Конец холодной войны: упущенные возможности 4 страница

Конгрессмен Деннис Кусинич пояснил его намек:

«Нефть является ключевым фактором в любом аспекте американской политики в Персидском заливе. Спросите себя: какой товар занимает 83 % всего экспорта из Персидского залива? Что защищают 25 тысяч американских солдат, шесть эскадрилий истребителей, шесть эскадрилий бомбардировщиков, 13 разведывательных эскадрилий, одна авианосная ударная группа и соединение морской пехоты, опирающиеся на 11 военных баз?.. Целью размещения столь непропорционального контингента на Ближнем Востоке является отнюдь не защита народов этих стран, составляющих лишь 2 % населения мира»90.

Первые восемь месяцев своего правления Чейни и Буш агрессивно продвигали программу, выработанную ПНАВ. Террористическая угроза их волновала мало, если вообще волновала. Теракты 11 сентября 2001 года могли и должны были быть предотвращены. Едва ли не с самого первого дня работы нового правительства глава отдела СНБ по борьбе с терроризмом Ричард Кларк пытался предупредить высших должностных лиц, включая Чейни, Райс и Пауэлла, об угрозе со стороны «Аль-Каиды». Он говорил, что их удар неизбежен. 25 января он потребовал от Райс, чтобы та созвала «самых высокопоставленных лиц» на срочное совещание для обсуждения террористической угрозы. Совещание провели лишь 4 сентября.

Лето 2001 года было наполнено тревожными признаками. В перехваченных сообщениях «Аль-Каиды» говорилось, что должно произойти «нечто впечатляющее»91. Агенты ФБР сообщали о странном поведении людей, которых интересовало, как управлять пассажирскими самолетами, но не интересовало, как приземляться. Директор ЦРУ Джордж Тенет получил документ под названием «Исламские экстремисты учатся летать», в котором сообщалось об аресте в Миннесоте Закариаса Муссауи – после того как сотрудники летной школы сообщили о его странном поведении92. Кларк свидетельствовал, что Тенет носился по Вашингтону «как угорелый», пытаясь привлечь внимание Буша93. В конце июня Тенет сказал Кларку: «Я чувствую, что-то произойдет. И это будет чудовищно»94. Разведслужбы выпускали одно сообщение об угрозе за другим. Вот лишь некоторые из их заголовков: «Угрозы бен Ладена реальны», «Бен Ладен планирует открытую атаку», «Бен Ладен планирует сразу несколько операций», «Публичные заявления бен Ладена могут означать скорый удар», «Планы сети бен Ладена расширяются»95. В предупреждениях говорилось о высокой вероятности действительно «впечатляющих» терактов, результатом которых станут многочисленные жертвы и волнения по всему миру. По словам писателя Томаса Пауэрса, за девять месяцев, предшествовавших 11 сентября, разведчики «не менее 40 раз предупреждали правительство об угрозе со стороны Усамы бен Ладена. Но это было не тем, что оно хотело слышать. И оно их не слушало»96.

Заголовок ежедневной разведсводки, которую Буш получил 6 августа на своем ранчо в Кроуфорде (штат Техас), гласил: «Бен Ладен намерен нанести удар по США». В ней говорилось об угрозе захвата самолетов боевиками «Аль-Каиды». Буша сводка не заинтересовала. Он сказал доставившему ее сотруднику ЦРУ: «Ладно. Теперь вы прикрыли свою задницу»97. Тенет свидетельствовал, что «во всех разведывательных учреждениях только что не горел сигнал тревоги»98. И после всего этого в апреле 2004 года Бушу хватило смелости заявить: «Если бы я только мог представить, что кто-то станет врезаться на самолетах в здания, я бы звезду с неба достал ради спасения страны»99.

