Электронная библиотека научной литературы по гуманитарным 57 страница

Правда, и тогда, когда еще дело не дошло до войны в полном смысле слова, но есть необходимость прибегнуть к насильственному способу осуществления права, то есть прибегнуть к войне в несобственном смысле, мы видим, что пользуются теми же формулами. Агесилай некогда говорил Фарнабазу, подданному персидского царя: "Мы, Фарнабаз, будучи друзьями царя, поступали по отношению к его владениям по-дружески, а теперь, ставши его неприятелями, поступаем вместе с тем по -неприятельски. Оттого, так как и ты хочешь быть в числе сторонников царя, то мы и в твоем лице наносим ему ущерб по праву" (Плутарх, жизнеописание Агесилая; Ксенофонт, "Греческая история", кн. IV).

Примеры задержания людей

III. 1. Сюда же относится одна из форм насильственного осуществления права, которую афиняне называли "захватом заложников". Об этом закон аттический постановлял: "Если кто-нибудь погибнет насильственной смертью, то за того близким и родственникам пусть будет предоставлено право захвата людей; следует, однако же, захватывать только трех человек, не более". Как .видно, долгом государства, которое обязано карать своих подданных, причинивших вред другим, является наложение ограничения на какие-нибудь невещественные права подданных, например, стеснение свободы выбирать себе местопребывание или поступать по усмотрению, так что они попадают как бы в состояние рабства, пока государство не выполнит того, что оно обязано исполнить, то есть пока не накажет виновного. Ибо хотя египтяне, как нам известно от Диодора Сицилийского, оспаривали возможность налагать ограничения на тело или свободу взамен долга, однако тут нет ничего противного природе; и обычаи не только у греков, но и у других народов усвоили обратное.

2. Современник Демосфена Аристократ внес предложение об издании постановления, согласно которому если кто-нибудь убьет Харидема, то убийцу следует извлечь откуда бы то ни было, а если кто-нибудь этому воспротивится, то будет считаться в числе государственных врагов. Демосфен весьма порицал это предложение: во-первых, за то, что Аристократ не провел различия между справедливым и несправедливым убийством, так как возможно так или иначе и законное убийство; во-вторых, за то, что тот не потребовал предварительного судебного производства; наконец, за то, что Аристократ предпочел привлечь к ответственности не тех, среди кого произойдет убийство, но тех, кто согласится дать приют убийце. Вот слова Демосфена: "В случае если те, у кого произошло убийство, не удовлетворят требований права и не выдадут виновных, действующий закон разрешает захватить из их числа троих человек. Но Аристократ оставляет их безнаказанными и даже не упоминает о них. А что касается тех, кто дает приют беглецу, - я так изложу сущность дела, что они согласно праву всех народов, если только им угодно, могут принять бежавшего, но их он [Аристократ] объявляет врагами, если они не выдадут молящего об убежище".

Четвертый упрек состоит в том, что Аристократ немедленно же доводит дело до настоящей -войны, тогда как закон довольствуется захватом заложников.

3. Из приведенных соображений Демосфена первое, второе и четвертое не лишены оснований. Что же касается трети его, то, если только не ограничивать его одним фактом случайного убийства или убийства в целях самозащиты, оно скорее приводится в виде ораторского приема и ради убедительности а не вытекает из самого дела и права. Ибо правило права народов о предоставлении убежища просящему такового и о защите его, как мы выше сказали, имеет отношение только к тем кого преследует судьба, а не к тем. кто совершит преступление (см. выше, кн. II, гл. XXI, VII [V]).

4. В других отношениях закон одинаков для тех, у кого совершено преступление, и тех, кто отказывается наказать или выдать виновного. Оттого или самый закон, на который ссылается Демосфен, получил указанное мной толкование, согласно обычаю, или же он был сформулирован более точно, дабы избегнуть подобных тонкостей. Одной из указанных альтернатив не станет отрицать тот, кто послушает по этому поводу следующие слова Юлия Поллукса: "Задержание людей имеется всякий раз, когда требующий выдачи убийц, бежавших к кому-нибудь, не получит удовлетворения. Ибо существует право захватить троих человек у тех, кто отказывает в выдаче" (кн. VIII, гл. 6). Не иначе сказано у Гарпократиона: "Право задержания людей есть право похитить нескольких из какого-нибудь города. Ибо против того государства, которое скрывает убийцу и не предает его наказанию, прибегают к захвату заложников".

