затуманилось, вытягиваясь в длинный сужающийся шлейф, скользнуло внутрь миниатюрной галактики. Был здоровяк – и нет его, только исчезающее облачко на его месте.

– Где он? – Анатолий, испуганно озираясь, отодвинулся от святящихся сгустков.

– Там, где и хотел оказаться. Да вы не бойтесь, очень скоро его назад выбросит. Если, конечно, он не станет упираться и прыгать дальше, – Бейрут в очередной раз выразительно посмотрел на телохранителя.

Прохаживаясь вдоль рядов с частичками мироздания и ощущая себя зрителем фантастического планетария, Дмитрий всматривался в звездные скопления. Взгляд его скользил по плотным туманностям, окутывающим молодые звезды, касался мерцающих пульсаров и следовал дальше, задерживаясь на громадных квазарах, прыгал вперед, пока не наткнулся на громадное скопление звезд, за которым скрывалось меленькое, неприметное газопылевое облако с очень знакомыми формами.

Он вдруг понял, что смотрит на уменьшенную копию мира гуорков, и как только до него дошло, что перед ним, пылевое пятнышко внутри звездного домена вздрогнуло, словно почувствовав его внимание, рванулось навстречу.

Дмитрий непроизвольно представил миллионы разумных огненных шаров, бесцельно блуждающих в пространстве вокруг остывающего эллипсоида Ра.

– Бейрут! Что ты сделал с Ра‑преобразователем?

– Ты это о чём? – поинтересовался хакер.

– Я о том, что произошло здесь несколько дней назад. О взрыве. О странном провале в памяти, образовавшемся у меня после этого взрыва. И вот об этом! – Дмитрий возмущенно вскинул руку, тыча пальцем в туманность гуорков.

– Не понял! – выдохнул Бейрут, удивленно распахивая глаза.

– Даже я вижу, что он не знает, о чем ты говоришь, – вступился за хакера Анатолий.

– Тогда и я ничего не понимаю! – возмутился Потёмкин.

– Кто всё это делает?

Анатолий подошел к Дмитрию, встал рядом, чуть сбоку, и, заглядывая внутрь звездного скопления, задумчиво спросил:

– Это и есть мир гуорков? – он протянул руку, но не коснулся горячей подрагивающей сферы, а лишь подержал рядом. – Ты хочешь сказать, что эта штука может доставить меня туда, куда я захочу? – повернулся он к хакеру.

Бейрут скривился, будто надкусил неспелое яблоко.

– Не эта штука, – пояснил он, – а твой мозг.

Пришло время Анатолию делать удивленные глаза.

– На кой черт тогда нужны твои компьютеры, если так и так работать будет мой мозг?

Бейрут устало пожал плечами.

– Программаторы! – поправил он. – Да я и сам до конца не понимаю, для чего. Может, чтобы не заблудиться, когда прыгаешь? Не у всех голова сама справляется, иногда требуется помощь, – предположил он, бросая красноречивый взгляд на Анатолия.

Тот быстро отвел глаза.

– В какой‑то момент я, – продолжал Бейрут, посматривая на слушателей и не замечая смущения телохранителя, – словно подглядел чужие файлы, понял невероятно сложный код. Когда увидел перед собой программу, на мгновение мне даже показалось, что это я ее написал. Конечно, мне хотелось бы верить, что я сам до нее дошел, но нет – это была явная подсказка. Словно кто‑то побывал в моей голове, оставил мне информацию и исчез, забыв объяснить, как ею пользоваться, – хакер смутился. – Но вы же помните, какой я был… в лаборатории у профессора, когда перезагружался. Понятное дело, переварить всего в тот момент я не мог, а если бы не перезагрузка, кирдык бы мне настал. Что смог, кусками скопировал в самые неожиданные места. А когда пришел в себя, попробовал воспроизвести всю последовательность команд. Начал куски объединять, складывал обрывки в единое целое, не задумываясь, что из этого всего может выйти. Соединил. Даже создал граничные условия, чтобы всю эту канитель видимой сделать. Сделать – сделал, а понять, что получилось, пока не могу. Знаю только, что не завершенные они. Чего‑то не хватает.

