Крах разрядки: полуденная тьма 1 страница

Из Джимми Картера вышел замечательный экс-президент – возможно, лучший в истории США, как утверждал он сам. И хотя Джон Куинси Адамс, вернувшийся в конгресс ради того, чтобы начать непримиримую борьбу против рабства, мог бы с ним поспорить, Картер тоже чего-то стоил. В 1982 году он основал «Центр Картера», целью которого было распространение демократии, улучшение систем здравоохранения в странах с низким уровнем развития и амнистирование заключенных. Картер оказал помощь в возвращении к власти демократически избранного президента Гаити Жана Бертрана Аристида, а также выступил по кубинскому телевидению с призывом к США снять эмбарго на торговлю с Кубой, в то же время обратившись к Кастро с просьбой улучшить ситуацию с гражданскими правами в стране. В 1994 году он провел переговоры с Ким Ир Сеном, в результате чего было принято решение о значительном замедлении роста северокорейского ядерного арсенала. Выступая в роли наблюдателя на выборах по всему миру, Картер в 2004 году отверг требования венесуэльской оппозиции не признавать избрание на пост президента страны Уго Чавеса. Он призывал к здравомыслию стороны многолетнего арабо-израильского конфликта, вызвав своей критикой возмущение всех его участников, включая израильтян. Он осудил вторжение Джорджа Буша-младшего в Ирак и призвал к закрытию тюрьмы в Гуантанамо, назвав правительство Буша–Чейни худшим в истории1. Он выступал за отказ от ядерного оружия и был единственным американским президентом, посетившим Хиросиму. За свою принципиальную позицию в международных отношениях Картер в 2002 году получил Нобелевскую премию мира.

Однако, несмотря на все эти достижения, в бытность президентом Картер продемонстрировал некомпетентность, разочаровал своих сторонников, предал свои убеждения, и к концу срока его рейтинг упал до 34 %. Но не лицемерная кампания за права человека была наиболее мрачным наследием президентства Картера. Этим наследием было то, что именно Картер открыл ящик Пандоры, проложив путь к зачастую откровенно жестокой политике его преемника Рональда Рейгана, политике, которая вновь ввергла мир в пучину холодной войны и оставила за собой след из крови невинных жертв от Гватемалы до Афганистана, а оттуда обратно на Американский континент к Всемирному торговому центру. Перед нами встает вопрос: как это произошло? Стала ли тому причиной деятельность в эпоху Картера тех же сил, которые привели к краху правительства других президентов-демократов, включая Вильсона, Трумэна, Джонсона, Билла Клинтона и Барака Обаму?

Отставка Никсона в августе 1974 года и вывод американских войск из Вьетнама открыли дорогу к исправлению ошибок и переоценке как внутренней, так и внешней политики, которая завела страну в тупик. Но такая работа над ошибками редко имела место, и уж точно не при дружелюбном и благонамеренном, но чрезвычайно ограниченном Джеральде Форде, который, по словам Линдона Джонсона, не мог одновременно идти и жевать жвачку. С самого начала Форд стал действовать крайне неумело.

Первым делом он объявил, что Киссинджер останется на посту как госсекретаря, так и советника по национальной безопасности. Киссинджер понимал, что США столкнулись с серьезными экономическими и политическими трудностями. После 70 лет товарного изобилия в 1971 году страна столкнулась с товарным дефицитом. И он нарастал. Ближневосточные страны – экспортеры нефти, объединившиеся в ОПЕК, решили наказать США, Западную Европу и Японию за поддержку Израиля в арабо-израильском конфликте. Через год цены на нефть взлетели в четыре раза. США, в 1950-е годы полностью обеспечивавшие себя нефтью ее добычей внутри страны, теперь импортировали более трети необходимых объемов, оказавшись, таким образом, уязвимыми к давлению подобного рода. По мере роста богатства и влияния стран Ближнего Востока некоторые союзники США стали вести в отношении арабов более дружественную политику, которую Киссинджер назвал «мерзкой»2. Вместе с другими представителями высшего руководства США Киссинджер собирался дать Ближнему Востоку совсем иной ответ, включая даже возможность военного вторжения в Саудовскую Аравию.

Вверху: Джеральд Форд приносит президентскую присягу после отставки Никсона в августе 1974 года. Внизу: Форд с Генри Киссинджером. С самого начала Форд стал действовать крайне неумело. Он оставил Киссинджера на постах как госсекретаря, так и советника по национальной безопасности.

