Об Эгире и богах
Эгир, который иначе назывался Гюмир, наварил асам пива, когда получил огромный котел, о чем только что было рассказано.,[284]На этот пир пришли Один и Фригг, его жена. Тор не пришел, потому что он был в то время на востоке.[285]Сив была там, жена Тора, Браги,[286]и Идун[287]жена его. Тюр,[288]был там, он был однорукий, Волк Фенрир откусил ему руку, когда Волка связывали. Там был Ньёрд[289]и жена его Скади[290]Фрейр и Фрейя, Видар,[291]сын Одина. Локи был там и слуги Фрейра – Бюггвир и Бейла.[292]Много там было асов и альвов. У Эгира было двое слуг – Фимафенг.[293]и Эльдир[294]Светящееся золото освещало палату. Пиво само лилось в кубки. Все должны были соблюдать там мир. Гости с большой похвалой говорили, какие у Эгира хорошие слуги. Локи не стерпел этого и убил Фимафенга. Тогда асы стали потрясать щитами и кричать на Локи. Они прогнали его в лес, а сами сели пировать.
Локи вернулся и встретил Эльдира. Локи обратился к нему:
«Эльдир, ответь,
прежде чем ты
с места сойдешь:
о чем на пиру
за пивом хмельным
беседуют боги?»
Эльдир сказал:
«Об оружье своем,
о смелости в битвах
беседуют боги;
но никто из них другом
тебя не зовет –
ни асы, ни альвы».
Локи сказал:
«К Эгиру в дом –
войти я решил
и на пир посмотреть;
раздор и вражду
я им принесу,
разбавлю мед злобой».
Эльдир сказал:
«Если в палаты
войти ты решил,
на пир посмотреть
и асов забрызгать
грязной бранью –
об тебя ж оботрут ее».
Локи сказал:
«Знаешь ли, Эльдир,
если начнем мы
обидно браниться,
я ответами буду
богаче тебя,
если ты не замолкнешь».
После этого Локи вошел в палату. Но когда сидевшие внутри увидели, кто вошел, они все замолкли. Локи сказал:
«Я, Лофт,[295]издалека,
жаждой томимый,
в палату пришел,
асов прошу я,
чтоб кто‑нибудь подал
мне доброго меда.
Что ж вы молчите,
могучие боги,
что слова не скажете?
Пустите меня
на пиршество ваше
иль прочь прогоните!»
Браги сказал:
«Не пустят тебя
на пиршество наше
боги могучие;
ибо ведомо им,
кого надлежит
на пир приглашать». –
Локи сказал:
«Один, когда‑то –
помнишь ли? – кровь
мы смешали с тобою,[296] –
сказал ты, что пива
пить не начнешь,
если мне не нальют».
Один сказал:
«Видар, ты встань,
пусть Волка отец[297]
сядет за стол наш,
чтоб Локи не начал
бранить нечестиво
гостей в доме Эгира».
Тогда Видар встал и налил кубок Локи, но тот, прежде чем выпить, обратился к асам:
«Славьтесь, асы,
и асиньи, славьтесь,
могучие боги!
Одного я не стану
приветствовать – Браги,
что сел в середине».
Браги сказал:
«Меч и коня
тебе я вручу,
и кольцом откуплюсь я;
не начал бы только
ты ссор затевать;
бойся гнева богов!»
Локи сказал:
«Не дашь ты коня
и кольца ты не дашь:
посул твой напрасен;
из асов и альвов,
что здесь собрались,
ты самый трусливый
и схваток страшишься[298]».
Браги сказал:
«Когда бы не здесь,
не у Эгира в доме
с тобою сошлись мы,
своею рукой
твою голову снял бы
в отплату за ложь».
Локи сказал:
«Сидя ты храбр –
украшенье скамьи, –
но в битве беспомощен!
Смелость свою
покажи в сраженье!
Кто смел, тот не медлит».
Идун сказала:
«Браги, не надо
У Эгира в доме
ссориться с Локи;
уместны ли распри
среди сыновей
родных и приемных![299]»
Локи сказал:
«Ты, Идун, молчи!
До мужчин ты всех боле
из женщин жадна,
ведь руки твои
того обнимали,
кем брат твой убит[300]».
Идун сказала:
«Локи я словом
не оскорбляла
у Эгира в доме:
я Браги смирить
хмельного старалась
и распрю пресечь».