– Чего? – непроизвольно вырвалось у Дмитрия.

– Временную координату пока менять нельзя, да и собрать все яблоки в одну корзину никак не удается. Не хотят отдельные программаторы взаимодействовать между собой, не хотят встраиваться в единую модель. А ведь я помню, что все должно быть собрано в одну конструкцию – молодой человек обвёл глазами бесконечные ряды галактик, звездных скоплений, туманностей и других не менее странных образований.

Некоторые из них пылали ярким светом, некоторые не излучали вовсе и различались лишь по воздушному конусу под ними: темные воронки исправно забирали излишки тепла, играя роль мощных вентиляторов.

– А что будет, если я, находясь здесь, – Потёмкин махнул рукой перед собой, – ударю по Ра‑преобразователю, находящемуся там, среди гуорков?

– Как это ты ударишь? – спросил Анатолий, оглядываясь на вращающийся галактический диск, в котором совсем недавно исчез Илья.

– Как‑как? Мысленно! – буркнул Дмитрий, склоняясь над шаровым скоплением, приютившим мир гуорков.

– Валяй, пробуй! – предложил Бейрут и тут же спешно добавил. – Что‑то, конечно, произойдет. Но что?

Дмитрий замер, прислушиваясь к словам хакера.

– Я поначалу думал, что любые изменения, происходящие с программаторами, отражаются на реальных объектах. Потому‑то и назвал мои копии программаторами, полагая, что они программируют нашу действительность – продолжал тот. – Только ни Ра‑преобразователя, ни ваших друзей гуорков там быть не должно: они ведь живые. А живой материей я пока не занимался. Слишком сложно. Нет у меня алгоритма для таких навороченных структур.

Дмитрий протянул руку к светящейся в глубокой дали микроскопической туманности.

– Осторожнее! – дернулся Бейрут. – Я и сам пока боюсь что‑либо предпринимать, изменения модели не приводят к моментальному изменению оригинала, но связь между ними все же есть. Я пока не понял, какая, но уверен, что связь существует.

«На месте, голубчик! – Потемкин мысленно нащупал остывающий эллипсоид и осторожно прикоснулся к нему.

– Это что же тогда получается? Если все, о чем ты говорил – правда, то получается, что Ра‑преобразователь не живой?»

Дмитрий попробовал представить, что остывающая корка на Ра‑преобразователе начала медленно разогреваться и плавиться. Вот она вспенилась, и…

Голова взорвалась, превращаясь в комок раскаленной боли. Мир вдруг вздрогнул, слегка сместился на один атом, на один удар сердца… быстро поплыл в сторону…

Дмитрий уже знал это чувство, стараясь не отставать от убегающего назад времени, поспешил открыть глаза. Перед собой он увидел вскинутые вверх руки.

– Не понял! – выдохнул Бейрут, удивленно распахивая глаза.

– Он не знает, о чем ты говоришь, – вступился за хакера Анатолий.

– Тогда и я ничего не понимаю! – возмутился Потёмкин.

– Кто всё это делает?

Анатолий приблизился к Дмитрию, встал рядом, чуть сбоку, и, заглядывая внутрь звездного скопления, задумчиво спросил:

– Это и есть мир гуорков?

Молодой человек протянул руку и коснулся ладонью светящейся сферы.

– Дежавю! – испуганно озираясь, завопил Дмитрий. События повторялись и, похоже, только он один заметил это.

Анатолий молча отшатнулся.

– Димыч, ты это о чём? – спросил Бейрут.

– Ты не почувствовал?! – удивился Дмитрий. – Все это уже было! Только что, несколько минут назад. Твои программаторы или кто‑то еще изменяют время, мне кажется, они, защищаясь, толкают нас всех назад.

Хакер задумчиво уставился на звездное скопление, плавающее перед Потёмкиным в воздухе.

– Я ничего не заметил.

