Вниз по лестнице, ведущей вниз

ОБСЕ

Теперь уже можно рассказать, что я имел в виду, когда придумал эту затею с председательством Казахстана в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), и какие тайные интриги плелись вокруг этого председательства.

Дело было в ноябре 2002 года. Я уже занимал пост посла Казахстана в Австрии, а также представлял интересы страны в ОБСЕ и других международных организациях, расквартированных в Вене.

Казахстан в этот момент переживал непростое время. Во власти все более начинали доминировать идеи авторитарного управления. Нурсултан Абишевич к этому моменту успел сильно обидеться на американцев за их невежливый интерес к его „откатам" и бонусам от нефтяных компаний Америки за возможность добывать нефть в Казахстане. Назарбаев разочаровался в свободной прессе, которая посмела его не только воспевать, но и критиковать, и вообще, видимо, принял важное для себя решение: поменьше всей этой демократии.

Это настроение очень чутко уловили его приближенные, и бросились наперегонки угождать любимому руководителю. Начались преследования журналистов (дело Дуванова), запугивания, первые политические заключенные (Аблязов и Жакиянов) быстро отправились в казахские исправительные заведения. Комитет нацбезопасно-сти по команде его председателя Дутбаева развязал жестокое, лишенное какой-бы то ни было логики преследование членов нескольких исламских организаций. Людей пытали и убивали в застенках КНБ в городе Шым-кенте, трупы выбрасывали ночью на улицу или возвращали родственникам со следами побоев и пыток и с рекомендацией не поднимать шума. Все эти преступления совершались под лозунгом борьбы с исламским (наши дипломаты выражались более расплывчато: международным) терроризмом. Кое-кто из руководства КНБ даже нашел связь с неуловимым террористом Бен Ладеном, чтобы прикрыть борьбу с инокомыспием, что стало модным явлением в диктаторских режимах на тот момент, особенно после 11 сентября 2001 года.

В редакцию одной казахской независимой газеты подбросили, например, отрезанную собачью голову. Не знаю, на что рассчитывали организаторы (Алматинский Департамента КНБ - начальник генерал Косбасар Нурбеков) этой мерзости, но эффект получился оглушительным: многие международные правозащитные организации зачислили Казахстан в список одиозных режимов, нарушающих элементарные права человека.

Как дипломату, представлявшему Казахстан на международной арене, читать все это мне было, честно скажу, неприятно. Была у меня и еще одна, личная причина - из оппозиционных газет я узнавал, что за большинством этих дел стоит почему-то мрачная фигура зловещего Рахата Алиева. Это была клевета, запущенная платными информаторами КГБ-КНБ. Но мне приходилось молчать: по негласному соглашению с моим бывшем тестем, я служил своего рода мишенью для стрел, которые направлялись в него.

Несколько раз я высказывал президенту свои опасения. Я говорил, что репутация нашей страны становится все хуже и хуже, и рано или поздно это отразится на инвестиционном климате, банковском рейтинге и прочих вещах, о которых Нурсултан Абишевич пекся только для признания его заслуг на постсоветском пространстве СНГ. Каждый раз он косился на меня с подозрением, видимо, пытаясь понять, какие интересы я преследую такими речами. Следует честно признаться, что успеха я не добился. Президент иногда согласно кивал, иногда начинал что-то говорить о зловредных американцах, которые всегда будут нашими врагами, но политика закручивания гаек неумолимо продолжалась.

После ноябрьского 2002 года Совещания министров иностранных дел стран ОБСЕ в городе Порто мне пришла в голову гениальная идея, каким образом можно попытаться „убить сразу нескольких зайцев". Во-первых, прекратить это сползание в советское тоталитарное прошлое, во-вторых, сделать Нурсултану Абишевичу большой подарок, а еще и разыграть интересную дипломатическую комбинацию не без некоторой личной карьерной выгоды.

Я прилетел из Португалии и сидел в своем посольском кабинете на тихой венской улочке Феликс Мёттль-штрассе 23, и вдруг головоломка сложилась сама собой: нужно срочно добиваться председательства Казахстана в ОБСЕ!

Разумеется, идея выглядела абсолютно безумной и даже фантастической. Ни одна страна, входившая ранее в состав Советского Союза, еще не была председателем Организации. Обдумав этот факт, я пришел к мысли, что, скорее, это все-таки аргумент в нашу пользу: когда-нибудь, хотя бы из соображений дипломатической вежливости, кто-то из стран СНГ должен был получить пост председателя. Пусть это будем мы!

У меня был опыт перехода футбольной федерации Казахстана, из Азиатской в Европейскую футбольную семью (УЕФА). Это было в апреле 2002 года, на конгрессе в Стокгольме. По просьбе друзей и футбольных болельщиков я возглавлял на общественных началах федерацию футбола вплоть до июня 2007 года. Тогда тоже никто в Казахстане не верил моей европейской затее, и в первую очередь Назарбаев. Только после победного единогласного решения о принятии нас в УЕФА был всенародный праздник. Говорят, в Узбекистане был траур. А ведь доказывать приходилось многим европейским партнёрам, что в Казахстане 12 процентов территории находится в Европе, намного больше чем в Турции, где всего 2 процента. Но поездки и встречи дали свои плоды, на благо казахским болельщикам. Много интересного за это время я узнал и о закрытой „теневой кухне" в УЕФА и ФИФА, где состоял членом ряда комитетов. Кстати сказать, после удачного перехода в УЕФА Назарбаев настойчиво попросил меня выдвинуть его почетным руководителем федерации футбола, по видимому побоялся моей славы в народе.

