Часть первая 1 страница

Комментарии

Глава 1

«Когда я вступил в должность»: из обращения Трумэна к Дэвиду М. Нойесу, 1 декабря 1963 г., материалы Дэвида М. Нойеса, HSTL.

…«в условиях глобальной и тоталитарной войны…»: из обращения Донована к Объединенному комитету по психологической войне, 24 октября 1942 г., NARA.

…«возможности, намерения и действия иностранных наций» и «подрывная деятельность за границей»: из обращения Донована к Рузвельту. «Значительные полномочия, необходимые при учреждении Службы центральной разведки». 18 ноября 1944 г. Перепечатка Томас Ф. Трой, CIA/CSI, переиздано под названием: Донован и ЦРУ / Donovan and the CIA, Фредерик, Мэриленд: University Publications of America, 1981. C. 445 – 447.

…«залажить киль нового судна»: из обращения Донована к Рузвельту, папка УСС, материалы секретаря президента, FDRL. Однажды Рузвельт не без злого умысла проговорился, что Донован мог бы и сам стать президентом, не будь он ирландцем, католиком и республиканцем.

«Его воображение было безграничным»: процитировал Брюс в речи Даллеса, «Уильям Дж. Донован и национальная безопасность», без указания даты, но, вероятнее всего, 1959 г., CIA/CSI.

… «чрезвычайно опасной штукой в условиях демократии »: цитата Бисселла из статьи Троя «Донован и ЦРУ», с. 243. Это была широко распространенная точка зрения. Руководитель армейской разведки, генерал‑майор Джордж Стронг, пристально следил за новой и независимой УСС Билла Донована и решил учредить собственное разведывательное подразделение. Он распорядился о создании организации в октябре 1942 г., поручив это дело шефу Службы военной разведки Военного ведомства, бригадному генералу Хейнесу Кронеру. Кронер, в свою очередь, выдернул из организации Донована одного перебежчика, капитана американской армии по имени Джон «Французик» Громбах, и отдал ему несколько необычных приказаний: сосредоточиться на шпионской и подрывной деятельности, которую ведут против США его военные союзники, Великобритания и Советы. Громбах назвал свое подразделение разведки «Прудом». Оно было неподконтрольно высшим властям и не пользовалось особым авторитетом вследствие чрезвычайной ненадежности его донесений. По подсчетам самого Громбаха, до 80 процентов его работы выполнялось впустую. «Пруд» в основном отличался прежде всего своей секретностью. «О его существовании ничего не было известно», – говорил генерал Кронер. Лишь горстка людей, включая «самого президента, который должен был быть в курсе хотя бы потому, что санкционировал определенные операции, знала о его существовании». Однако честолюбивые приказы Громбаха стали важной исторической вехой: «Он не только учредил секретную разведывательную службу, обращаясь к текущим военным устремлениям, но и заложил фундамент постоянной, дальновидной, целеустремленной секретной разведывательной службы, – сказал Кронер. – Это было рождением высококлассной разведки и секретных разведывательных операций высокого уровня в нашем правительстве (Закон о национальной безопасности 1947 г., Слушания перед Комиссией по расходам в Исполнительных департаментах, 27 июня 1947 г.). См.: Стаут М. Пруд: Управление агентами для государства, войны и ЦРУ / The Pond: Running Agents for State, War, and the CIA // Studies in Intelligence. Т. 48. № 3. CIA/CSI. Доступно в сети Интернет по адресу: https://www.cia.gov/csi/studies/vol48no3/article07.html.

