Document Outline 3 страница
Мои щеки вспыхнули — как от несправедливого обвинения в том, что мне нравится
этот парень... так и от такого оскорбления.
— Что это значит?
— Ты хорошая, — сказала Бекка так, что это совсем не прозвучало как комплимент, —
А Тристен — ну, говорит он складно, но в то же время человек он жестокий.
Я закатила глаза:
— Да ладно тебе, Бекка... — Я искренне верила, что Тристен Хайд исключительно
хорошо воспитанный и даже... приличный юноша.
— Ну, Тодда Флика-то он чуть не до полусмерти избил! — Подруга подтвердила свое
мнение фактами. — Это довольно жестоко!
Я подскочила, чуть не упав с кровати:
— Тристен избил Тодда?
— Ага. — Бекка, похоже, искренне удивилась тому, что я ничего не знаю. — Ты что, не
слышала?
— Нет. — Никто не спешил позвонить Джилл Джекел, чтобы поделиться с ней
новостями. — Что случилось?
Бекка пренебрежительно махнула рукой с алыми ногтями:
— Вроде Тристен хотел приударить за Дарси. Но Это просто смешно, потому что она не
в его вкусе.
Я посмотрела на хорошенькое, нежное личико подружки и подумала: откуда она знает,
какой у Тристена вкус? И в то же время я изо всех сил старалась не злорадствовать по поводу
того, что Тодду Флику, который столько лет дразнил меня, наконец досталось. Но насилия
никто не заслуживает. Оно мне было противно.
— Тристен же не сильно его ударил?
Бекка явно наслаждалась тем, что именно на ее долю выпало поделиться со мной
свежими сплетнями, но улыбка, которую она до этого не в силах была скрыть, исчезла, а
взгляд затуманился.
— Он сломал Тодду руку.
— Нет... — Мой взгляд переметнулся на фотку Тристена. Такого не может быть! Или
может?
Когда я снова посмотрела на Бекку, я заметила, что она не просто посерьезнела, а даже
как-то... испугалась. И хотя в доме, кроме нас, никого не было, она стала говорить тише, шум
дождя почти полностью заглушал ее голос.
— Я... я еще один секрет про Тристена знаю, — добавила она. — Это случилось
прошлым летом. Я этого никому не рассказывала.
— Правда? — Я тяжело сглотнула — я вдруг поняла, что не уверена, хочу ли это
слышать. По крайней мере, от Бекки. Покуда это касается Тристена , с которым мы какое-то
время назад обнимались. — М-м-м... может не стоит...
Но Бекка все-таки решила поделиться со мной тайной, выражение лица у нее при этом
было странное — я такого не видела за все годы нашей дружбы.
— Я, типа... прошлым летом встречалась с Тристеном, — сказала она. — И тогда-то
это и случилось...
Вцепившись пальцами в край кровати, я внимательно смотрела на подругу, пытаясь
понять, что она имела в виду под словом «встречалась». Встретилась случайно на улице?
Или же Бекка Райт гуляла с единственным на свете парнем, с которым мы чуть не
поцеловались? Нет, я правда ничего больше не хотела слышать. Но все же на автомате
спросила:
— И что… случилось?
Но в тот вечер я не дослушала историю Бекки, она не успела даже начать, как дверь в
мою комнату распахнулась, и мы обе чуть до потолка не подпрыгнули.
— Мама! — воскликнула я. — Я не слышала, как ты вошла!
Она остановилась в дверном проеме, мокрая насквозь. Такая мрачная и уставшая, что
Бекка без лишних слов надела свои блестящие шлепанцы, собрала вещи и тихонечко вышла,
еле слышно сказав нам обеим «пока», а потом помчалась вниз по лестнице.
Пока не раздался хлопок входной двери, мама молчала. Потом она убрала со лба
мокрые волосы, в которых уже проглядывала седина, и заявила:
— Джилл, нам надо поговорить. У меня плохие новости.
— Конечно, — согласилась я.
На первый взгляд я просто согласилась, но тут же подумала, что согласие мое
прозвучало слишком резко или даже зло.
Конечно, у мамы плохие новости.
Изменится ли хоть что-нибудь в этом проклятом доме Джекелов?