Дмитрий только сейчас обратил внимание на непрерывно сжимающиеся пальцы хакера. Похоже, все это время Бейрут орудовал на виртуальной консоли, созданной у него в голове, а отзвук мысленного клацанья по клавишам можно было заметить по напряжению его мышц. Таков человек – с трудом расстается с укоренившимися привычками. Привык мыслить пальцами – не отучишь.

Хакер, негромко чертыхаясь, что‑то шептал. Дмитрий прислушался и различил, что Бейрут раз за разом повторяет одну и ту же фразу.

– И так нет, – быстро перебирая пальцами и бормоча под нос, он стал похож на шамана; поколдовал секунду, подвигал пальцами, – и так нет.

Наконец Бейрут перестал терзать невидимую клавиатуру, раздраженно и громко хлопнул в ладоши.

– Может, ты и прав, – согласился он и тут же метнулся к стене, отделяющей комнату погорельцев от своего «вычислительного центра».

Дмитрий шагнул следом.

Сквозь полупрозрачную поверхность стены можно было увидеть двух крепких молодцов, осторожно передвигающихся меж черных, обожженных стен.

Хмурый Бейрут, глядя на крепышей, все больше мрачнел.

– Опять эти рожи!

– Не угомонятся ведь! Ведь были уже, все, что смогли, поломали, все обыскали и ничего не нашли, – возмутился Жора, узнавая охранников казино.

Этих громил он уже видел, когда после очередной победы над капризным шариком, упорно не желавшим останавливаться на ячейке с числом тринадцать, получал деньги в кассе игрового клуба. Это было не первое казино, в котором он проделал подобный фокус.

– Или они теперь из всех мест, где я играл, по очереди будут приходить?

Бейрут хмыкнул, шагнув к прозрачной стене, шепнул:

– Я сейчас.

Он закрыл глаза. Замелькали пальцы, выбивая быструю дробь на виртуальной клавиатуре.

Незваные гости неожиданно остановились прямо посредине комнаты, напряглись, часто оглядываясь.

– Смотри‑ка! Не зря бойцы деньги получают, – похвалил Анатолий. – Завидная интуиция – почувствовали опасность.

Бейрут в последний раз щелкнул невидимой клавишей и тут же толкнул руками воздух перед собой.

Экран, разделяющий два мира, дрогнул. Стена медленно, словно парус на ветру, вогнулась. Затем бетонная мембрана резко изменила кривизну, мгновенно выворачиваясь наизнанку. В направлении незваных гостей ударила мощная волна мельчайшей каменной крошки.

Крепкие тела подбросило в воздух и словно катапультой швырнуло на незапертую дверь. Не поднимаясь с колен, здоровенные мужики на четвереньках, как испуганные крабы, поползли к спасительному выходу. Секунда, другая, и они исчезли в подъезде. Громкая ругань и шум удаляющихся шагов быстро затихли.

– Эти больше не появятся, – засмеялся Бейрут.

– Эти, может, и не появятся, но открытая дверь, как мёд на подоконнике. Оставь на секунду, и тут же слетятся мухи, – прошептал Жора, вглядываясь в дверной проём.

В подтверждение слов хакера на пороге возник улыбающийся Пугачёв. Не раздумывая и не замечая стены, он двинулся прямо к Потёмкину.

– Привет взломщикам Универсума, – улыбнулся он Бейруту, коротко кивнул Жоре. Окинув небрежным взглядом висевшие в воздухе запчасти Мироздания, громко хмыкнул. – Вы зачем малышей‑крепышей напугали?

Реакция друга удивила Дмитрия – никакого удивления, даже не подошел поближе ни к одному звездному скоплению, словно уже видел их не один раз. Раньше крику было бы, а сейчас… «Нет. Удивлен, – успокоился он себя.

– Только как‑то непривычно, по‑взрослому».

А впрочем, как ещё? Ведь если посмотреть на него, то и не скажешь, что он младше него, Димки. Старше? Да! Атлетически сложенный, серьёзный мужчина в самом расцвете сил. Это если в глаза не смотреть. А если заглянуть, то можно испугаться. Столько люди не живут. Его уже и Славкой‑то называть как‑то язык не поворачивается. «Интересно, а как мать относится к его скорому взрослению? – подумал Дмитрий. – Для нее ведь он повзрослел едва ли не в один день».