…короткий ряд деревянных картотечных шкафов в помещении Государственного департамента: в октябре 1941 г. капитан Дин Раск, будущий госсекретарь, получил приказ организовать новое подразделение разведки сухопутных войск, охватывающее значительные территории: от Афганистана до Индии и даже Австралии. «Потребность в информации, – сказал Раск, – нельзя переоценить. Мы сталкивались с подобным фактором невежества». Он попросил показать, какие материалы имелись на тот момент в распоряжении Соединенных Штатов: «Пожилая дама по имени миссис Норд показала мне один из картотечных ящиков. В нем находился «Туристский путеводитель Мерфи» по Индии и Цейлону, на котором стоял штамп «Секретно», потому что это был единственный экземпляр в городе и они предполагали по нему проложить маршрут; отчет 1925 г. военного атташе из Лондона о британской армии в Индии и большое количество газетных вырезок из «Нью‑Йорк таймс», в которых упомянутая старая леди, госпожа Норд, лично собирала еще с Первой мировой войны. Вот и все». «Во время Второй мировой войны, когда американские пилоты пересекали Гималаи от Индии до Китая и обратно, они летали фактически вслепую, – вспоминал Раск. – У меня даже не было карт, которые в масштабе один к миллиону отражали бы местность, на которой мы действовали». Когда Раск пытался организовать бирманское подразделение для армии, «мы принялись искать в Соединенных Штатах урожденных бирманцев… Наконец нашли одного, но оказалось, что тот помещен в психиатрическую лечебницу. Что тут поделаешь, пришлось вытащить его из психиатрички, и мы сделали из него инструктора по бирманскому языку» (Показания Раска, Президентская комиссия по расследованию деятельности ЦРУ (Комиссия Рокфеллера), 21 апреля 1975 г., с. 2191 – 2193, строго секретно, рассекречено в 1995 г. GRFL).

Проведя полночи в горестных размышлениях…: из книги Троя «Донован и ЦРУ», с. 265.

«Как вы думаете, что это значит для нашей организации?»: Кейси, цитата из книги: Персико Дж.Э. Кейси: жизнь и тайны Уильяма Дж. Кейси: от УСС до ЦРУ. Нью‑Йорк: Viking. С. 81.

…«серьезный вред гражданам…»: доклад Парка, материалы Роуза А. Конуэя, УСС / папка Донована, HSTL.

«Недостатки и опасности такой ситуации общепризнаны: из беседы Донована с Трумэном, «Постановка принципов», FRUS‑разведка, с. 17 – 21.

Глава 2

«Прежде всего, не следует забывать…»: из интервью Хелмса с автором.

«Мне это все представляется крайне нецелесообразным »: из обращения Стимсона к Доновану, 1 мая 1945 г., Исторический сборник разведки ЦРУ, CIA/CSI.

…«текущие операции УСС должны быть доведены до конца»: из обращения Макклоя к Магрудеру, 26 сентября 1945 г., FRUS‑разведка, с. 235 – 236. Материалы, подробно описывающие возрождение Центральной разведки после упразднения Трумэном УСС, содержатся в FRUS‑разведке, с. 74 – 315; см., в частности, очерк Магрудера об операциях агентурной разведки и доклад Ловетта.

…«священное дело центральной разведки»: из высказывания Магрудера в книге: Уорнер М. Спасение и ликвидация: Создание Группы Центральной разведки / Salvage and Liquidation: The Creation of the Central intelligence Group. Исследования по разведке. 1996. Т. 39. № 5. CIA/CSI.

«стало совершенно ясно, что наша первоочередная цель – выяснить намерения русских»: из интервью Полгара с автором.

…«мы стали свидетелями полного поглощения русскими восточногерманской системы»: из интервью Зихеля с автором.

…установил успешную связь: Виснер, 27 марта 1945 г., CIA/DDRS.

«Секретные разведывательные операции так или иначе связаны с постоянным нарушением всех правил…»: из обращения Магрудера к Ловетту, «Вопросы разведки», без указания даты, но, скорее всего, оно датируется концом октября 1945 г., FRUS‑разведка, с. 77 – 81.

«Усилия по сбору разведывательных данных зашли в тупик»: Куин У.У. Бизон Билл вспоминает: Правда и храбрость / Buftalo Bill Remembers: Trunt and Courage. Фаулервилль, Мичиган: Wilderness Adventure Books, 1991. C. 240.