Райс была виновата не меньше, и ее заявления не менее лицемерны. Летом 2001 года Тенет и начальник отдела ЦРУ по борьбе с терроризмом Кофер Блэк призывали ее одобрить план предотвращения скорой атаки бен Ладена, но Райс волновала лишь защита от баллистических ракет. Разочарованный Блэк позднее отмечал: «Единственный метод убеждения, который мы не испробовали, – это взвести курок на пистолете, приставленном к ее голове»100. Райс же потом заявляла: «Не думаю, что кто-то мог предвидеть… что они попытаются использовать самолет в качестве ракеты, угнанный самолет в качестве ракеты»101.

Равнодушие Буша и Райс разделяли и другие высшие чиновники. Исполняющий обязанности директора ФБР Томас Пикар сказал Комиссии по расследованию терактов 11 сентября, что тем летом дважды говорил с министром юстиции Джоном Эшкрофтом о террористической угрозе, но после второго разговора Эшкрофт сказал, что больше не хочет ничего об этом слышать102. Заместитель министра обороны Пол Вулфовиц тоже проигнорировал все предупреждения. Рамсфелд пошел еще дальше. 9 сентября, всего за два дня до теракта, он пригрозил, что президент наложит вето на план сенатского комитета по делам вооруженных сил перераспределить 600 миллионов долларов из бюджета ПРО на нужды противотеррористических подразделений.

Мало кто в те дни мог предугадать, что Буш, Чейни, Райс, Рамсфелд, Вулфовиц и их приспешники используют это преступное нападение на США как предлог для войны с двумя исламскими странами – войны, которая нанесет Америке куда больший ущерб, чем мог бы нанести Усама бен Ладен за всю свою жизнь, – или что они начнут попирать Конституцию США и Женевскую конвенцию.

Глава 13

Фиаско Буша-Чейни: «Врата ада отверзлись в Ираке»

Речевые ошибки и оговорки Джорджа Буша-младшего стали легендой. Но иногда, несмотря на хромающую грамматику, правда все-таки выходила наружу. Так произошло и в 2004 году, когда он объявил: «Наши враги хитры и изобретательны. Мы тоже. Они никогда не прекращают думать о том, как нанести вред нашей стране и нашему народу. И мы тоже никогда не перестаем об этом думать»1.

После разгромного поражения на выборах 2008 года историки назвали его в числе худших президентов за всю историю США, если не самым худшим2. Его популярность упала до самых низких значений в новейшей истории, но все же была выше, чем у его еще менее популярного вице-президента Дика Чейни. Буш и Чейни оставили страну в нищете, ее экономика рушилась, а международная репутация была худшей за все времена. После вторжения в две страны, угроз в адрес многих других и подрыва принципа верховенства права как в Америке, так и за ее пределами США, которыми раньше многие восхищались, стали объектом всеобщего страха и осуждения. Люди задавались вопросом: что стало причиной ошибочной политики правительства Буша–Чейни? Были ли это неумение, спесь и слепые амбиции, или же в их планах в отношении США и всего мира крылось нечто гораздо более зловещее?

Хотя всегда осторожный Барак Обама и предпочел не расследовать преступления предшественника, других людей нормы международного права волновали гораздо больше. В феврале 2011 года Джорджу Бушу-младшему пришлось отказаться от произнесения речи в Швейцарии из-за опасений спровоцировать массовые протесты против проводившейся им политики пыток. Активисты также планировали обратиться с уголовным иском в швейцарскую прокуратуру. Кэтрин Галлахер из Центра конституционных прав объясняла: «Погружение в воду – это пытка, а Буш без тени раскаяния признал, что одобрил ее применение… Мучители, даже если они являются бывшими президентами США, должны быть арестованы и преданы суду. Безнаказанности Буша пора положить конец»3. Организаторы протестов призвали демонстрантов приносить ботинки в знак уважения к иракскому журналисту, которого посадили в тюрьму за то, что он бросил ботинок в Буша в 2008 году. Ссылаясь на арест в Лондоне в 1998 году ныне уже умершего чилийского диктатора Аугусто Пиночета, Гэвин Салливан из Европейского центра конституционных прав и прав человека сказал: «В Швейцарии у нас есть возможность судить еще одного Пиночета». Amnesty International заявила, что подобные шаги должны быть предприняты, если Буш отправится в любую из 147 стран, подписавших Конвенцию ООН о запрещении пыток4.

