Земля первооткрывателей 3 страница

По команде все выпивали смертоносное зелье. В одной из гробниц археологи нашли посредине рва большой медный горшок, в который, очевидно, был налит яд. После этого каждый укладывался на свое место в ожидании смерти и перехода в иной мир вместе со своим царем или царицей. «Все они лежали на боку, – пишет в своем отчете о раскопках сэр Леонард Вулли, – с чуть подобранными ногами и поднятыми к лицу руками, так тесно друг подле друга, что голова лежащих в одном ряду покоилась на ногах лежащих в другом ряду. Здесь еще больше, чем в гробницах царицы Шуб‑ад (прежнее прочтение имени царицы Пу‑аби) и ее мужа, бросалось в глаза декоративное расположение мертвых тел, исключающее даже видимость какого бы то ни было насилия».

Затем могильщики убивали жертвенных животных, клали лиры или арфы на тела умерших музыкантш или музыкантов и обрушивали сверху на еще борющихся со смертью людей землю, пока вся яма не оказывалась засыпанной до конца.

Радовались ли эти люди тому, что могли умереть? Что одурманенные наркотиками или ядом могли во сне отойти, как они полагали, в лучший из миров и там продолжать свою прерванную на земле жизнь? Вряд ли их самоубийство было радостным праздником. Даже в самых больших шумерских городах жило не более десяти‑двадцати тысяч человек. С уходящими навек здесь прощались как с хорошими знакомыми. Тем, кто удалялся под землю, – а это были не только нищие рабы, но и придворная знать, – плакать не пристало: сохраняя достоинство, в нарядных одеждах, торжественно шли они в свой последний путь. Но толпящиеся вокруг могилы люди, семьи и родственники уходящих, разражались громкими рыданиями, и напрасно свистели дудки и били барабаны, звенели арфы и лютни, звуки их заглушались воплями остающихся в живых…

Так или иначе, но правители Ура и их вельможи обладали поистине огромными сокровищами. Можно даже судить об их происхождении: золото, столь обильное в урских гробницах, могло поступать только из Индии (шумерская Мелаха), с которой портовый Ур вел прибыльную прямую торговлю. Через Индию из нынешнего Афганистана доставлялись и куски лазурита, которые пошли на плащ Пу‑аби, бороду быка бога Нанны со священной арфы и на многочисленные бусы; индийским же был и сердолик для бус. Медь, по‑видимому, шла с полуострова Оман (шумерский Маган), серебро привозили с севера, с полуострова Малая Азия.

Но звезда Ура вскоре закатилась. Во второй половине III тыс. до н. э. лидером среди городов Шумера становится Лагаш. В середине XXV в. до н. э. армия царя Лагаша Эанатума в жестокой битве разбила своего извечного противника – город Умму и нанесла его армии огромные по тем временам потери. Целое столетие после Эанатума Лагаш оставался сильнейшим шумерским государством. Он контролировал территорию площадью около 4700 кв. километров – колоссальную по тем временам.

За время шестилетнего правления Уруинимгины, правителя Лагаша, были осуществлены важные реформы, подтвержденные древнейшими известными на сегодняшний день правовыми актами. Уруинимгина провозгласил лозунг: «Пусть сильный не обижает вдов и сирот!» От имени верховного бога Лагаша он гарантировал права граждан города, освободил от податей жрецов и храмовую собственность, отменил некоторые налоги с ремесленников, уменьшил размеры трудовой повинности по строительству оросительных сооружений, ликвидировал многомужество.

Однако расцвет Лагаша длился недолго. Правитель Уммы Лугальзагеси, заключив союз с Уруком, напал на Лагаш и разгромил его. Впоследствии Лугальзагеси распространил свое господство почти на весь Шумер. Столицей его государства стал Урук. А Лагаш медленно угасал, хотя его название изредка встречается в документах вплоть до времени правления вавилонского царя Хаммурапи. Постепенно глина и пески поглотили город.

Однако и Лугальзагеси пришлось столкнуться с сильным противником. Это были семитские племена, которые пытались напасть на Шумер еще до потопа. Тогда шумеры отбросили их, и кочевые племена повернули на север, заняв территорию выше по течению Евфрата и Тигра. Язык новых обитателей Месопотамии отличался от шумерского, он принадлежал к языковой семье, в которую входят и древневрейский, и арабский языки.