Но вернемся к ОБСЕ. Безусловно, Казахстан был очень далек от стандартов организации, также как и другие страны СНГ, и тенденции были таковы, что с каждым месяцем становился все дальше. Однако тут нам могло помочь одно широко известное в узких дипломатических кругах обстоятельство: в дипломатическом мире предпочитают не называть вещи своими именами, выбирают обтекаемые формулировки, эвфемизмы, одаривают друг друга цветистыми комплиментами, поэтому на дипломатическом языке несоответствие нашей страны стандартам организации звучало не столь драматически и однозначно.

Подумав некоторое время, я решил, что ничего невозможного и неестественного в подаче заявки на председательство не было: мы были одними из членов организации, обладали равными правами со всеми остальными, почему бы и не заявить претензии на пост председателя.

Проблема была в другом: как эту идею воспримет наш президент. Поймет ли, что эта идея - чемодан с двойным дном? Что за фасадом дипломатической инициативы кроется тонкий расчет: втянуть страну в процедурные процессы, с тем, чтобы заставить авторитарного лидера сменить курс на сворачивание демократических реформ, вынудить его принять обязательства либерализовать внутреннее законодательство, приблизив его к европейским стандартам ОБСЕ, наконец-то вступить в Совет Европы и подписать Европейскую конвенцию по правам человека. Навсегда отказаться от преследований инакомыслящих и критиков режима. Был большой риск, что мой тесть, сам большой мастер подковерных интриг, сразу раскусит хитрый план. Поэтому я решил пойти другим путем.

Сначала я обзавелся одобрением своей дипломатической инициативы у тогдашнего министра иностранных дел Токаева. Сверхосторожный советский дипломат - Токаев, конечно, никогда не пошел бы против воли шефа, однако я говорил с ним так, будто бы одобрение президента было само собой разумеющимся фактом, и даже практически уже получено. Тонкий аппаратчик Касымжо-март Кемелевич и в других видел таких же осторожных чиновников, и потому со спокойной душой, не предполагая никакой тайной игры, после определенных раздумий дал разрешение на эту инициативу - правда, только устную. А когда выяснилась правда, было уже поздно.

Президент узнал о заявке уже после того, как она была подана мной на февральском 2003 года Специальном постоянном совете послов ОБСЕ во дворце Хофбург, в Вене, и что-то переиграть было невозможно. Не буду здесь описывать, что пришлось выслушать нам с бедным министром, но в результате все закончилось в первоначальный период к всеобщему удовольствию. Я срочно прилетел в Астану и объяснил президенту, что председательство Казахстана в ОБСЕ дает Нурсултану Абишевичу необыкновенные полномочия и возможности. Якобы не мы будем меняться под европейские стандарты, а Европа будет вынуждена измениться под нас - будучи руководителями ОБСЕ, мы сможем, при поддержке России и других наших союзников из стран СНГ, провести внутри организации нужные нам реформы, отменить жесткие электоральные критерии в ее подходах к СНГ. Более того, убеждал я президента, мы сможем провести в период нашего председательства очередные президентские выборы (2005 года), и ОБСЕ во избежание скандала, наконец, будет вынуждена признать их полностью соответствующими демократическим стандартам!

„А главное, Нурсултан Абишевич, - искушал я тестя, - вы сможете на период председательства совместить пост президента и исполнение обязанностей министра иностранных дел и лично возглавить главную евроатланти-ческую организацию по безопасности и сотрудничеству от Ванкувера до Владивостока! (Конституция и в самом деле позволяет такие совмещения).

Глава государства обдумал мои аргументы и счел их убедительными. Особенно ему понравилось предложение, касающееся его будущих выборов и возможности обеспечить себе бесплатный пиар на Западе в течение целого года благодаря его председательству в ОБСЕ. Но, что еще Назарбаева прельстило, так это возможность получения Нобелевской премии мира за его вклад в межрелигиозный диалог и межнациональное согласие в Казахстане. Ведь он на самом деле уперто верит, что может получить искомую премию, чтобы прикрыть свой коррупционный имидж после уголовного дела в Нью-Йорке против Гиффена.

Дальше была долгая борьба за удовлетворение нашей заявки, о которой я расскажу как-нибудь в другой раз. Было много незабываемых эпизодов, приобретений и потерь. Например, Назарбаев испугался включать вопрос о председательстве Казахстана в ОБСЕ в своё ежегодное послание народу, потому что не верил в свои силы. А вот российский президент Владимир Путин однозначно поддержал и, мало того, включил в свое обращение абзац о полной поддержки заявки Казахстана в ОБСЕ. В какой-то момент я вдруг понял, что моя фантастическая идея имеет шансы быть реализованной. В мае 2007 года я ушел в оппозицию к президенту Назарбаеву, после чего уже наблюдал за процессом со стороны: к этому моменту я и моя команда сделали свое дело, и получение заявки было делом практически решенным.

Но я ни о чем не жалею. Назарбаевскому режиму хотя бы на декларативном уровне придется соответствовать европейским стандартам. Казахстан, например, уже вынужден был подписать международную конвенцию по правам человека, против применения пыток - это, к сожалению, не значит, что пытки там прекратились, но, может быть, казахские следователи и тюремщики побоятся применять их так откровенно, как раньше. И уже ради одного этого мне и моим товарищам стоило потратить несколько лет на достижение этой благородной цели.

Глава 43.