Электронная библиотека научной литературы по гуманитарным 2 страница

2. Без сомнения, заблуждаются те иудеи (и среди них Трифон в споре с Юстином), которые полагают, что и другие народы, если хотят спастись, должны принять ярмо еврейского закона. На самом деле закон не связывает тех, кому он не дан. Закон сам гласит о том, кому он дан: "Слушай, Израиль"26, и во множестве мест ветхого завета говорится о заключенном с иудеями союзе, самый же народ Израилев называется избранным народом божиим, истинность чего свидетельствует Маймонид, ссылаясь также на одно место из Второзакония (XXXIII, 4).

3. Мало того, среди самих евреев всегда проживали некоторые чужестранцы "благочестивые и имеющие страх божий", как, например, некая сирофиникиянка (евангелие от Матфея, XV, 22) или некий центурион Корнилий (Деяния св. ап., X, 2), или, наконец, "некоторые из благочестивых эллинов" (Деяния св. ап., XVIII, 4), по-еврейски - "благочестивых из числа язычников", о чем можно прочесть в Талмуде, в разделе о царе27. Состоящие в законе называются в книгах Левит "сыном чужеземца" (XXII, 25) и "необрезанным чужеземцем" (XXV, 47), где халдейский толкователь [парафраст] добавляет к этому месту название "необрезанный поселенец". Эти люди, по словам самих еврейских учителей, должны были соблюдать законы, данные Адаму и Ною, воздерживаться от идолопоклонства, от пролития крови и от многого другого, о чем будет упомянуто в своем месте, но они не были обязаны соблюдать в той же мере собственно израильские законы. Тогда как Израилю не полагалось вкушать мяса животных, погибших своей смертью, чужестранцам, живущим среди них, это не было воспрещено (Второзаконие, XIV, 21). Лишь в некоторых законах евреев особо предусмотрено непосредственное распространение их на чужестранных поселенцев в той же мере, как и на коренное еврейское население.

4. Чужестранцам, пришедшим из других земель и не подчинявшимся еврейским установлениям, было, однакоже, дозволено поклоняться богу в иерусалимском храме и приносить ему жертвы в особом месте29, отдельно от израильтян; (кн. I Царств, Вульгата, III Царств, VIII, 41; кн. II Маккавейская, III, 35: евангелие от Иоанна, XII, 20; Деяния св. aп., VIII, 27). Ни Елисей, обращаясь к сирийцу Нахману30, ни Иона, обращаясь к ниневиянам, ни Даниил - к Навуходоносору, ни пророки, обращаясь в посланиях к жителям Тира, моавитянам и египтянам, никогда не указывают им на необходимость принять закон Моисеев.

5. Сказанное о законе моисеевом в целом относится, в частности, к обрезанию, которое составляло как бы приуготовление к закону. Важно лишь то, что закону Моисееву были подчинены лишь израильтяне, закону же обрезания - все потомство Авраама; оттого о том, что иудеи принудили идумеев произвести обрезание, можно прочесть в истории евреев и у греческих историков. Поэтому те народы, которые наряду с Израилем соблюдали обрезание (о многих из них упоминают Геродот, Страбон, Филон, Юстин, Ориген, Климент Александрийский, Епифаний, Иероним)31, по всей вероятности, произошли от потомков Измаила, Исава или Кефуры32.

6. Впрочем, к другим народам относится следующее место из послания апостола Павла к римлянам (II, 14): "Ибо когда язычники, не имеющие закона, по своей природе33 (то есть следуя нравам, ведущим свое происхождение из древности, если только кто-нибудь не предпочтет слова "по природе" отнести к предшествующему, дабы противопоставить язычников иудеям, которым закон преподавался с самого рождения) законное делают, то, не имея закона, они - сами себе закон; они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие друг друга". И еще следующие слова там же (26): "Итак, если необрезанный соблюдает постановления закона, то его необрезание не вменится ли ему в обрезание?". Правильно, следовательно, в истории Иосифа Флавия ("Иудейские древности", кн. XX, гл. 2). Анания поучал Изата Адиабейца (Эзата, как его называет Тацит), что праведно служить богу и пользоваться его благоволением может и необрезанный34. И если чужестранцы обрезаны и в силу того подчинились закону (как разъясняет Павел в посланиях к галатам, V, 3), они сделали это отчасти затем, чтобы получить права гражданства, ибо прозелиты (т.е. новопринятые, по-еврейски - покровительствуемые правосудием) пользовались всеми правами наравне с израильтянами35 (кн. Чисел, XV, 15); отчасти же и с той целью, чтобы удостоиться благ, обещанных не всему человеческому роду36, но исключительно только еврейскому народу. Тем не менее я не могу отрицать того, что в последующие века у некоторых утвердилось ложное мнение, будто бы вне иудейского закона нет спасения.