Около 2350 г. до н. э. семитский правитель города Агаде (или Аккад) по имени Саргон захватил цветущие города Южного Двуречья. Его войска дошли «до кедрового леса и серебряных гор», то есть до Малой Азии и предгорья Тавра. Так возникла первая настоящая империя, то есть многонациональное государство, созданное завоеваниями.

Один из первых известных всемирной истории великий завоеватель упоминается в шумерском «Списке царей». О Саргоне I в этом списке говорится, что его отец выращивал финики, а сам он был виночерпием у царя. Правил Саргон, по его собственным словам, 55 лет и сам же рассказал о перипетиях своей фантастической биографии: «Я – Саргон, могучий жрец Аккада. Мать моя – жрица, отца я не знал. Мой город – Асупирану, что лежит на берегу Евфрата. Мать моя родила меня втайне. Положила в тростниковый ящик, вход смолою закрыла, бросила в реку. Понесла река, принесла меня к Акки‑водолею. Акки‑водолей багром меня поднял. Акки‑водолей садовником меня сделал. Я был садовником, меня полюбила богиня Иштар. Пятьдесят пять лет я был на царстве». История Саргона напоминает биографию Моисея, но достоверно лишь то, что Саргон I вырос в бедности и был садовником.

Саргон добился успеха, когда города Шумера, как это бывало уже не однажды, воевали друг с другом. Два города‑соседа, Лагаш и Умма, вели кровавые пограничные споры. По ходу этой войны в Лагаше разразилось восстание против жадных чиновников, сборщиков податей, ростовщиков, скупщиков, спекулянтов. Лежавшие же на юге города‑союзники Ур и Урук боролись за господство над всей страной с расположенным на северо‑западе городом Киш. Объединенные силы южных городов разбили армию Киша и разрушили город. Присоединившиеся к ним жители Уммы ворвались в Лагаш, где начали жечь, убивать, грабить… Тут‑то и вмешался в братоубийственную войну аккадский правитель Саргон I. Предлог найти было легко: город Аккад был до этого времени вассалом Киша, так что Саргон I поспешил на помощь побежденной шумерской метрополии. Наверняка к нему присоединились и шумерские войска – из Киша и других городов, выступавших против южной коалиции.

Шумеры были все еще вооружены лишь топорами, секирами, копьями, дротиками. Саргон же применил новый род войск – лучников. В лаконичном сообщении говорится, что Саргон I победил в битве под Уром и Уруком, разбил третий южный город, Энинмар, и подчинил своей власти всю страну, вплоть до моря, в знак чего омыл в его водах свое оружие. Главу южного союза, царя Урука, он взял в плен и в цепях привел к воротам Энлиля, храма шумерского божества воздуха, и там, по‑видимому, принес его в жертву в благодарность за свою победу. Саргон I принял титул царя Киша и правил всем Шумером и Аккадом. Со временем он предпринял и другие походы и основал первую великую державу Ближнего Востока. По‑аккадски имя Саргона звучало как Шаррукин – «истинный царь». Вероятно, это было тронное имя. Его царство простиралось от Верхнего моря (Средиземного) до Нижнего (Персидского залива), от Элама и Шумера до богатой металлами Малой Азии и богатого кедровыми лесами Ливана. Во всех больших городах царства возводились грандиозные постройки. Вся центральная часть страны между Евфратом и Тигром была усеяна многоэтажными ступенчатыми башнями – зиккуратами, по которым боги должны были спускаться к верующим.

Несмотря на все это великолепие, шумеры были совсем не в восторге оттого, что их страна стала частью царства под властью чужеземца. Пользу из нового положения вещей извлекли в первую очередь аккадские купцы и царский двор в Аккаде, который так вырос, что старый дворец пришлось увеличить в пять раз, а около старого города построить новый, чтобы было где поместиться множеству придворных и еще большему количеству слуг.

Правда, при дворе Саргона I находилось много представителей шумерской знати и шумерских писцов. Аккадцы переняли шумерскую клинопись, приспособив старые знаки к собственному языку, переняли они у более цивилизованных южан и многое другое. В школах аккадских юношей учили и шумерскому языку. По крайней мере, еще тысячу лет этот язык оставался языком образованных людей, главным образом жрецов. Шумерский язык играл ту же роль, что и язык поверженной Западной Римской империи – латынь – в средневековой Европе.