…«нечто состряпанное наспех и недолговечное»: из книги: Хелмс Р., Худ У. Взгляд через плечо: Жизнь в Центральном разведывательном управлении / ALOOK over My shoulder: Alifa in the CIA. Нью‑Йорк: Random House, 2003. С. 72.

Полковник Куинн был главным офицером разведки 7‑й армии в Северной Африке, во Франции и Германии, работая в тесном контакте с УСС. Он столкнулся с жесткой оппозицией новой разведывательной службы в Вашингтоне. Он доставил пакет секретной информации по советскому Балтийскому флоту адмиралу в Управлении военно‑морской разведки. «В вашу организацию просочились коммунисты, – ответил адмирал. – Я, наверное, не могу принять ничего из того, что вы хотели мне передать». Случилось несколько таких отказов. Поэтому Куинн решил, что ему нужно карантинное свидетельство от единственного человека в Вашингтоне, который мог его предоставить: Эдгар Гувер из ФБР. Он отправился к Гуверу, изложил свое дело и увидел, как Гувер улыбнулся и задумчиво облизал губы. «Знаете, это – настоящее облегчение, – сказал Гувер. – Полковник, я не жалея сил боролся с Биллом Донованом, особенно по поводу операций на Юге и в Центральной Америке». После войны ФБР запретили вмешиваться в дела любой страны к югу от Рио‑Гранде; агенты ФБР сожгли свои разведывательные досье, предпочитая не передавать их Центральной разведке. Это было началом их бесконечного противостояния. Теперь прибытие Куинна в ФБР немного охладило пыл Гувера.

– Я восхищался Донованом, но, естественно, не любил его, – продолжал Гувер. – Здесь мы стоим уже в конце того пути. Что вы хотите, чтобы я сделал?

– Господин Гувер, – ответил Куинн, – простой ответ на ваш вопрос состоит в том, чтобы выяснить, есть ли коммунисты в моей организации.

– Хорошо, мы можем это сделать, – сказал Гувер. – Мы можем провести такую проверку в масштабах всей страны.

– Поскольку вы все равно сделаете это тайно, не могли бы вы заодно проверить их с точки зрения уголовного права?

– Хорошо.

– Прежде чем мы решим, как это сделать, ради будущих поколений и ради окончательного сотрудничества, я хотел бы попросить вас направить ко мне представителя, который будет служить вашей связью с моей организацией.

Гувер едва не выскочил из своего кресла. «Я знал, что творилось у него в голове, – вспоминал Куинн. – Он, вероятно, думал: боже мой, этот парень просит о прямом проникновении в его агентство». Получается, Куинн только что пригласил ФБР шпионить за его собственными шпионами. Он нуждался в антикоммунистической прививке от Гувера, чтобы выжить в начале большой красной паники, которой был охвачен Вашингтон в течение почти целого десятилетия. Его решение временно укрепило положение и репутацию Центральной разведки внутри страны.

Директор Центральной разведки Ванденберг в июле 1946 г. назначил полковника Куинна главой Управления специальных операций, руководителем шпионских и секретных операций за границей. Он считал свое новое назначение «противоречащим любым принципам организации, командования и управления, которое я когда‑либо испытывал». В поисках материальной поддержки он отправился на Капитолийский холм и попросил нескольких членов конгресса выделить 15 миллионов долларов на шпионаж. «Я лишь знал, что этим людям не известно ничего о том, что мы делаем», – рассказал он. Тогда Куинн попросил созвать секретное исполнительное заседание, на котором рассказал участникам душещипательную историю об уборщице в Берлине, которая была завербована в качестве шпионки и ночью фотографировала советские документы. Конгрессменов это явно заинтриговало. Куинн получил свои деньги неофициально, из‑под полы, и эта сумма помогла поддержать американскую разведку.