7. Из всех приведенных нами свидетельств следует, что на нас никоим образом не распространяется еврейский закон в той части, в какой он является законом в собственном смысле. Ибо обязанность подчинения, кроме права естественного, имеет источником волю законодателя. И нельзя найти никаких указаний на божественное повеление, чтобы этот закон соблюдали другие, кроме израильтян. Что же касается нас, то не имеется никакой нужды в доказательствах отмены закона, ибо не могло быть отмены его в отношении тех, кто никогда не был ему подчинен. С израильтян же была снята обязанность соблюдения их обрядов тотчас же по возвещении евангельского закона, что было совершенно ясно открыто главе апостолов (Деяния св. ап., X, 15); в отношении же прочего закон был отменен с прекращением существования народа израильского как такового после разрушения и опустошения Иерусалима без надежды на восстановление.

8. Мы же, чужеродцы, не для того уверовали в пришествие Христа, чтобы только освободиться от закона Моисея; но тогда как прежде мы могли иметь лишь весьма смутную надежду на благость божию, ныне в силу формального обещания мы укрепляемся в надежде на объединение в одну общую церковь с сынами еврейских патриархов после отмены их закона, который отделял их от нас как бы некоторой преградой (см. посл. ап. Павла к ефесеям, II, 14).

Какие доводы могут извлечь христиане из древнееврейского права и каким образом это возможно?

XVII. 1. Так как, следовательно, мы показали, что закон, данный через посредство Моисея, не может уже возложить на нас прямых обязанностей, то посмотрим, не может ли он иметь какое-нибудь применение как в вопросах права войны, так и в иных подобного рода вопросах. Знать это важно во многих отношениях.

2. Во-первых, несомненно, что предписания еврейского закона не противоречат праву естественному. Ведь так как естественное право, как сказано выше, вечно и незыблемо, то бог, которому чужда неправда, не мог предписать чего-либо, противного этому праву. К тому же закон Моисея называется совершенным и верным (псалом XIX, Вульгата, XVIII, 8), а в глазах апостола Павла он свят, справедлив и добр (поcл. к римлянам, VII, 12).

Здесь я веду речь о велениях закона, так как о дозволениях следует поговорить подробнее. Ведь дозволение, предоставляемое законом (ибо сюда не относится чисто фактическая возможность, означающая отсутствие препятствия), может быть или полное, то есть дающее право на какое-нибудь дозволенное действие, или же неполное, то есть сообщающее действию лишь безнаказанность среди людей и право требовать от других не чинить препятствия дозволенному действию.

Как из дозволения первого рода, так и из любого предписания следует, что постановление закона не противоречит естественному праву, с дозволением второго рода дело обстоит иначе37.

Но редко приходится допускать последнее, а так как слова, содержащие дозволение, обычно ведь бывают двусмысленны, то вопрос о том, к какому роду относится то или иное дозволение, следует предпочтительно толковать согласно праву естественному, а не заключать от способа дозволения к праву естественному.

3. К сделанному замечанию довольно близко по смыслу другое. Дело в том, что верховные правительства христианских народов могут издавать законы в таком же смысле, как и законы, изданные через Моисея, кроме таких, которые по существу относятся ко времени, когда ожидалось пришествие Христа и когда еще не было возвещено евангелие, а также поскольку Христос сам не установил чего-либо противоположного по роду или виду. За исключением трех приведенных оснований, невозможно придумать причины, почему то, что некогда было установлено Моисеем, теперь могло бы оказаться недозволенным.

