Любовь и влюбленность 1 страница

За 80

Согласно периодизации психосоциального развития по Эриксону у пожилых людей возникает целостность Я-концепции и чувство завершенности жизненного пути как психосоциальный результат этой стадии жизни лишь при полном осуществлении планов и целей.

При выяснении причин, по которым пожилые люди — несмотря на слабеющее здоровье — сохраняют позитивные вхгляды на будущее, выяснилось, что решающую роль в адаптации к существующему состоянию играет социальное сравнение. Пользуясь механизмом социального сравнения, старики сравнивают свое положение с положением таких же пожилых людей и, в зависимости от результата, модифицируют свои цели.

Обратим особое внимание на то, что цели всегда существуют у тех людей, кто переходит за 80. Как правило, этот предел переходят преимущественно женщины-бабушки, а также мужчины, связанные с властными структурами и / или творчеством.

Неудивительно, что пожилые женщины, имеющие проблемы со здоровьем, часто прибегают к социальному сравнению. Чем позитивнее сравнения, отмечает Г. Крэйг, тем тем лучше душевное здоровье женщины, — даже при наличии серьезных медицинских проблем. Интересно, что на женщин с наиболее слабым здоровьем социальное сравнение влияло сильнее всего, и они достигали уровня психологической адаптации, сопоставимого с таковым у здоровых женщин.

В связи с этим рассмотрим различные стратегии совладающего поведения для старых женщин и мужчин. Под совладающим поведением обычно понимается умение справляться с проблемами с минимумом дистресса. Вслед за концепцией Юнга, в которой проводилось гендерное различие в стилях совладающего поведения, Гутманн (1969, 1975) отмечает, что со старостью мужчины переходят от активного стиля к пассивному. После того как они почти всю жизнь несли ответственность за других, содержали семью и принимали решения, с достижением старости мужчины чувствуют себя вправе выразить всю сложность своей личности, включая и те ее черты, которые принято считать женскими.

Согласно модели Гутманна в ходе дальнейшего старения мужчины продвигаются дальше — от женственной пассивности к стилю, при котором они отбивают атаки реальности с помощью таких приемов как проекция и искажение. Женщины же, по этой теории, с возрастом становятся более агрессивными, более практичными и властными. Действительно, как мы видели выше, эти изменения наблюдаются даже на уровне их бессознаний, которое — в силу своего базового уровня — не может не влиять на изменения функций всего интеллекта, а этим и совладающего поведения.

Для объяснения этих изменений совладающего поведения Гутманн выдвинул гипотезу, что лица обоих полов тем самым реагируют на освобождение от родительского императива, то есть давления со стороны общества, вынуждавшего женщину играть роль хранительницы очага, а мужчину — нести ответственность за финансовую сторону семейной жизни и заставляющего подавлять любые черты, которые противоречат этим ролям.

Однако у женщины мы уже не раз видели инстинктивное стремление именно к этому очагу и его сохранению, что тысячелетиями отмечалось и в цветовых канонах. С мужчиной же все еще проще, ибо его интеллект как всегда подстраивается под изменения в интеллекте женщины. Не забудем при этом, что речь как всегда здесь идет с точки зрения гендерных черт личности, то есть без абсолютизации пола.

Возвращаясь теперь к цели жизни, можно вспомнить, что женщина с младенчества проявляла такие естественные черты интеллекта как душевность сознания и телесность бессознания, то есть потребность в общении как на социальном (вербальном), так на романтически-чувственном (эмпатическом) уровнях интеллекта.

Со старостью Я-концепция женщины видоизменяется лишь в относительном, но не в абсолютном смысле. Именно это и констатируется психологами и социологами: преимущественно дочерняя, но не сыновья забота о родителях; много большая помощь родственникам женщин, чем мужчин; много большая забота бабушек, чем дедушек о внуках; много большая степень участия женского медперсонала, чем мужского, и т. д. и т. п. Ибо общение — цель жизни, ради которой, и соответственно из-за которой женщина и живет более полнокровной и продолжительной жизнью. Поэтому гипотетическое объяснение Гутманном — происходящих изменений Я-концепции и совладающего поведения — элиминированием социальных установок, как мне кажется, может найти свое подтверждение лишь для мужчин, безусловное социальное влияние на интеллект которых мы отмечали выше.