5. Подобно этому в целях получения обратно гражданина, захваченного явно незаконно, применяется задержание граждан того государства, которое совершит такое беззаконие. Так, в Карфагене некоторые лица воспрепятствовали захвату тирянина Аристона, приведя следующее основание: "То же будет сделано для карфагенян в Тире и прочих торговых городах, куда они ездят в огромном количестве".

И имуществ

IV. Другой вид насильственного осуществления права есть "арест имущества", или "взятие залога между различными народами"5. Новейшие юристы называют это правом репрессалий (Бальд, "Заключения". III, 58; Бартол, "О репрессалиях", вопр. 5, отв. к 3, 9), саксонцы и англичане - "Withernam"; французы, у которых это производится королем, - "Lettres de marque". Подобный способ применяется, по словам юристов, в случаях отказа в праве.

Это имеет место после отказа в праве; а также когда возможно предполагать такой отказ; тут же показано, что решение по делу не сообщает и не отнимает, собственно говоря, приобретенного права

V. 1. Надо полагать, что такой способ применяется не только в том случае, если судебное решение не может быть получено в надлежащее время против преступника или должника, но и тогда, когда в самом бесспорном деле (ибо в спорном деле существует презумпция в пользу тех, кто назначен судьями общественной властью) последует решение суда явно вопреки праву; ибо власть судьи по отношению к иностранцам не имеет той силы, какая принадлежит ему по отношению к подданным. Даже между подданными судебное решение не погашает действительного долга. "Настоящий должник, даже будучи освобожден судом от обязательства по иску, тем не менее продолжает оставаться по естественному праву должником6, - говорит юрист Павел (L. lullan. D. de cond. Indeb.). "И когда в результате неправого решения суда вещью, не принадлежащей должнику, завладеет кредитор, который унесет ее с собой как должную ему, разве он не обязан возвратить ее должнику по уплате долга? Юрист Сцевола полагал, что вещь следует возвратить" (L. Rescrlptum, I. D. de distra. pipign.). Здесь важно, что подданные не могут ни помешать силой осуществлению даже незаконного судебного решения, ни осуществить свое право вопреки такому решению вследствие власти суда над ними; иностранцам же принадлежит право принуждения но пользоваться им не дозволено, пока они могут достигнуть того же в порядке правосудия (Иннокентий и Панормитан, на с plerique de Immu. Eccl.; Coto, кн. Ill, вопр. IV, ст. 5; Яков де Каниб, Анхарано, Доминик, Франциск, на с. 1, de Inlurlls in 6; фульгозий и Салицет, на Auth. С. de act. et obi.; Яков де Бельвизио, на Auth. Ut поп fiant pignora: Сильвестр, на слово "репрессалии"; Бартол, "О репрессалиях"; Ги Пап, вопр. ХХХП: Гайлий, "О залоге", гл. I, 5; Витториа, "О праве войны", 41; Коваррувиас, на с. peccatum, p. II, 9).

2. В силу подобного основания подданные7 или движимое имущество подданных того, кто не осуществляет правосудия, могут быть захвачены, что хотя и не введено правом природы, тем не менее установлено в разных местах обычаем. Древнейший пример этого приведен у Гомера в "Илиаде", где о Несторе рассказывается, что он захватил "в порядке репрессалии"8 у элейцев овец и крупный рогатый скот за похищенных лошадей у его отца. Слово "респрессалии" по толкованию Евстафия означает "то, что берется взамен какой-нибудь иной вещи, то есть уносится или похищается взамен похищенных вещей". Далее повествуется, как призываются указом к осуществлению своего права все те, кому что-нибудь должны алейцы.

