Возмездие 3 страница

Вскоре после этого бен Ладен перебрался в Афганистан. Руководитель группы «Бен Ладен» Майк Шейер решил этим воспользоваться. ЦРУ возобновило контакты с сетью афганских изгнанников на северо‑западе Пакистана, где фактически господствовал племенной строй. «Трайблы», как их называло ЦРУ, помогали в охоте на Мира Амаля Канси, преступника‑боевика, в свое время застрелившего двух офицеров агентства у штаб‑квартиры.

Высказывалась надежда на то, что когда‑нибудь удастся похитить или уничтожить бен Ладена. Но этого дня еще предстояло дождаться… В тот момент под пристальное внимание ЦРУ попал другой человек.

Шеф Ближневосточного подразделения секретной службы Стивен Рихтер два года трудился над планом поддержки военного переворота против Саддама Хусейна. Санкция на операцию исходила от президента Клинтона, и этот приказ в адрес ЦРУ из Белого дома прозвучал в третий раз за последние пять лет. В Иордании группа офицеров ЦРУ встретилась с Мохаммедом Абдуллой Шавани, бывшим командиром иракского спецназа. В Лондоне агентство сговорилось с иракским изгнанником Айядом Алави, возглавлявшим сеть, в которую входили мятежные иракские офицеры и лидеры партии Баас. ЦРУ поддерживало его деньгами и оружием. В Северном Ираке ЦРУ собрало племенных лидеров иракских курдов, возобновив прежний весьма беспокойный «роман».

Несмотря на все усилия ЦРУ, ни одна из этих несоизмеримых и капризных группировок так и не объединилась с другими силами. Агентство вложило много миллионов в попытке завербовать ключевых членов из военно‑политических кругов Саддама. Но этот заговор был сорван Саддамом и его шпионами. 26 июня 1996 года по приказу Хусейна было арестовано по крайней мере двести офицеров вооруженных сил в Багдаде и его окрестностях. Саддам казнил не менее восьмидесяти из них, включая и сыновей генерала Шавани.

«Этот случай с Саддамом был весьма примечателен , – сказал после провала переворота Марк Ловенталь, который был руководителем штаба в комиссии по разведке и старшим аналитиком ЦРУ. – Ну хорошо, вот избавимся мы от Саддама Хусейна. Но кого мы получим взамен? Кто у нас есть из хороших парней в Ираке? Любой, кого мы усадим в президентское кресло в Ираке, вероятнее всего, окажется не выносливее блохи. Поэтому сейчас как раз такой случай, когда должны высказать свое веское слово лица, определяющие политику. Это веское слово на самом деле явно выражало их расстройство». Они оказались не в состоянии разглядеть, что у ЦРУ «нет никакого способа разобраться с Саддамом Хусейном, – сказал он. – Проблема этой операции заключалась в том, что в Ираке ЦРУ не на кого было опереться. А у якобы надежных иракцев, на которых вы так рассчитываете, нет никаких возможностей сделать то, что вы от них хотите. Таким образом, эта операция была обречена на неудачу. Она была невыполнима. Но оперативному руководителю крайне трудно признать: «Г‑н президент, мы не можем этого сделать». Так вот и завершаются операции, которые и начинать‑то не стоило».

«Провал неизбежен»

Дейч привел Клинтона в бешенство, сообщив конгрессу, что ЦРУ не в силах решить проблему Саддама Хусейна. Его семнадцатимесячный срок пребывания на посту директора Центральной разведки завершился. В декабре 1996 года Клинтон после своего переизбрания вывел Дейча из состава правительства. Он обратился к своему советнику по национальной безопасности Тони Лейку, чтобы тот принял предложение, о котором мало кто грезил.

«Это стало бы огромным испытанием , – размышлял Лейк. – Я имел в виду продвижение аналитической составляющей разведки – как источники, так и продукты, – чтобы приспособить ее к требованиям и реалиям мира середины 1990‑х годов. То, что мы получали до сих пор, зачастую выглядело как синтаксический анализ новостей».

Но кандидатуру Лейка не утвердили. Республиканский председатель сенатской комиссии по разведке Ричард Шелби из Алабамы сделал его козлом отпущения за все, что консерваторы сочли неправильным во внешнеполитическом курсе администрации Клинтона. Феномен двухпартийности, который комиссии по разведке поддерживали почти двадцать лет, испарился. Существовала также и скрытая оппозиция Лейку внутри тайной службы. А смысл читался легко: не присылайте нам больше посторонних!