События 11 сентября 2001 года и реакция США на них изменили ход истории. В тот день исламские экстремисты нанесли США сокрушительный удар. Пока президент и его главные помощники благостно дремали у руля страны, террористы «Аль-Каиды» направили угнанные самолеты на главные символы имперской мощи Америки: Всемирный торговый центр и Пентагон. В Нью-Йорке погибло более 2750 человек, среди которых 500 иностранцев из 91 страны мира. Американцы в ужасе смотрели, как пламя охватило башни-близнецы, после чего они рухнули. Еще 125 человек погибло в Пентагоне. Но даже тот урон, который этот подлый теракт «Аль-Каиды» нанес Соединенным Штатам, меркнет на фоне тех ужасов, которыми ответит на него правительство Буша.

Буш упорно игнорировал все требования расследовать причины колоссального провала в области национальной безопасности и государственного управления. Когда давление стало слишком сильным, Буш обратился к Киссинджеру с просьбой подготовить официальное объяснение. Даже New York Times не была уверена, был ли выбор Киссинджера, «патриарха вашингтонской политики», имевшего «множество друзей и связей в деловых кругах», чем-то большим, чем «хитрым маневром Белого дома, чтобы не допустить расследования, которому президент так долго сопротивлялся»5.

Киссинджер принял группу жительниц Нью-Джерси, которые в результате теракта остались вдовами. Одна из них спросила его, был ли у него клиент по фамилии бен Ладен. Киссинджер пролил свой кофе и чуть не упал с дивана. Пока гости помогали ему, Киссинджер пытался списать неловкий жест на «близорукость». На следующее утро он вышел из состава комиссии6.

Солдаты показывают президенту Бушу тяжелый пулемет в июле 2002 года.

Его заменили бывшим губернатором штата Нью-Джерси Томасом Кином, который вместе с другим сопредседателем, бывшим конгрессменом от штата Индиана Ли Гамильтоном, выпустил в 2004 году доклад, составленный по большей части в оправдательном тоне. В своей книге о деятельности этой комиссии журналист New York Times Филип Шенон возложил основную ответственность за мягкость комиссии к ответственным лицам на ее главного идеолога и доверенное лицо Кондолизы Райс Филипа Зеликова, которого некоторые члены комиссии считали «кротом Белого дома»7. Зарубежный корреспондент Washington Post Гленн Кесслер назвал Зеликова «единоличным мозговым трестом Райс» и ее «единомышленником-ителлигентом»8. Халатность Райс, проигнорировавшей предупреждения о неизбежности теракта, – факт неоспоримый.

Для большинства американцев 11 сентября было ужасной трагедией. Но Бушу и Чейни эти события открывали прекрасную возможность воплотить в жизнь программу их друзей-неоконсерваторов, которую те готовили десятилетиями. В последнем докладе проекта «Нового американского века», носившем название «Восстановление американской обороны», утверждалось, что «процесс трансформации… может затянуться, если только не произойдет катастрофического и катализирующего события, подобного Перл-Харбору». И «Аль-Каида» дала сторонникам ПНАВ их Перл-Харбор9. Уже через несколько минут после теракта команда Буша, за исключением самого отсутствовавшего президента, начала действовать. Вице-президент Чейни и его советник по юридическим вопросам Дэвид Эддингтон взяли дело в свои руки. Эддингтон вскоре объединил усилия с Тимоти Флэниганом и Джоном Ю, чтобы убедить президента в том, что он, как Верховный главнокомандующий, в случае войны будет практически свободен от законодательных ограничений10. Пойдя по этому пути, Буш мог резко усилить исполнительную ветвь власти и урезать гражданские свободы, провозгласив: «Мне плевать на мнение законников за рубежом – мы собираемся надрать задницу парочке негодяев»11.

