Безрадостная победа 3 страница

Кейси использовал часть своего «золотого дна», чтобы принять на службу около 2 тысяч новых сотрудников для тайной службы, полностью восполнив сокращения, сделанные при Никсоне, Форде и Картере. Новобранцы знали гораздо меньше об окружающем мире, чем их предшественники. Они в большинстве своем не проходили службу в вооруженных силах и не проживали за границей. Они служили «явным подтверждением того, что ЦРУ больше не привлекает в свои ряды самых ярких представителей Америки, – сказал Кларридж, – шпионы‑яппи больше заботились о своих пенсионных выплатах и медицинских страховых льготах, нежели о защите демократии ».

Конгресс был не против того, чтобы ЦРУ становилось крупнее, сильнее, эффективнее. Но он не поддерживал войну в Центральной Америке, равно как не поддерживал ее и американский народ. Рейган так и не позаботился объяснить, почему эта война – хорошая идея. Естественно, большинство американцев не одобрило бы действия некоторых союзников ЦРУ, в число которых входили лидеры никарагуанской диктаторской Национальной гвардии, ударные части аргентинской военной хунты, кровавые полковники из гондурасской армии, а также лидеры «эскадронов смерти» из Гватемалы.

Полномочия конгресса по надзору за ЦРУ к 1981 году медленно переросли в действующую систему. Теперь два избранных комитета по разведке, один в сенате, один в палате представителей, как предполагалось, получали и рассматривали президентские планы секретных операций. Но эта «уздечка» ни разу не остановила и не помешала Биллу Кейси. «Кейси испытывал явное презрение к конгрессу с того самого дня, как был приведен к присяге », – сказал Боб Гейтс.

Вызванный для дачи свидетельских показаний, он бормотал, путался и порой лгал сквозь зубы. «Надеюсь, это обуздает ублюдков! » – произнес он после одного из слушаний.

Обман распространялся прямо из кабинета директора. По словам руководителя Оперативного соединения Центральной Америки Аллена Фирса, многие представители высшего состава при Кейси познали искусство дачи показаний «определенно уклончивыми» способами . Другие сопротивлялись. Адмирал Инман ушел в отставку с поста заместителя Кейси, проработав пятнадцать месяцев, потому что тот «в нескольких случаях поймал его на лжи ».

Ложь Кейси была предназначена для того, чтобы соскочить с короткого юридического «поводка». Если бы конгресс не финансировал операции ЦРУ в Центральной Америке, Кейси действовал бы в обход закона, стремясь отыскать частных финансистов или иностранного правителя, чтобы заполучить от них деньги.

Несмотря на открытое презрение Кейси, комитеты по разведке дали ему огромные полномочия. Удостоверенные президентом Рейганом, эти санкции охватывали секретные операции против реальных и осознанных угроз в любом месте в мире. Многие из операций ЦРУ были задуманы Кейси как грандиозные проекты, нацеленные на то, чтобы поддержать того или иного американского союзника или обескровить противника. Но они в итоге свелись к контрабанде оружия военачальникам. Одна из первых операций началась через десять дней после того, как Кейси занял свой пост. Она продлилась в течение десяти лет.

В январе 1981 года ЦРУ получило указание предпринять меры в отношении ливийского диктатора Муаммара Каддафи, который служил в качестве универсального хранителя оружия для радикальных движений по всей Европе и в Африке. В поисках базы для проведения операций против Ливии ЦРУ намеревалось взять под контроль правительство ближайшего соседа этой страны, Чада, одной из беднейших и наиболее изолированных стран Африки. Агентом для этой миссии был выбран Хиссан Абре, министр обороны Чада, который порвал с прежним правительством и скрывался с 2 тысячами боевиков в Западном Судане. «Американская помощь потекла к нему в результате почти единоличного решения Кейси, – заявил посол Дон Норланд, американский дипломат‑ветеран, аккредитованный в Чаде в начале эпохи Рейгана. – ЦРУ было глубоко вовлечено в ход всей операции, а Абре получал прямую и косвенную помощь ».

Официальная внешняя политика Соединенных Штатов была направлена на мирное разрешение конфликта и прекращение гражданской войны в Чаде. Абре совершил массу злодеяний против собственного народа; им можно было управлять только грубой силой. ЦРУ, зная совсем немного об Абре, помогло ему тем не менее прийти к власти в Чаде в 1982 году. И поддерживало его лишь потому, что он был противником Каддафи.

