Document Outline 14 страница

— Да, Тристен, — ответила я. — Я хочу остаться.

— Ну... — Мистер Мессершмидт колебался недолго. — Только осторожно.

— Правда? — выпалила я, удивляясь тому, что мы все же получили разрешение. Я была

уверена, что он всегда так же четко следует правилам, как и я. — Здорово, — поспешно

добавила я, пока он не передумал. — Спасибо.

— Я возьму ответственность на себя, — сказал Тристен учителю, хотя смотрел на меня.

— Джилл будет в безопасности.

— Закройте на ключ, когда пойдете домой, — попросил мистер Мессершмидт. — И

никому об этом не рассказывайте. — Затем он достал что-то из своего стола и направился к

двери. Но на миг остановился, мне показалось, что он передумал. Но он только попрощался с

нами, правда, как-то нервно. — Удачи, ребята.

Мы с Тристеном остались одни — именно одни — впервые с того вечера, когда я была

у него в спальне, мы целовались и он признался мне в содеянном.

Первым делом он закрыл дверь изнутри.

Глава 70

Джилл

— Тристен?

— Это меры предосторожности, — сказал он, возвращаясь к столу.

У меня сердце ушло в пятки.

— Думаешь, твой отец...

— Сомневаюсь, что он придет сюда, — уверил меня Тристен. — Если бы он хотел, он

легко мог бы убить меня дома, когда я сплю. Но я обязан позаботиться о тебе.

Я не знала, что ответить на оба этих заявления, так что взялась за записи доктора

Джекила.

— Мы остановились на опыте от одиннадцатого февраля. Он начал с базовой формулы,

а потом добавил два грамма магния. — Я опустила бумаги и осторожно полюбопытствовала:

— Но может, уж никого нет... перескочим немного?

Тристен отмерил магний и высыпал его в кислый раствор, а потом перевел удивленный

взгляд на меня.

— В смысле?

— Проверим на крысе настоящий состав, по последней формуле. Посмотрим, сработает

ли.

Сказав это, я занервничала, потому что моя едва проклюнувшаяся темная сторона

думала: покажешь, куда ты спрятал свой раствор... Может, удастся отлить немного,

когда ты отвернешься…

Но признание Тристена заставило этот предательский голос замолчать.

— Джилл, я это уже сделал. И даже успел снять последствия.

Я уронила стопку бумаг, и они разлетелись по столу.

— Что? Когда? — Без меня?

— Я вчера ночью приходил в школу и дал крысе капельку, — рассказал он. —

Эксперимент прошел успешно, так что радуйся.

Тут я заметила, что Тристен уже приготовил новый раствор и протягивал его мне. Я

посмотрела на его руку и заметила на пальцах множество маленьких, но страшных красных

отметин. На некоторых уже образовались корочки. Я снова вопросительно посмотрела на

него:

— Тристен?

— Он сначала был очень нежным, а потом обезумел, — объяснил он. — У меня все

заснято, сможем показать на презентации.

Я недоверчиво покачала головой:

— Ты шутишь...

Но Тристен даже не улыбался:

— Нет. Я серьезно.

— Можно повторить опыт, — взволнованно предложила я. Мы близки к тому, чтобы

выиграть тридцать тысяч долларов. И возьмем настоящий раствор... — Если результат

окажется стабильным, можно будет показать это прямо на презентации!

— Нет, — твердо сказал Тристен, выражение его лица не оставляло сомнений. — Я

этого больше делать не буду. И тебе этого лучше не видеть.

— Но…

— Нет! — Тристен стоял на своем. Он потер шею покусанной рукой и посмотрел в

сторону.

Ему, очевидно, больно было вспоминать убитого зверька или, может, признаваться в

этом мне, и мое возбуждение прошло.

— Я... я понимаю, — сказала я, изо всех сия стараясь не думать о том, как он лишил

крысу жизни.

Не хотелось снова представлять Тристена в роли убийцы, может быть, он свернул ему

шею собственными руками, хотя бы для того, чтобы спасти остальных. Я посмотрела на его

руки, которые буквально были в крови, и поняла вдруг, что наша самодельная повязка

выглядит уже совсем ужасно. И я, не задумываясь о том, как давно мы не прикасались друг к

другу, протянула к нему руку:

— Давай перевяжу.