Дымящиеся развалины зданий ВТЦ в Нью-Йорке через два дня после теракта, организованного «Аль-Каидой» 11 сентября 2001 года.

Буш и сторонники ПНАВ в его аппарате прекрасно знали, чьи конкретно задницы собираются надрать. 12 сентября Буш смотрел уже дальше чем на бен Ладена с «Аль-Каидой» и ее соратниками из числа афганских талибов. Он проинструктировал координатора контртеррористических операций Ричарда Кларка: «Подумайте, мог ли это сделать Саддам. Он должен быть с этим связан». Не веря своим ушам, Кларк ответил: «Но, господин президент, это сделала “Аль-Каида”». Буш продолжал настаивать. Описывая эту встречу, Кларк отмечал, что, когда Буш выходил из комнаты, помощница Кларка Лиза Гордон-Хаггерти «смотрела вслед ему с открытым ртом». «Он полностью под влиянием Вулфовица», – сказала она12.

Участие замминистра обороны Пола Вулфовица действительно было очевидным. Его босс Дональд Рамсфелд уже приказал военным начать разработку плана удара по Ираку. «Удар должен быть массированным, – говорил он. – Уничтожьте их, независимо от того, причастны они или нет»13. Кларк думал, что Рамсфелд шутит, говоря, что Ирак – лучшая цель, чем Афганистан. Но он не шутил. Утром 12 сентября директор ЦРУ Джордж Тенет столкнулся с Ричардом Перлом на выходе из Западного крыла Белого дома. Перл объявил: «Ирак должен заплатить за вчерашние события, ведь именно он несет за это ответственность»14. 13 сентября Вулфовиц заявил, что «ответ на теракт будет куда масштабнее, чем операция в Афганистане, и покончит с теми, кто спонсирует терроризм»15.

В этот же день, как раз в тот момент, когда Рамсфелд говорил о намерении «распространить операцию на Ирак», госсекретарь Колин Пауэлл настаивал на том, что нужно сконцентрироваться на «Аль-Каиде». Кларк поблагодарил его и выразил свое разочарование помешательством вокруг Ирака: «Бомбить Ирак в ответ на атаки “Аль-Каиды” было бы равносильно нашему вторжению в Мексику в ответ на удар японцев по Перл-Харбору». Понимая, с кем имеет дело, Пауэлл покачал головой. «Все только начинается», – сказал он16.

Айк взирает, как Пол Вулфовиц, Дональд Рамсфелд, Колин Пауэлл и Либби беседуют во время встречи в совещательной комнате Белого дома 12 сентября 2001 года.

Пауэлл был прав. Вскоре неоконсерваторы даже перестали притворяться, что ищут доказательства связи Ирака с событиями 11 сентября. 20 сентября участники ПНАВ написали Бушу письмо, в котором говорилось: «Даже если прямая связь Ирака с терактом не подтвердится, любая стратегия, целью которой является искоренение терроризма и устранение его спонсоров, должна включать в себя свержение режима Саддама Хусейна»17. 15 октября вышел очередной номер принадлежавшего Уильяму Кристолу журнала Weekly Standard , на обложке которого красовалась надпись «Нужна Американская империя». В статье, к которой относился этот заголовок, обозреватель Макс Бут назвал в качестве причины теракта 11 сентября то, что США в недостаточной мере навязывают свою волю остальному миру. Бут знал, как исправить ошибку: «Споры о причастности Саддама Хусейна к теракту 11 сентября бессмысленны. Какая разница, был ли Саддам вовлечен конкретно в это варварство?»18

После нападения «Аль-Каиды», окопавшейся в Афганистане, США начали готовить ответный удар по Ираку, чей лидер Саддам Хусейн был заклятым врагом как «Аль-Каиды», так и антиамериканского режима в Иране. Кларк признавал: «Поначалу я просто не мог поверить, что мы собираемся заниматься чем-то, кроме борьбы с “Аль-Каидой”. Затем, когда я понял, что Рамсфелд и Вулфовиц собираются использовать нашу национальную трагедию для проталкивания собственной программы по Ираку, меня пронзила почти физическая боль»19.