Он также пытался повторно завербовать ветеранов УСС, таких как Билл Кейси, которому тридцать пять лет спустя предстояло самому занять пост директора Центральной разведки. Но в далеком 1946 г. Кейси больше хотелось зарабатывать деньги на Уолл‑стрит, нежели продолжать служить своей стране. Он и его друзья из УСС опасались, что разведка останется косоглазым пасынком военных служб, которыми управляют генералы и адмиралы, являющиеся заложниками временной тактики, а не квалифицированные гражданские лица, сосредоточенные на большой стратегической картине. Будущее американской разведки, писал Кейси Доновану, «находится под угрозой нынешнего морально‑политического климата, который я в значительной степени приписываю нашему покойному главнокомандующему», то есть президенту Рузвельту. Список рекомендаций Кейси, адресованный Куинну, включал Ганса Тофте, который позднее пытался управлять тайными операциями против Китая во время корейской войны, и Майка Бурке, который в начале 1950‑х управлял операциями по ту сторону железного занавеса (Куинн. Бизон Билл вспоминает. С. 234 – 267; письмо Рассела Форгана Куинну, 8 мая 1946 г.; письмо Кейси Форгану, 25 января 1966 г.; письмо Кейси Доновану, 20 августа 1946 г.; все три письма в материалах Дж. Расселла Форгана, Гуверовский институт, Стэнфордский университет).

«Не думаю, что в моей жизни когда‑нибудь был или мог быть более грустный или мучительный период»: (Кент Ш. Воспоминания о меняющейся жизни / Reminiscences of a Varied Life. Б.д. Неофициальное издание. С. 225 – 231). В 1946 г. Кент написал: «С самого начала ощущались значительные административные волнения, большая часть которых была преодолима; кадровые решения: новые назначения, замены и запоздалые продвижения по службе – и все это осуществлялось с черепашьей медлительностью. Жизнь вне правительства становилась все более привлекательной для незаменимых профессионалов. Они начали уходить в порядке собственной важности для организации; и, поскольку достойной смены им не было, моральный дух организации явно ослаб» (Перспективы Службы национальной разведки / Prospects for the National Intelligence Service // Yale Review. 1946. Осень. Т. 36. № 1. С. 116). Уильям Колби, будущий директор Центральной разведки, написал, что отделение специалистов по исследованиям и анализу от шпионов секретной службы создало две культуры в рамках одной и той же профессии разведчика, обособленных, неравных и высокомерных по отношению друг к другу. Такое положение сохранялось в течение первых шестидесяти лет работы ЦРУ.

Смит предупредил президента: это предупреждение, рассекреченное Белым домом в 2004 г., было названо «Разведка и деятельность правительства по обеспечению национальной безопасности» и датировалось 20 сентября 1945 г., то есть днем, в который президент приказал упразднить УСС.

Он опасался, что американская разведка будет попросту уничтожена, причем самым главным должностным лицом государства: материалы Гарольда Д. Смита, «Дневники Конференции с президентом», 1945, FDRL.

…«с разведкой обошлись самым позорным образом»: Леги процитировал в докладной записке Смита, «Конференция в Белом доме по разведывательной деятельности», 9 января 1946 г., FRUS‑разведка, с. 170 – 171.

«Сегодня во время ланча в Белом доме…»: дневник Уильяма Д. Леги, 24 января 1946 г., Библиотека конгресса; Уорнер. Спасение и ликвидация. CIA/CSI.