Глава 7
Джилл
Мама сидела за кухонным столом, сгорбившись, так и не переодевшись. Мокрая одежда
липла к ее телу, и она дрожала. Я поймала себя на том, что смотрю на ее плечи и ключицы,
выпирающие из-под тонкой хлопчатобумажной ткани.
— Заварю тебе чая, — предложила я, — и найду что-нибудь поесть, пока мы будем
разговаривать.
— Хватит просто чая. — Пища ее не интересовала. — Есть я не хочу.
— Но ведь надо, — настаивала я, но тяжелое предчувствие свернулось у меня в животе
холодным комком. Мама почти не ела и страшно исхудала, а потом у нее случился срыв. —
Хоть чего-нибудь.
— Нет, Джилл.
Заставить я ее не могла, так что занялась чаем — поставила чайник на плиту и достала
с полки фарфоровую чашку.
— Так что случилось? — спросила я. Плохие новости... это обычно касалось отца. —
Полицейские что-нибудь нашли?
— Нет, Джил. Ничего.
— А... — Да, хорошего ждать не приходится, я даже разочаровалась, узнав, что об отце
вообще новостей нет.
С тех пор как нашлись некачественные записи с камер слежения «Карсон
Фармасьютикалз», на которых было видно, что отец работал глубоко заполночь, иногда не
один, а с каким-то человеком, лица которого нельзя было разглядеть, потому что верхний
свет они не включали... С тех пор я стала цепляться за надежду, что когда-нибудь выяснится,
кем был этот его таинственный напарник, и тогда полицейские не только раскроют это дело и
накажут убийцу, но и отец будет отмщен.
Я такая глупая.
Чайник засвистел, я налила в чашку чаю.
— Значит, про отца новостей нет? И про того, второго?
— Джилл.
Я повернулась к маме и увидела, что она, пристально и как-то слишком сурово смотрит
на меня.
— Что? — спросила я, не понимая, что сделала не так.
— Полицейские никогда не раскроют это дело, — сказала мама стальным голосом. —
Выяснив, что твой отец преступник, такой же, как и его убийца, они утратили к нему
интерес.
Я понимала, что зря на что-то надеялась, но, когда мама произнесла это, когда она
назвала отца преступником, я вспыхнула. Меня захлестнула волна неистовой ярости. Мама в
отце тоже разуверилась... Я вцепилась в чашку, и на короткий миг меня охватило безумное
желание швырнуть ее через всю комнату, чтобы она ударилась о стену и разлетелась на
тысячу мелких осколков.
Но, разумеется, я не могла этого сделать, я не могла испортить вещь. Вместо этого
глаза мои налились слезами. Слезы... таков мой жалкий способ выражения ярости.
— Мама, не называй его преступником, прошу тебя.
Однако мои слабые попытки защитить отца разозлили ее еще больше.
— Джилл, твой отец нас обманывал , — сказала она, стиснув зубы. — Ночью, когда я
работала, а ты спала, он уходил из дому! Он крал реагенты в собственной компании! — Она
сделала паузу, а потом бросила бомбу, которая была заготовлена у нее давно. — Джилл, он
украл все деньги , которые мы копили на твое обучение! Все, до единого цента!
Я застыла, просто остолбенела, и не могла вымолвить ни слова.
— Что? — наконец выговорила я.
— Все деньги на колледж, — повторила мама, и ее злоба уже была готова вылиться
слезами. Глаза у нее стали большими и несчастными, словно она и сама не могла поверить в
то, что говорила мне. — Он снял их со счета за несколько месяцев до смерти. Не знаю зачем.
Я пыталась работать побольше , чтобы хоть что-то компенсировать, но я так устала… —
Мама снова закрыла глаза, злость, казалось, прошла, она спрятала лицо в ладонях, словно ей
было больно смотреть на меня, и добавила: — Прости, но я не знаю, сможешь ли ты в
следующем году продолжить обучение. Даже если брать кредит... я не уверена, что мы
сможем его себе позволить.
Пальцы у меня онемели, и чашка выпала из дрогнувшей руки на пол, но легче от этого
не стало.
— Нет, — собственный голос показался мне сдавленным, — отец этого не сделал бы.
Он не мог так со мной поступить.