Кларк недооценил Буша, Чейни, Рамсфелда и Вулфовица. Их планы простирались гораздо дальше Ирака. Стоя на руинах ВТЦ, Буш провозгласил: «Наша ответственность перед историей уже ясна: мы должны ответить на эти теракты и избавить мир от зла»20.

Чейни появился в эфире телепередачи «Встреча с прессой» и заявил: «Нам придется использовать и такие методы работы, из-за которых мы в какой-то мере окажемся “плохими”… Мы должны войти в тень мира разведок. Многое из того, что нужно сделать, нужно сделать тихо, без дискуссий, используя источники и методы, доступные нашим разведслужбам. Лишь так мы сможем добиться успеха. Именно в таком мире действуют эти ребята, и для нас жизненно важно использовать все методы, имеющиеся в нашем распоряжении, если мы хотим достичь своей цели»21.

Правительство с готовностью перешло в разряд «плохих». На следующий день Буш разрешил ЦРУ начать постройку центров содержания заключенных за пределами США – в них можно было бы применять пытки и другие жесткие методы допроса. Еще через четыре дня Буш заявил на совместном заседании палат конгресса, что США начинают глобальную войну с терроризмом, и она распространится на «любую страну, которая продолжает укрывать террористов или помогать им»22. Благодаря вновь обретенным чрезвычайным полномочиям ЦРУ стало незаконно похищать подозреваемых и помещать их в секретные «черные точки» по всему миру.

ЦРУ запросило и получило разрешение президента на поиск, поимку и убийства членов «Аль-Каиды» и других террористов по всему миру. В октябре один высокопоставленный чиновник рассказал журналисту Washington Post Бобу Вудворду, что президент отдал ЦРУ приказ «принимать самые решительные и беспощадные действия со времени основания ЦРУ в 1947 году». «Они засучили рукава, – сказал чиновник. – Президент дал ЦРУ “зеленый свет” на любые необходимые действия. Операции, связанные с убийствами, были немыслимы до 11 сентября, а теперь они уже разрабатываются». Чейни же подчеркнул еще одно серьезное изменение. «Ситуация отличается от войны в Персидском заливе, – сказал он Вудворду, – тем, что может никогда не закончиться. По крайней мере на нашем веку»23.

Многое, немыслимое до 11 сентября, уже происходило. Первым и самым главным было то, что Белый дом начал беспрецедентную узурпацию власти, угрожавшую конституционному порядку в стране. Для достижения этой цели Буш воспользовался атмосферой страха и неуверенности, воцарившейся в стране после 11 сентября. В первые дни после теракта в США были арестованы или задержаны 1200 человек, большинство из них – мусульмане, выходцы с Ближнего Востока и Южной Азии. Еще 8 тысяч подвергли допросам. Сенатор от штата Висконсин Расс Файнголд потребовал прекратить подобную практику. «Настал черный день для гражданских свобод в Америке, – предупреждал он. – То, что я слышу от живущих в стране мусульман, арабов и других азиатов, показывает, что они, как никогда, боятся нашего правительства»24.

Буш смог протащить через конгресс Закон о патриотизме[151]. В сенате закон был поставлен на голосование без предварительного обсуждения в комитетах или дебатов на заседании. В столь кризисной атмосфере против осмелился проголосовать только Файнголд, который настаивал: «Важно, чтобы в нашей стране соблюдались гражданские свободы. В противном случае, боюсь, терроризм выиграет бой без единого выстрела». В палате представителей закон поддержали 337 депутатов, против высказались 7925. Буш подписал его 26 октября 2001 года. Закон расширял надзорные и следственные функции правительства. В 2002-м Буш наделил Агентство национальной безопасности (АНБ) полномочиями без ордера прослушивать телефоны – что является прямым нарушением всех процедур, установленных Законом о надзоре за внешней разведкой (ЗНВР), – а также проверять электронные письма американских граждан26.