Гевьон сказала:
«Зря вы, два аса,
друг друга язвите
речами бранчливыми:
ведает Лофт,
что слывет шутником
и любимцем богов».
Локи сказал:
«Ты, Гевьон,[301]молчи!
О юнце я напомню,
тебя совратившем:
дарил он уборы
в обмен на твои
любовные ласки».
Один сказал:
«Безумен ты, Локи,
что дерзостно вздумал
Гевьон гневить:
ведь ей, как и мне,
открыты и ясны
судьбы всех сущих».
Локи сказал:
«Ты, Один, молчи!
Ты удачи в боях
не делил справедливо:
не воинам храбрым,
но трусам победу
нередко дарил ты».
Один сказал:
«Коль не воинам храбрым,
но трусам победу
нередко дарил я,
то ты под землей
сидел восемь зим,
доил там коров,
рожал там детей,
ты – муж женовидный[302]»,
Локи сказал:
«А ты, я слышал,
на острове Самсей[303]
бил в барабан,
средь людей колдовал,
как делают ведьмы, –
ты – муж женовидный».
Фригг сказала:
«К чему говорить
о прежних делах,
о том, что свершали
вы, двое асов,
в давнее время;
что старое трогать!»
Локи сказал:
«Ты, Фригг, молчи!
Ты Фьёргюна дочь
и нравом распутна:
хоть муж тебе Видрир,[304]
ты Вили и Be[305]
обнимала обоих».
Фригг сказала:
«Будь тут со мной
у Эгира в доме
Бальдру подобный,
ты б не покинул
пиршество асов
без схватки жестокой».
Локи сказал:
«Хочешь ты, Фригг,
дальше послушать
дерзкие речи:
из‑за меня ведь
Бальдр не вернется
к тебе никогда».
Фрейя сказала:
«Безумен ты, Локи,
зачем о злодействах
рассказ ты завел:
все судьбы Фригг,
я думаю, знает,
хоть в тайне хранит их».
Локи сказал:
«Ты, Фрейя, молчи!
Тебя ль мне не знать;
ты тоже порочна:
всем ты любовь
свою отдавала –
всем асам и альвам».
Фрейя сказала:
«Лжив твой язык;
тебя он, я знаю,
к беде приведет:
разгневаны асы
и асиньи тоже,
понурым вернешься ты».
Локи сказал:
«Ты, Фрейя, молчи!
Ты, злобная ведьма,
погрязла в разврате: –
не тебе ли пришлось –
пойманной с братом –
визжать с перепугу!»
Ньёрд сказал:
«Беды нет великой,
коль женщина делит
ложе с мужчиной,
хуже, что ас
женовидный, рожавший,
на пир наш пришел».
Локи сказал:
«Ты, Ньёрд, молчи!
Не ты ли богами
был послан заложником;[306]
дочери Хюмира
в рот твой мочились,
как будто в корыто».
Ньёрд сказал:
«Пусть я далеко
заложником был,
но тем я утешен,
что сына родил я,[307] –
дорог он всем,
он – первый из асов».
Локи сказал:
«Ньёрд, перестань!
Похваляться не смей!
Не стану скрывать я:
прижил ты сына
с сестрою родной,[308] –
что может быть хуже!»
Тюр сказал:
«Фрейр самый лучший
в чертоге богов
воинственный всадник;
не обижал он
дев или жен,
отпускал полоненных».
Локи сказал:
«Ты, Тюр, молчи!
Мирить не умел ты
в распре врагов:
правую руку
твою помяну я,
что Фенрир отгрыз[309]».
Тюр сказал:
«Я лишился руки,
а Хродрвитнир[310]где твой!
Оба терпим потерю;
но тяжко и Волку
в цепях дожидаться
заката богов».
Локи сказал:
«Ты, Тюр, молчи!
От меня родила
жена твоя сына;[311]
за бесчестье с тобой
я не расчелся –
стерпел ты, презренный!»
Фрейр сказал:
«Волк должен лежать
в устье реки
до кончины богов;
если ты не замолкнешь –
тотчас же будешь
закован, злодей!»
Локи сказал:
«Ты золото отдал
за Гюмира дочь
и меч свой[312]в придачу;
чем драться ты будешь,
коль Муспелля дети[313]
сквозь Мюрквид[314]
поскачут?»