Чтобы никто не лишек был законно присвоенной вещи.

Другой пример встречается в римской истории (Ливии, кн. II), когда корабли римлян задержал в Кумах Аристодем, наследник Тарквиниев, взамен имущества последних. Об удержании им рабов, вьючного скота и денег сказано у Дионисия Галикарнасского (кн. VII). И у Аристотеля во второй книге "О хозяйстве" упомянуто о постановлении карфагенян относительно захвата кораблей иностранцев, "если кто-нибудь имеет право захвата", - как сказано там.

Жизнь не составляет предмета обязательства

VI. Возможно у некоторых народов существовал обычай, согласно которому в таких обстоятельствах невинные подданные отвечали своей жизнью, поскольку эти народы полагали, что каждый человек вправе располагать своей жизнью и соответствующее право может быть перенесено на государство. Подобное предположение, однако, совершенно неприемлемо и, как мы сказали в другом месте, не согласно с наиболее здравым богословским учением. Тем не менее возможно не преднамеренное, но случайное убийство тех, кто попытается воспрепятствовать силою осуществлению права. Если же покушение предупреждено, то, как мы уже показали ранее, по закону человеколюбия следует прекратить судебное преследование. По этому закону, в особенности же среди христиан, должна более цениться человеческая жизнь, нежели наше имущество, как сказано выше (кн. I [II], гл. I, XII, XIII).

Различение в рассматриваемой области того, что относится к внутригосударственному праву и что - к праву народов

VII. 1. Впрочем, в этом вопросе, не менее чем в других. нужно опасаться возможного смешения того, что относится собственно к праву народов, и того, что устанавливается внутригосударственным правом или договорами народов.

2. Согласно праву народов все подданные правителя совершившего правонарушение, подлежат правилу о репрессалиях, а именно - те, подданство которых основано на постоянной причине, то есть природные подданные, а также поселенцы, но не те, которые имеют местопребывание проездом или же кратковременно (Децио, "Заключения", 352; Бальд, на L. Ill, de off. ass.). Репрессалии введены в оборот по примеру обложения, которое применяется в целях уплаты государственных долгов и от которого освобождены лица, лишь временно подчиняющиеся местным законам. Среди подданных, однако, в силу права народов изъемлются из репрессалий послы, отправленные не к нашим врагам, и их имущества.

3. По внутригосударственному же праву обычно исключается личность женщин и детей, а также имущества тех, кто занимается научной деятельностью или приезжает на ярмарки. По праву народов право задержания людей принадлежит отдельным лицам, как в Афинах. Согласно же внутригосударственному праву во многих странах это право обыкновенно испрашивается у верховной власти, в других - у суда.

По праву народов собственность на взятые имущества приобретается фактически в размере долга и издержек, так что остаток подлежит возврату9. По внутригосударственному праву обычно подлежат вызову те, имущество которых нужно распродать властью государства или присудить его тем, кому причитается.

Но потребовать сообщения этих и прочих подробностей следует у лиц, которые излагают внутригосударственное право, в частности, у Бартола, написавшего трактат о репрессалиях.

4. Здесь я добавлю еще следующее, поскольку это относится к смягчению самого по себе довольно сурового права. Те, кто неуплатой или невозвращением должного по суду дает основание для репрессалий, по самому естественному и божественному праву обязаны возместить убытки другим, кто по этой причине их потерпел10 (Эгидий Регий, "О сверхъестественных действиях", спор XIII, спорн. вопр. 7, 117).

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ II

1 Смотри выше. ки. II, гл. XXI, XIX. Добавь С. In literls de raptorlbus. С. tua de usurls.

2 Смотри "Сицилийские законы" (кн. I).

3 С. Unico de Inluriis In sexto: "3ахват в виде залога, что обычно называется репрессалиями". Правильнее написать, как в некоторых книгах, - "репренсалии", то есть захват взамен. Это слово точно соответствует саксонскому слову "Withernam", но получило иное применение.