– Устал я, – пояснил Вячеслав, словно отвечая на невысказанный вопрос. – Плачет она. Думает, что у меня болезнь скорого старения.

– Ну а ты что? – спросил Дмитрий.

– Что я? Не буду же я рассказывать ей, сколько лет прожил, в скольких мирах и временах побывал, – Вячеслав раздраженно махнул рукой.

Жора, наблюдающий за действиями Бейрута, неожиданно повернулся к друзьям и как бы невзначай поинтересовался:

– И сколько же ты прожил?

Пугачёв недовольно сжал губы в узкую полоску, сдвинул брови и напряженно произнёс:

– Вы бы лучше за своими игрушками смотрели, а то у вас вон туманность нашего друга Руссы в полтора раза выросла – того и гляди взорвется.

Дмитрий быстро отыскал взглядом мир гуорков и понял, что Вячеслав прав. Пока они болтали, разогретая туманность вспухла. Ускоренно раздувающаяся сфера готова была лопнуть. Охлаждающий вихрь, вытягивающий из нее излишки тепла, явно не справлялся.

В бесконечных рядах сияющих конструкций шевельнулась и, расширяясь, двинулась во все стороны волна лёгкого беспорядка. Миниатюрные миры сходили с ума: равномерное вращение сменилось рваным верчением, галактики росли словно на дрожжах, при этом наиболее норовистые старались спрыгнуть со своих «пьедесталов». Да и охладители вели себя не лучше: где‑то впереди исчезла первая воронка, за ней вторая, третья…

Раздался грохот. Это взорвалось распухшее шаровое скопление, и тут же в сторону наблюдателей ринулась гудящая туча жалящих осколков.

Хаос шагнул навстречу оторопевшим людям. Огненная шрапнель, состоящая из микроскопических звезд, хлестнула по находящимся на её пути вселенским достопримечательностям карманного масштаба. Большая порция «звездного вещества» ударила в галактику, в которой исчез Ванькин. Звезды, сталкиваясь друг с другом, покинули привычные орбиты, взрываясь, расплескались мелкими брызгами раскаленной материи. Сияющий диск угрожающе загудел, быстро толстея, превратился в горбатую сферу.

– Бейрут! Доставай Илью! – взвизгнул Жора, стараясь охватить рассыпающуюся галактику руками.

Вихрь звёзд, срывающийся с ее поверхности, огненным шлейфом потянулся в сторону туманности гуорков.

– Нет! – заорал Жора неистово.

Казалось он и сам превращается в светящуюся массу раскаленных частиц. Яркий вытянувшийся силуэт скользнул внутрь умирающего звездного домена.

Бейрут все это время, не открывая глаз, быстро шевелил губами и, казалось, что‑то сосредоточено считал. Что он считал, никто не понимал, но то, что он не успевал, было ясно всем. Руки хакера лихорадочно дергались, передвигая невидимые предметы или выписывая несуществующие символы в воздухе. Ноги нервно притопывали, выбивая ритмичную дробь. Бейрут мелькал, исчезая и появляясь в разных местах гибнущего космологического паноптикума. Он был везде – и нигде, он, казалось, растянул время, но всё же не мог справиться с наступающим коллапсом.

– Если ты что‑то делаешь, то делай это быстрее! – выкрикнул Анатолий и вдруг исчез.

Миниатюрная, разобранная по частям и разложенная по невидимым столам Вселенная неумолимо распадалась. Стягиваясь светящимися щупальцами к угрожающе раздувшейся туманности гуорков, она готова была превратиться в сверхновую.

Потёмкин понимал, что ничем не может помочь хакеру, ведь он не знал, чем тот занят, а потому лишь молча приблизился к мелькающему силуэту.

– Назад! – чувствуя движение за спиной, рявкнул Бейрут. Останавливаясь, повернулся к Потёмкину:

– Уводи их! Сейчас рванёт!