Транспортные самолеты ЦРУ переправляли оружие в Северную Африку, и эти поставки координировались Советом национальной безопасности. Это была первая крупная операция, в которой внимание Билла Кейси привлек молодой подполковник из штаба СНБ Оливер Норд. Как‑то ночью, в конце 1981 года, Дэвид Блэкмор, военный советник в операции «Чад», принял срочный звонок от Норда. «Тот спросил, почему задерживается поставка оборудования в Чад. И хотел, чтобы немедленно были приняты меры по ускорению отправки. Я ответил: «Хорошо, полковник Норд. Мы известили конгресс, и теперь придется ждать столько‑то дней, прежде чем мы продолжим. Мы понимаем, что это срочно». Но реакция Норда не заставила себя ждать: «К черту конгресс! Отправляйте немедленно! » Что мы и сделали».

Во время войны, которую Абре и его отряды вели за контроль над Чадом, погибли тысячи людей. По мере усиления борьбы ЦРУ вооружило его ракетами «Стингер», лучшим переносным зенитным оружием в мире. Посол Норланд сказал, что Соединенным Штатам, «возможно, пришлось потратить не менее 500 миллионов долларов, чтобы посадить Абре у власти в стране и помочь продержаться там в течение восьми лет». Американская поддержка Чаду – в соответствии с политикой Билла Кейси – была «ошибочным решением», заключил он. Но лишь немногие из американцев когда‑либо слышали об этой африканской стране и – тем более! – волновались о судьбах населяющих ее народов. И почти никто не знал о том, что в 1980‑х годах союзник ЦРУ Абре получал прямую поддержку от Саддама Хусейна…

В 1991 году, накануне Войны в заливе против Ирака, в ЦРУ вдруг осознали, что пара десятков «Стингеров», которые были направлены в Чад, куда‑то пропала, их явно недосчитались, и, возможно, эти «Стингеры» угодили в руки Саддама. Когда госсекретарь Джеймс Бейкер III услышал об этом, то был ошеломлен. В момент начала секретных действий против Ирака Бейкер был руководителем аппарата Белого дома. Не выдержав, он воскликнул: «Для чего, черт возьми, мы отправляли наши «Стингеры » в Чад? »

«Когда‑нибудь Соединенные Штаты уйдут отсюда»

Самой крупной операцией ЦРУ по контрабанде оружия были глобальные поставки военной помощи афганским моджахедам, которые сражались с советской оккупационной армией численностью 110 тысяч человек. Начало этой миссии приходится на январь 1980 года, в период деятельности администрации Джимми Картера. Поскольку это была идея Картера, Кейси сразу за нее ухватился. Но вскоре он увидел здесь для себя немало возможностей.

«Я был первым руководителем отделения ЦРУ, которого когда‑либо отправляли за границу с таким замечательным приказом‑напутствием: «Идите и убивайте советских солдат», – заявил Говард Харт, который в 1981 году прибыл в Пакистан в качестве местного резидента. – Вообразите только! Мне это понравилось». Что и говорить, цель была поставлена благородная. Но миссия вовсе не состояла в том, чтобы освободить Афганистан. Никто не верил, что афганцы смогут в этой войне одержать победу.

С самого начала жители Саудовской Аравии на равных состязались с ЦРУ в своей поддержке мятежников. Китайцы тоже переправляли сюда оружие на миллионы долларов, так же как египтяне и британцы. Отгрузки координировало ЦРУ. Харт передал это дело пакистанской разведке. Пакистанцы значительную долю оставляли себе, прежде чем переправить грузы сосланным политическим лидерам афганского сопротивления в Пешаваре, к востоку от Хайберского перевала, а лидеры мятежников откладывали себе «про запас» тоже немалую толику, после чего оружие наконец добиралось до Афганистана.

«Мы не пытались объяснять афганским мятежникам, как нужно вести войну, – сказал Джон Мак‑Магон. – Но когда мы стали свидетелями ряда успешных операций моджахедов против Советов, я убедился, что далеко не все поставляемое оружие попадало в руки отважных афганских стрелков».