Тристен отстранился от меня:

— Не надо. Все в порядке.

Я снова попыталась взять его за руку:

— Тристен, позволь... — Дотронувшись до повязки, я почувствовала под тканью что-то

узкое и твердое и смущенно подняла на него глаза: — Тристен?

— Джилл, отпусти, — сказал он, пытаясь отвести руку.

Но я не послушалась. Не отпустила:

—Что это?

Он вырвался:

— Это, Джилл, моя самая большая надежда в борьбе с тем , что вскоре за мной придет.

Я поняла, что это нож, и у меня закружилась голова. Только уже почему-то не стало

противно от мысли, что Тристен снова может убить человека. Глядя в его смелое и

решительное лицо, я в первую очередь испугалась — нож маловат против такого

безжалостного, мощного соперника.

— Тристен, — сказала я, понимая, что мои картонные стены, возведенные для защиты

от него, рухнули. — Твой отец так и сказал, что снова готов напасть на тебя? Ты мне о том

случае так ничего и не рассказал.

Он горестно усмехнулся:

— Нет, иначе ты снова испугаешься меня и убежишь, даже не дослушав.

— Прости.

— Не надо извиняться, — сказал Тристен, пожав плечами. Он продолжил

перемешивать раствор, стараясь не смотреть в мою сторону. — Но если ты хочешь знать

ответ: да, зверь уже полностью подчинил себе моего отца, обещал вернуться и убить меня,

если я не выпью раствор и не восстановлю беспорядок в семье Хайдов.

Я об этом, в принципе, догадывалась, но, когда он сказал это вслух... меня затошнило, а

спина покрылась испариной. Я ужасно за него боялась. И как я осмелилась баловаться с

раствором?

— Ты знаешь, где он?

— Нет. — Тристен наконец посмотрел мне в глаза, — В тот день, когда мы с тобой

лежали в постели, мне позвонили...

Он сказал об этом мимоходом, точно о чем-то незначащем. Хотя, может, для него тот

вечер и правда уже ничего не значил. От этого мне стало совсем не по себе.

— Это был начальник отца, спрашивал, почему он перестал появляться в университете.

— Тристен постучал палочкой для перемешивания по стеклянной стенке мензурки, и складка

у него на лбу стала еще глубже. — Он ведь с твоей матерью больше не видится?

— Нет, — ответила я. По крайней мере, как профессионал . — Лечение подошло к

концу.

— Хорошо, — сказал он.

— Тристен?

— Да?

Мой взгляд вернулся к легкой выпуклости на повязке Тристена.

— Ты готов драться с отцом до... — Конца. Вот что я имела в виду.

И Тристен, как, впрочем, всегда, закончил мою мысль:

— Джилл, я сделаю то, что нужно, — Он пристально посмотрел мне в глаза, и в его

взгляде я увидела ту же самую решительность, с которой он выпил наш препарат, думая, что

он его прикончит. — Когда придет время, я сделаю то, что нужно.

— Тристен... — Но что я могла на это сказать?

— Давай вернемся к работе, — предложат он и взял пипетку. — Хоть нам и известно,

чем все кончится, нужно будет продемонстрировать судьям, что мы воссоздавали все опыты

доктора Джекила последовательно.

— Разумеется.

Но я и не сдвинулась с места, чтобы ему помочь. Я лишь печально и смущенно

смотрела на Тристена... который был обречен… он наклонился, достал из одной из клеток

крысу и аккуратно положил ее на сгиб локтя.

— Будет невкусно, — предупредил он, поднося пипетку ко рту зверька.

Крыса начала извиваться, а Тристен продолжал мягко с ней разговаривать:

— Давай, я и сам не рад, что приходится это делать, но это необходимо для науки и для

того, чтобы получить стипендию — для всеобщего блага.

Ему все же удалось закапать пару капель крысе в рот, прежде чем она вырвалась у него

из рук и упала обратно в клетку.

— Бедняжка, — сказал Тристен, глядя на то, как она принялась бегать кругами. —

Надеюсь, ей не больно...

Бедняжка...