«Трумэн заявил, что нуждается лишь в ежедневных разведсводках…»: Расселл Джек Смит, впоследствии заместитель директора ЦРУ по разведке, вспоминал, что, когда в январе 1946 г. была впервые сформирована Группа Центральной разведки, «Трумэн принялся ежедневно спрашивать: «Где моя газета?» Казалось, что в деятельности ГЦР самым важным для себя Трумэн считал составление ежедневного новостного резюме». В 1949 г. его предшественник Шерман Кент писал, что ЦРУ должно стремиться к тому, чтобы уподобить себя «крупным столичным газетам» с их «небольшими группами благопристойных и весьма смышленых продавцов», способных «продвинуть свой продукт». И этим продуктом являлась, как оказалось, личная газета президента. Она обрела известность как Ежедневная президентская сводка. Вручаемая курьером лично в руки президента в течение почти шести десятилетий, это был единственный более или менее постоянный источник власти ЦРУ. Но последнее, чего хочет или в чем нуждается шпион, вовлеченный в шпионский бизнес, – так это ежедневное соблюдение сроков выхода «газеты». Шпионаж – это вовсе не источник стабильного потока новостей, который можно подавать в назначенный срок. Это медленный поиск истины, направленный на то, чтобы выяснить – путем похищения государственных тайн, – чем живет и о чем думает противник. Всегда было и остается «противоречие между реальными требованиями шпионажа и заявленными потребностями текущей разведки», – писал Уильям Р. Джонсон, ветеран тайной службы ЦРУ с двадцативосьмилетним стажем. Заключалась ли работа американской разведки в том, чтобы попросить у кого‑нибудь, позаимствовать или заготовить впрок нужную информацию и затем подать ее в новой «упаковке» президенту? Или она должна заниматься расхищением государственных тайн за рубежом? Этот конфликт не был разрешен в пользу шпионажа. Джонсон пришел к выводу, – и в этом смысле он выражал интересы большей части секретной службы после трех десятилетий тяжелой работы, – что текущая разведка находится вне пределов полномочий ЦРУ. И, кроме того, написал он, «что касается активных политиков, владельцев средств массовой информации и радиовещательных служб, а также взяткодателей продажных политических деятелей, то пусть они устраиваются и договариваются так, как им вздумается. Их работа не яв ляется тайной… Пусть Совет безопасности отыщет для них место подальше от настоящего шпионажа (Джонсон У.Р. Секретность и текущая разведка / Clande stimity and Current Intelligence // Исследования по разведке. 1976. Осень. CIA/CSI, переиздано в: Westerfield H.B. (ред.). Внутри неофициального мира ЦРУ: Рассекреченные статьи из Неофициального журнала агентства 1955 – 1992 гг. Нью‑Хейвен, Коннектикут: Yale University Press, 1995. C. 118 – 184).

«Назрела чрезвычайная потребность в кратчайшие сроки начать качественную и тщательную разведку в отношении СССР»: Соерс. Развитие разведки по СССР. 29 апреля 1946 г. FRUS‑разведка, с. 345 – 347.

«Мы привыкли, особенно через собственный военный опыт, к наличию великого врага»: интервью Кеннана для сериала Си‑эн‑эн о холодной войне, 1996 г., расшифровка стенограммы Архива национальной безопасности, доступна в онлайне по адресу: http://www.gwu.edu/~ nsarchiv/coldwar/interviews/‑espisode‑l/kennanl.html.

…«самым лучшим наставником»: Уолтер Беделл Смит о Кеннане: Смит У.Б. Мои три года в Москве / My three Jears in Moscow. Филадельфия: Lippincott, 1950. С. 86.

Холодной, звездной ночью в апреле 1946 года…: Там же. С. 46 – 54.

…«начинающий жонглер»: Хелмс Р., Худ У. Взгляд через плечо. С. 67.