Таким образом, он отправился в Пакистан и созвал совещание семи лидеров афганских групп мятежников, часть которых выглядела как парижские модники, в мягких кожаных мокасинах, а другие – как суровые и непреклонные горцы. «Я выразил им свою серьезную обеспокоенность тем, что они забирают часть оружия и либо прячут его про запас на будущее или, чего хуже, перепродают. Я сказал им: «Господь запрещает, чтобы вы его продавали». Они только усмехались в ответ. А потом говорят: «Вы абсолютно правы! Часть оружия мы прячем. Ведь когда‑нибудь Соединенные Штаты уйдут отсюда, и нам придется самостоятельно продолжать нашу борьбу».

Руководители пакистанской разведки, которые ведали распределением оружия и денег ЦРУ, благоприятствовали афганским группировкам и меньшинствам, которые оказались наиболее боеспособными в полевых условиях. Оказалось, что эти группы состоят из преданных исламистов. Никто тогда и подумать не мог, что священные воины когда‑нибудь обернут свой джихад против Соединенных Штатов.

«В секретной операции , – заявил Мак‑Магон, – всегда необходимо заранее подумать о развязке . А мы не всегда это делаем».

«Блестящий план»

В мае 1981 года Советы, видимо проанализировав высказывания и действия администрации Рейгана, начали всерьез опасаться внезапной атаки со стороны Соединенных Штатов. Они объявили глобальную ядерную тревогу, которая продлилась в течение двух лет. Сверхдержавы оказались на грани случайной войны, а в ЦРУ это толком и не осознали, десятилетие спустя заключил Боб Гейтс. «Мы тогда не поняли растущее отчаяние людей в Кремле… настолько они были недалекими, изолированными и погруженными в себя, параноидальными и напуганными », – сказал Гейтс, ведущий аналитик агентства по Советскому Союзу и наиболее сильный приверженец работ в этой области.

Если бы Советы подслушали частную беседу между французским президентом Франсуа Миттераном и Рональдом Рейганом, которая произошла летом того года, у них, возможно, действительно возникли бы серьезные основания для опасений.

В июле 1981 года, на экономическом форуме на высшем уровне в Оттаве, Миттеран отвел Рейгана в сторону. Переводчики, выполняющие также функции шпионов, передали: французская разведка завербовала дезертира КГБ, полковника Владимира Ветрова, и Миттеран сообщил, что Соединенные Штаты должны ознакомиться с его деятельностью. Его дело под кодовым названием «Прощальное досье» было передано вице‑президенту Бушу и Биллу Кейси. Совету национальной безопасности и ЦРУ потребовалось шесть месяцев, чтобы осознать важность и значение полученной информации. К тому времени Ветров сошел с ума и убил своего коллегу, офицера КГБ. Он был арестован, подвергнут допросам и впоследствии казнен.

В «Прощальном досье» содержалось до 4 тысяч документов с подробностями десятилетней работы подразделения в управлении КГБ по науке и технике. Группу назвали «Линией X». Она сотрудничала со всеми крупными разведслужбами в Восточной Европе. Группа охотилась за американскими ноу‑хау, особенно за программным обеспечением; в этой области Соединенные Штаты опережали тогда Советы на десять лет. Усилия КГБ в краже технологий простирались от унылых международных торговых ярмарок до драматичной стыковки «Аполлона» и космического корабля «Союз» в 1975 году.

Досье содержало ключи к пониманию того, как Советы клонировали американское программное обеспечение для бортовых самолетных РЛС. Это наводило на мысль о том, что амбиции советских военных проектировщиков направлены на разработку нового поколения военной авиации и реализацию труднодостижимой цели – эффективной обороны от иностранных баллистических ракет. В досье приводились имена многих советских разведчиков, занимавшихся промышленным шпионажем как в самих Соединенных Штатах, так и в Западной Европе.

Америка нанесла ответный удар. «Это был блестящий план , – сказал Ричард В. Аллен, первый советник по национальной безопасности в администрации Рейгана, сотрудники которого этот план и разработали. – Мы начали подкармливать Советы плохими технологиями: это касалось компьютеров, бурения нефтяных скважин и других областей. Мы скормили им это все, позволив выкрасть материалы, которые те были рады получить». Изображая из себя вероломных сотрудников американского военно‑промышленного комплекса, офицеры ФБР направили советским шпионам целый «табун» технологических «троянских коней». Эти «бомбы замедленного действия» включали компьютерные микросхемы для систем вооружения, разработку космического «Шаттла», проекты химических заводов и современных турбин.