«Для ЦРУ посторонним будет кто угодно», – заметил Лейк.

Это даже близко нельзя было назвать справедливыми и честными слушаниями. 17 марта 1997 года Лейк в гневе удалился, заявив президенту, что не собирается провести здесь еще три месяца, словно «танцующий мишка в политическом цирке» . Поэтому «отравленную чашу» вручили Джорджу Тенету, на которого пал единственный возможный выбор. Тенет уже руководил агентством в качестве исполняющего обязанности. Ему предстояло стать пятым директором Центральной разведки за последние шесть лет…

«Невозможно описать ту бурю и разрушения, которые вызвала такая перестановка на высшем уровне , – сказал в интервью Фред Хитц. – Влияние на моральный дух трудно переоценить – в смысле его крайне разрушительного эффекта. У вас возникает вопрос: кто здесь главный? Разве там, наверху, не понимают, чем мы здесь занимаемся? Разве они до сих пор не в курсе, какова наша миссия?»

Тенет знал, в чем состояла эта миссия: спасти ЦРУ. Но агентство подошло к концу «американского века»[41], обремененное кадровой системой, изобретенной в далеких 1880‑х; она представляла собой информационный ленточный конвейер, напоминающий сборочные линии 1920‑х годов, и бюрократией, корни которой восходили к 1950‑м годам. Агентство перемещало людей и деньги способами, которые напоминали сталинские пятилетки. Его способность собирать и анализировать секреты рушилась, распадалась на части, по мере стремительного развития века информации , когда Интернет облегчил методы шифрования – преобразование языка в коды, – сделав это универсальным средством. Секретная служба стала местом, где «большие успехи – явление редкое, а провалы превратились в привычную рутину» , как отмечалось в докладе комиссии по разведке.

Эти провалы в очередной раз стали главной новостью. Шпионские возможности ЦРУ снова были подорваны изнутри предателем. Гарольд Дж. Николсон, работавший руководителем отделения в Румынии, в течение двух лет поработал главным инструктором на «Ферме» – в учебном центре ЦРУ в окрестностях Уильямсбурга, штат Вирджиния. Он шпионил в пользу Москвы с 1994 года, продавая русским досье на сотрудников ЦРУ, работавших за границей, и личности всех новых офицеров, окончивших «Ферму» в 1994, 1995 и 1996 годах. ЦРУ сообщило федеральному судье, который приговорил Николсона к двадцати трем годам тюремного заключения, что невозможно оценить ущерб, который он нанес операциям агентства во всем мире. Были загублены трехлетние карьеры многочисленных стажеров ЦРУ; «сгорев», они больше не могли служить за границей.

18 июня 1997 года, за три недели до приведения к присяге Тенета, новый отчет комиссии по разведке окончательно стер остатки гордого представления о том, что ЦРУ является первой линией обороны. Комиссия во главе с Портером Дж. Госсом сообщила, что агентство переполнено неопытными офицерами, неспособными говорить на языках и понимать расстановку политических сил в странах, которые они курировали. По мнению комиссии, у ЦРУ мало возможностей к сбору разведывательных данных путем шпионажа и таких возможностей становится все меньше и меньше. Она заключила, что ЦРУ недостает необходимой «глубины, широты и компетенции, чтобы контролировать политическую, военную и экономическую обстановку в мире» .

Позднее тем же летом профессиональный разведчик по имени Расс Трейверс опубликовал примечательное эссе во внутреннем журнале ЦРУ. Он заявил, что возможности Америки по сбору и анализу разведданных уже не те, что прежде. В течение многих лет, писал он, лидеры американской разведки настаивали, что ведут агентство по верному пути. Это было мифом. «Мы подстраиваем свои структуры и незначительно изменяем наши программы…» Но «мы все чаще и чаще начинаем совершать ошибки, – предупредил он. – Мы оторвались от наших основ – от сбора и непредвзятого анализа фактов».