Действительно ли США хотели новой войны? Страна еще не оправилась от унизительного поражения во Вьетнаме, который Киссинджер однажды назвал «четверосортным государством»3. Неудивительно, что он видел будущее американской империи в довольно мрачном свете. Впоследствии, будучи уже в составе правительства Форда, он сказал журналисту New York Times Джеймсу Рестону: «Как историк, вы должны знать, что любая существовавшая цивилизация рано или поздно терпела крах. История – это рассказ о провалившихся планах, несбывшихся чаяниях и надеждах, которые либо не оправдались, либо обернулись чем-то совершенно иным. Поэтому, как историк, вы должны жить с чувством неотвратимости трагедии»4.

Северный Вьетнам начал свое победное наступление в марте 1975 года. Юг не смог оказать серьезного сопротивления. Без американских солдат, которые сражались бы за нее на поле боя и поддерживали ее решимость, южновьетнамская армия попросту развалилась. Один из офицеров назвал отступление «беспрецедентным бегством, которое войдет в анналы истории». Из-за повального дезертирства большую часть страны охватил хаос. Солдаты убивали офицеров, друг друга и мирных жителей. Министр обороны Джеймс Шлессинджер сказал Форду, что поражения можно избежать только применением тактического ядерного оружия. Форд преодолел этот соблазн. Журналист Джонатан Шелл счел это фиаско проявлением «истинной природы войны». Он писал о Южном Вьетнаме: «Это было общество без внутреннего единства, которое держалось лишь на чужих штыках, чужих деньгах и чужой политической воле. Лишившись этой поддержки, оно осталось один на один со своим врагом, и мираж испарился»5.

Под давлением США Нгуен Ван Тхиеу 21 апреля ушел в отставку. 30 апреля генерал Зыонг Ван Минь сдался северовьетнамскому полковнику Буй Тину. Сдаваясь, Минь произнес: «С самого утра я ждал возможности передать вам власть». – «Вы не можете передать то, чего у вас нет», – ответил ему Тин6. Вид южновьетнамских солдат, пробивавшихся к самолетам, и американских морпехов, бивших прикладами отчаявшихся вьетнамцев, которые пытались забраться на последние американские вертолеты, улетавшие с крыши посольства США, на многие десятилетия отпечатается в памяти американцев. За три года до этого на мирной конференции в Париже Никсон подписал тайный договор, обещавший Вьетнаму от 4,25 до 4,75 миллиарда долларов послевоенной помощи «без каких бы то ни было политических условий». Никсон и госсекретарь Уильям Роджерс отрицали существование такого протокола. «Мы не подписывали никаких договоров о восстановлении», – настаивал Роджерс7. Форд расценил победу Северного Вьетнама как нарушение Ханоем парижских договоренностей и заблокировал обещанную помощь. Он также объявил эмбарго всему Индокитаю, блокировал вьетнамские активы на территории США и наложил вето на членство Вьетнама в ООН.

Вьетнамцы, и так настрадавшиеся за время американского вторжения, остались один на один с необходимостью отстраивать свою опустошенную войной страну. Война унесла жизни почти 4 миллионов их сограждан. Земля была изрыта воронками бомб и снарядов. Большая часть прекрасных лесов исчезла. В 2009 году треть территории шести центральных провинций Вьетнама все еще была усеяна фугасными минами и неразорвавшимися бомбами. Совместными усилиями вьетнамского правительства, Фонда американских ветеранов Вьетнама и просто бывших американских солдат, сражавшихся на этой войне, как это было в случае Чака Серси в провинции Куангчи, было очищено более 1,2 тысячи гектаров. Но остается еще более 6,5 миллиона гектаров. Помимо чудовищного количества жертв самой войны, еще 42 тысячи вьетнамцев, среди которых было немало детей, погибли от взрывов боеприпасов уже в мирные годы. Для американских ветеранов эта война тоже не прошла бесследно8. По некоторым данным, число ветеранов, покончивших жизнь самоубийством, заметно больше, чем 58 тысяч погибших.