Чтобы убедить американцев согласиться со столь вопиющим попранием гражданских свобод и права на частную жизнь, правительство третировало их постоянными объявлениями тревоги, повышением мер безопасности и введением пятиуровневой «цветовой» системы оповещения. Цвет означал ежедневный уровень террористической угрозы. Системой, несомненно, манипулировали Рамсфелд и министр юстиции Джон Эшкрофт. В результате после одного особенно возмутительного эпизода министр внутренней безопасности Том Ридж был вынужден подать в отставку27. Правительство начало также искать уязвимые точки, назвав 160 объектов потенциальными целями террористов. К концу 2003 года их число возросло до 1849. Еще через год их было уже 28 360. В 2005 году число таких объектов достигло ошеломляющей цифры – 78 тысяч, а в 2007-м и вовсе 300 тысяч. Они были даже в самом сердце страны. Невероятно, но больше всего таких объектов находилось в штате Индиана – 8951, почти в три раза больше, чем в Калифорнии. В национальную базу данных вошли детские зоопарки, пончиковые, киоски с попкорном, палатки с мороженым, а также место проведения парада на День мула в городке Колумбия (штат Теннесси)[152]28.

Буш четко дал понять, что это будет война нового типа: не против отдельного государства или идеологии, а против тактики – терроризма. Как отметил отставной дипломат Рональд Спирс, подобная формулировка была обдуманной и опасной. Выбор метафоры войны, писал он в 2004 году, «является неточным и вредоносным, поскольку подразумевает, что война не закончится никогда. Не будет ни победы, ни поражения… “Война с терроризмом” – это война без видимого конца, без стратегии выхода из нее, война, в которой враг определяется не его устремлениями, а применяемой им тактикой… Президент счел “войну” универсальным оправданием всех своих будущих целей… Это напоминает Большого брата из нестареющего романа Оруэлла “1984”»29.

Новым этот тип войны был еще и потому, что не требовал от большинства американцев никаких жертв. Сражения ложились на плечи наемной армии, которая комплектуется в основном выходцами из низших слоев общества. Расплачиваться за все придется будущим поколениям.

В начале Второй мировой Франклин Рузвельт предупреждал: «Война стоит денег… Она означает налоги и облигации, облигации и налоги. Она означает отказ от роскоши и других не жизненно важных предметов собственности»30. Буш думал иначе. Он снижал налоги на богачей и призывал американцев «совершать поездки по лучшим местам Америки… и наслаждаться жизнью так, как мы привыкли»31. Обозреватель New York Times Фрэнк Рич отметил его оторванность от жизни: «Никто не требует, чтобы мы платили за безопасность на транспорте или защиту от биотерроризма или чтобы мы сократили непомерное потребление бензина ради меньшей зависимости от нефти из Саудовской Аравии, второй важнейшей статьей экспорта которой является терроризм. Вместо этого нас призывают ходить по магазинам, кинотеатрам и Диснейлендам»32.

Буш призывал американский народ сделать трудный выбор: стиснув зубы, отправиться в «Дисней уорлд» или же, собрав волю в кулак, направиться в «Диснейленд». Афганским талибам он предоставил иной выбор: сдать главарей «Аль-Каиды» либо быть загнанными бомбардировками назад в каменный век, из которого большая часть Афганистана никогда и не выходила. «Загнать Афганистан бомбардировками обратно в каменный век, – написал Тамим Ансари, афганец, проживший в США 35 лет, бывший непримиримым противником бен Ладена и талибов. – Это уже сделано. Об этом позаботились Советы. Заставить афганцев страдать? Они и так страдают. Сровнять их дома с землей? Уже. Превратить школы в руины? Уже. Разрушить их инфраструктуру? Лишить их медикаментов и здравоохранения? Вы опоздали. Те или другие уже сделали все это до вас. Новые бомбы просто упадут в воронки, оставленные старыми. Смогут ли они хотя бы уничтожить Талибан? Вряд ли»33.