Для будущих лидеров ЦРУ Трейверс предложил свое пророчество. «Год 2001»: «С наступлением нового века анализ утратил былую целостность. Сообщество все еще способно собрать «факты», но аналитики давно подавлены объемом доступной информации и больше не в состоянии отделить значимые факты от «фонового шума». Качество анализа все больше и больше вызывает подозрение… У аналитиков имеются данные, но мы не в состоянии полностью осознать их значение…

С наступлением 2001 года провал разведки неизбежен ».

Глава 47

«Угроза не могла быть более реальной»

11 июля 1997 года Джордж Тенет был приведен к присяге в качестве восемнадцатого директора Центральной разведки. Он похвастался мне тогда (понимая, что его слова наверняка появятся в «Нью‑Йорк таймс»), что ЦРУ намного умнее и квалифицированнее, чем это кажется со стороны. Но оказалось, что в тот момент это был скорее рекламный трюк. «Мы были на грани банкротства », – признался он семь лет спустя. Он унаследовал ЦРУ, «профессионализм которого непрерывно падал», а секретная служба пребывала «в полном замешательстве».

В сентябре того же года агентство готовилось отметить свою пятидесятую годовщину и в связи с этим подготовило список пятидесяти самых выдающихся своих офицеров. Большинство из них уже состарилось, поседело либо давно умерло. Наиболее значимым из здравствующих на тот момент был Ричард Хелмс. Но тот пребывал явно не в праздничном настроении. «Единственная оставшаяся сверхдержава не проявляет достаточного интереса к тому, что происходит в мире, и не хочет организовать и управлять шпионской службой , – заявил мне тогда Хелмс. – Как страна мы явно отклонились от этого курса». Его преемник Джеймс Шлезингер испытывал почти те же ощущения. «Доверие, которое возлагалось на ЦРУ, исчезло , – сказал он. – Агентство теперь настолько расшатано, что его возможности в области шпионажа вызывают немало вопросов».

Тенет приступил к перестройке. Он вызвал ушедших в отставку ветеранов, в том числе и Джека Даунинга, который служил в Москве и Пекине и согласился на пару лет возглавить секретную службу. Тенет также стремился отыскать источники многомиллиардных инвестиций в агентство. Он утверждал, что ЦРУ можно восстановить через пять лет, то есть к 2002 году, если начать немедленно вкладывать сюда деньги. Портер Госс, который контролировал «кошелек» агентства в палате представителей, организовал секретную «экстренную помощь» в размере нескольких сотен миллионов долларов, сопровождаемых одноразовым вливанием в бюджет ЦРУ еще приблизительно 1,8 миллиарда долларов. Это было самое крупное увеличение расходов разведки за последние пятнадцать лет, и Госс обещал найти еще больше…

«Разведка предназначена не только для холодной войны , – говорил тогда Госс. – Если вы вспомните о Перл‑Харборе, то вполне сможете понять почему. Неприятные сюрпризы – вот чего следует избегать, притом заблаговременно».

«Катастрофический провал разведки»

Тенет жил в состоянии предчувствия, ожидая очередной неразберихи. «Я не позволю ЦРУ стать второсортной организацией», – провозгласил он на встрече с сотрудниками, целью которой было поднять моральный дух. Несколько дней спустя, 11 мая 1998 года, агентство снова было застигнуто врасплох, когда Индия провела испытание своей атомной бомбы. Это существенно видоизменило соотношение сил в мире.

Новое индуистское националистическое правительство в свое время открыто и торжественно пообещало сделать ядерное оружие частью своего военного арсенала. Индийский комиссар по ядерному оружию заявил, что готов провести испытания, как только политические лидеры страны дадут соответствующий сигнал. Пакистан уже осуществил запуск своих новых ракет, и теперь настала очередь Нью‑Дели. Ядерный взрыв в одной из самых крупных демократических стран в мире не должен был стать громом среди ясного неба, но все‑таки стал таковым. Донесения из отделения ЦРУ в Нью‑Дели поступали нерегулярно и выглядели какими‑то вялыми. Их анализ в штабе тоже был весьма поверхностным. В общем, тревожный звоночек так и не прозвенел. Ядерные испытания в Индии продемонстрировали вопиющие проблемы шпионажа, провалы в расшифровке секретных снимков и донесений, неспособность мыслить и просто разглядеть очевидное. «Весьма тревожный случай », – сказал Чарльз Аллен, давний «часовой» ЦРУ, которого Тенет тоже отозвал на службу после отставки, чтобы сделать своим заместителем. Это был очевидный признак «системного расстройства» в ЦРУ.