Не знаю, что на меня нашло, но я разревелась, подошла к Тристену и обняла его,

стараясь утешиться и надеясь хоть немного утешить и его самого. Поначалу он стоял

неподвижно, никак не реагируя на мои объятия, но через некоторое время его мышцы

расслабились, он тоже обнял меня и потерся щекой о мою макушку, как будто успокаивая.

— Джилл, все будет хорошо, — заверял он. — Не надо из-за меня плакать.

Но я плакала не только из-за него, я плакала за себя. И за нас .

— Джилл, — сказал Тристен, поворачивая мое лицо к себе. — Что же я буду без тебя

делать?

Я всматривалась в его прекрасные теплые карие глаза, осознавая, чего хочу. Я хотела,

чтобы он меня поцеловал. Сказал мне, что он все еще меня любит. Я ведь знала, что это так.

Мы оба были близки к признанию в любви в тот день, когда лежали у него в постели...

Он наклонился ко мне, прижался лбом к моему лбу и закрыл глаза, а я встала на

цыпочки — я не в состоянии была ждать больше ни секунды. Я собиралась сама его

поцеловать.

Но я не успела коснуться его губами — мы оба услышали какой-то звук и отшатнулись

друг от друга, уставившись на дверь — кто-то крутил ручку снаружи.

Глава 71

Джилл

Мы так и стояли, не разомкнув объятий, не спуская глаз с дергающейся ручки.

— Тристен, — прошептала я, стараясь побороть страх. — Как ты думаешь, кто...

— Тс-с-с... Джил, — шикнул он. — Тихо.

У меня неистово колотилось сердце. У меня, но не у Тристена.

— Может, это сторож, — предположил он. — Или Дарси вернулась.

— У сторожа должны быть ключи, а Дарси постучала бы. — Я пристально смотрела на

ручку, которая тряслась все сильнее.

— Верно. — Тристен еле заметно отстранился от меня и выбросил лезвие ножа из

импровизированного футляра. Очень тонкое и невероятно устрашающее. Меня это слегка

успокоило.

Дверь уже начала ходить ходуном, и тут мы услышали глубокий рык:

— Тристен! Впусти меня!

Кровь в жилах стыла от этого страшного рева. Я узнала голос доктора Хайда, сильно

изменившийся, но все же его. Я в ужасе приблизилась к Трисгену:

— Тристен...

Свободной рукой он схватил меня за запястье и потянул за собой:

— Идем.

Я послушно последовала за ним, в то время как мой взгляд метался по кабинету в

поисках места, где можно было бы спрятаться, — бесполезно, не было такого места.

— Куда?

— Ты должна уйти, — прошептал Тристен, бросив на пол нож и открыв окно.

— Без тебя я не пойду, — спорила я; а когда он взял меня за талию, чтобы помочь

вылезти из окна, я начала вырываться.

— Джилл, хватит спорить, беги!

Я резко отвернулась от него:

— Одна я не пойду!

Дверь уже еле держалась на петлях, а душераздирающий голос взывал к Трисгену:

— Открой дверь, сын !

— Джилл! — Тристен развернул меня к себе лицом. — Это неизбежно. Дай нам

встретиться.

— Только не сегодня. — Я покачала головой. — Я без тебя не уйду.

Так и не придя к общему решению, мы зависли еще на одну секунду, а потом, когда

разъяренный зверь нанес очередной удар в дверь, Тристен согласился. Мы не говорили друг

другу ни слова, но каким-то образом поняли, что сбежим вместе.

— Давай, Джилл, — сказал он, выталкивая меня из окна.

Я уже стояла снаружи, а Тристен схватил записи, пихнул их в ящик, поднял нож и полез

за мной. Он спрыгнул на землю и взял меня за руку:

— Бежим.

Тристен был одним из лучших атлетов в городе, казалось, что его способности

передались и мне. Мы неслись в темноте прочь от школы точно на крыльях, и я была

уверена, что нас никто не поймает, даже такое мощное чудовище, как наш преследователь.

Но сейчас уже, когда это все в прошлом, я думаю, Тристен бежал медленнее, чем мог

бы, чтобы я от него не отстала.

Подвергать себя риску ради других — вполне в его духе.

Глава 72

Джилл

— Уверена, что всe будет хорошо? — спросил Тристен, когда мы стояли в тени деревьев

за моим домом.

— Да, — ответила я. — Мама сегодня дома. Я буду в безопасности.