Критики военной кампании отмечали, что среди 19 воздушных угонщиков не было ни одного афганца. 15 были саудовцами, один ливанцем, один египтянином, двое – гражданами Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ). Они жили в Гамбурге, а готовились и учились летному делу в основном в Соединенных Штатах.

7 октября 2001 года, меньше чем через месяц после терактов, США и их союзники приступили к операции «Несокрушимая свобода». Лидеры талибов быстро поняли намек и стали добиваться переговоров. 15 октября министр иностранных дел Талибана Вакиль Ахмад Муттавакиль, которого посольство США в Исламабаде считало очень близким к лидеру талибов мулле Мухаммеду Омару, предложил выдать бен Ладена организации «Исламская конференция» для проведения судебного процесса. Имелись доказательства того, что Омар уже некоторое время пытался обуздать бен Ладена, в результате чего отношения между Афганистаном и «Аль-Каидой» ухудшились. За три предыдущих года представители США провели более 20 встреч с талибами для обсуждения выдачи бен Ладена в руки суда и пришли к выводу, что талибы тянут время. Милтон Берден, бывший начальник бюро ЦРУ, в 1980-е годы следивший за ведением подпольной войны в Афганистане с территории Пакистана, был с этим не согласен, обвиняя во всем глупое упрямство американцев. «Мы никогда не слушали, что они нам говорят, – сказал он Washington Post . – Мы не могли найти с ними общий язык. Нашим единственным требованием было выдать нам бен Ладена. Они отвечали: “Помогите нам в этом”». Чиновники Госдепартамента и посольства США встречались с главой службы безопасности Талибана Хамидом Расоли в конце августа 2001 года. «Не сомневаюсь, они хотели просто отделаться от него», – сказал Берден в октябре того же года. США никогда не предлагали талибам вариантов, которые позволили бы тем сохранить лицо34.

Рамсфелдовская высокотехнологичная война позволила резко сократить потери среди личного состава, но малочисленность американских сухопутных войск позволила бен Ладену, Омару и многим их сторонникам выскользнуть из окружения в Тора-Бора в 2001 году. Мирным афганцам повезло куда меньше: число жертв среди гражданского населения, по данным профессора Университета штата Нью-Гэмшир Марка Герольда, составило примерно 4000 – больше, чем погибло в ВТЦ и Пентагоне, вместе взятых35. Число погибших от голода и болезней в последующие месяцы, по всей вероятности, превзошло эту цифру в пять раз.

И хотя Буш быстро утратил интерес к Афганистану и сконцентрировал внимание на Ираке, война не прекращалась на протяжении всего периода его президентства. Власть Хамида Карзая опиралась на безжалостных военачальников и продажных чиновников, превративших Афганистан в главного мирового поставщика опиума36. К 2004 году афганские опиаты занимали более 87 % мирового рынка. В 2009 году в мировом индексе коррупции ниже Афганистана располагалась только Сомали37. По горло сытые коррупцией и измученные войной афганцы тосковали по талибам, которых раньше осуждали за репрессивную политику.