У многих возникло предчувствие грядущей беды. «Вероятность катастрофического провала постоянно растет , – написала преемник Тенета в Совете национальной безопасности Мэри Маккарти вскоре после индийских испытаний. – Катастрофа приобретает угрожающие размеры!»

Во время ядерных испытаний у Тенета нашлись веские причины отвлечься от индийской проблемы. Его подчиненные как раз прорабатывали детали операции по захвату Усамы бен Ладена. В феврале 1998 года бен Ладен объявил, что послан самим Аллахом убивать американцев. В Афганистане он собирал ударные бригады бойцов и сочувствующих, которые ранее принимали участие в священной войне против Советов. Теперь с этими отрядами он планировал организовать новый джихад – на этот раз уже против Соединенных Штатов. Глава ЦРУ в Пакистане Гэри Шроен разрабатывал план использования старых афганских союзников агентства. Целью было захватить бен Ладена во время поездки в свое окруженное глинобитной стеной логово на юге Кандагара. 20 мая 1998 года провели заключительную четырехдневную генеральную репетицию. Но 29 мая Тенет решил все‑таки отменить операцию. Ее успех зависел от координации усилий с Пакистаном, который в ответ на вызов соседней Индии провел собственные ядерные испытания. Пакистанцы забили в боевые барабаны. Афганцы сами по себе были ненадежны, на них одних рассчитывать было нечего. Провал операции становился вполне вероятным. Шансы захватить в плен бен Ладена были зыбкими, и мир в одночасье сделался слишком хрупким, чтобы подвергать его такому риску.

Июнь прошел без обещанной атаки бен Ладена, в июле тоже было спокойно. 7 августа 1998 года президента Клинтона в 5:35 утра разбудил неожиданный звонок. Ему доложили о взрывах в американских посольствах в Найроби и Дар‑эс‑Саламе. Адские машины сработали с интервалом в четыре минуты. Последствия взрыва в Найроби были просто ужасающими; автор книги наблюдал это своими собственными глазами. Погибли двенадцать американцев, включая молодого офицера ЦРУ. Кроме них, на улицах и в зданиях, непосредственно прилегающих к посольству, погибли сотни кенийцев и тысячи были ранены.

На следующий день Джордж Тенет отправился в Белый дом сообщить, что бен Ладен направляется в один из укрепленных лагерей в окрестностях Хоста в Афганистане, неподалеку от границы с Пакистаном. Тенет и помощники по национальной безопасности Билла Клинтона решили поразить лагерь крылатыми ракетами. Для ровного счета им не хватало еще второй цели, и они выбрали Аль‑Шифу, промышленное предприятие в окрестностях Хартума, столицы Судана. Один из египетских агентов ЦРУ представил образец почвы, взятый в окрестностях этого предприятия. Химический анализ выявил присутствие химического вещества, которое использовалось в производстве нервнопаралитического газа VX.

Вообще, доказательства были, конечно, мизерные. «Этот объект потребует более тщательной разведки, прежде чем нам его бомбить », – предупредила Мэри Маккарти на заседании Совета национальной безопасности. Но никаких новых данных не появилось.

20 августа корабли военно‑морского флота в Аравийском море выпустили по обеим целям «груз» крылатых ракет на миллион долларов. В Хосте ракеты уничтожили десятка два пакистанцев. Бен Ладен уже давно ушел оттуда… В Судане погиб ночной сторож…

Правящие круги Клинтона утверждали, что свидетельства, собранные для того, чтобы осуществить удар по объекту в Судане, были железобетонные. Сначала они утверждали, что в Аль‑Шифе располагалась фабрика по производству оружия, которая работала на бен Ладена. На самом деле это оказался фармацевтический завод, и его связь с бен Ладеном тут же бесследно испарилась. Тогда они заявили, что это была часть иракской схемы по распространению оружия нервно‑паралитического действия. Но у иракцев попросту не было газа VX, который бы использовался в военных целях, что и подтвердили проверки инспекторами Организации Объединенных Наций. А компонент VX, обнаруженный в образце почвы в Судане, вполне мог оказаться средством от сорняков…