Генри Киссинджер говорит по телефону из кабинета заместителя советника по национальной безопасности Брента Скаукрофта в дни падения Южного Вьетнама. К началу правления администрации Форда он видел будущее американской империи в довольно мрачном свете. Он сказал журналисту New York Times Джеймсу Рестону: «Как историк, вы должны знать, что любая существовавшая цивилизация рано или поздно терпела крах. История – это рассказ о провалившихся планах, несбывшихся чаяниях и надеждах, которые либо не оправдались, либо обернулись чем-то совершенно иным. Поэтому, как историк, вы должны жить с чувством неотвратимости трагедии».

Вместо того чтобы помочь американцам извлечь урок из этого отвратительного эпизода истории США, Форд призвал их «вновь обрести чувство гордости, существовавшее до Вьетнама»9. Америка не смогла понять, что ей не следует поддерживать продажных диктаторов, стремящихся во что бы то ни стало заглушить крики несчастных, взывающих к справедливости. И за это ей не раз придется заплатить высокую цену в последующие годы.

Северный Вьетнам начал победное наступление в марте 1975 года. Без поддержки американских солдат южновьетнамская армия попросту развалилась. Вид южновьетнамских солдат, пробивавшихся к самолетам, и американских морпехов, бивших прикладами отчаявшихся вьетнамцев, которые пытались забраться на последние американские вертолеты, улетавшие с крыши посольства США, на многие десятилетия отпечатается в памяти американцев.

Не сумев смириться с поражением во Вьетнаме, США начали культивировать антикоммунистических союзников в Юго-Восточной Азии. В начале декабря Форд и Киссинджер нанесли визит правому диктатору Индонезии генералу Сухарто. В день их отъезда войска Сухарто вторглись в Восточный Тимор, только что получивший независимость от Португалии. Сухарто сказал, что ожидает от своих гостей «понимания возможной необходимости быстрых и решительных действий» в целях свержения левого правительства Восточного Тимора. «Мы все понимаем и не станем давить на вас по этому вопросу», – заверил его Форд. Киссинджер попросил Сухарто отложить вторжение до их с Фордом возвращения в США, а также провести его быстро. Вторжение оказалось кровавым, а оккупация – длительной. По разным оценкам, количество жертв, в число которых входили и умершие от голода и болезней, составляет от 100 тысяч до 200 тысяч человек (возможно, и эта цифра занижена). 300 тысяч человек, больше половины населения страны, были вывезены в лагеря, охранявшиеся индонезийскими солдатами. США предоставляли Индонезии военную помощь до 1999 года. А Восточный Тимор получил полную независимость лишь в 2002-м10.

Вслед за отставкой Никсона консерваторы решили провести чистку в рядах аналитиков ЦРУ, избавившись от тех, кто не верил в то, что СССР планирует захватить мир. Во главе с начальником разведки ВВС генерал-майором Джорджем Киганом они убедили директора ЦРУ Джорджа Буша-старшего дать группе «ястребов»-антисоветчиков доступ к наиболее секретным данным разведки, чтобы они смогли оспорить выводы ЦРУ в отношении Советского Союза. В глазах аналитиков ЦРУ Киган уже дискредитировал себя сказочными докладами об энергетическом оружии, способном дать СССР огромное преимущество над США. Получив опровержение от экспертов армии и разведки, Киган после выхода на пенсию начал продвигать свои нелепые теории в массы. В мае 1977 года он убедил редакцию журнала Aviation Week & Space Technology напечатать статью следующего содержания: «СССР достиг прорыва в прикладной физике высоких энергий. Вскоре он сможет создать лучевое оружие, которое сможет нейтрализовать все американские баллистические ракеты. Это будет шах и мат американской стратегической доктрине… Гонка энергетических вооружений – реальность»11. Несмотря на то что подобного оружия у СССР не существовало, США с 1978 года начали разрабатывать свою программу космических лазеров под эгидой Агентства по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам (ДАПРА). Итогом стала широко разрекламированная Стратегическая оборонная инициатива (СОИ), в рамках которой были попусту растрачены огромные средства. Киган также безосновательно утверждал, что Советы разрабатывают масштабную систему гражданской обороны, которая позволила бы защитить в случае ядерной войны большую часть населения. Говард Стурц, чьей задачей было наблюдать за проведением Национального разведывательного оценивания по Советскому Союзу, объяснил, почему он и другие представители ЦРУ возражали против подобных исследований: «Большинство из нас возражали потому, что считали их идеологической и политической эскападой, а не серьезным исследованием. И мы все знаем, кому это выгодно»12.