Но сам Шумер оставался беспокойным. Еще при жизни Саргона I, который был тогда уже в преклонном возрасте, в Шумере начался мятеж, и сын царя, Римуш, усмирил восставшие города, учинив жестокую расправу над бунтарями. По свидетельству одной из надписей, кроме погибших в бою, а число их превышало двадцать тысяч, «пять тысяч семьсот воинов вывел он из шумерских городов и казнил их». Не меньшее число людей было уведено в рабство. «Клянусь богами Шамашем и Амалом, это не ложь, это чистая правда», – похваляется аккадская царская надпись, в которой говорится о 54 тысячах молодых мужчин, которых потеряла шумерская земля.

Одной из причин, объясняющих одержанные аккадцами победы, было то, что они организовали прекрасную армию. В тексте времен Саргона I с гордостью говорилось: «Каждый день 5400 воинов едят его хлеб». Эти постоянно упражняющиеся и в любой момент готовые вступить в бой наемники были в то время непобедимы, они получали от царя все, чтобы жить без забот.

Страна процветала. Как говорится в одном из шумерских сказаний:

Тогда Агаде наполнил свой дом золотом,

сверкающий свой дом наполнил серебром.

Как закрома зерном, забил он доверху склады

глыбами лазурита, оловом, медью;

всего было в изобилии,

откладывалось и про запас.

От этого изобилия получали свою долю и шумеры, главным образом, благодаря вновь оживившейся торговле и расширенной и хорошо содержавшейся сети оросительных каналов. Однако именно шумеры несли тяжелое бремя налогов, пошлин, обязательных даров власть имущим – на новолуние, на новый год. Аппетит аккадцев не знал меры.

Династия Саргона правила двести лет, а затем пала. Около 2200 г. до н. э. Двуречье было покорено племенами кутиев. А где же была аккадская армия? Наверняка с ней произошло то же, что и с многими наемными армиями более поздних эпох: с течением времени она разложилась изнутри. Жалованье солдаты требовали, идти же на смерть не хотели. «Царство Агаде разрушилось, остатки его превратились в ничто, сокровищницу его разграбили солдаты».

Кутии («по виду они похожи на людей, а речь их подобна собачьему лаю») опустошили Шумер. Правда, в обнесенные крепостными стенами города ворваться им не удавалось, но они угоняли стада, и в страхе перед ними шумеры оставляли большинство пахотных земель и садов невозделанными, «с голода народ ел собственное мясо».

Горные племена разрушили город Аккад, причем так основательно, что до сих пор не удалось обнаружить его следов и установить, где он находился, шумерские же города благодаря этому сумели подняться вновь. Довольно долгое время кутии держали их под своей властью, но спустя два поколения окрепший Шумер сбросил иго чужеземцев; столицей Междуречья стал Ур.

Уже царь Лагаша Гудеа, правивший в качестве наместника кутиев, в сочиненной им песне, исполнявшейся под аккомпанемент арфы, с гордостью говорит о новых больших постройках, о притягивающей много чужеземных товаров торговле, о возделывании земель, заросших прежде кустами и сорняками, о доении коров, откармливании овец, о поросших виноградом горах, дающих вино, о пиве, льющемся из пивоварен. Гордится он и тем, что мягче стали нравы: люди не судятся друг с другом, матери не бранят детей, дети не перечат матерям, хозяин не бьет слугу, даже если тот провинился, хозяйка не дает служанке пощечин.

Полную свободу Шумер завоевал около 2140 г. до н. э., по‑видимому, в правление царя Утухенгаля из Урука. После него страну возглавлял Урнамму из Ура, затем Шульги, сидевший на троне шумерского царства почти полстолетия. Шульги называл себя «царем четырех стран света, богом всех стран», а также «пастырем черноголовых», «львом с раскрытой пастью», богом солнца. Главной своей заслугой он считал то, что сделал безопасными торговые пути: построил вдоль них крепости, чтобы ничто не угрожало караванам, даже если идут они ночью.

Цари III династии Ура правили Месопотамией более ста лет. При них, вероятно, впервые в мировой истории началось возведение протяженных укреплений на границах государства. Царь Ура Шу‑Суэн соорудил оборонительную стену, защищавшую Двуречье от аморейских племен. Прославленный многочисленными храмами и дворцами Ур в эпоху III династии процветал. Многочисленные торговые пути вели к нему с гор и от моря, что доказывало благосостояние страны и безопасность торговли.