Советы пытались построить трубопровод для поставок природного газа из Сибири в Восточную Европу. Они нуждались в компьютерах, чтобы управлять его манометрами и клапанами. Они искали программное обеспечение на открытом рынке в Соединенных Штатах. Вашингтон отклонил этот запрос, но при этом намекнул на одну канадскую компанию, у которой могло быть то, что нужно Москве. Советы направили офицера «Линии X», чтобы тот похитил программное обеспечение. ЦРУ и канадцы, сговорившись между собой, позволили ему это сделать. В течение нескольких месяцев эти программы работали без сучка без задоринки. Затем в трубопроводе стало вдруг нарастать давление. Внезапный взрыв в сибирских дебрях стоил Москве миллионы, которые она с трудом могла себе позволить.

Тихая атака на советские военные и инженерно‑технические программы продолжалась в течение года. Кейси завершил дело тем, что отправил Джона Мак‑Магона в Западную Европу, чтобы вручить дружественным иностранным разведслужбам имена приблизительно двухсот советских офицеров и агентов, перечисленные в «Прощальном досье».

В этой операции применялись почти все средства, имеющиеся в распоряжении ЦРУ: психологическая война, саботаж, экономическая война, стратегический обман, контрразведка, кибервойна – и все в тесном сотрудничестве с Советом национальной безопасности, Пентагоном и ФБР. В результате операции была разрушена советская шпионская сеть, нанесен ущерб советской экономике и дестабилизировано Советское государство. Это был ошеломляющий успех. В иной ситуации это можно было бы рассматривать как крупнейший акт террора.

Глава 39

«Опасным способом»

Больше десяти лет террористы угоняли самолеты, брали заложников и убивали американских послов. Ни у ЦРУ, ни у любой другой ветви американского правительства не было четкого представления о том, что с этим делать.

В последнюю субботу января 1981 года Энтони Квейнтон, на тот момент еще координатор контртеррористических операций в правительстве, получил срочное обращение по телефону от госсекретаря Хейга: в понедельник в час дня Квейнтону предстояло проинформировать Белый дом о своей работе. «Я выступил на совещании, на котором, помимо самого президента, присутствовали еще вице‑президент, главы ЦРУ и ФБР, а также многие члены Совета национальной безопасности, – вспоминал посол Квейнтон. – После нескольких желе‑бобов [37]президент задремал . Само по себе это было весьма неприятно».

На той же неделе Хейг провозгласил, что отныне на первое место для Соединенных Штатов выходит борьба с международным терроризмом. Вскоре после этого Хейг объявил, что Советы тайно руководят грязной деятельностью самых мерзких террористов в мире. Он попросил ЦРУ подтвердить свое весьма смелое заявление. Неофициально Кейси был согласен с Хейгом, но в его распоряжении не было никаких фактов. Аналитики ЦРУ их дать не смогли, несмотря на полученную головомойку от босса. Оказавшись под давлением, ЦРУ осуществило мошенничество, поставив во главу угла сомнительные выводы самого Кейси, не подтвержденные заключениями аналитиков. Попытка возложить вину на Кремль была отказом понять истинную природу террора на Ближнем Востоке. Когда‑то ЦРУ обладало исключительно высокопоставленным источником. Это был Али Хасан Саламех, шеф разведки Организации освобождения Палестины и один из руководителей расправы над одиннадцатью израильскими спортсменами на Мюнхенских Олимпийских играх 1972 года. Передаваемая им информация была своего рода оливковой ветвью, протянутой Соединенным Штатам председателем Организации освобождения Палестины Ясиром Арафатом. Его оперативным руководителем был Боб Эймс, который активно потрудился на улицах Бейрута, прежде чем стать заместителем начальника Ближневосточного подразделения тайной службы. В конце 1973 года Саламех и Эймс договорились о том, что Организация освобождения Палестины не будет нападать на американцев. В течение четырех лет они осуществляли разведку против общих врагов арабского мира. За этот период донесения ЦРУ о терроризме на Ближнем Востоке были ярче и содержательнее, чем когда‑либо. Из них следовало, что терроризм вышел за пределы государственного финансирования, что он коренится в гневе лишенных и обездоленных. Во время расследования ЦРУ в апреле 1976 года был сделан вывод, что «волна будущего» представляет собой «развитие сложной базы поддержки для транснациональной террористической деятельности, которая в значительной степени независима и не слишком поддается контролю со стороны государственной международной системы ».