4 Благоразумнейший муж Николай Дамасский отличает войны от таких захватов, доказывая, что Ироду, которому не следовало нападать войной на арабов, надлежало, однако же, воспользоваться залогом в обеспечение того, что ему причиталось в силу договора. Так говорит и Иосиф Флавий в "Иудейских древностях" (кн. VI), где встречаются следующие слова: "Сообщив о пятистах талантах, составлявших долг Ироду, и о предоставленном обеспечении, состоявшем в том, что, когда миновал предусмотренный заранее срок. он мог взять в залог всю землю арабов, он заявил, что такой поход не будет уже походом, но справедливым осуществлением долга".

5 Об этом же говорят Демосфен в речи "О венце" и Аристотель но второй книге "О хозяйстве".

6 Сюда же относится то, что имеется у Гайлия в трактате "О государственном мире" (кн. II, гл. VIII. 7) и v Васкеса в "Спорных вопросах" (кн. IV, гл. X, 41).

7 Смотри пример у Аммиана Марцеллнна (кн. XVII), у которого сообщается, что Юлиан задержал некоторых из франков до тех пор, пока пленные не были освобождены в силу заключенного договора. Добавь то, что имеется у Льва Африканского о горе Бени-Гвалид (кн. III).

8 В этом смысле можно найти соответствующие греческие слова "В извлечениях о посольствах" у Полибия (XXXVIII), где сообщается об ахеянах. воевавших против бэотян; и у Диодора Сицилийского в "Пейрезианских извлечениях" (CXXIII). В другом месте такие слова упоминаются в связи с войной, о чем мы скажем вскоре. в главе III, VII. потому что ведь это весьма родственные понятия.

9 Такого рода правом воспользовались венецианцы, захватив генуэзские корабли в Галате, о чем упоминает Григора (кн. IX): "И не уничтожили ничего из грузов захваченных ими кораблей; груз составляли пшеница и ячмень, к тому же - соленья из рыбы. которая водится в Копаидском и Мэотидском озерах, а также в Танаисе; это они сохранили тщательно, не убавив ничего, пока не возвратили в неприкосновенности взятое в обеспечение долга".

10 Плутарх в жизнеописании Кимона сообщает о сирийцах: "Большинство не соглашалось вносить деньги, но требовало, чтобы те, кто имел или похитил чужие вещи, возместили убытки".

Глава III

О войне справедливой, или торжественной, согласно праву народов; тут же об объявлении войны

I. Война торжественная по праву народов ведется между различными народами.

II. Отличие народа, хотя бы поступающего незаконно, от морских и прочих разбойников.

III. Иногда здесь происходит превращение.

IV. Для природы торжественной войны требуется, чтобы зачинщиком ее был обладатель верховной власти; как следует понимать это.

V. Требуется также объявление войны.

VI. Что в объявлении войны соответствует праву природы и что свойственно праву народов; разъясняется путем различений.

VII. Одни объявления войны бывают условные, другие же - безусловные.

VIII. О том, что в объявлениях войны относится к внутригосударственному праву, не относясь к праву народов.

IX. Объявленная кому-нибудь война одновременно объявлена также его подданным и союзникам, поскольку они действуют заодно с ним.

X. Но не постольку, поскольку они рассматриваются сами по себе: что поясняется примерами.

XI. Причина того. почему требуется объявление войны для наступления некоторых последствий.

XII. Такого рода последствия не сопровождают прочие войны.

XIII. Возможно ли начать ведение войны одновременно с объявлением войны?

XIV. Следует ли объявлять войну тому, кто нарушит права посольства?

Война торжественная по праву народов ведется между различными народами.