Бюггвир сказал:
«Был бы я равен
Ингунар‑Фрейру[315]
в чертоге счастливом,
я б растерзал,
разорвал бы я в клочья
ворону зловредную».
Локи сказал:
«Что там за мелочь
виляет хвостом,
пресмыкаясь пред
......... сильными?
Вечно подачек
ты просишь у Фрейра,
за жерновом[316]ноя».
Бюггвир сказал:
«Бюггвир зовусь,
меж людей и богов
быстрым прослыл я;
почетно сидеть мне
с сынами Хрофта
на пиршестве пышном».
Локи сказал:
«Ты, Бюггвир, молчи!
Не умел никогда ты
пищу подать;
не ты ль под столами
в соломе скрывался
при каждом сраженье!»
Хеймдалль сказал:
«Ты, Локи, от пива
рассудка лишился;
замолкнешь ли, Локи?
Язык свой не в силах
тот обуздать,
кто не в меру напьется».
Локи сказал:
«Ты, Хеймдалль,[317]молчи!
От начала времен
удел твой нелегок:
с мокрой спиной
на страже богов
неустанно стоишь ты».
Скади сказала:
«Локи, ты весел,
но будешь недолго
резвиться на воле,
ибо к скале тебя
сына кишками
боги привяжут».
Локи сказал:
«Если к скале меня
сына кишками
боги привяжут –
знай, что я первым
был и последним
в час гибели Тьяци[318]».
Скади сказала:
«Если ты первым
был и последним
в час гибели Тьяци,
то в доме моем
всегда тебе будут
гибель готовить».
Локи сказал:
«Ласковей ты
призывала когда‑то
Локи на ложе:
стоит то вспомнить,
коль начали счет мы
деяний недобрых».
Тогда вышла вперед Сив, налила Локи в хрустальный кубок меду и сказала:
«Привет тебе, Локи!
Кубок хрустальный
с медом прими.»
Он взял рог и выпил.
«Порочить не стал бы,
когда б ты и впрямь
была неприступной;[319]
но знаю, с одним –
и мне ли не знать! –
изменила ты мужу, –
то был злобный Локи».
Бейла сказала:
«Горы дрожат,
то едет, я думаю,
Хлорриди[320]грозный;
принудит молчать он
того, кто поносит
могучих богов».
Локи сказал:
«Ты, Бейла, молчи!
Ты, жена Бюггвира,
мрази вместилище;
выродок ты
меж богами великими,
скотница грязная!
Скалу твоих плеч[321]
с плеч я снесу, –
конец твой настанет».
Тут вошел Тор и сказал:
«Мерзостный, смолкни!
Принудит к молчанью
тебя молот Мьёлльнир!
и меня на пиру
могучих богов
в речах не порочь!»
Локи сказал:
«Вот и сын Ёрд[322]
прибыл сюда:
что ж браниться ты начал?
Не будешь ты смелым,
с Волком сражаясь,
что Одина сгубит[323]».
Тор сказал:
«Мерзостный, смолкни!
Принудит к молчанью
тебя молот Мьёлльнир!
Вверх я заброшу
тебя на восток, –
сгинешь совсем ты».
Локи сказал:
«Полно тебе
поминать о походах
твоих на восток, –
ты в рукавице[324]
прятался там,
не опомнясь от страха».
Тор сказал:
«Мерзостный, смолкни!
Принудит к молчанью
тебя молот Мьёлльнир!
Правой рукой
на тебя я обрушу
Хрунгнира гибель[325]».
Локи сказал:
«Еще доведется
долго мне жить,
угроз не страшусь я;
Скюрмира были
крепки ремни,[326]
до еды не достать –
от голода гиб ты».
Тор сказал:
«Мерзостный, смолкни!
Принудит к молчанью
тебя молот Мьслльнир!
Хрунгнира гибель
швырнет тебя в Хель
к воротам смерти».
Локи сказал:
«Я высказал асам,
я высказал асиньям
все, не таясь,
тебе ж уступлю
и отсюда уйду, –
ты станешь сражаться.
Пива ты, Эгир,
немало припас,
но напрасно старался;
пусть все, чем владеешь,
в пламени сгинет,
пусть опалит
огонь тебе спину!»