«…нет более наглядной иллюстрации того, как безрассудно швыряются на ветер деньги…»: Там же. С. 92 – 95. Шеф Берлинской оперативной базы признавался, что разведывательная информация, которую сообщал он и его люди, была перемешана со «слухами, сплетнями высокого уровня и политической болтовней» (из обращения к Р. Хелмсу, «Отчет по Берлинской оперативной базе», от 8 апреля 1948 г., рассекречен в 1999 г., ЦРУ). В одной из подобных афер Карл‑Хайнц Крамер по прозвищу Стокгольмский абвер продал американцам детализированные донесения по поводу российской авиационной промышленности, которые, по его утверждению, поступили от его обширной агентурной сети в Советском Союзе. На самом деле его источником информации были несколько справочников по самолетам, купленных в одном из книжных магазинов в Стокгольме (Милано Дж.В., Броган П. Солдаты, шпионы и крысиная линия: необъявленная война Америки против Советов / Soldiers, Spies, and the Rat Line: America’s Undeclaved War against the soviets. Вашингтон: Brassey’s, 1995. С. 149 – 150). В другом эпизоде Центральная разведка купила кусок «радиоактивного урана», который якобы выкрали из партии груза в Восточной Германии, предназначенной для отправки в Москву. Политический скандал пытались раздуть из кусочка свинца, обернутого алюминиевой фольгой. Этот провал вынудил генерала Лесли Гроувза, человека, который руководил Манхэттенским проектом, секретной программой по созданию атомной бомбы, создать собственное подразделение разведки, занимающееся выявлением всевозможных источников урана в мире и отслеживанием разработок атомного оружия в Советском Союзе. Генерал Гроувз, считая людей Хелмса «неспособными действовать удовлетворительно» и, следовательно, неспособными следить за планами Сталина по созданию советской атомной бомбы, держали существование этого подразделения и его миссии в тайне от Ванденберга и его людей в Центральной разведке. Это не могло не сказаться на провале ЦРУ в точной оценке перспектив американской монополии на оружие массового поражения (Протокол Шестого заседания Управления Национальной разведки, 21 августа 1946 г., FRUS‑разведка, с. 395 – 400; докладная записка Гроувза в Комиссию по ядерной энергии, 21 ноября 1946 г., FRUS‑разведка, с. 458 – 460).

…сделать вышеупомянутую Группу «оперативным агентством»: меморандум Элси, 17 июля 1946 г., CIA/CSI.

…для финансирования работы «агентов разведки во всем мире»: Протокол Четвертого заседания Управления Национальной разведки, 17 июля 1946 г., FRUS‑разведка, с. 526 – 533. По поводу военной паники 1946 г. см.: Марк Э. Паника 1946 года и ее последствия // Дипломатическая история. 1997. Лето. Т. 21. № 3.

в центре «заговора, интриг, озлобленности, лицемерия, непорядочности, беспорядочных убийств и целенаправленных покушений»: из интервью Хостлера с автором. Заключительные месяцы войны Хостлер на временном назначении в Италии. Он работал в королевском дворце на 1200 комнат в окрестностях Неаполя, помогая Джеймсу Дж. Энглтону из УСС в «усилении контроля над итальянской разведкой и агентурными сетями». По поводу подоплеки румынского фиаско см.: Хостлер Ч.У. От солдата до посла: От высадки в Нормандии до войны в Персидском заливе / Soldier to Ambassador: Prom the D‑Day Normandy Landingto the Persian Gulf War, A Memoir Odyssey. Сан‑Диего: San Diego State University Press, 1993. С. 51 – 85; Хазард Э.У. Суровое испытание холодной войны / Cold War Crucible. Боулдер, Колорадо: Восточноевропейские монографии, 1996. Хазард – дочь Фрэнка Виснера.

Глава 3

…«необычайно знаменательные события…»: цитата из высказываний Виснера (Хейман К.Д. Светский клуб Джорджтаунских леди / The Georgefown Ladies’ Social Club. Нью‑Йорк: Atria, 2003. С. 36 – 37).