— Я дождусь, когда ты зайдешь. И запри за собой дверь.

Я зашла на крыльцо:

— Тристен... ты же туда не вернешься?

— Нет, — пообещал он. — Он все равно уже ушел.

— Можешь зайти к нам.

Тристен покачал головой и показал на ящик, который держал пол мышкой:

— Нет. Я спрячу его и пойду домой.

— Домой? Но…

— На улице спать слишком холодно. — Он пытался шутить. — Да и в любом случае,

мне кажется, что он не собирается нападать на меня дома.

— А как ты думаешь, — поинтересовалась я, — почему он пришел в школу?

— Я уверен, что он за мной наблюдает и в курсе того, чем мы занимаемся. Он надеялся

застать меня с раствором, — ответил Тристен. — Больше, чем убить меня, он хочет, чтобы я

его снова выпил и стал достойным продолжателем рода.

Во мне загорелась надежда.

— А что, если тебе сделать это? — осмелилась предложить я. — Ты таким образом

сможешь в нужный момент выиграть время, а потом перемениться обратно...

Но Тристен уже качал головой:

— Нет. Слишком рискованно. Кто знает, что я могу натворить? — После паузы с

заметной неохотой в голосе он добавил: — Ты знаешь, что, вполне вероятно, твоего отца

убил мой под воздействием зелья?

Я молчала, переваривая услышанное. И в то же время понимала, что это не такая уж и

новость для меня.

Неужели я и сама в глубине души подозревала, что доктор Хайд как-то замешан в

смерти отца? Может, я просто старалась игнорировать все совпадения и улики, потому что

его лечение помогало маме — и потому что я полюбила Тристена? Ведь любить сына убийцы

моего папы было бы совсем неправильно…

— Мне очень жаль, — сказал Тристен, повесив голову, словно он частично нес

ответственность за преступление, совершенное доктором Хайдом.

— Интересно, — задумчиво произнесла я со свойственной мне наивной надеждой на

то, что папу можно как-то оправдать, — может быть, мой отец пытался помочь твоему?

— Да, думаю, да, — ответил Тристен и снова посмотрел на меня. — В отцовском

компьютере я нашел неоконченный текст, в котором говорилось, что у него есть какой-то

анонимный напарник, с которым они ищут лекарство от безумия, которое, по его

ощущениям, на него надвигалось.

Сердце мое забилось быстрее.

— Это про моего папу?

—Да, —подтвердил Тристен. — Наших родителей также интересовал и более широкий

потенциал состава, если бы его удалось усовершенствовать. Они считали, что с его помощью

можно научиться управлять людьми и даже контролировать общество.

— Раньше ты мне об этом не рассказывал, — удивилась я. — Почему?

Его карие глаза подернулись дымкой раскаяния.

— Не мог себя заставить. Как ты будешь на меня смотреть, зная, что мой отец сделал с

твоим? — Тристен печально улыбнулся. — Хотя, чтобы оттолкнуть тебя, хватит и моих

собственных грехов.

Я еще не совсем примирилась с тем фактом, что Тристен убил деда, не простила его. В

глубине души я понимала и то, что любить сына человека, который убил моего папу, —

ужасно. Но я все равно его любила.

— Забудь об этом, — сказала я. — Ты не чудовище. И мы — не наши родители. Я не

виню тебя за то, что сделал твой отец.

— Думаю, мистер Джекел искренне верил, что ему удастся вернуть и приумножить

деньги, предназначавшиеся для твоего обучения, — добавил он. — Они рассчитывали

получить не только профессиональные, но и финансовые дивиденды.

У меня в горле встал огромный ком. Тристен во многом оправдал моего отца — как раз

в этом я и нуждалась. Но все же моего папы уже не было, дела с отцом Тристена обстояли и

того хуже, а мы с Тристеном... наше будущее тоже, в общем-то, довольно туманно.

— Джилл, иди домой, — наконец сказал он. — Ничего страшного сегодня уже не

случится.

Сегодня. Но не более того.

Я колебалась, не решаясь войти в дом.

— Тристен?

—Да? — Он подошел ко мне и погладил непослушный локон, спрятанный за ухо. —

Что?

Я поймала его руку, и мы крепко сплели пальцы. Было очень темно, но по его карим

глазам я все равно поняла, как я ему нужна.