Конечной стадией в теории жизненного цикла по Эриксону является психосоциальный конфликт целостность эго против отчаяния[mxxx]. Напомню, что психоаналитическое понятие эго в хроматизме соответствует подсознанию, в котором существует Я-концепция, включающая в себя субъективное представление фунций всего интеллекта. С этих позиций становится понятным, почему пожилым людям свойственно размышлять о том, оправдала ли жизнь их ожидания. Легко видеть, что адекватное соотнесение своей жизни с теми ожиданиями и возможностями, которые на протяжении жизни закладывались в Я-концепцию, может вести к альтернативным результатам.

Тот, кто может оглянуться и с удовлетворением заметить, что его жизнь имела смысл и что он сделал все, что от него зависело, испытает чувство полноты жизни и целостности Я-концепции. Тот, кто не увидит ничего, кроме цепи ошибок и упущенных возможностей, почувствует отчаяние. Идеальным разрешением этого конфликта, по Эриксону является перевес чувства целостности над неизменно появляющейся долей отчаяния.

Такой подход к собственной жизни в согласии с Я-концепцией приводит к мудрости. Мудрость же, в свою очередь, позволяет старикам сохранять достоинство и цельность Я-концепции вопреки ухудшению физического состояния вплоть до телесной смерти как исхода жизни их личностного бессознания. Ведь при наличии потомства их физическое существование продолжается в той узнаваемости внешних черт детей, внуков и правнуков, которую не может не заметить самый отчаявшийся пессимист.

И если для постаревшей женщины это — великолепный итог продолжения жизни, то для старика всегда существуют и те опредмеченные идеи, тот материальный мир вещей — ими созданных на протяжении жизни, — в котором и заключен смысл их физического бессмертия. В идеальном же случае разрешения эриксоновского конфликта можно только предполагать что подсознательная доминанта человека будет жить до тех пор, пока жива человеческая культура, а доминанта сознания — пока живет и развивается человеческий социум.

***

В заключение этой темы не могу не остановиться на некоторой неудовлетворенности полученными результатами. Да читатели и сами, наверное, убедились в том, что кроме корреляции повозрастного выбора предпочтительных цветов с психофизическими и нейрофизиологическими данными практически ничего нового не получено. Ибо мои предположения (о доминировании тех или иных компонентов интеллекта в зависимости от возраста и пола-гендера) большей частью все же остались предположениями.

По правде говоря, я в течение 40 лет пытался найти хоть какой-нибудь — пусть даже не материальный — критерий справедливости получаемых предположений. Однако кроме цветовых канонов (Серов, 1990) таковых не существовало. Как же это можно объяснить? Почему психологические науки о человеке до сих пор не имеют даже модели (общепризнанной, разумеется, — как для любой науки) своего объекта исследования? В первой главе мы могли видеть частичные причины возникновения этого феномена. Здесь же придется коснуться так называемой «психофизической проблемы», которая, на мой взгляд, и является основной причиной данного явления.

Казалось бы, различные области антропологии веками накапливали опытные данные Для того чтобы «количество перешло в качество», — как это случалось в физике, химии, биологии, разделившимися по релевантным уровням исследования материальных объектов. Однако в человекознании ученые столкнулись с невозможностью подобного разделения. Ибо душа не существовала без тела практически в той же мере, что идеальное без материального. И философы, конечно же, сразу взялись за гносеологическое разрешение этой проблемы. В античной философии первыми здесь были орфики, а затем и многие другие мыслители, нередко противопоставлявшие душу и тело на уровне абсолютизации идеального и материального (Серов, 1995). В истории философии (психологии) достаточно подробно изложены последующие этапы «развития» этой проблемы и я лишь оговорю ее современные следствия с позиций хроматизма.

Для начала приведу парадокс Платона: «Это утверждение ложно». Понятно, что это утверждение является ложно-истинным с позиций формальной логики, тогда как с позиций семантической логики, использующей метаязык, оно — истинно и / или ложно. Этот пример я привел. Для того чтобы показать всю несостоятельность «психофизической проблемы». Человек не может представлять собой объект гносеологии, ибо окажется ложно-истинным (по парадоксу Платона) субъектом, по крайней мере, в аспектах той логики, на которой зиждется основной вопрос философии. Введение же метаязыка предполагает перенос анализа в онтологический ракурс, что и рассматривается в хроматизме с позиций относительного детерминизма на уровне семантической логики (Серов, 2001).