I. 1. Мы выше начали говорить о том1, что у почтенных авторов война зачастую называется справедливой не в связи с причиной, по которой она возникает, ни даже в силу величия совершенных подвигов, но ввиду некоторых особых правовых последствий. А какова подобного рода война, лучше всего можно понять из определения неприятелей у римских юристов. "Неприятелями являются те, кто нам или кому мы публично объявили войну, прочие же - разбойники и грабители". - говорит Помпоний (L. Hostes de verb. sign.). He иначе рассуждает Ульпиан: "Неприятели - это те, кому римский народ объявит публично войну или кто сам объявит воину римскому народу: прочие же называются разбойническими 'или грабительскими шайками. И оттого тот. кто захвачен разбойниками. не есть раб разбойников2; и для того нет надобности в послевоенном восстановлении мирного состояния (постлиминии). Взятый же в плен неприятелем, например германцами или парфянами. становится рабом неприятеля, и ему возвращается прежнее .состояние с восстановлением мирных отношений" (L, Hoetee D. de captivis). И юрист Павел пишет: "Захваченные морскими или иными разбойниками остаются свободными"3 (L Postliminium. 2. D. de capt.). Сюда же относится следующее место из Ульпиана: "При внутригосударственных раздорах государство, хотя оно нередко и страдает от них, тем не менее нe клонится к гибели; те, кто расходится на ту и другую партии, не становятся неприятелями, между которыми возникают права на пленных и на восстановление довоенного состояния, и оттого захваченным, проданным и затем отпущенным на волю лицам признано излишним взывать к милосердию государя с просьбой о возвращении свободы, которой они не лишились, так как не находились ни в каком плену" (L. Si quis ingenuam. I, eod, tit.).

2. Необходимо только заметить, что под римским народом, приведенным в виде примера, следует понимать всякого, кто в государстве располагает верховной властью. "Тот есть неприятель, - по словам Цицерона, - кому подвластно государство, правительственный совет, казна, на чьей стороне согласие и единодушие граждан и кто, если дело дойдет до того, полномочен выбирать между войной и миром" ("Филиппики", IV).

Отличие народа, хотя бы поступающего незаконно, от морских и прочих разбойников

II. 1. С другой стороны, ни государство, ни городская община не перестают быть таковыми, если даже и совершат что-нибудь незаконное, хотя бы в целом; но шайка морских или иных разбойников не становится еще государством, если даже ненароком они во взаимных отношениях станут соблюдать некоторого рода справедливость, без которой не может существовать ни одно сообщество. Ибо разбойники объединяются ради преступления4; члены же государства, хотя иногда и не свободны от правонарушений, тем не менее объединились ради пользования правом и соблюдают правосудие в сношениях с иностранцами, если и не во всем следуя праву природы, которое, как мы указали в другом месте, у многих народов отчасти изгладилось из памяти, то, по крайней мере, поступая согласно договорам, заключенным с некоторыми из государств, или согласно существующим обычаям.

Греки в то время, когда считали дозволенным производить грабежи на море, воздерживались от убийств и ночных грабежей, от похищения быков у земледельцев, как замечает схолиаст на Фукидида (кн. I). Страбон (кн. XI) упоминает и о других народах, живущих тоже грабежом, которые, возвращаясь с моря домой, предлагали собственникам награбленного, если им угодно, выкупить добычу по приличной цене5. К подобным народам относится также следующий отрывок из песни XIV "Одиссеи" Гомера:

Сами алчут добычи, кто берега посещает

Чуждые; если волей богов им найдется добыча,

Нагрузив корабли, домой паруса обращают,

Гнева богов страшась, навлекшего многие беды.

2. Важнейшее значение в вопросах морали имеет существенный характер вещи. Как правильно сказано у Цицерона в книге пятой трактата "О границах добра и зла", "вещь в целом получает свое наименование от того, что составляет ее наибольшие и пространнейшие части". Этому соответствует следующее место у Галена: "Название ведется от того, что преобладает в смешении". Он же часто обозначает соответствующие вещи "носящими название по преобладающему составу".