4. Третье соображение может быть следующего рода. Что-либо, относящееся к тем добродетелям, соблюдение которых требует Христос от своих учеников, могло быть предписано уже законом Моисеевым, а потому и теперь, если не в еще большей мере, должно соблюдаться христианами38. Основанием для такого соображения служит то обстоятельство, что добродетели, предписываемые христианам, как то: смирение, терпение, благотворительность, требуются ныне в большей мере39, нежели по постановлению еврейского закона, и совершенно понятно почему, так как и обещания небесных наград в евангелии сделаны гораздо яснее. Оттого ветхий завет по сравнению с евангелием оказывается менее совершенным и небезупречным (посл. ап. Павла к евреям, VII, 19; VIII, 7), ибо цель закона, как сказано, есть Христос (посл. к римлянам, X, 5), закон есть приуготовление к пришествию Христа (посл. к галатам, III, 25). Равным образом, постановление ветхого завета о соблюдении субботы и другое о десятине40 налагают и на христиан обязанность не менее одной седьмой части своего времени посвящать богослужению и не менее одной десятой части своих доходов обращать на содержание тех, кто занят совершением священнодействий или посвящает себя выполнению сходных благочестивых обязанностей.

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ I

1 Филон, "Об особых законах": "Неприятелями считаются не только те, кто сражается на море или на суше, но такими должны считаться также те, кто подводит военные машины к портам или к стенам города, даже если они еще не начинают сражения" (II). Сервий в комментарии "На "Энеиду" (кн. I) по поводу следующего стиха:

В войне и бою непревзойден,

говорит: "Война предполагает составление военного плана; бой же состоит в самом действии". Также в комментарии на книгу VIII "Война включает как время, необходимое для приготовления к какому-нибудь неизбежному сражению, так и время самого сражения. Сражением же называется самое столкновение вовремя войны".

2 Тот же Сенека (письмо XLVIII) пишет: "Следует усердно и благоговейно блюсти то общество, которое нас всех соединяет со всеми и научает тому, что есть на самом деле некое право, общее человеческому роду". О том же можно прочесть у Златоуста в слове "На послание I к коринфянам" (XI, 1).

3 Подобно тому как грамматики различают конструкцию, заключающую согласование, и конструкцию, заключающую подчинение.

4 О такого рода общении см. у Филона, толкование на текст ветхого завета. Нечто подходящее высказал также Плутарх в жизнеописании Нумы.

5 Оттого римские юристы весьма удачно называют свободу способностью.

6 Схолиаст [комментатор] Горация пишет, что слово "право" употребляется вместо "права собственности".

7 Филон замечает по этому поводу: "Серебро, золото и другие драгоценности, бережно хранимые подданными, принадлежат не столько их владельцам, сколько правителям". Плиний в "Панегирике" пишет: "Тот, кому принадлежит имущество всех подданных, имеет столько же, сколько и все подданные". И несколько далее: "Разве Цезарь видит что-нибудь, что не принадлежит ему?". См. также Иоанн Солсберийский, "Поликратикус" (кн. V, гл. 1).

8 Цицерон, "Об обязанностях" (кн. I): "Если сопоставить и сравнить, кому люди обязаны оказывать наибольшие услуги, вывод может быть такой: во-первых, отечеству и родителям, благодеяниям которых мы обязаны в наибольшей мере; затем непосредственно следуют дети и вся семья, которые взирают на нас и не могут иметь прибежища помимо нас; далее следуют родственники, с которыми мы находимся в добром согласии и с которыми в большинстве случаев мы делим общее достояние. Оттого-то доставление перечисленным лицам средств существования составляет нашу главную обязанность, имеющую преимущество перед всеми прочими. Что же касается жизни и сожительства, добрых советов, разговоров, уговоров, утешений, а иногда и порицаний - все это в основном свойственно дружбе". Ср. с тем, что следует ниже, в кн. II, гл. VII, IX и Х настоящего сочинения. Сенека в трактате "О благодеяниях" (кн. IV, гл. II), где речь идет о завещаниях: "Мы ищем достойнейших, кому бы передать наше имущество". Сюда же относится сказанное у Августина в труде "О христианском учении" (кн. I, гл. гл. XXVIII и XXIX).