Хотя организаторы терактов 11 сентября легко ускользнули из рук, ЦРУ и военные захватили тысячи других как в Афганистане, так и за его пределами. Обращение с ними показывало, как далеко Буш и Чейни готовы зайти, прикрываясь именем Соединенных Штатов, страны, которая всегда считала гуманное отношение к пленным показателем своего морального превосходства. Буш объявил задержанных «членами бандитских формирований», а не военнопленными, чьи права нужно было бы уважать, и бросил их на американскую военную базу в Гуантанамо на Кубе или в тюрьмы – «черные точки» ЦРУ, где их можно было держать в течение неограниченного времени. Те, кому повезло меньше всего, подвергались еще худшим издевательствам в тюрьмах союзных США режимов, известных своей жестокостью, таких как правительства Хосни Мубарака в Египте и Башара Асада в Сирии. Буш отказывался проводить требуемые Женевской конвенцией полевые следственные действия для определения, является ли пленный мирным жителем или же военнослужащим. В результате многие афганские и иракские «охотники за головами» сдавали американцам никак не связанных с «Аль-Каидой» людей, желая получить за них награду. Невиновные не имели права на апелляцию. По рекомендации советника Белого дома по юридическим вопросам Альберто Гонсалеса Буш объявил, что Женевская конвенция об обращении с военнопленными, ратифицированная США в 1955 году, неприменима к тем, кого подозревают в членстве в Талибане или «Аль-Каиде»38. Среди тех, кого возмутил отказ Буша от выполнения Женевской конвенции, был и председатель КНШ генерал Ричард Майерс.

ЦРУ получило распоряжение применять 10 расширенных методов допроса, продукт полувековых исследований в области психологических пыток. Эти методы описаны в книге «КУБАРК[153]: Пособие по проведению допросов», подготовленной по заказу ЦРУ в 1963 году, и доведены до совершенства американскими союзниками в Азии и Латинской Америке в 1960–1980-е. Подобные пытки перестали применяться после окончания холодной войны, а формально были запрещены в 1994 году, когда США подписали Конвенцию ООН о запрещении пыток, но вновь стали использовать после 11 сентября, часто переходя за грань чисто психологических39.

Артур Шлезингер-младший сказал журналистке Джейн Майер, что он считает новую политику пыток «самым вопиющим, серьезным и радикальным вызовом верховенству права в американской истории»40. ЦРУ описывало процедуры в деталях. После ареста подозреваемому следовало завязать глаза и заткнуть уши. Если тот отказывался от дачи показаний, его нужно было раздеть догола, постоянно держать под воздействием яркого света и сильного шума до 79 децибел, не давать ему спать до 180 часов [7,5 суток ]. Когда пленник убеждался, что нет никакой надежды на побег, начинался допрос «всерьез». После того как надзиратели сковывали его по рукам и ногам, надевали ошейник и снимали с него капюшон, дознаватели могли давать ему пощечины, иногда по многу раз подряд, а пользуясь ошейником, бить головой об стену до 30 раз. Следующий уровень включал в себя кратковременное погружение пленника в воду, отказ в посещении туалета, насильственное надевание грязных подгузников, подвешивание к потолку и принуждение к долговременному нахождению в неудобных позах41. Международный комитет Красного Креста сообщал, что узникам в Гуантанамо говорили, что их захватили, чтобы «довести до грани смерти и вернуть обратно»42.

В особых случаях применялась пытка имитацией утопления, иногда многократно, и это несмотря на то, что США осудили японских военных дознавателей, применявших ее против американских пленных во время Второй мировой. Процесс был описан Малкольмом Нэнсом, специалистом по технике допроса, который служил инструктором в рамках программы армии США «Выживание, уклонение, сопротивление и побег» (ВУСП), нацеленной на подготовку американских солдат к тому, чтобы выдерживать допросы: «Если вас никогда не привязывали к доске, если вы не испытывали мучительного чувства того, как вода пересиливает рвотный рефлекс, не чувствовали, что ваш раскрытый рот непроизвольно позволяет воде литр за литром заполнять ваши легкие, – вы не поймете значения этих двух слов. Пытка утоплением – это контролируемое захлебывание, в американском случае происходящее под надзором врача, физиолога, дознавателя и бригады специально подготовленных надзирателей. И это не просто имитация – легкие действительно наполняются водой. Имитировать это невозможно. Жертвы действительно захлебываются. Насколько сильно – зависит от желаемых результатов (вопросов, которые жертве выкрикивают в лицо) и упрямства объекта пытки»43.