Гарвардский специалист по истории России Ричард Пайпс, польский эмигрант, питавший патологическую ненависть к СССР, был поставлен во главе команды «B». Пайпс быстро пригласил Пола Нитце и Пола Вулфовица. По словам Анны Кан, работавшей в эпоху Картера в Агентстве по контролю над вооружениями, ненависть членов команды «B» к Советскому Союзу «была просто истерической»13. Они использовали любую возможность для того, чтобы переоценить военные расходы и производственные мощности СССР, заявляя, что уже к началу 1984 года Советы будут иметь около 500 бомбардировщиков Ту-22М – вдвое больше, чем на самом деле. Они всячески пытались доказать злонамеренность Советов, обвиняя их в желании использовать разрядку в качестве уловки, лишь бы установить мировую гегемонию. Они отвергали все оценки ЦРУ, в которых говорилось, что советский ядерный потенциал в первую очередь является оборонительным, созданным для сдерживания и нанесения ответного удара, а не нападения.

Пайпс жаловался, что оценки ЦРУ «призваны способствовать разрядке путем взваливания ее основного груза на плечи США». Он объяснял это тем, что «аналитики ЦРУ… разделяют взгляды научного сообщества с его склонностью к философскому позитивизму, культурному агностицизму и политическому либерализму». Действия СССР, утверждал Пайпс, «вызывают более чем обоснованные предположения, что советское руководство… считает ядерное оружие тем военным потенциалом, правильное применение которого… обещает победу»14.

В докладах Пайпса говорилось, что Советы ушли далеко вперед во всех стратегически важных отраслях. ЦРУ назвало это «полным вздором». «Если вы почитаете прогнозы команды “B” о перспективных системах вооружений, вы не найдете там ни слова правды», – подытожила Кан15.

5 ноября члены команды «B» провели дебаты по СССР с аналитиками ЦРУ, большинство которых были молоды и неопытны. Один из них вспоминал: «Они нас просто уделали. Съели на ужин». «Это выглядело примерно как футбольный матч между школьной командой и “Редскинз”». ЦРУ потерпело фиаско, Пайпс торжествовал. Он назвал дебаты спором «кучки юных аналитиков, среди которых не все закончили даже среднюю школу» с «высшими правительственными чиновниками, генералитетом и университетскими профессорами». Пайпс заявлял, что, когда «поборник» команды «A», молодой аналитик Тед Черри, начал критиковать выводы команды «B», Нитце «нанес ему контрудар вопросом, который ввел его в ступор». «Нам было даже неудобно смотреть на то, как он сел на свое место и бесконечно долго продолжал сидеть с открытым ртом, не в силах вымолвить ни звука»16.

Хотя и Джордж Буш, и его преемник Стэнсфилд Тернер согласились с Киссинджером относительно несостоятельности выводов команды «B», Буш все же согласился ввести сделанную командой паникерскую оценку советских возможностей и намерений в доклад разведки.

Это злосчастное вмешательство в дела ЦРУ достигло еще более опасных масштабов в сентябре 1978 года, когда бывший высокопоставленный сотрудник ЦРУ Джон Пейсли исчез во время рыбалки в Чесапикском заливе. Пейсли, бывший заместитель начальника отдела стратегических исследований ЦРУ, был экспертом по ядерной и другим военным программам СССР. В его обязанности, в частности, входила подача запросов на запуск спутников-шпионов. Его задачей также были контакты ЦРУ с командой «B». Сын Пейсли заявлял, что отец организовал утечку в СМИ информации о существовании команды «B»17.

Неделю спустя на дне залива был найден сильно разложившийся труп, который полиция Мэриленда опознала как труп Пейсли. Смерть наступила в результате выстрела в голову. Полиция быстро назвала это самоубийством. Но это было поистине странное самоубийство. На теле были два 10-килограммовых водолазных пояса. Рост погибшего на 10 сантиметров меньше, чем у Пейсли, у которого он составлял 5 футов 11 дюймов [метр восемьдесят ]. По словам писателя Николаса Томпсона, «если это было тело Пейсли и он сам решил уйти из жизни, то он выбрал довольно странный способ самоубийства. Пейсли был правшой, но то, как был надет на него груз, а также то, что выстрел был произведен в левый висок, показывает, что все это делал левша»18.