9 Кассиодор называет ее сравнением состояния. Вспомним удачное сражение этой, так называемой распределительной справедливости у Гомера:

Лучшему он уделял, что получше, похуже - плохому.

10 См. у того же Ксенофонта, "Воспитание Кира" (кн. II). Ту же цель преследует закон Моисея: "И бедному не потворствуй в тяжбе его" (Исход, XXIII, 15). По словам Филона, "следует дело решать, невзирая на лица".

11 В этом смысле сказано у Горация:

Страх побуждает права изобресть, чтобы избегнуть насилья.

И в другом месте:

Все права попирает. На что схолиаст замечает: "Да будет нарушителем законов".

12 Примером может служить закон Селевка, которым налагалась кара на того, кто вопреки воспрещению врача станет пить вино.

13 Так у Моисея Маймонида в трактате "Руководитель сомневающихся" (кн. III, гл. XXVI).

14 Филон в трактате "О свободе каждого добродетельного" пишет: "Непогрешимый закон есть здравый разум, бессмертный, не исходящий ни от того, ни от иного смертного, начертанный не на бездушной бумаге или бездушных колоннах, но нетленной, бессмертной природой начертанный в бессмертном разуме". Тетуллиан в "Венце воина" пишет: "Итак, ты ищешь закона боясия, тогда как общий закон начертан на естественных таблицах очам всего мира". Марк Аврелий Антонин (кн. II): "Цель живых существ, одаренных разумом, - oследовать закону и норме древнейшей гражданской общины и государства". Сюда же относится место из трактата Цицерона "О государстве" (кн. III), приведенное Лактанцием (VI, 8). Превосходно об этом говорит Златоуст в слове "О статуях" (XII и XIII). Не следует также обходить молчанием сказанное у Фомы Аквинского (Secunda Secun-dae, LVII, 2) и Дунса Скота (III, разд. 37).

15 Император Юлиан: "Второй же после познания и почитания бога закон есть сама святая и божественная природа, повелевающая всегда и всюду воздерживаться от чужого добра и не позволяющая посягать на него ни словом, ни делом, ни тайным помышлением". А Цицерон в трактате "Об обязанностях" (кн. III) приводит место из Хризиппа: "Ни для кого не преступно стремиться в жизни к тому, что может служить ему на пользу; похищать же имущество другого есть правонарушение".

16 Ювенал в сатире XV пишет:

Мы отличны от стада

Бессловесных животных: наделены мы достойным

Познающим умом и способны постичь неземное,

Также в искусствах мудреных способны весьма

упражняться Мы наделенные смыслом, небес божественным даром.

Звери его лишены, к земле обращенные взором;

Их наделил искони создатель единого мира

Смертной душон, нас - духом, внушившим взаимное чувство:

Ждать друг от друга услуг и оказывать их обоюдно,

Объединяться рассеянным порознь в народы...

Златоуст в толковании "На послание к римлянам" пишет:

"Никогда не следует отклоняться от правил справедливости и несправедливости, даже если дело идет о животных, лишенных души я чувства".

17 Примером может служить история Хама (кн. Бытия. X, 22), где за нарушением следует наказание.

18 Златоуст в слове "О статуях" (XIII) говорит: "Мы предрасположены природой сочувственно негодовать вместе с теми, кто потерпит оскорбление; оттого мы враждебны нарушителям справедливости, даже если сами и не подвергнемся обиде". Схолиаст на сатиру Горация (I, III): "Чувство и душа негодуют одним образом, услышав о совершившемся убийстве человека, другим, - услышав о похищении имущества"

19 Плиний (кн. VIII, гл. V) приписывает слонам некое чутье справедливости. Он же (кн. X) сообщает об ехидне, которая сама убила своего детеныша за то, что тот погубил сына ее хозяина.