Слишком резко сказано тем же Цицероном в книге третьей "О государстве", что когда царь несправедлив, когда несправедливы знатные или сам народ, то государство не только порочно, но там его нет. Исправляя это изречение, Августин ("О граде божием", кн. XIX, гл. 24) говорит: "Как бы то ни было, я не скажу, что нет самого народа или что его форма не есть государство, пока пребывает в любом количестве собрание разумных людей ради дел, к которым они стремятся объединенное единодушным общением". Тело хилое все же есть тело; и государство, хотя и тяжко больное, есть все же государство, пока существуют законы, существуют судьи и прочие необходимые вещи, дабы там иностранцы могли добиться того, что им следует по праву, не менее, чем частные лица взаимно между собой.

Еще правильнее говорит Дион Хризостом ("Борисфенские речи" и "О законе"), по мнению которого закон (в особенности тот, который заключается в праве народов) в государстве то же, что ум а человеческом теле; ибо по удалении закона государство более не существует6. И Аристид в речи, в которой он убеждает родосцев в необходимости согласия, доказывает, что даже при тирании могут действовать многие хорошие законы. Аристотель в главе девятой книги пятой "Политики" заявляет, что если кто-нибудь станет слишком напрягать силы немногих или меньшинства, или целого народа, то сначала государство извращается, а затем и прекращает свое бытие.

Поясним это примерами.

3. Лица, захваченные в план разбойниками, не становятся законной собственностью захватчиков, как мы слышали об этом выше от Ульпиана. По его же словам, напротив, пленники германцев лишаются свободы. А между тем у германцев разбой, совершившийся вне пределов государств, "не считался позором", как сообщает Цезарь (кн. VI). О венедах Тацит пишет:

"Леса и горы, простирающиеся между певцинами и фенниями, кишат разбойничьими шайками" ("Об обычаях германцев"). Он же в другом месте сообщает, что знаменитое германское племя каттов совершало разбойничьи набеги ("Летопись", кн. XII). По Тациту, гараманты. представляющие собой племя, изобилующее разбойничьими гнездами, все же составляют племя ("История", кн. IV).

Иллирийцы без различия имели привычку разбойничать на море, и. однако же, победа над ними сопровождалась триумфом. А Помпей не удостоился триумфа за победу над морскими разбойниками (Аппиан, "Война с иллирийцами"). Столь значительна разница между народом, хотя бы и преступным, и теми, которые, не образуя народа, объединились для совершения преступлений.

Иногда здесь происходит превращение

III. Могут, впрочем, произойти превращения не только в отношении отдельных лиц, как Иефта, Арсак, Вириат из разбойничьих атаманов стали законными вождями регулярных войск, но также в отношении сообществ, так что разбойники. изменив образ жизни, образуют государства7. Августин о разбойничьем промысле говорил: "Если это зло возрастает значительно путем притока погибших людей, то оно господствует над целыми областями, образует свои станицы, занимает города, принимает наименование царства" ("О граде божием", кн. IV, гл. 4).

Для природы торжественной воины требуется, чтобы зачинщиком ее был обладатель верховной власти; как следует понимать это

IV. О том, кому принадлежит верховная власть, мы сказали выше. Отсюда может стать понятно, что и те, кто лишь участвует в верховной власти, могут вести справедливую войну; тем более ее могут вести те, кто не является подданным, не связан неравноправным союзным договором8. Так, например, между римлянами и их союзниками - вольсками, латинянами, испанцами и пунийцами, хотя последние и имели меньшие права по договору, как нам известно из истории, соблюдались все формальности справедливой войны (Каэтан, на II, II, вопр. 40, ст. 1).