— Заходи завтра, — предложила я. — Тебе надо будет как следует поесть и отдохнуть.

— И, покраснев, я добавила: — Мама почти до самого утра будет в больнице...

Тристен ответил не сразу.

— Не знаю, Джилл. Боюсь, это будет небезопасно для тебя.

Да. Это будет небезопасно. Я никогда в жизни нс рисковала так, как сейчас, находясь

рядом с Тристеном, — ведь если с ним что-то стучится, это будет слишком большая рана для

моего сердца. Но меня не покидала уверенность, что быть с ним — это правильный выбор.

— Приходи, — повторила я, вставая на цыпочки, чтобы поцеловать его. — Мне это

нужно.

— Хорошо, — согласился он.

Тристен подождал, когда я зайду в дом и запру за собой дверь. Посмотрев в окно, я

увидела, как он растворился в темноте. Я молилась, чтобы он сдержал свое обещание и не

вернулся в школу.

Глава 73

Джилл

— Джилл, я на работу, — сказала мама, заглядывая ко мне в комнату. — Слишком долго

не рисуй, ладно?

— Хорошо, — пообещала я, глядя на часы. Где-то через полчаса придет Тристен. — Я

скоро закончу.

Мама зашла в комнату, подошла к мальберту и посмотрела сначала на картину, потом на

меня. И очень удивилась:

— Я думала, что тебе его уже сдавать со дня на день.

— Успею, — сказала я с уверенностью, которой на самом деле не было.

— Глаза тут не помешают, — сострила мама и усмехнулась. Мне показалось, что она

решила меня укорить, но все же обрадовалась ее искренней улыбке.

— Я хоть раз тебя подвела? — спросила я, стараясь не чувствовать себя виноватой.

Мама бы весьма расстроилась, узнав о моих планах на вечер. Но мы с Тристеном должны

были быть вместе. Я снова посмотрела на часы: — Тебе, наверное, уже пора, нет?

— Пора, — согласилась мама и поцеловала меня в щеку. — Счастливо.

Я буду счастлива. Однозначно.

— И тебе всего хорошего.

Я осталась в комнате одна и внимательно прислушивалась: мама надела куртку, взяла

ключи, а когда за ней закрылась задняя дверь, я бросила свой рисунок — слишком уж

нервничала.

Готова ли я?

В зеркале было видно мое отражение. Хорошо ли я выгляжу?

Я выпрямила спину и посмотрела на себя в профиль, потом направилась к комоду — за

черным лифчиком, в нем я действительно выгляжу лучше, соблазнительней. Но коснувшись

пальцами его шелковистой ткани, я заколебалась. Не я его выбрала, не я украла ...

И я запихнула лифчик подальше — нет, не он нужен для той ночи, о которой я так

мечтала. Это же олицетворение того же самого зла, что и раствор, спрятанный где-то рядом.

Мне ничего этого не нужно, верно?

Правда, пузырек можно переложить поближе, в тумбочку, на случаи, если я буду

слишком нервничать...

Я уже потянулась было к зелью, как вдруг услышала стук в дверь. Я отдернула руку,

испугавшись собственных мыслей. Пришел Тристен. Ему явно не по душе придется новость

о том, что я украла раствор... да еще и попробовала его.

Я резко закрыла ящик, метнулась вниз по лестнице и поспешно распахнула дверь:

— Тристен...

Но это оказался не он.

Глава 74

Джилл

— Бекка, что ты тут делаешь? — спросила я, когда она без приглашения зашла в

прихожую.

— Нам надо поговорить, — ответила она. — Сейчас же.

— Время неподходящее.

Но Бекка протиснулась мимо меня и прошла в гостиную:

— Я ненадолго. Но я обязана тебе кое-что сказать. Насчет Тристена.

Я сразу поняла, о чем именно она хотела поговорить. Она хотела рассказать мне о том,

что произошло прошлым летом между ней, моей подругой, и парнем, которого я полюбила.

И, судя по лицу Бекки, этот рассказ будет безрадостный.

— Бекка, не сейчас, — взмолилась я. — Пожалуйста. Давай попозже.

Ведь с минуты на минуту должен прийти Тристен...