20 По этому поводу Сенека ("О гневе", кн. V, гл. 3) высказывает мысль, что диким зверям не свойственен гнев, но что вместо того мм свойственны слепые порывы: "Бессловесные животные чужды человеческих страстей, но им свойственны лишь сходные побуждения". По словам Оригена ("Против Цельса"), животным не свойственен порок, но некоторое подобие порочности; по словам перипатетиков, приведенным у Порфирия ("О воздержании от мяса животных"): "Лев как бы гневается".

21 Аристотель в "Этике Никомаха" (кн. X, II) пишет: "В чем согласны все, то, по-нашему, так и есть, а кто вздумал бы поколебать такую уверенность, тот не в состоянии привести ничего более вероятного". Севека: "Среди всеобщего разногласия в человеческих суждениях все единодушно согласятся с. тобой в том, что людям за их благодеяния следует воздавать благодарность". Каинтилиан: "Согласное мнение ученых я назову обычным оборотом речи, житейским обычаем я назову согласное мнение добрых людей". Иосиф Флавий в "Иудейских древностях" (кн. XVI) пишет: "Нет такого народа, который в целом соблюдал бы одни и те же обычаи; часто почти каждый город весьма отличается своими обычаями. Самое же право в равной мере годится всем людям, потому что оно полезно как варварам, таи и грекам; действующие же у нас законы в особенности следуют началам справедливости, так что, соблюдая их в точности, мы становимся благосклонны и дружелюбны по отношению ко всем людям. Вот все, чего мы вправе ожидать от законов. И прочие народы не должны отвращаться и чуждаться нас по причине отличия их установлений от наших законов, но главным образом иметь в виду, насколько последние согласованы с добродетелью и честностью. Ибо они необходимы всем народам и одни только сами по себе достаточны для безопасности человеческого общежития". Тертуллиан в "Наставлениях против еретиков" пишет: "То, что одинаково признается многими, есть не ошибка, но предание".

22 Юстин в "Диалоге с Трифоном"; "За исключением тех, кто одержим злыми духами или под влиянием дурного воспитания, извращенных установлений и несправедливых законов утратил естественные понятия". Филон в книге "О свободе каждого добродетельного":

"Недаром, стало быть, может показаться странной полная слепота тех, кто не видит даже очевидных свойств вещей". Златоуст в слове "О божественности Христа" дает совет: "Не следует поэтому обращаться к суждениям тех, в чей дух проникла порча".

23 То же самое утверждает Златоуст в слове "О статуях" (XI). Подробнее распространяется о том же Филон в толковании на десять заповедей: "Самое кроткое живое существо природа в наибольшей степени наделила общительностью и стремлением к общежитию, предназначила к согласию и сообществу, наделив также даром речи, что способствует укрощению умов и приводит ко взаимному единению". Так же в трактате "О бессмертии мира": "Кротчайшее живое существо есть человек, наделенный от природы даром речи, благодаря чему самые бешеные страсти смиряются как бы по волшебству".

24 См. Васкес, "Спорные вопросы" (II, LIV, 4).

25 У Плутарха в жизнеописании Александра Великого.

26 Такого же мнения держится и Моисей Маймонид, основывая свое мнение на Второзаконии (XXXIH, 4)

27 Также в разделе Талмуда о синедрионе (гл. XI). as Об этом же гласит Исход (XII, 45). От чужестранца отличается прозелит, то есть обрезанный пришелец, как показывает сопоставление с местом в книге Чисел (XI, 14). О благочестивых необрезанных многое имеется у Маймонида в книге "Об идолопоклонстве" (гл. X, 6). Также в комментарии "На Миснагиот" и во многих иных местах он утверждает, что такие благочестивые чужестранцы будут причастны благам грядущей жизни. Златоуст в толковании "На послание к римлянам" (гл. II): "Кого здесь апостол именует иудеем и от каких эллинов он его отличает? От живших до пришествия Христа, ибо речь его не доходит до времен благодати". Затем: "Эллины, которых имеет в виду апостол, - не язычники, но имевшие страх божий люди, следовавшие естественному разуму, которые, кроме обрядов иудейской веры, выполняли все, предписываемое благочестием". И он приводит примеры Мелхиседека. Иова, ниневиян и центуриона Корнилия. И еще ниже он повторяет, "что под эллином следует разуметь не язычника, но человека благочестивого, добродетельного, но свободного от исполнения обрядов закона". Он развивает те же мысли, изъясняя изречение; "С беззаконными я поступил, как если бы я сам был беззаконным". И в слове "О статуях" (XII) тот же Златоуст говорит: "Эллинами здесь он называет не преданных идолослужению, но поклоняющихся единому богу, однако же таких, которые не связаны обязательством выполнения иудейских обрядов, а именно - соблюдением субботы, обрезания, различных омовений, и тем не менее всегда обнаруживают усердие в изучении закона и благочестии".