Мир в очередной раз изменился. Вселенная вздохнула и…

Распухшая огненная сфера заполнила всё видимое пространство.

Дмитрий метнулся прочь. Выскочив в комнату, ошарашенно огляделся. Представший перед ним творческий беспорядок, образованный бесконечным множеством кабелей и фантастическим образом восставшей из пепла мебели, едва не заставил его остановиться. Взревел защитник, растекаясь огненной пленкой по его телу. Взгляд уперся в грудь Ванькина. Здоровяк появился прямо из воздуха и замер с выпученными глазами и широко раскрытым ртом. Дмитрий схватил его за руку, толкнул непрочную раму и рванул неподъёмное тело от пола.

Судя по той скорости, с которой гигант исчез за окном, он был не против того, чтобы покинуть комнату, пока она не превратилась в доменную печь.

Следом в окно выпрыгнул вопящий и размахивающий руками Жора.

Потёмкин облегченно вздохнул и повернулся к Бейруту. Полупрозрачный силуэт хакера наполовину погрузился в кипящую огненную стену. Мелькнула рука, исчезло улыбающееся лицо, раздался взрыв.

Потёмкин шагнул вперед в потемневшее перед ним пространство, и исчез, появляясь перед сыплющим проклятия здоровяком и довольным собой Жорой. Парни отряхивали снег с одежды.

– В лоб бы дать этому создателю, – буркнул Ванькин, угрожая кулаком плюющемуся огнём окну.

Жорка, стоя по колено в снегу, довольно улыбался.

– Ну Бей даёт! – бормотал он восхищенно.

Дмитрий, удивленно оглядевшись, буркнул:

– Дежавю! Время сошло с ума.

Он почувствовал едва ощутимое движение. Словно мир сдвинулся на один атом, на одно мгновение, на один удар сердца…

В глазах потемнело. Занесённый снегом проулок исчез.

Глава третья

Непонятное существо или неизвестный закон природы уничтожает Ра‑преобразователь где‑то в далеком космосе, но не нужно думать, что это его единственная цель в нашем мире.

Яркое светящееся облако стремительно приблизилось из темноты. Миллиарды живых светляков, слетаясь со всех сторон, собрались в гигантскую сферу, напоминающую горящий ненавистью глаз. Огненное око гневно взирало на едва заметную, проступающую в мерцающей пыли мрачную тень, распростершую над Ра‑преобразователем свои хищные щупальца.

Дмитрий огляделся и обнаружил рядом с собой Пугачева. Откуда здесь взялся Славка, он не понимал. Впрочем, не понимал он, и как сам здесь оказался. Конечно, стоило попытаться вспомнить и подумать, но когда он повернулся к гуоркам, ему стало не до этого. Выныривая из темноты космоса, шустрые плазмоиды прижимались друг к другу светящимися боками, сливались в одну сияющую, растущую в объеме сферу.

– Этого не может быть! – воскликнул Дмитрий, поворачиваясь к Пугачёву. – Для гуорков слияние неестественно.

Вячеслав молча пожал плечами. Не отрывая взгляда от огненной феерии, он мысленно поинтересовался:

– Это еще почему?

– Уплотнение тела для них равносильно нашему процессу старения или сумасшествию, – пояснил Дмитрий.

– Они всю жизнь живут в надежде когда‑нибудь разделиться на две половинки, в этом смысл их существования.

– Не думаю, что все так просто, – возразил Вячеслав.

Плазмоиды меж тем продолжали прибывать, слетаясь на пламя, но не сгорали, как бабочки, а, падая в огонь, лишь увеличивали яркость растущего облака.

– Массовое сумасшествие! – восклицал Потемкин, переживая за гуорков, как будто сам был одним из них.

Казалось, прибывающим гуоркам нет конца. Они повсюду. Бесчисленные орды горящих капелек заполнили все пространство раскаленной газопылевой туманности. Падая внутрь раскаленного облака, они теряют индивидуальность, растворяясь во всепожирающем пламени. Ливень светящихся виноградин не прерывается ни на секунду: гуорки выскакивают ниоткуда и падают в пылающую круговерть.