— Я в курсе, что вы встречаетесь, — сказала она. — Но еще я знаю кое-какую тайну

про него, Джилл.

Я покачала головой:

— Бекка... не обязательно мне это рассказывать...

— Я летом встречалась с Тристеном, — выпалила она. — Мы переспали. У реки. И

потом он резко изменился , Джилл. Изменился настолько, что я испугалась. Он стал таким...

бесчеловечным .

Наверное, она подумала, что я так побледнела из-за того, что она мне рассказала о

жестокости Тристена. Но с этим я уже была знакома. Меня подкосило признание, что они

занимались любовью. Я думала, они просто встречались. Может, даже целовались. Но секс?

— Хватит, — сказала я. — Больше ничего не надо рассказывать. Прошу.

— Джилл. — Она положила руку мне на плечо. — Ты должна это знать.

— Я не...

— Мы были на берегу реки, — продолжала Бекка, не слушая моих возражений, —

Тристен целовал меня, нашептывая мне на ухо такие потрясные нежности... — И хотя она

рассказывала вроде бы страшную историю, на ее губах заиграла улыбка. — Клянусь, я тогда

думала, что лучше Тристена Хайда у меня никого не было.

— Не трогай меня, пожалуйста, — взмолилась я, оттолкнув ее руку. Ту самую руку,

которая касалась Тристена, — И хватит уже!

Но ее охватили воспоминания, улыбка не сходила с ее губ.

— Мы еле успели сорвать друг с друга одежду!

— Бекка. — Мне невыносимо было думать о том, что Тристен расстегивал пуговицы на

ее рубашке, а она — его джинсы... — Прошу тебя!

— Джилл, успокойся. — Она прекратила свой рассказ, внезапно вернувшись к

реальности и опечаленно посмотрев на меня. — Это ничего не значило! Мы просто

встретились на вечеринке и увлеклись! Не надо так ревновать!

Я безмолвно уставилась на нее. Как можно не ревновать? Бекка была с Тристеном

первая, и для нее это даже не имело значения . Я понимала, что реагирую слишком резко. У

них это случилось еще до того, как Тристен заметил меня. Но логике мои мысли не

поддавались. Я представляла их вместе у реки, вот Тристен нашептывает что-то Бскке на ухо,

снимает с нее одежду...

— Но вдруг, — продолжала она, — типа, в самый ответственный момент Тристен

стал другим, я его испугалась . — После паузы она добавила, словно делая мне огромное

одолжение: — Джилли, не хочу, чтобы то же самое случилось и с тобой.

Я смотрела на «подругу» сквозь слезы. «Это» у них уже было. Я лежала с ним в

постели. Но Бекка... Она меня обскакала. И по собственной прихоти, не задумываясь, лишила

меня счастья. И тем самым, то есть своим рассказом, она лишила меня и Тристена.

Он, конечно, тоже виноват. Это из-за него у меня сейчас так жжет в груди, из-за него у

меня разбито сердце. На этот раз он не может свалить все на свое альтер-эго или на питье, с

помощью которого мой родственник, живший сотню лет назад, отравил ему жизнь. На этот

раз Тристена никто не вынуждал спать с моей подругой, это, черт ее дери, было его идеей.

А я... я была такой дурочкой, я придавала нашей надвигавшейся близости такое

огромное значение .

Что Тристен шептал ей на ухо прежде, чем переменился ? Он смотрел ей в глаза так же,

как и мне? Мне пришла в голову ужасная мысль, и мои руки сжались в кулаки. Если бы в ту

ночь не случилось страшного, он до сих пор был бы с красавицей Беккой? Джилл Джекел для

него, как и для всех в этой жнзни, всего лишь запасной аэродром?

— Убирайся! — заорала я, показывая на дверь. — Иди отсюда!

— Не бесись! — По всей видимости, Бекку моя реакция удивила. — Я добра тебе

желаю. И когда мы все это делали, я не думала о том, что вы будете вместе!

— Не думала? — огрызнулась я. — Почему? Потому что Джилл Джекел по

определению не может замутить с крутым парнем?

— Джилл... — проговорила она, запинаясь. — Я не это имела в виду...

— Это!