29 См. у Иосифа Флавия в повествовании об истории храма Соломона.

30 То же мнение высказывает св. Иларий в толковании на евангелие от Матфея (XII).

31 Можно также добавить Феодорита.

32 От них, вероятно, произошли эфиопы, которых Геродот причисляет к обрезанным. Эпифаний же называет их гомеритами.

33 "По внушению природы", - как говорит Златоуст. Он же продолжает: "Оттого удивительно, что они не имели надобности в законе" И далее: "Вместо закона достаточны совесть и обладание разумом". Тертуллиан в слове "Против иудеев" пишет: "До писаного закона Моисея, начертанного на каменных таблицах, существовал неписаный закон, который был внушен природой и соблюдался праотцами". Близко к сказанному мнение Исократа: "Кому желательно быть гражданами благоустроенного государства, те не должны наполнять портики писаными законами, но хранить начертанные в душе начала справедливости".

34 Сам Трифон, отступая от крайнего защищаемого им мнения, так обращается к Юстину: "Если бы ты был верен указаниям божественной философии, то тебе оставалась бы некоторая надежда на лучшую участь".

35 Юстин в "Диалоге с Трифоном" поясняет; "Ревнитель, присоединившийся к народу через обрезание, равен члену коренного населения".

36 И потому допускались к участию в пасхальных обрядах.

37 См. толкование Златоуста "На послание к римлянам" (в конце гл. VII).

38 Тертуллиан в слове "О целомудрии": "Свобода во Христе не наносит ущерба невинности, остается всецело незыблемым закон благочестия, истины, постоянства, чистоты, справедливости, милосердия, благоволения, целомудрия".

39 Златоуст, "О девстве" (XCIV): "Ныне надлежит явить большую меру добродетели, ибо излита великая благодать духа и обилен источник даров пришествия Христова". Подобные же места имеются в его же словах "О происхождении пороков от небрежения" и "О постах" (ИГ), а также в толковании "На послание к римлянам" (VI, 14 и VII, 5). Сюда же относится место из Иринея (кн. IV, гл. XXVI). Автор "Свода священного писания", имеющегося в собрании творений Афанасия, в толковании на пятую главу евангелия от Матфея пишет: "Христос здесь усугубляет силу предписаний закона".

40 Так же применяют этот закон у христиан Ириней (кн. IV, гл. XXXIV) и Златоуст в толковании "На послание I к коринфянам" (конец последней главы) и в толковании "На послание к ефесеям" (II, 10).

Глава II

МОЖЕТ ЛИ ВОЙНА КОГДА-ЛИБО БЫТЬ СПРАВЕДЛИВОЙ?

I. Право естественное не отвергает войны, что доказывается следующими основаниями:

II. Историей.

III. Согласным мнением.

IV. Доказательства того, что право народов не отвергает войны.

V. Доказательства того, что право, установленное божественной волей, до евангельских времен отнюдь не отвергало войны, с опровержением возражений.

VI. Предварительные замечания по вопросу о том, противоречит ли война евангельскому закону.

VII. Доводы в пользу отрицательного мнения, почерпнутые из священного писания.

VIII. Опровержение доводов, почерпнутых из священного писания в пользу положительного мнения.

IX. Исследование согласного мнения древнехристианских учителей по настоящему вопросу, Опровержение противного мнения некоторых частных лиц, имеющего скорее характер совета, чем предписания.