В общем, это дело представляло собой предположение и вывод, связанные многоточием. Ничто не подтверждало решение нанести ракетный удар по Аль‑Шифе. «Это было ошибкой », – сказал Дональд Петтерсон, американский посол в Судане с 1992 по 1995 год. «Администрация оказалась не в состоянии отыскать неопровержимые доказательства, что на этой фармацевтической фабрике производится химическое оружие. У администрации, конечно, имелись основания для таких подозрений, но, чтобы совершить акт военных действий, что и представлял собой вышеупомянутый ракетный удар, должны быть неопровержимые доказательства». Его преемник, посол Тим Карни, высказался более сдержанно: «Решение о бомбардировке Аль‑Шифы продолжает традицию действовать на основании неадекватной разведки в Судане ». Таким образом, антитеррористическая атака администрации Клинтона оказалась, мягко говоря, неподготовленной.

Три недели спустя Тенет встретился с лидерами американского сообщества разведки. Они согласились, что должны произвести «существенные изменения» в способах сбора, анализа и обработки информации. Если этого не сделать, то результатом станет «катастрофический провал разведки» . Встреча состоялась 11 сентября 1998 года…

«Мы еще сможем удивить»

Если ЦРУ не сможет перестроиться, притом весьма скоро, то «через десять лет мы окажемся не у дел , – сказал Тенет автору книги в октябре, во время своего первого официального интервью в качестве директора Центральной разведки. – Если наши возможности останутся на прежнем уровне, то мы не добьемся того, чего должны добиться».

С 1991 года агентство потеряло более 3 тысяч своих лучших сотрудников – а это около 20 процентов шпионов со стажем, аналитиков, ученых и технических экспертов. Ежегодно выставлялось за дверь примерно 7 процентов сотрудников из состава секретной службы. В целом это равнялось потере приблизительно тысячи опытных шпионов, и на службе в ЦРУ оставалась тоже примерно тысяча. Тенет знал, что в будущем не сможет принять никаких эффективных мер, имея в своем распоряжении столь слабые силы на линии фронта.

«Настанут времена, когда нам придется мчаться во весь опор, чтобы пытаться нагнать события, которых мы не предвидели, – не потому, что кто‑то халатно относится к своим обязанностям, а потому, что происходящее вокруг слишком сложно и запутано, – сказал он. – Есть надежда, что мы построили безупречную разведывательную систему, и эта разведка, как ожидается, не только проинформирует вас о тенденциях и событиях, но и в каждом случае ответственно сообщит вам, когда – в какое время и в каком месте – эти события произойдут». ЦРУ само давно создало эту надежду и ожидание. Это была иллюзия. «Ничего, мы еще сможем удивить», – сказал Тенет.

Он взялся за общенациональную охоту за талантами, с болью в душе осознавая, что битва за восстановление ЦРУ займет много лет, потребует многих миллиардов долларов и многих тысяч новых сотрудников. Это была отчаянная борьба со временем. Требуется не менее пяти – семи лет, чтобы превратить новичка в оперативного руководителя, способного к работе в горячих точках планеты. Урожденные американцы, которые проявляли желание окунуться в иностранную культуру и обладали способностями для работы в ЦРУ, представляли собой редкое явление. Шпион должен уметь «применять обман и манипуляцию и знать, как использовать непорядочность в своей работе , – сказал в интервью Джеффри Смит, генеральный консул ЦРУ в середине 1990‑х годов. – Руководство агентством должно всегда заботиться о поиске необычайно редких личностей, обладающих талантом выживать в этом обманчивом и манипулятивном мире и удерживать на плаву свой собственный нравственный балласт». Поиск, вербовка и удержание таких эксклюзивных умов были работой, которую раньше никогда не выполняли.

С годами ЦРУ стало проявлять все меньше склонности нанимать к себе на службу «людей неординарных и эксцентричных – тех, которые, возможно, не любят носить костюм и галстук и не всегда пляшут под общую дудку , – сказал Боб Гейтс. – Различные проверки, которые мы заставляем проходить кандидатов, – психологические тесты и тому подобное, создают немало трудностей для попадания в агентство тех, кто, возможно, обладает блестящими и порой уникальными способностями». Как следствие своей культурной близорукости, ЦРУ неправильно оценивало окружающий мир. Очень немногие его сотрудники могли читать или, тем более, говорить на китайском, корейском, арабском, хинди, урду или фарси – языках, которые в совокупности считают родными более 3 миллиардов человек, то есть половина населения планеты. Можно, наверное, по пальцам пересчитать тех, кто когда‑либо торговался на арабском базаре или посещал отдаленную африканскую деревню. Агентство оказалось не в состоянии послать «азиатского американца в Северную Корею, которого бы тут же не разоблачили как выходца из Канзаса. То же самое касалось чернокожих афроамериканцев или тех же американцев арабского происхождения», – сказал Гейтс.