Помимо полиции штата Мэриленд, расследование вели ФБР, ЦРУ и сенатский комитет по разведке. Тем временем ЦРУ придумывало объяснения гибели Пейса, одно неправдоподобнее другого. ЦРУ называло Пейсли, уволившегося вроде бы в 1974 году, «временным консультантом, чей доступ к секретной информации был чрезвычайно ограничен». Бывший высокопоставленный член президентского совета по внешней разведке назвал эти заявления «шокирующими». «Нет никаких сомнений, что к моменту своей смерти Пейсли имел доступ к совершенно секретной разведывательной информации», – сообщил он газете Baltimore Sun , которая три месяца вела свое собственное расследование.

Другой бывший член президентского совета по разведке, работавший в Белом доме, заявил: «Именно Пейсли составлял список будущих членов команды “B”. Именно ему поручили покопаться в прошлом этих парней и представить нам отчет. Затем, после сбора команды, он занимался планированием их брифингов. Он был архитектором всего этого процесса». Baltimore Sun написала, что перед смертью Пейсли составлял «ретроспективный анализ» деятельности команды «B» для служебного пользования ЦРУ. Среди найденных в лодке бумаг были и заметки Пейсли по истории проекта. Он также имел документы по советским расходам на оборону и боеготовности их вооруженных сил 19.

Ходили и более мрачные слухи. Некоторые сотрудники ЦРУ говорили репортерам, что Пейсли, по их мнению, убит агентами КГБ. Другие же считали, что он, наоборот, был «кротом» КГБ, которого устранило ЦРУ20. Жена самого Пейсли вообще заявила, что тело не принадлежит ее пропавшему мужу, и наняла адвоката и частного детектива. «Мне кажется, что произошло что-то ужасное», – сказала она, обвинив ЦРУ во лжи в отношении произошедшего с ее супругом. Две ведущие страховые компании изначально отказали миссис Пейсли в выплатах из-за сомнений в истинности факта смерти. Сенатский комитет по разведке после длительного расследования засекретил свой доклад. Смерть Джона Пейсли так навсегда и осталась тайной21.

Тем временем противники разрядки мутили воду по всем фронтам. В марте 1976 года Нитце, Джеймс Шлессинджер и бывший заместитель госсекретаря Юджин Ростоу создали то, что в ноябре станет Комитетом по современным угрозам (КСУ). Комитет под таким названием однажды уже создавался. Это было в 1950 году для одобрения директивы СНБ-68, подготовленной тем же Нитце. В состав комитета вошли три члена команды «B»: Нитце, Пайпс и Уильям Ван Клив. Вначале среди сторонников комитета были наследник династии Меллонов Ричард Меллон Скайфе и будущий директор ЦРУ Уильям Кейси. Членами комитета были редактор журнала Commentary Норман Подгорец, Ричард Перл, Дин Раск и Рональд Рейган. В первом заявлении КСУ содержалось предупреждение, что СССР стремится к господству на мировой арене путем «невиданного наращивания вооружений» и что под видом контроля над вооружениями он готовится к ядерной войне 22.

Усилия команды «B» по подрыву влияния разведки и повороту страны вправо поддерживались вновь созданными фондами и «мозговыми трестами», частично финансировавшимися семействами Скайфе, Курс, а также Уильямом Саймоном, президентом Фонда Джона М. Олина. Их щедростью также пользовались фонд «Хэритидж», Американский институт предпринимательства, «Юридический фонд Вашингтона», «Институт справедливости», Институт им. Гувера, «Дом свободы» и «Центр этики и публичной политики». Их поддерживал также ряд правых СМИ, включая журналы National Interst / Public Interest , Commentary и American Spectator .

Буйствовавшие правые не были нужны довольно умеренному Джеральду Форду. Поэтому они стремились привести в Белый дом настоящего правого радикала вроде Рональда Рейгана. Форд вместе с главой своего аппарата Дональдом Рамсфелдом попытался ослабить критику деятельности правительства. В октябре 1975 года они провели полномасштабную чистку рядов кабинета, ставшую известной как «хеллоуинская резня». Рамсфелд занял кресло Шлессинджера, став новым министром обороны. Генерал Брент Скаукрофт сменил Киссинджера на посту советника по национальной безопасности. Дж. Буш заменил Колби в ЦРУ. Заместитель Рамсфелда Дик Чейни возглавил аппарат Белого дома. Вице-президента Нельсона Рокфеллера попросили с должности в 1976 году. Разъяренный Киссинджер написал прошение об отставке и с поста госсекретаря, которое, впрочем, так и не отправил. Многие видели в происшедшей чистке рядов руку Рамсфелда. Никсон назвал Рамсфелда «маленьким жестоким ублюдком»23. Киссинджер позже говорил, что Рамсфелд был самым безжалостным человеком, которого он встречал в своей жизни.