X. Отрицательное решение вопроса подкрепляется общественным авторитетом церкви, согласно общим мнениям и давним обычаям.

Право естественное не отверзает войны, что доказывается следующими основаниями

I. 1. Исследовав источники права, перейдем к первому и главнейшему вопросу, а именно: может ли какая-либо война быть справедливой, или, иными словами, дозволено ли когда-либо воевать. Самый этот вопрос и другие следующие за ним должны быть выведены из самой природы. Марк Тулий Цицерон как в книге третьей "О границах добра и зла", так равно и в других местах сообщает, основываясь на сочинениях стоиков, что существуют некие первичные побуждения природы, именуемые гак по-гречески (Авл Геллий, XII, гл. 5), а также некоторые вторичные, но заслуживающие даже предпочтения перед первичными. Он называет первичными побуждения природы, например, то, что живое существо немедленно же после своего рождения дорожит собой, заботится о собственном самосохранении и о собственном благосостоянии, а также о том, что способствует сохранению его благосостояния; с другой стороны, оно стремится избегнуть гибели и всего, что, по видимому, может причинить гибель. Оттого-то, по его словам, нет никого, кто бы не предпочел хорошо развитые и здоровые члены тела искалеченным и вывихнутым; и, стало быть, первая обязанность состоит в том, чтобы каждый сохранял свое естество и вместе с тем соблюдал все, согласное с природой, и избегал бы всего, противного ей.

2. Затем, по мнению того же автора, следует познание соответствия вещей с самим разумом1, который является главнейшей способностью живого существа; именно познание соответствия, в котором, собственно, заключается достоинство и которое следует ставить выше всего, к чему нас влечет непосредственное стремление души; потому, что хотя самые первые побуждения природы и обращают нас к здравому разуму, тем не менее сам здравый разум должен быть нам дороже того, что обращает нас к нему2. Так как все это истинно, усваивается легко и без каких-либо иных доказательств, то при исследовании вопроса о том, что согласно с правом естественным, сначала следует выяснить, что соответствует первым началам самой природы, а затем уже переходить к выяснению того, что хотя и возникает в дальнейшем, тем не менее выше по своему достоинству и потому, если встречается, заслуживает не только предпочтения, но и приложения всех усилий для приобретения его.

3. То же, что мы называем достоинством, в зависимости от разнообразия предметов или как бы сходится в единой точке, так что даже при малейшем отклонении действие неизбежно становится порочным, или же допускает больший простор, так что есть возможность поступать соответственно и потому похвально, а также допускать отступления, не вызывая порицания, и даже поступать как-либо иначе. Вообще, в то время как переход от бытия к небытию не имеет промежутка, между вещами противоположными, каковы, например, белое и черное, имеется всегда нечто промежуточное или смешанное, равно удаленное от обеих крайностей. К этому последнему роду вещей обычно относятся преимущественно как божеские, так и человеческие законы, притом таким образом, что нечто само по себе лишь похвальное становится даже должным. Выше, однако же, мы указали, что при исследовании существа естественного права вопрос состоит именно в том, возможно ли совершить тот или иной поступок, не нарушая справедливости; под несправедливостью же следует понимать все то, что с необходимостью противоречит разумной и общительной природе человека.

4. Самые первые побуждения природы ничуть не противоречат войне, даже, напротив, скорее ей благоприятствуют. Самая цель войны - сохранение в неприкосновенности жизни и членов тела, сохранение и приобретение вещей, полезных для жизни, - вполне соответствует первым побуждениям природы; и если ради этого окажется необходимым прибегнуть к силе, то это никоим образом не противоречит первым побуждениям природы, поскольку даже отдельные животные наделены от природы достаточными силами и средствами, чтобы обеспечить себе самосохранение. Ксенофонт говорил: "Все породы животных так или иначе приспособлены к борьбе, что им внушено самой природой". В отрывке из поэмы "Об уженьи рыбы" встречаются следующие стихи:

Всем дано изведать врага и его оборону,

Силу его копья и способ ведения боя.

Гораций сказал:

Волк зубами грызет, рогами бык прободает;