В 1992 году, когда Гейтс был директором Центральной разведки, ему захотелось взять на службу американского гражданина, детство которого прошло в Азербайджане. «Он бегло говорил по‑азербайджански, но английским владел не очень, – вспоминал он. – Таким образом, его кандидатуру отвергли, поскольку парень не прошел тест по английскому. Когда мне доложили, я чуть с ума не сошел. Я сказал: у меня здесь тысячи людей, которые могут писать и говорить по‑английски, но нет никого, кто владел бы азербайджанским. Скажите, что вы наделали?»

Агентство взялось прочесывать американские города и пригороды в поисках детей иммигрантов и беженцев, юношей и девушек, выходцев из первого азиатско‑арабского поколения иммигрантов. Объявления печатались в этнических газетах по всей территории Соединенных Штатов. Урожай получился скудным. Тенет знал, что агентство в предстоящие годы либо выживет, либо погибнет и все будет зависеть от его способностей спроектировать в смышленых молодых умах концепцию международных интриг и интеллектуальных авантюр. Но свежие силы являлись только частью программы «исцеления» ЦРУ. Вербовка новых кадров так и не решила фундаментального вопроса: может ли ЦРУ взять к себе на службу человека, в котором будет нуждаться в предстоящие пять или десять лет? Агентство не знало, насколько извилист его путь в будущем и куда он может завести. Но ясно было одно: в нынешнем состоянии прогноз на выживание у ЦРУ был крайне неблагоприятным…

«Мы собираемся это бомбить»

По мере того как ЦРУ потихоньку теряло силы, противник эти силы накапливал. Неудавшееся нападение на бен Ладена значительно возвысило его среди сторонников и сочувствующих и привлекло тысячи новичков к участию в его террористической деятельности. И растущая безотлагательность решительной кампании ЦРУ против «Аль‑Каиды» возрастала вместе с популярностью бен Ладена.

Чтобы схватить его, Тенет возродил былые планы по использованию афганских агентов. В сентябре и октябре 1998 года афганцы заявили, что устроили четыре неудавшиеся засады против бен Ладена. Однако в ЦРУ это донесение вызвало немало сомнений. Но афганцы все‑таки убедили старших офицеров агентства, что смогли отследить бен Ладена, когда тот переезжал из одного лагеря в другой. 18 декабря они сообщили, что бен Ладен возвращается в Кандагар и проведет ночь на 20 декабря в доме местного правителя. Шеф отделения ЦРУ Гэри Шроен направил донесение из Пакистана: нанесите удар сегодня ночью – лучшего шанса может и не представиться. Крылатые ракеты были приведены в боевое состояние и получили целеуказания. Но полученные разведданные исходили из уст единственного человека, а на кону стояла жизнь сотен людей. Сильное желание Тенета непременно покончить с бен Ладеном натолкнулось на сомнения. Внутренний голос подсказывал, что нужно все‑таки остановиться. Кураж уступил дорогу осторожности, а горячий энтузиазм сменился трезвым расчетом.

С осени 1998 года «у Соединенных Штатов появились возможности выдворить Усаму бен Ладена из Афганистана либо убить его , но в нужный момент мы спасовали, – заявил Джон Макгоффин, второй по значимости сотрудник тайной службы в первые годы правления Билла Клинтона. – ЦРУ практически каждый день было в курсе местонахождения бен Ладена – иногда с точностью до 50 миль, а иногда – до 50 футов». По крайней мере, пятнадцать американских спецназовцев были убиты или ранены во время подготовительных операций. Командиры в Пентагоне и гражданские лидеры в Белом доме в своих политических играх постоянно откладывали начало военной операции против бен Ладена.

Они оставили работу для ЦРУ. А агентство не смогло ее выполнить.