…идеи малоизвестного дипломата: Кеннан со временем дезавуировал свои интеллектуальные концепции для доктрины Трумэна и ЦРУ. Доктрина Трумэна, написал Кеннан два десятилетия спустя, сформировала «структуру универсальной политики» из уникальной проблемы: «Все, что нужно было сделать другой стране, чтобы претендовать на полноценную американскую помощь, – так это продемонстрировать существование коммунистической угрозы. Так как почти ни одна страна не обходилась без коммунистического меньшинства, это предположение было весьма далекоидущим». Но доктрина была прочитана почти всеми американцами в 1947 г. как звонкая декларация для сил свободы. В день произнесения Трумэном своей знаменитой речи американский разведчик Джеймс Маккаргар работал в Будапеште. В течение многих месяцев подряд настроения в американской дипломатической миссии «менялись то в одну, то в другую сторону, потому что мы видели, что русские добиваются того, что хотели, а ведь им нужно было целиком подмять под себя Венгрию». История повторялась на всех Балканах, и, возможно, – кто знает? – ей суждено было повториться во всей Европе: «не было никаких сомнений в том, что разгорается жестокая гонка, настоящая конфронтация» между Соединенными Штатами и Советским Союзом. «Мы становились все более подавленными» – и так продолжалось до того дня, когда была провозглашена доктрина Трумэна. «В то утро мы все вышли на улицы с высоко поднятыми головами, – сказал Маккаргар. – Мы собирались поддерживать демократические силы во всем мире, как только могли» (Кеннан Дж.Ф. Мемуары 1925 – 1950. Нью‑Йорк: Pantheon, 1983. С. 322); устная история Маккаргара, FAOH; из интервью Маккаргара с автором; докладная записка Ванденберга «Предмет: особый консультант директора Центральной разведки», 27 июня 1946 г. CIA/CSI.

Происхождение доктрины Трумэна прослеживается в военной панике 1946 г. В пятницу, 12 июля 1946 г., когда стали обретать очертания первая тайная операция и первые военные планы против Советов, Гарри Трумэн, потягивая бурбон, беседовал в Белом доме со своим советником Кларком Клиффордом. Он попросил, чтобы тот поведал что‑нибудь о тайнах Советов, – то, что, к его удовлетворению, казалось не по зубам его новостной службе Центральной разведки. Клиффорд, уже немного сбитый с толку своей близостью к власти, решил выполнить задание самостоятельно. В кругу приближенных к Трумэну не нашлось бы менее квалифицированного в этом смысле персонажа. «У меня не было никакой реальной подготовки в области внешней политики или национальной безопасности, – сказал Клиффорд. – Приходилось учиться на ходу, нужно было использовать любую возможность». Трумэн был не первым президентом, которому хотелось создать собственное учреждение разведки в Белом доме. И не последним. Труд Клиффорда, написанный им вместе с помощником Трумэна, Джорджем Элсеем, был представлен в начале сентября 1946 г. Автор заимствовал и фактически основывал свои выводы на высказываниях Кеннана, а затем совершал длинный прыжок в неизвестное (устная история Клиффорда, HSTL. Объединенный комитет по разведке, CIA/CSI, 2000).

Соединенным Штатам приходилось допускать, что Советы могут напасть в любой момент, и поэтому президент должен был быть готов развязать «атомную и биологическую войну» против Советского Союза, поскольку «язык военной мощи – это единственный язык», понятный Советам, говорилось в работе Клиффорда. Единственной надежной альтернативой являлись бы в таком случае международные усилия Соединенных Штатов по оказанию «поддержки и помощи всем демократическим странам, которые так или иначе подвергаются угрозе или опасности со стороны СССР». Для этого стране необходимо было построить новый и унифицированный набор внешней политики, военных планов, программ экономической помощи и разведывательных операций, чтобы оказать достойный отпор Советам. Соединенные Штаты должны были возглавить остальную часть западной цивилизации «в попытке построить собственный мир».