Мама все так же молчала, все поплыло у меня перед глазами. Я вцепилась в
столешницу, чтобы не упасть.
Сбережения мне на колледж... я имела шансы стать лучшей ученицей в классе, но мое
обучение могло на этом закончиться ? Отец украл мое будущее?
Я стояла в луже чая, переполненная ненавистью к отцу, так же, наверное, как и мама.
На долю секунды я даже обрадовалась , что он мертв.
— Мне очень жаль, Джилл, — снова пробормотала мама.
— Да, мне тоже. — Какая же я наивная…
Добавить было уже нечего. Никаких чувств уже не осталось. Я взяла тряпку и начала
вытирать лужу. Мама так и осталась сидеть за столом, даже не пытаясь мне помочь, словно у
нее совсем не было сил.
Убрав на кухне, я пошла наверх и забралась в постель. Я смотрела перед собой, в
темноту, в голове не было ни одной мысли. Мозг мой совершенно онемел, словно кто-то
впрыснул в него целый шприц новокаина.
Потом в полной темноте — наверное, я пролежала так до полуночи — я заметила, что в
нижней части монитора светится зеленая лампочка. Я подошла к столу, дернула мышку,
чтобы отключить компьютер на ночь. Мы уже не могли позволить себе просто так жечь
электричество!
Но когда экран загорелся, я чуть не подпрыгнула.
Тристен Хайд смотрел на меня с монитора — Бекка так и не закрыла его страницу на
«МайСпейсе»,
Тристен, тот самый человек, который уже спас меня, когда я в первый раз ударилась о
каменное дно.
Я села на стул, внимательно всматриваясь в его лицо. И тут же мне пришла в голову
мысль.
Может, он снова сможет мне помочь?
Вероятно. Если удастся его уговорить...
Но придется нарушить некоторые правила, взламывать замки ... Была ли я готова к
этому, даже ради того, чтобы расквитаться за несправедливость?
Я наклонилась ближе, посмотрела в его выразительные карие глаза.
Готова ли я к тому, чтобы сделать это вместе... с ним ?
Глава 8
Тристен
— Трис, тренер нам другой маршрут задал, — пожаловался кто-то из команды, когда я
свернул с асфальтированных дорожек на тропу, ведущую вдоль реки. — Он сказал...
— Тренера тут нет, — напомнил им я. — Кто-нибудь еще хочет повести команду?..
Ответа я даже не ждал. Разумеется, они побегут за мной, капитаном, поскольку знают,
что если кто-то и займет мое место, то ненадолго. Пусть я задохнусь, но вперед никого не
выпушу.
— Терпеть не могу эту тропу, — услышал я громкую жалобу сзади.
— Я тоже, — пробормотал я. Но меня тянуло туда снова и снова. Мне необходимо было
видеть это место, быть там.
Мы все больше углублялись в лес, кроны деревьев здесь становились плотнее и едва
пропускали сентябрьское солнце. Я видел эту тропинку в своих кошмарах. В тех снах, где
руки мои держали нож.
Прекрати, Тристен, говорил себе я. Не расслабляйся.
Я слегка увеличил скорость, стараясь уйти от преследовавших меня образов, которые
уже начали вырываться из моего взбудораженного подсознания и буквально преследовали
меня по пятам, грозясь настигнуть.
Вот я приближаюсь к этой девушке…
Я еще ускорился.
— Эй, Трис, — громко возмутился кто-то еще. — Это всего лишь тренировка!
Тренировка. Были ли сны своего рода «тренировкой», как предсказывал дед?
Репетицией грядущих преступлений?..
Впереди тропа сворачивала к реке, расширяясь на опушке, — сюда мы и пришли с ней в
тот июльский вечер. В это место, которое я видел снова и снова в своем повторяющемся
кошмаре.
Я в тот день чуть не утратил контроль над собой. Она хотела... а потом что-то
случилось, что-то, чего я не помню. Когда я пришел в себя, она пыталась меня оттолкнуть, и
глаза ее были полны ужаса. Точно как во сне.
А что случилось в Англии? Возможно ли, что я вправду…
Бежавшая за мной команда старалась не отставать, стоял громкий топот, и казалось, что
меня преследуют. Желающие линчевать Тристена Хайда.