В первые недели 1999 года афганские агенты сообщили, что бен Ладен направился на охотничью заставу к югу от Кандагара, которая пользовалась большой популярностью у любителей соколиной охоты. 8 февраля спутник‑шпион зафиксировал местоположение этого лагеря. Но оказалось, что на местной взлетно‑посадочной полосе вблизи заставы находится правительственный самолет из Объединенных Арабских Эмиратов – американского союзника. Ради смерти бен Ладена нельзя было поступиться жизнью нужных Америке эмиров, и подготовленные к залпу крылатые ракеты так и остались в своих пусковых установках.

Афганцы продолжали следить за перемещениями бен Ладена в Кандагаре в течение всего апреля 1999 года. В мае им удалось непрерывно отслеживать его в течение полутора суток. Агенты Гэри Шроена передали детализированные сведения о его местонахождении. Лучшие разведданные трудно было себе представить, сказал заместитель Тенета генерал Джон Гордон.

Трижды выпадал верный шанс произвести безошибочный пуск крылатых ракет. И трижды Тенет говорил «Нет». Его уверенность в способности ЦРУ надежно взять цель была сильно поколеблена предыдущим развитием событий.

Массированные бомбардировки НАТО объектов на территории Сербии были предприняты с намерением принудить президента Слободана Милошевича вывести свои войска из Косова. ЦРУ пригласили выбрать цели для американских боевых самолетов. Задача была поручена подразделению, занимающемуся вопросами противодействия распространению оружия массового поражения. Аналитики в качестве наиболее подходящей цели выбрали югославское федеральное управление поставок и материально‑технического снабжения в Белграде. Для определения местонахождения они использовали… туристские карты. Целевые ориентиры передали из ЦРУ в Пентагон, и координаты были загружены в схему бомбардировщика В‑2 «Стеллс».

Цель была, естественно, поражена. Но ЦРУ неправильно прочитало свои карты. Здание оказалось не военным складом Милошевича, а… китайским посольством.

«Бомбардировка китайского посольства в Белграде стала для меня крайне неприятным и болезненным эпизодом , – рассказал в интервью вице‑адмирал Томас Р. Уилсон, который в июле 1999 года стал директором Разведывательного управления министерства обороны. – Именно мне пришлось показывать президенту Соединенных Штатов снимки здания китайского посольства – помимо прочих 900 снимков – и заявить: «Мы собираемся это бомбить, потому что здесь расположено югославское управление материально‑технического снабжения». Снимок, в числе прочих, он получил от ЦРУ…

Эта ошибка оказалась намного болезненнее, чем кто‑либо мог ожидать. Пройдет очень много времени, прежде чем Белый дом и Пентагон снова доверят агентству поставить хоть что‑то в перекрестие прицелов американских ракет…

«Вы, американцы, просто сумасшедшие»

Вооруженные силы и разведывательные службы Соединенных Штатов были все еще настроены на то, чтобы противостоять целым армиям и странам – врагу, которого трудно с ходу уничтожить, но зато легко отыскать на карте мира. Новый враг был отдельно взятым человеком. Его было легко убить, но очень трудно найти. Он был привидением, которое перемещалось по Афганистану по ночам в неуловимом «лендкрузере».

Президент Клинтон подписал секретные приказы, которые, как ему казалось, давали ЦРУ верный шанс уничтожить бен Ладена. На фоне переживаний о возможном импичменте он громко мечтал об американских ниндзя, спускающихся на веревке с вертолетов, чтобы схватить ненавистного всем жителя Саудовской Аравии. Он сделал Тенета главнокомандующим в войне против одного‑единственного человека.

Тенет боролся с собственными сомнениями по поводу разведки ЦРУ и ее возможностей к проведению секретных операций. Но он должен был разработать новый план нападения, прежде чем бен Ладен нанесет новый удар. С помощью своего нового шефа по антитерроризму Кофера Блэка в конце лета 1999 года он выдал новую стратегию. Предполагалось, что для того, чтобы убить бен Ладена и его союзников, агентство продолжит сотрудничать со старыми друзьями и будет по всему миру противостоять старым противникам. Блэк укрепил связи с представителями иностранных вооруженных сил, разведки и служб безопасности в таких странах, как Узбекистан и Таджикистан, расположенных вблизи афганской границы. Выражалась надежда на то, что эти страны помогут сотрудникам ЦРУ рано или поздно ощутить под ногами каменистую почву Афганистана.