Надеясь смягчить критику с правого фланга, Форд и глава его аппарата Дональд Рамсфелд провели в октябре 1975 года полномасштабную чистку кабинета, ставшую известной как «хеллоуинская резня». Помимо других изменений, Рамсфелд занял кресло министра обороны. Многие считали, что за этой чисткой рядов стоял Рамсфелд, которого Никсон назвал «маленьким жестоким ублюдком». Заняв свой пост в Пентагоне, Рамсфелд стал предупреждать о том, что Советы вскоре могут обойти США в военной мощи, и заявлял, что разрядка не в американских интересах.

Забыв о своих некогда умеренных взглядах, Рамсфелд повернул резко вправо. Он стал непоколебимым сторонником команды «B» и противником киссинджеровской политики разрядки. В начале 1976 года он помог заблокировать новый договор ОСВ-2. «Основное сопротивление исходило от министра обороны Дональда Рамсфелда и КНШ, и я признаю, что у них на руках были все козыри», – писал позднее Форд24. Рамсфелд начал предупреждать о том, что Советы вскоре могут обойти США в военной мощи, и заявлял, что разрядка не в американских интересах. Форд понял его намек и в марте 1976 года заявил: «Нам следует забыть слово “разрядка”»25.

Однако для возрождающегося правого крыла партии даже такая капитуляция была недостаточной. Рональд Рейган обрушился с жесточайшей критикой на «умеренную» политику Никсона, Форда и Киссинджера, которую он считал ослаблявшей США в борьбе с коммунистами – их смертельным врагом. В конце марта он обвинил Киссинджера в том, что тот произнес фразу: «Время США прошло. Теперь настало время СССР… Моя задача, как госсекретаря, – выторговать наиболее выгодные условия существования в качестве второго сильнейшего государства мира»26. Само собой, Киссинджер отрицал, что он когда-либо произносил подобные слова27.

Форду удалось отразить атаку республиканских неоконсерваторов, но на выборах он с небольшим отрывом проиграл бывшему губернатору штата Джорджия Джимми Картеру, миллионеру и владельцу арахисовой фермы, долгое время работавшему учителем в воскресной школе своего родного городка Плейнс в Джорджии. Баптист Картер создал себе имидж популиста-бунтаря, пытаясь привлечь на свою сторону чернокожих, фермеров и недовольную молодежь. Будучи скорее агропромышленником Нового Юга, чем фермером, он, по мнению историка Лео Рибуффо, склонялся к идеям прогрессистов начала века, подчеркивавших важность научной эффективности и общественной морали, а не реформаторов «Нового курса» или «Великого общества», продвигавших идею социального государства28. Картер обещал восстановить веру в правительство и исцелить раны, нанесенные расколом, произошедшим в результате Уотергейтского скандала, вьетнамской войны и многих лет дискриминации по признакам возраста, пола и расы.

Мало смысливший во внешней политике Картер черпал свои знания из встреч трехсторонней комиссии – организации, основанной в 1972 году председателем совета директоров банка Chase Manhattan Bank Дэвидом Рокфеллером, также возглавлявшим влиятельный Совет по международным отношениям (СМО). Рокфеллер, как и многие его друзья во власти, был обеспокоен последними событиями. США не только потерпели сокрушительное поражение во Вьетнаме, но и столкнулись с кризисом, серьезно дестабилизировавшим экономику. Многие считали действия Никсона опасными. Отменив золотой стандарт и введя контроль над зарплатой и ценами, а также пошлины на импорт, Никсон подорвал основы либерального интернационализма, безраздельно властвовавшего с 1945 года. После того как к мерам Никсона добавились попытки конгресса ограничить импорт и наказать транснациональные корпорации, размещающие производственные мощности за рубежом, некоторые члены СМО стали опасаться возрождения экономического национализма и даже начала международной торговой войны29.