Директор Центральной разведки Ванденберг не оставил без внимания потуги Клиффорда. Чтобы не дать себя обойти, через неделю после того, как Трумэн дал поручение Клиффорду, Ванденберг приказал Ладуэллу Ли Монтегю, своему главному офицеру по разного рода отчетам, представить не позднее следующего вторника блокбастер по военной и внешней политике Советского Союза. Монтегю, не имея на этот счет компетентного штата, сделал все самостоятельно. Проведя немало бессонных ночей, он успел к намеченному сроку представить первый анализ Советов, когда‑либо сделанный Центральной разведкой. Монтегю пришел к выводу, что, в то время как Москва ожидает столкновения с капиталистическим миром и будет стремиться укрепить контроль всех территорий по ту сторону железного занавеса, она не намерена провоцировать очередную войну и не допустит прямого конфликта с Соединенными Штатами в обозримом будущем. Это было чертовски хорошее предположение. Этот отчет стал первой советской оценкой, первой из сотен последующих, одной из самых трудных и более или менее удовлетворительных устремлений, предпринятых ЦРУ. Как и последующие, этот отчет базировался на весьма скудных фактах, доказательстве мудрости, выдвинутой Кентом Шерманом и заключающейся в том, что «оценка чего‑либо – это когда вы делаете то, чего не знаете». Этот отчет обозначил оттенки серого там, где, по мнению Белого дома, все было покрыто только черно‑белыми тонами. И вдобавок страдал одним фундаментальным недостатком: армия, военно‑морской флот и Государственный департамент все еще не разделяли между собой общего мнения и, тем более, не делились секретами с выскочками из Центральной разведки (Кент Ш. Оценки и влияние // Журнал Дипломатической службы. 1969. Апрель. См. также: Монтегю Л.Л. Генерал Уолтер Беделл Смит на посту директора Центральной разведки / General Walter Bedell Smith as Directon of Central Intelligence. Юниверсити‑Парк, Пенсильвания: Penn State University Press, 1992. С. 120 – 123 (в дальнейшем CIA/LLM). Это частично рассекреченная история ЦРУ (Монтегю Л.Л. Разработка «Оценки мировой ситуации». ЦРУ, FRUS‑разведка, с. 804 – 806).

Это было сокрушительным ударом. В последующие четыре года, позднее писал Монтегю, Центральная разведка неизменно оказывалась неспособной дать то, что нужно было Трумэну: информацию из всех известных источников. Одним из непреодолимых препятствий были вооруженные силы. Военные претендовали на собственное мышление, предсказание и анализ угроз, и в этом смысле они не изменились до сих пор. Отчет Монтегю был последним крупным анализом обстановки в Советском Союзе, который Центральная разведка представила за почти двухлетний период. Со временем ЦРУ предстояло извлечь более горький урок: ЦРУ завладеет определенной властью в Вашингтоне только в том случае, когда соберет свои собственные уникальные тайны.

У Клиффорда, наоборот, было политическое влияние, в котором испытывала недостаток Центральная разведка. У него был превосходный офис в Западном крыле Белого дома, и он встречался с президентом по несколько раз в день. Он имел доступ и влияние на президента. Он мог попросить от имени президента и получить государственные и военные тайны. Отчет, который он и Элсей передали в сентябре, подробно цитировал выдержки из документов персонала разведки Объединенного комитета начальников штабов. И все же у него также был и фатальный недостаток: ни у кого в американском правительстве не было точных сведений о военном потенциале и намерениях Москвы. Наиболее полную информацию по поводу Советов, доступную в то время для американского правительства, размышлял пятьдесят лет спустя Ричард Хелмс, можно было почерпнуть в книгохранилищах Библиотеки конгресса. Но Клиффорд, работая экспромтом, сделал как раз то, что, как и предполагалось, должна сделать Центральная разведка. Он собрал воедино мысли американского правительства (докладная записка Клиффорда‑Элсея, черновая копия, сентябрь 1946 г., CIA/DDRS. См. также: Чейс Дж. Ачесон. Нью‑Йорк: Simon & Schuster, 1998. С. 157; Клиффорд К.М., Холбрук Р. Советник президента / Counsel to the President. Нью‑Йорк: Anchor, 1992. C. 109 – 129).