Потемкин не мог спокойно смотреть на массовое самоубийство. Он заметался из стороны в сторону, то исчезая и становясь невидимым в темном коконе защитника, то возникая в пылающей броне недалеко от живого огненного сумасшествия.

Вячеслав завис в стороне, ощущая, что его внутренние часы замедлились в тысячи раз, и хотя картинка перед глазами двигалась с привычной скоростью, он чувствовал, что события в космосе происходят в других временных координатах. Пораженный величием жертвенного огня, он замер, с восторгом наблюдая за появлением звезды. Новорожденная засияла, касаясь яркими лучами самого края туманности. Пробиваясь сквозь раскаленную космическую пыль, одинокие лучики юного солнца едва коснулись холодного пришельца, разверзшегося темной бездной у остывающего эллипсоида. И бесконечное нечто вдруг шевельнулось, повернуло в направлении света один из своих невесомых рукавов; забывая о Ра‑преобразователе, потянулось за исчезающими лучами. Мрачная тень неспешно двинулась к горящему алтарю.

Гуорки почувствовали приближение чужака, но ни на секунду не прекратили строительство горящего могильника. Поток плазмойдов, растворяющихся в пламени звезды, увеличивался с каждой секундой. Живая очередь вокруг светила превратилась в неуправляемое столпотворение. Растянувшаяся на сотни тысяч километров корона, состоящая из разгневанных плазмоидов, засверкала мириадами бриллиантов. Это космическая пыль почувствовала притяжение уплотняющегося гиганта. Крошечные пылинки, миллиарды лет следующие по своей траектории, вдруг сдвинулись с привычных орбит и понеслись навстречу светилу. И без того перегретые частицы при приближении к месту рождения космического катаклизма, сталкиваясь друг с другом, ослепительно вспыхивали, образуя быстро расширяющееся во все стороны сияющее гало.

– Они сметут и пришельца, и Ра‑преобразователь! – прошептал Вячеслав, не в силах оторвать взгляда от пылающего великолепия.

Вся туманность засверкала выгнувшей спину радугой, растекающейся от новорожденного светила в направлении приближающейся мертвой черноты.

Дмитрий едва не задохнулся от охватившего его чувства восторга.

– Боже мой! – воскликнул он.

Картина была столь величественна, что сдерживать эмоции не хватало сил. Грудь сдавило, на глаза навернулись слезы.

– Как красиво!

Словно почувствовав опасность, чужак замер. Темная клякса заслоняла едва ли не треть туманности гуорков. Бесформенная тень, видимая только на фоне сияющей пыли, остановилась, распространяя вокруг себя бесконечный холод.

Ощущение приближающейся опасности коснулось и застывших в стороне людей. Казалось, сама смерть взглянула на них, решая, как ей дальше поступить: вернуться и уничтожить Ра‑преобразователь или продолжить свой путь и разобраться с плазмоидами, а заодно и с людьми. Угрожающий силуэт заколебался в пустоте и через несколько мгновений, показавшихся наблюдателям вечностью, неторопливо проследовал дальше.

Потёмкин, с трудом отрываясь от небывалого зрелища, заметил маявшегося неподалеку гуорка. Русса умудрялся совмещать пылающее негодование с безудержным рыданием. Он одновременно проклинал надвигающегося врага и плакал над погибающими соплеменниками.

– И все‑таки – как вы собираетесь сохранить Ра‑преобразователь? – воскликнул Пугачёв, обращаясь к раздувшемуся от гнева плазмоиду.

– Главное, чтобы звезда перешла критическую массу, – ответил Русса. – Гуорки не могут долго находиться в сжатом состоянии. Потеряв свою индивидуальность, они очень быстро затухают. Когда это произойдет, звезда начнет схлопываться и, превращаясь в сверхновую, выбросит гигантское количество энергии. После этого процесс сжатия в черную дыру уже не обратить. – Главное, – взволнованно продолжал Русса, – чтобы живой материи и вещества туманности хватило.