Убийцу.
Я еще больше отдалился от ребят и сломя голову понесся через опушку, мыслями
возвращаясь в Лондон.
Черт!
Кровь...
Я крепко закрыл глаза, чего на бегу лучше не делать, и тут же налетел на камень. Я
подвернул лодыжку и упал, сильно ударившись. Ребята не могли так резко остановиться и,
чтобы не споткнуться и не упасть, одни сворачивали с тропинки и бежали через кусты,
другие перепрыгивали через меня, а я прикрывал голову руками, задыхаясь от поднятой ими
пыли.
Когда все пробежали, я сел и тем, кто оглянулся, подал знак двигаться дальше. Я встал,
откашлялся. Отряхнулся, прислушиваясь к шелестевшему в сухой листве ветру И стрекоту
цикад, и принялся ругать себя.
Это обычная тропа. А кошмары — всего лишь сны, как уверял меня отец. Провалы в
памяти тоже как-то можно объяснить. На самом деле я не опасен.
Да?
Я глубоко вдохнул и побежал дальше, не обращая внимания на боль в лодыжке, и
вскоре снова догнал команду. Я вышел вперед и вывел ребят из этого ненавистного леса к
свету.
Но когда мы вес еще на приличной скорости подбежали к школьному стадиону,
оказалось, что на трибуне меня кое-кто ждал. Одна застенчивая девочка с вполне невинной
просьбой, из-за которой мне суждено погрузиться в еще больший мрак, чем тот, из которого я
только что выбрался.
Глава 9
Джилл
Я ждала на трибуне, стараясь придумать, что сказать Тристену, и в какой-то момент
команда бегунов показалась на стадионе, заканчивая тренировку. Точнее, появилась не вся
команда , а только Хайд. Он сильно обогнал остальных ребят, и хотя я не слышала, что он
капитан, казалось, что он вообще был сам по себе.
Тристен обежал вокруг поля, на котором футболисты, кряхтя, боролись за мяч — они
сегодня остались без своего капитана. Тристен ровно, как будто бы без усилий, добежал до
тренера, Паркера, и резко остановился. Затем наклонился и схватился руками за колени,
сделал несколько глубоких вдохов, после чего распрямился и заговорил с тренером.
При этом они оба смотрели на остальных ребят из команды, которые только что
добрались до поля и побежали последний круг — гораздо меньший, чем сделал Тристен.
Мне с трибун показалось, что Тристен и тренер на пару оценивают всю остальную
команду, они общались почти на равных, а не как учитель и ученик. Руки Тристена
упирались в узкие бедра, а волосы потемнели и блестели от пота. И на майке у него тоже
виднелся темный мокрый треугольник, а когда он поднял руку, указывая на отставшего
мальчишку, я заметила, что Тристен хоть и худенький, как почти все бегуны, но бицепсы у
него вполне рельефные — они были заметны даже под футболкой. А что у него под глазом —
просто тень или синяк, полученный в драке с Тоддом, в которой он сломал ему руку? Я даже
с такого расстояния заметила.
Я изо всех сил цеплялась пальцами за сиденье. Может, мне не стоило... приходить
сюда... да и вообще думать об этом опыте.
Я встала, решив, что пойду домой, и тут Тристен заметил меня. Подняв глаза на
трибуну, он замер, словно удивившись моему приходу. Потом он прикрыл рукой глаза от
солнца, улыбнулся и помахал рукой. Я тоже махнула ему в ответ, чувствуя себя полной дурой.
Что же делать?
Я робко начала спускаться вниз, а Тристен похлопал тренера по плечу, по всей
видимости, извинился и... легко побежал мне навстречу.
Глава 10
Тристен
Уж и не знаю почему, в тот жаркий сентябрьский день я решил пораньше закончить
тренировку и поговорить с Джилл Джекел. Может, дело было в том, что ее поза, то, как она
держалась, точнее, старалась держаться, одна на пустых трибунах, напомнило мне тот день
на кладбище, когда я обнял ее — тогда среди надгробных плит она выглядела так же одиноко.
У Джилл был такой взволнованный вид, мне показалось, что ей опять нужна моя помощь.