Подобная линия мышления исчезла из донесений ЦРУ после 1978 года, когда израильская разведка уничтожила Саламеха в отместку за кровавый Мюнхен. Когда к власти пришел президент Рейган, у ЦРУ почти не осталось никаких надежных источников информации о терроризме на Ближнем Востоке.

«Слишком мало разведданных за столь длительный период»

В пятницу, 16 июля 1982 года, был приведен к присяге новый госсекретарь Джордж Шульц. Это произошло в разгар международного кризиса в Ливане. Второй телефонный звонок, который Шульц сделал из своего нового офиса в тот день, был адресован Бобу Эймсу, который стал ведущим аналитиком ЦРУ по арабскому миру.

Эймс был одним из самых влиятельных сотрудников ЦРУ своего поколения – «уникально талантливым», по словам Боба Гейтса, человеком. Высокий, красивый, любитель ковбойских сапог ручной выделки, он лично встречался с Арафатом, иорданским королем Хусейном и лидерами Ливана. Среди его завербованных агентов был бейрутский политический лидер по имени Башир Джемаль, представитель христианской секты маронитов и наиболее ценный источник сведений для ЦРУ в Ливане.

Агентурная сеть маронитов являлась влиятельной силой в Бейруте. Чрезмерная уверенность ЦРУ в ее надежности мешала руководству понять, насколько глубоко большинство ливанцев презирало власть маронитского меньшинства. Этот гнев, собственно, и явился основной причиной гражданской войны, которая потрясла нацию и открыла путь для израильского вторжения в июне 1982 года.

К августу эта небольшая страна уже разрывалась на части: мусульмане поднялись против христиан и заодно воевали между собой. Джемаль при поддержке Соединенных Штатов и Израиля парламентом Ливана был избран президентом страны. В платежной ведомости ЦРУ появился очередной национальный лидер. Джемаль лично заверил агентство, что, как только вооруженные силы Организации освобождения Палестины покинут территорию страны, а Израиль прекратит зверские артобстрелы Бейрута, американцы смогут чувствовать себя в Ливане в безопасности.

1 сентября президент Рейган объявил о разработке крупной стратегии по преобразованию Ближнего Востока. Это хранилось в тайне маленькой группой, в состав которой входил Боб Эймс. Ее успех зависел от той гармонии, в которой Израиль, Ливан, Сирия, Иордания и Организация освобождения Палестины сотрудничали с Соединенными Штатами при общем руководстве последних. Но идиллия продлилась всего две недели…

14 сентября президент Джемаль был убит: бомба угодила прямо в его штаб‑квартиру. В отместку марониты, союзники ЦРУ, подстрекаемые израильскими войсками, убили в трущобах Бейрута около 700 палестинских беженцев. Вслед за этой резней и порожденным произволом президент Рейган направил в Бейрут контингент американской морской пехоты, призванный служить силой по поддержанию мира. Но уже не осталось никакого мира, который нужно было бы сохранять…

Когда прибыли морские десантники, «люди из агентства усердно старались восстановить некоторые из своих разрушенных агентурных сетей , – сказал Роберт С. Диллон, американский посол в Ливане. – Они по‑прежнему оставались вовлеченными в опасные связи с маронитами».

По мере того как ЦРУ проводило «рекогносцировку» в Бейруте, оно не разглядело, как рядом поднимается новая сила. Имад Мугния, начальник спецслужб ливанской шиитской организации Хезболла, «партии Аллаха», – а по сути, жестокой террористической группы, – копил деньги и взрывчатку, а также обучал головорезов для осуществления терактов и похищений, призванных парализовать Соединенные Штаты на последующие годы. Он отправлял свои донесения в Тегеран, где аятолла Хомейни создавал службу освободительных движений для реализации своих мессианских видений по завоеванию Ирака, захвату священной Кербелы и осуществлению великого похода на запад – через реку Иордан – на Иерусалим.