Требуется также объявление войны

V. Но для справедливой войны в указанном смысле недостаточно, чтобы она велась между верховной властью с обеих сторон; необходимо еще, как мы слышали, государственное постановление о войне и даже такое постановление, чтобы соответствующее объявление было сделано одной стороной для другой9. Оттого у Энния говорится о предварительно объявленных сражениях. Цицерон в книге первой трактата "Об обязанностях" пишет: "Справедливый порядок ведения войны был весьма торжественно предписан у римского народа правом фециалов. Отсюда следует заключить, что война может быть справедливой лишь тогда, когда она ведется для возвращения того, что принадлежит ее объявителю, или по предварительном объявлении и предупреждении". Более кратко сказано древним автором у Исидора: "Справедлива та война, которая ведется по объявлении, для возврата принадлежащего или ради отпора врагам". Так, у Тита Ливия в определении справедливой войны сказано, что она ведется открыто и по постановлению государства (кн. I). Рассказав о том, как акарнаняне опустошили поля Аттики, Ливии добавляет: "Сначала были причины раздражения в сердцах, а затем возникла настоящая война путем объявления ее указами государственной власти добровольно и публично" (Ливии, кн. XXXI).

Что в объявлении войны соответствует праву пpupoды и что свойственно праву народов; разъясняется путем различений

VI. 1. Исходя из смысла приведенных и других мест об объявлении войны, можно заключить о необходимости тщательно различать здесь то, что требуется по естественному праву, и то, что требуется не природой, а только правилами чести; то, что требуется правом народов для возникновения последствий, свойственных этому праву, и то, что, сверх того, проистекает из особых постановлений некоторых отдельных народов.

По естественному праву, когда приходится отразить нападение или наказать того, кто виновен в преступлении, не нужно никакого объявления войны. Это самое говорит у Фукидида (кн. I)10 эфор Стенелаид: "Не стоит рассуждать и затевать судебные споры, когда нам нанесена обида не на словах". И Латин у Дионисия Галикарнасского (кн. I) утверждает, что "пострадавший вправе отразить нападение врага". А Элиан, заимствуя мысль у Платона, говорит, что объявление войны. предпринятой для отражения нападения, происходит согласно природе, без участия глашатая. Оттого Дион Хризостом в обращении к никомидиянам отмечает: "Большинство войн начинаются без объявления".

Не по иной причине Тит Ливии ставил в упрек Мениппу, военачальнику Антиоха, умерщвление нескольких римлян, предпринятое несмотря на то, что война еще не была объявлена и не было слышно об обнаженных мечах и кровопролитии. Тем самым Ливии свидетельствует, что наличие одного из этих двух фактов могло послужить достаточным оправданием подобного поступка. Еще более очевидно, что нет надобности в объявлении войны. согласно естественному праву, если собственник намерен наложить руку на свое имущество.

2. Всякий раз, когда взамен одной вещи производится захват другой или в уплату долга берется вещь, особенно если кто-нибудь вознамерится захватить имущество подданных должника, требуется предупреждение о том, что иначе невозможно добиться принадлежащего нам имущества или причитающегося нам долга. Такого рода норма не первична, а вторична и производна, как мы выяснили в другом месте. Так, нападению на носителя верховной власти вследствие неуплаты долга или совершения преступления его подданным необходимо должно предшествовать требование расследования вины, в силу которого должно последовать признание причинения убытка или же совершения преступления самим сувереном, в соответствии с тем, что изложено нами выше.

3. Но даже если право естественное не предписывает предъявления такого требования, то достойно и похвально предъявление его11, например, чтобы избежать оскорблений или добиться искупления .преступления путем раскаяния и удовлетворения потерпевшего, согласно сказанному нами о различных способах предотвращения войны12. Сюда относится также следующее:

К мерам крайним сразу да не прибегнет никто.

Касается этого и заповедь, преподанная евреям богом13, не завоевывать города, не предложив сначала мирного разрешения спора (Второзаконие, XX, 11). Поскольку она дана непосредственно указанному народу, то напрасно некоторые смешивают ее с правом народов. Ибо такого рода предложение не есть предложение мира, но подчинено условию подданства и данничества. Когда Кир вступил на территорию Армении, прежде чем начать военные действия, он отправил к царю посольство с требованием уплаты дани и предоставления в силу договора солдат, "полагая, что такой образ действий человечнее, нежели вторжение войска без предупреждения", как сказано в "Истории" (кн. II) Ксенофонта. Однако по праву народов во всех столкновениях для возникновения особых последствий требуется объявление войны - не взаимное, а одностороннее.