— Что тебя сюда привело? — спросил я, перепрыгивая через ступеньку. И с ухмылкой
показал пальцем на футболистов: — Не говори мне, что ждешь кого-то из них.
Джилл покраснела:
— Нет! Я просто... я с тобой хотела поговорить.
— Да? — Я улыбнулся: меня забавляла ее неловкость. Возможно, мне еще и польстило
то, что Джилл пришла ко мне — понятно же, что она слишком умна, чтобы втрескаться в
футболиста, в отличие от других девчонок. — Что такое?
Джилл убрала непослушные каштановые волосы за ухо — сколько раз я видел этот
жест на уроке химии, когда Мессершмидт просил ее объяснить какие-то темы, в которых,
подозреваю, сам толком не разбирался.
— Насчет... этого конкурса по химии, — сказала она. — Может, мы могли бы
поработать в паре.
Я уже открыл было рог, чтобы сказать прямо, что меня это не интересует. В конце
концов, о том, что я отказал Дарси, я не жалел. Точнее, не жалел бы , если бы Флик не
прервал наш разговор. Но Джилл — она смотрела на меня снизу вверх, в ее очках с
пластмассовой оправой отражалось солнце, и я отвлекся, задумавшись о том, какую же
тайну они могут открыть, если заглянуть в них поглубже.
Большой ум — в этом я был уверен. И боль — на этот счет я тоже не сомневался.
И я неожиданно для себя сказал:
— Да, Джилл, конечно, давай обсудим.
Мы сели, я держался от нее на определенном расстоянии — я же все еще был весь в
поту.
— Ты точно не хочешь поучаствовать в конкурсе? — начала она. — У меня... есть идея,
над которой мы могли бы поработать.
— Честно говоря, я не хотел за это браться, — сказал я, — химия мне легко дается, но
особо она меня не интересует.
— А…
Было видно, что она разочарована и почти сдалась, поэтому я добавил:
— Но мне интересно тебя выслушать. В конце концов, денег предлагают прилично.
— Да, — Джилл согласно кивнула. — И я думаю, что наши шансы на победу велики. К
тому же, Тристен, особо сильно напрягаться тебе не придется.
— Такая перспектива мне по душе, — признался я. Особенно если есть шанс выиграть
без особых усилий и поработать с этой тихой девушкой, ерзавшей рядом на металлическом
сиденье. Ну, честно, что скрывается за этими очками? В нашей школе мало кто вызывал во
мне такое любопытство. Все ребята были такими одномерными, их не интересовало ничего,
кроме собственной популярности, а мне на нее было начихать.
И Джилл, похоже, тоже. Она, наоборот, казалась закрытой и недоступной — и это меня
интриговало.
— Так каков же план? — поинтересовался я.
Она прижала ладони к коленям и глубоко вдохнула:
— Помнишь, как ребята дразнили нас Джекилом и Хайдом?
— Да, конечно, — сказал я. Шутки одноклассников, большая часть которых вообще
ничего общего с романом не имела, напоминали мне об этой книге, которую я изо всех сил
старался забыть. Какое-то время, до тех пор пока ребята не забыли эту тему, меня даже слегка
бесило само существование Джилл. Из-за ее имени.
— Ну, я и подумала, что мы можем сыграть на наших фамилиях, — продолжала она. —
И работа нашей команды... Джекел и Хайд... будет как раз основана на опыте, описанном в
том самом романе «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда».
Я выпрямился, насторожился:
— Джилл, это ведь всего лишь литературный вымысел. — Для всех, кроме меня и
моего деда...
— А вот мой отец так не считал, — ответила Джилл. — То есть он соглашался с тем,
что книга — это всего лишь плод фантазии автора, но основана она на реальных событиях.
Я уставился на одноклассницу, не веря ушам своим.
— Правда, что ли? — наконец вымолвил я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно
спокойнее.
— Да, — кивнула она. — Папа даже говорил, что мы, Джекелы, являемся дальними
родственниками того самого доктора Генри Джекила, чья история легла в основу этого
романа. Когда мой дед перебрался в штаты, он изменил букву в фамилии. Понимаешь, он
хотел уехать подальше из Англии, где случился весь этот ужас.
Я слишком хорошо знал, о каком «ужасе» она говорит: об этих жестоких
преступлениях, совершенных Хайдом, творением доктора Джекила.