Об имени Мугния теперь уже забыли, но именно он был Усамой бен Ладеном 1980‑х, хмурым лицом мирового террора.

В воскресенье, 17 апреля 1983 года, Боб Эймс улетел в Бейрут, где по пути из аэропорта заехал в американское посольство. Затем он поужинал в компании троих коллег‑офицеров в доме Джима Льюиса, заместителя шефа местной резидентуры, проведшего целый год во вьетнамской тюрьме «Ханой Хилтон» после пленения вьетконговцами на территории Лаоса. Это случилось за пятнадцать лет до вышеупомянутого ужина.

Эймс отсутствовал в Бейруте больше пяти лет. «Он находился в приподнятом настроении и явно был рад вернуться », – сказала в интервью сотрудница ЦРУ Сьюзен Морган, которая тоже присутствовала за столом в тот воскресный вечер. Он возвратился, чтобы попытаться возродить то, чего лишилось агентство с гибелью Джемаля.

В понедельник утром Эймс позвонил Морган и пригласил ее на ужин в отеле «Мэйфлауэр». На следующий день Морган отправилась на завтрак в Сидон, к югу от Бейрута. Во время трапезы официантка сообщила, что по радио сообщили о взрыве в американском посольстве. Ошеломленная Морган возвратилась в Бейрут, едва замечая по дороге разрушенные во время нападения израильской армии поселения. Чтобы добраться до посольства, ей пришлось продираться через полицейский кордон.

Здание посольства было разрушено. Эймс и другие сотрудники ЦРУ мгновенно погибли от ударной волны и были погребены под грудой камней, железа и пепла. Тело Эймса извлекли из‑под щебня лишь в два часа тридцать минут. Морган вытащила из кармана погибшего паспорт с бумажником и сняла с пальца обручальное кольцо.

В результате взрыва погибли шестьдесят три человека, среди них семнадцать американцев, в том числе шеф Бейрутской резидентуры Кен Хасса, ветеран Тегеранского отделения, его заместитель Джим Льюис и секретарь ЦРУ Филлис Филачи, который прошел через множество испытаний за годы службы в Южном Вьетнаме. Всего было убито семь офицеров ЦРУ и членов вспомогательного персонала; это был самый смертоносный день в истории агентства. Теракт оказался делом рук Имада Мугния при поддержке Ирана.

Фактическое уничтожение Бейрутской резидентуры и гибель Роберта Эймса серьезно подорвали возможности агентства по сбору информации в Ливане и на значительной части Ближнего Востока, «надолго лишив нас надежной разведки», – вспоминал Сэм Льюис, в то время американский посол в Израиле. «Это заставило нас слишком полагаться на израильскую разведку». Оставшиеся годы холодной войны ЦРУ пришлось созерцать исламскую угрозу на Ближнем Востоке через израильскую «призму».

Теперь полем битвы для Соединенных Штатов стал Бейрут. Но донесения ЦРУ, лишенные надежных источников, уже не оказывали былого влияния. Американские морские пехотинцы воевали на стороне христиан, американские самолеты сбрасывали бомбы на мусульман, а орудия американских линкоров извергали тонны тяжелых снарядов на ливанские холмы, и при этом морское командование понятия не имело, что именно они поражают. Белый дом вступил в войну на Ближнем Востоке, не понимая толком, во что ввязывается.

23 октября 1983 года террористы‑смертники Имада Мугния направили начиненный взрывчаткой грузовик в американские казармы в Бейрутском международном аэропорту, уничтожив в итоге 241 морского пехотинца. Мощность взрыва оценивалась на уровне килотонны; такие показатели применимы скорее для тактического ядерного оружия…

«Мы фактически работали вслепую»

Спустя тридцать шесть часов после удара по казармам, когда в Бейруте еще не закончили подсчет погибших и раненых, Белый дом, Пентагон и ЦРУ переключили внимание Америки на небольшие марксистские волнения на Гренаде. Это крошечный остров в Карибском море, на котором в то время работала кубинская бригада военных строителей. Лидер островитян Морис Бишон был убит в борьбе за власть, и эта смерть стала «оправданием для решения проблемы», сказал Дуэйн Кларридж, руководитель Латиноамериканского отделения ЦРУ и один из трех основных планировщиков вторжения на Гренаду.