Слева: Картер выходит из здания церкви во время избирательной кампании в Джэксонвилле (штат Флорида). Справа: сторонники Картера с символом его избирательной кампании на съезде Демократической партии в Нью-Йорке. Миллионер и владелец арахисовой фермы, долгое время работавший учителем в воскресной школе своего родного городка Плейнс в Джорджии, Картер с небольшим отрывом победил на выборах Форда. Создав себе имидж популиста-бунтаря и пытаясь привлечь на свою сторону чернокожих, фермеров и недовольную молодежь, Картер пообещал восстановить веру в правительство и исцелить раны, нанесенные расколом, произошедшим в результате Уотергейтского скандала, вьетнамской войны и многих лет дискриминации по признакам возраста, пола и расы.

Попытки СМО найти новый инструмент для наведения порядка в мировой экономике оказались безуспешными. Рокфеллер уцепился за подход, предложенный профессором Колумбийского университета Збигневом Бжезинским. В книге «Между двух эпох», вышедшей в 1970 году, Бжезинский призвал «сообщество развитых наций»: Западную Европу, США и Японию – взять на себя руководство мировым порядком30. Два отдыхавших в Сил-Харборе ньюйоркца разработали план создания организации, которая способствовала бы установлению такого порядка.

В июне 1972 года на ежегодной встрече не афиширующей себя Бильдербергской группы, проходившей в отеле «Бильдерберг» в голландском городке Остербек, Рокфеллер предложил создать организацию, которая установила бы порядок в капиталистических странах, усилив связи между лидерами трех континентов. Бжезинский – член как Бильдербергской группы, так и СМО – с энтузиазмом поддержал предложение. В следующем месяце 17 членов группы собрались на рабочую встречу в нью-йоркском особняке Рокфеллера. В начале своего существования группа включала 60 членов на трех континентах. Ее офисы имелись в Нью-Йорке, Париже и Токио. Большинство ее членов отвергали рефлекторный антикоммунизм КСУ, надеясь вместо этого заманить СССР в систему мировой экономической взаимозависимости, свободной торговли и неконтролируемого движения капиталов. Экономические и политические проблемы стран третьего мира должны были решаться вне повестки дня холодной войны31.

Бжезинский стал исполнительным директором североамериканского подразделения группы. Сын польского дипломата и, вероятно, наиболее закоренелый антикоммунист среди ее основателей, Бжезинский настоял на членстве Картера в группе 32. Он и Рокфеллер считали Картера набирающим силу, хотя все еще не слишком известным губернатором-южанином, который стремился больше узнать об окружающем мире. Самоуверенный и честолюбивый Картер уже обсуждал со своими советниками возможность участия в президентской гонке. Однако ему еще нужно было показать себя на международной арене. Когда в декабре 1973 года он появился в телешоу «За что я выступаю?», ни один из участников, в число которых входили Эрлин Фрэнсис, Джин Шалит и Супи Сейлс, не смог ответить на вопрос, чем он зарабатывает на жизнь. Возможно, на Бжезинского произвело впечатление то, что на демократических праймериз в 1972 году Картер сумел обойти сенатора Генри Джексона, антикоммуниста-«ястреба» и фаворита неоконсерваторов.

Бжезинский и Рокфеллер увидели в Картере нечто такое, что убедило их в выгодности взращивания его в качестве политика, и они поддержали его с самого начала. Заместитель главы избирательного штаба Картера Питер Борн однажды сказал: «И Дэвид, и Збиг считали Картера идеальной основой для создания политика»33. Во время кампании Бжезинский был советником Картера по внешней политике, а также его личным спичрайтером. Картер включил в состав правительства 26 членов трехсторонней комиссии: вице-президента Уолтера Мондейла, госсекретаря Сайруса Вэнса, министра обороны Гарольда Брауна, министра финансов Михаэля Блюменталя, главу Федеральной резервной системы Пола Уокера и др. Главу ЦРУ Буша Картер заменил другим членом трехсторонней комиссии – Стэнсфилдом Тернером. Второстепенные посты тоже заняли члены комиссии: Уоррен Кристофер, Энтони Лейк и Ричард Холбрук. Наиболее показательным было назначение Бжезинского на пост советника по национальной безопасности. Киссинджеру, также входившему в состав трехсторонней комиссии, никаких постов в правительстве предложено не было.