— Продолжай, — попросил я, надеясь, что она не уловит напряжения ни в моем голосе,
ни в жестах. В то, о чем она говорила, было сложно поверить, хотя она и не рассказала
ничего принципиально нового для меня.
— А какое отношение все это имеет к химии? — поинтересовался я. — На основе чего
мы будем проводить опыты?
— Ну... ты, может, не поверишь, но в кабинете моего отца стоит старый ящик, и папа
уверял, что в нем хранятся бумаги, где подробно описан химический опыт, упоминающийся в
книге Стивенсона.
Меня словно током ударило, я чуть не потерял самообладание.
—Джилл, — начал я, глядя на нее как можно равнодушнее. — А ты в этот ящик
заглядывала?
Она покачала головой:
— Нет! Мои родители пришли к заключению, что это слишком опасно. Мне запретили
даже прикасаться к нему! — И она снова покраснела. — Я понимаю, что звучит это дико, но
отец искренне верил в то, что история Джекила и Хайда была правдивой.
Я окинул взглядом футбольное поле, пацанов, которые, наверное, хотели убить меня,
чтобы отомстить за то, о чем я даже и вспомнить не могу. Потом я снова повернулся к Джилл,
стараясь никак не выдавать своей заинтересованности, хотя колесики в мозгу крутились
просто с бешеной скоростью:
— И что именно мы должны, по-твоему, сделать, чтобы получить эту стипендию?
— Я подумала, что можно залезть в ящик и повторить эксперимент, — ответила она. —
А потом на основе современных знаний, о химических реакциях и работе мозга мы поймем,
мог ли мой предок действительно породить злого мистера Хайда. — Я промолчал, и Джилл
беспокойно добавила: — Ты же видишь, Джекел и Хайд — такое совпадение. Одни наши
фамилии вызовут огромный интерес.
— Но послушай, если родители запретили тебе вообще трогать этот ящик, почему ты
решила сделать это именно сейчас? — Даже если документы настоящие , что почти
невероятно, Джилл, похоже, не понимала , насколько опасной может оказаться содержащаяся
в них информация. Я резко провел ладонью по шортам, вытирая пот, чтобы нож в моих
видениях не выскользнул из такой мокрой руки. — Если ты попросту хочешь превзойти
Дарси...
Я понимал, что они конкурентки, но Джилл резко выпрямилась, словно защищаясь:
— Нет! Не в этом дело. В смысле, она тут ни причем.
Это резкое возражение говорило о многом.
— Если причина не в Дарси, то в чем же, Джилл?
Я был уже на грани срыва — ведь рассказы моего деда, похоже, подтверждались, —
но Джилл сломалась прямо у меня на глазах.
— Отец, — проговорила она, наклонившись и обняв тонкими ручками собственные
колени, — Он... он перед смертью растратил все деньги, которые предназначались на мое
образование. Мне не на что дальше учиться.
Ясно было, что вместо «растратил» она имела в виду «спер», и сиди я к ней поближе, я
бы наверняка дотронулся до нее, чтобы поддержать, и не только потому, что меня
шокировало бессердечие ее отца, но и потому, что ей, очевидно, было нелегко. Делиться со
иной наболевшим.
— Очень сочувствую, Джилл.
— Так что стипендии мне просто необходима, — Добавила она. — И твоя помощь. И не
только твоя фамилия, но и знания. Ты всегда первый заканчиваешь опыты...
Господи! Я хотел ей помочь. Я мало что знал об убийстве доктора Джекела, но слышал,
что он был замешан в какой-то мутной истории с «Карсон Фармасьютикалз». Бедняга Джилл,
ей, должно быть, не только больно, но и стыдно за отца. И мне действительно захотелось
избавить эту милую, нервную девчонку от таких переживаний. Но я не мог позволить себе
углубиться в содержание ужасного романа Стивенсона. Мне показалось, что не стоит играть
с прошлым, и от этого ощущения дрожь прошла по всему моему телу.
— Джилл, — сказал я, поднимаясь. — Мне искренне жаль, но я, честно говоря, думаю,
что твои родители правы. Не стоит трогать этот ящик, надо поискать другой способ
раздобыть денег на колледж.