«Наша разведка в Гренаде ничего толком не сообщила , – сказал Кларридж. – Мы фактически действовали вслепую». Это усугубило хаотичность операции, в которой в результате американской бомбардировки погибли 19 американцев и по меньшей мере 21 пациент местной психиатрической лечебницы.

Планы своего участия во вторжении на Гренаду ЦРУ разрабатывало в номере одного из отелей на Барбадосе. Заместитель Кларриджа вручил своему коллеге по Госдепартаменту Тони Гиллеспи предложение агентства о составе нового правительства Гренады. «У ЦРУ имелся план сформировать это правительство , – вспоминал Гиллеспи. – Это был зашифрованный секретный список». Он ознакомил с ним наиболее опытных американских дипломатов в регионе. «Они взглянули на него и затем лишь всплеснули руками. Потом говорят: «Здесь же значатся имена самых мерзких негодяев в Карибском бассейне! Их сюда даже близко подпускать нельзя!» Перечень включал «редких бездельников… торговцев наркотиками и разного рода мошенников». Эти злодеи вместе с тем были платными осведомителями ЦРУ. Поскольку Аллен Даллес судил о ценности работы своих аналитиков по ее весу в бумажно‑печатном эквиваленте, его преемники оценивали секретную информацию по ее стоимости. Таково было правило, которое действовало в Бейруте, на Барбадосе и во всем мире.

Позитивный резонанс от освобождения Гренады окончательно затух к тому времени, когда 26 февраля 1984 года последние морские пехотинцы США покинули Бейрут после неудачной попытки боевого развертывания. Это произошло во многом из‑за нехватки точных разведданных. Миссия привела к гибели 260 американских солдат и шпионов и к значительному укреплению врагов Америки.

Кейси оказалось весьма непросто отыскать нового шефа резидентуры, который сумел бы восстановить былые позиции ЦРУ в Ливане. Единственным кандидатом на этот пост был опытный, но уже стареющий офицер Билл Бакли, который раньше уже служил в Бейруте, но был в итоге разоблачен. Кейси решил, что стоило рискнуть еще раз и направить старого волка в пекло.

Спустя восемнадцать дней после того, как последний морской пехотинец покинул Ливан, Бакли был похищен по пути на работу. Теперь он был в руках своих врагов…

Глава 40

«Он серьезно рисковал»

У ЦРУ был опыт разрешения ситуаций с заложниками. Один из его сотрудников был только что освобожден после сорока дней пребывания в плену.

Тимоти Уэллс, тридцатичетырехлетний ветеран вьетнамской войны, имеющий боевое ранение, в 1983 году был направлен в Аддис‑Абебу, столицу Эфиопии. В то время страной управлял диктатор марксистского толка Менгисту Хайле Мариам, «дворцовую стражу» которого, укомплектованную не без участия Москвы, возглавляли восточногерманские разведчики. Для Уэллса это была вторая крупная миссия в составе ЦРУ. Ему поручили организовать политическое восстание. «Это было решение президента, подписанное самим Рональдом Рейганом , – сказал Уэллс. – По сути, приказ. Я прибыл туда, чтобы помочь свергнуть ненавистное правительство».

Десятью годами ранее Уэллс служил в охране американского посольства в Хартуме, когда палестинские боевики захватили в заложники американского посла и отъезжающего из страны поверенного в делах. Это случилось во время официального приема. Президент Никсон недолго думая сделал публичное заявление, сводившееся к тому, чтобы не делать никаких уступок террористам. Председатель Организации освобождения Палестины Ясир Арафат тут же подал сигнал убить американцев. Этот мучительный опыт заставил Уэллса пересмотреть и изменить свою жизнь. Он возвратился в Соединенные Штаты и вступил в ряды ЦРУ. Он прошел восемнадцатимесячный курс обучения в тайной службе и прибыл в Эфиопию после двухлетнего пребывания в Уганде. Государственный департамент отрекомендовал его местным властям как торгового представителя. В то время торговля Соединенных Штатов с Эфиопией шла вяло…

Диктатор же Менгисту входил в список наиболее неугодных Белому дому политических персон.