— Слушай. Ты слишком разбушевалась. — Бекка сунула руки в карманы. — У Кристи

Хичкок родители уехали. У нее сегодня будет крутая вечеринка. Может, придешь? С людьми

пообщаешься. Посмотришь на все другими глазами.

— Вечеринка? — Я ушам своим не верила. — Ты думаешь, вечеринкой можно

поправить то, что ты наделала?

— Ты из ничего скандал раздула. — Бекка вздохнула. — Ну, у кого секса не бывает? Ты

же не думала, что Тристен Хайд девственник ?

Нет, я так не думала, и тем не менее...

— Убирайся, — снова велела ей я, — Оставь меня в покое!

— Ну ладно. — Бекка направилась к двери. Мне показалось, что она сочла свой долг

передо мной исполненным и умыла руки. — Но я все равно считаю, что тебе было бы

полезно сходить на вечеринку. Ты слишком много сидишь в своем мрачном доме.

Дверь за ней захлопнулась, а я с трудом поднялась наверх и снова посмотрела на себя в

зеркало.

Вы говорите о чудовище. Собственное отражение меня не просто разочаровало. Меня

от него тошнило . Девочка, которую я увидела, была такой тупой и наивной... и до абсурда

невинной. Она глупо ждала, мечтала о всякой романтической чепухе, о любви , пока все

остальные трахались с кем попало, ни о чем не задумываясь и заботясь лишь об

удовлетворении безо всяких чувств и эмоций.

Какая она дура. Жалкое ничтожество .

Мне хотелось сорвать ее аккуратно отутюженную блузку — я разъярилась не меньше,

чем зверь, ломившийся к нам в лабораторию. Хотелось растоптать ее очки в пластмассовой

оправе. Вырвать этот детский хвостик, отчекрыжить мышиные волосы — резать их тупым

ножом, чтобы стало больно.

Отвернувшись от Джилл Джекел, я направилась к комоду, открыла верхний ящик и

нащупала гладкий стеклянный пузырек. Я откупорила крышку и поднесла его к губам.

Я проглотила раствор, и меня скрючило от боли, я рухнула на пол и действительно

стала рвать на себе волосы и одежду, в муках биться о деревянный пол. Казалось, что зелье

растворило мой желудок.

Но я ни на миг не пожалела о том, что сделала. Наконец я, все еще дрожа, поднялась на

колени, блузка была разорвана, волосы всклокочены. Я подползла к зеркалу и посмотрела на

собственное отражение: на губах у меня заиграла улыбка — точнее, ухмылка , — глаза

засверкали.

Скромница Джилл Джекел исчезала.

Глава 75

Джилл

Какая красивая длинная игла лежит на тумбочке. Она сверкает. Она наверняка такая

острая.

Я очень, очень медленно прижимаю кончик к мочке уха. Металл пронзает девственную

кожу и входит глубоко, выступает капелька крови и течет по иголке, потом по пальцам, она

теплая и липкая.

Да, да…

Острие выходит с другой стороны — слышно, как надрывается кожа, и все, дело

сделано. Я вытаскиваю гладкую иглу из уха, вращая ее, наслаждаясь легкой болью и тем, как

капает из уха кровь, оставляя пятна на ткани цвета слоновой кости.

Я снова поднимаю руку и повторяю операцию, оскверняя и второе ухо, а потом иду за

коробкой с украшениями, принадлежащими миссис Джекел, и отыскиваю в ней два больших

золотых кольца.

Самое то для вечеринки.

Глава 76

Тристен

— Джилл? — Я приоткрыл заднюю дверь. — Ты тут?

Она не откликнулась, и я вошел на кухню — темнота.

— Джилл? Прости за опоздание.

Но я говорил в пустоту. Дома, по всей видимости, никого не было.

Я решил, что она выбежала ненадолго, и стал ждать и расхаживать туда-сюда,

старательно избегая угла, в который меня тянуло.

К старому «Стэйнуэю».

Хватит ли у меня смелости? От одной мысли у меня скручивало живот, но я все же

рискнул бросить на него взгляд.

Тристен, попробуй. Не будь размазней, сыграй. Ты один, и, если облажаешься, никто и

не услышит.

Я сделал глубокий вдох и сел, занес пальцы над клавиатурой, закрыл глаза и дотронулся

до клавиш, морщась от боли, которую мне причиняло сломанное запястье. Но когда я