Не дав Джилл ответить, я направился вниз, я хотел скорее вернуться домой и принять
душ. Уже спустившись, вдруг подумал о том, что так и не попрощался с ней, но все же не
смог обернуться и хотя бы махнуть рукой. Я испугался, что если снова увижу ее лицо —
лицо подавленной, преданной и глубоко уязвленной девушки, — то могу передумать. В тот
момент мне казалось, что правильнее будет просто уйти, даже если это причинит Джилл еще
большую боль.
Но ночью того же дня я был вынужден изменить свое решение.
Глава 11
Тристен
Ночь темна, вода в реке течет медленно и пахнет гнилью. Она стоит передо мной,
она ждет . «Тристен... Тристен?» Я сзади, я прижимаю к ладони нож. «Я тут, любимая... я
тут...»
Не оборачиваясь, она прижимается к моей груди, ей хорошо, и она доверяет мне.
«Тристен...»
Я поднимаю нож... И она замечает его... Она в шоке...
«Тристен? Тристен? Тристен?!»
— Тристен!
— Что такое? — вскрикнул я, резко подскочив с влажных простыней, которые спутали
мне ноги — я сидел словно связанный. Кто-то крепко вцепился в мое плечо.
— Тристен! — Отец тряс меня. — Успокойся. Это тебе приснилось.
— Прекрати! — заорал я, отталкивая его. Его рука сжимала меня слишком крепко. Мне
было больно. — Хватит!
— Сынок, осторожно! — Он отошел от кровати, чтобы не смущать меня. — Расслабься.
— Господи! — Я изо всех сил старался успокоить дыхание, провел пальцами по
взмокшим волосам. — Господи!..
Отец снова положил руку мне на плечо, на этот раз мягко.
— Это всего лишь кошмар, — подбодрил меня он. — Все в порядке.
Я не ответил. Все мои силы ушли на нелегкую борьбу: чтобы не только восстановить
дыхание, но и подавить то возбуждение, то желание, которое все еще не угасло во мне. То
зудящее вожделение и ту потребность, которые лезли из моего подсознания: я ведь хотел не
только заняться с этой безликой девушкой сексом, я жаждал ее крови.
— О, господи!..
Отец не убирал руку с моего плеча.
— Тристен, не бери это в голову.
— Они становятся все ярче, — сказал я, обхватив руками голову. — Я уже чувствую
запах реки...
— Быть этого не может, — перебил он, снова отступая от меня. — Нельзя чувствовать
запах во сне, Тристен. Ты у себя в комнате. В безопасности. И все с тобой в порядке.
Я поднял на него глаза, и хотя в комнате было темно, я понял, что на нем все еще надета
рубашка и галстук.
— Пап? — Я посмотрел на часы. Почти два ночи. — Ты что…
— Спи, сынок, — настойчиво сказал он, направляясь к двери. — Не бери в голову, спи.
Дай мне слово.
— Хорошо, — ответил я. Но это удивительно: сам он почему не спит? Так поздно он
никогда не засиживался. — Я постараюсь...
Я лег на мокрые от пота простыни, безуспешно стараясь успокоить разыгравшееся
воображение, я слышал, как отец пошел в свою комнату, потом он открывал и закрывал
шкафы. А когда он пошел в душ, я встал и подошел к полке с книгами, нашел «Сновидения»
Карла Юнга — отец дал мне эту книгу, когда у меня начались кошмары.
— Это придаст тебе уверенности — пообещал он. — Сны действительно что-то говорят
о внутреннем мире человека, но они не являются истинно в последней инстанции.
Как и уверял отец, временами книга действительно меня успокаивала. Но сегодня я
отложил «Сновидения» в сторону и полез за романом, который был спрятан за ними. За
первым изданием «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда», которое дедушка
подарил мне накануне — в прямом смысле этого слова — своей смерти.
Я нащупал знакомый надрез на кожаной обложке — словно кто-то надругался над этой
полной насилия книгой. Я достал ее. Включил лампу и открыл первую пожелтевшую
страницу, где дед оставил свою подпись: «Тристену с благодарностью за его силу в минуту
моей слабости».
Там было еще и пятно. Отпечаток пальца. Иногда я прикладывал к нему собственный