– Вы действительно верите, что вашей братской могилы хватит для образования черной дыры?

– Нужна масса не менее трех ваших солнц, – пояснил Русса.

Словно услышав гуорка, звезда внезапно скакнула навстречу зрителям, заставляя изумленного Потемкина вздрогнуть. Глядя на светящуюся сферу, он не сумел заметить, когда рядом с новорожденным светилом появился пылающий дублер, заметно увеличивший размер растущего диска.

– Они притащили двойника из другой ветви древа времен! – восторженно завопил Пугачев. Размахивая руками, он возник прямо перед Дмитрием, заслоняя от него вытянувшуюся гантель двойной звезды. – И мы собирались с ними воевать? – иронично поинтересовался он и тут же погрустнел.

Потёмкин отстранил друга и не успел моргнуть глазом, как звездная гантель превратилась в пылающий тетраэдр, огненный октаэдр, светящийся гексаэдр. Казалось, звезда быстро приближается, на самом же деле она катастрофически росла, удваиваясь каждую секунду.

– Ра‑отец не впервые использует для перемещения в пространстве и времени чёрно‑белые дыры. – Русса гордо раздул пылающие бока.

Друзья удивленно уставились на гуорка.

– Черно‑белые дыры?

Раскалившись до белого свечения, плазменный бодрячок, едва не взрываясь, в несколько раз увеличился в размерах.

– Если есть черные дыры, в которые все входит и ничего не выходит, значит, где‑то должны быть связанные с ними белые дыры, из которых все выходит и ничего не может войти. Где‑то далеко во времени и пространстве. – Гуорк метался из стороны в сторону, словно комета, оставляя за собой огненный шлейф. Беспрестанно мелькая перед глазами и яростно пламенея, он походил на новогоднюю петарду. И вдруг неожиданно остановился, на мгновенье завис в пространстве. – Ну? – вытолкнул он яркую мысль. – Неужели не понятно?

Потемкин молча пожал плечами, посмотрел на гуорка.

– В принципе логично! – произнес Вячеслав. – Вот только где эти белые дыры, из которых все выходит, находятся?

– Может, в точке зарождения Вселенной, там, где еще ничего нет, где все спрессовано в один праатом. Где время и пространство еще не появились, где существует лишь информация. А может, где‑то еще, – вытолкнул Русса яркую мысль – Не знаю! Знаю только, что так было.

– Ты же говорил, что ваш Ра уже пользовался дырочными туннелями? – поинтересовался Пугачев.

– Пользовался Ра, а не я! Я еще не прошел весь цикл превращения и не знаю всего того, что известно нашему отцу.

Плазмоид вновь задергался из стороны в сторону. Выплескивая из себя потоки плазмы, Русса сочно приправлял их мысленными ругательствами русскоязычного происхождения.

– …надеюсь, что у нашего противника нет опыта путешествия по вселенным через черные дыры, – плеснул он раскаленной мыслью и тут же испуганно прошептал. – Иначе нам конец!

Пылающее пиршество смерти внезапно прекратилось, растворилось в темноте. Словно невидимый волшебник выключил свет.

– Началось! – восторженно взвыл Русса и, взрываясь, разделился.

Два одинаковых плазменных разумника разлетелись в разные стороны и замерли, глядя то на багровую распухающую звезду, то друг на друга. Непонятно, что их удивляло больше: появление двойника или поведение уплотняющейся звезды.

Вселенная замерла в ожидании… И вдруг взорвалась. Ломая пространство, сворачивая время, волна изменений покатилась в сторону замерших зрителей, согнула их, прокатилась по спинам невыносимым жаром. Взвыли защитники, укрепляя энергетическую броню, закрывающую людей от безумного пламени.

– Прыгай! – рявкнул Вячеслав и исчез во вспышке, едва заметной на фоне огненного сумасшествия.

Дмитрий не заставил себя долго ждать, сосредоточился и прыгнул. Хотелось оказаться где‑нибудь подальше, на Земле, а еще лучше дома, на кухне.

Глава четвертая