В заключение этого краткого отступления замечу лишь, что, по моему мнению, «психофизическая проблема» существует прежде всего в умах тех психологов, которые до сих пор чуждаются методов психофизики и настаивают на исключительном использовании философских подходов, включая сюда и язык (гносеологическую терминологию, в частности).

В хроматизме для адекватности анализа используется метаязык, который, с одной стороны, связывается с психофизическими понятиями, а с другой, — с психологическими представлениями. В этом разделе, наконец, излагается гипотеза о существовании материальных критериев, которые, как я полагаю, будут и далее служить для установления хроматической корреляции между конкретными этапами взросления и доминантами определенных компонентов интеллекта.

Глава 13. Хроматическая интерпретация ЭЭГ

13.1. Соотношения ритмов

При анализе ЭЭГ принято выделять определенные ритмы, имеющие различный частотный диапазон, амплитуду и функциональное значение.

Альфа-ритм (8–13 Гц с амплитудой около 50 мкВ[mxxxi]; возможно, связан с преимущественной активацией таламуса[mxxxii]) типичен для ЭЭГ взрослого человека в состоянии бодрствования при закрытых глазах. Любая активация (усиление внимания и т. п.) ведет к его угнетанию. В состоянии естественного сна альфа-ритм также исчезает.

Принятое ранее подразделение альфа-ритма на два поддиапазона было обусловлено их отличиями в топографии и структуре пространственных отношений: альфа–1 (7,5–9,5 Гц); альфа–2 (9,5–12,5 Гц). При этом было показано, что выраженность ритма альфа-1 и тета-ритма с возрастом снижается, а альфа–2 — закономерно повышается с преимущественным увеличением в каудальных отделах [mxxxiii]. В настоящей работе представлено подразделение (Алферова, Фарбер, 1990) по диапазонам; альфа-1 (7,7–8,9 Гц), альфа-2 (9,3–10,5 Гц) и альфа-3 (10,9–12,5 Гц).[mxxxiv]

Бета-ритм (13–30 Гц с амплитудой до 25 мкВ; возможно, связан с преимущественной активацией высших мозговых центров) отражает повышение возбудимости и лабильности головного мозга. Бета-ритм появляется при напряженной умственной работе, а также деятельности в быстро изменяющихся условиях, или при открывании глаз.

Тета-ритм (4–8 Гц с амплитудой около 100 мкВ возможно, связан с преимущественной активацией гиппокампа, а в ряде случаев и новой коры) проявляется в состоянии засыпания, при умеренной гипоксии или неглубоком наркозе. Отмечается его связь с эмоциогенными мозговыми структурами (его выраженность в лимбической системе больше, чем в корковых зонах). Сенсорная стимуляция с частотой тета-ритма вызывает у человека вспышку трудно контролируемых эмоций. Обнаружена также связь тета-ритма с механизмами памяти.

Дельта-ритм (0,5–3,5 Гц с амплитудой около 300 мкВ) проявляется в глубоком сне[mxxxv], а также наблюдается на ранних этапах онтогенеза в виде доминанты, причем обнаружена корреляция выраженности дельта-ритма с поведением детей. Так, патология в деятельности ЦНС взрослого обуславливает возврат к «детскому» виду ЭЭГ с преимущественно медленными ритмами дельта-диапазона.

В процессе индивидуального развития человека электрическая активность различных структур мозга претерпевает существенные изменения, которые обусловлены гетерохронностью созревания коры и подкорковых образований, что, в свою очередь, и определяет различную степень участия этих структур в формировании ЭЭГ. Поскольку поддающимися сознательному (произвольному) воздействию на определенные параметры ЭЭГ оказались диапазоны альфа- и тета-частот[mxxxvi], то мой выбор падает прежде всего на эти частоты.

Онтогенетические преобразования ЭЭГ в значительной мере определяются формированием затылочного фокуса определенных составляющих альфа-ритма (Алферова, Фарбер, 1990) и, что наиболее существенно для хроматизма, могут быть связаны с экзогенной активностью, наиболее мощно генерируемой в затылочной области (Inouye et al., 1986). В связи с этим я полагаю возможным (для нулевого приближения) ограничиться сопоставлением доминант хроматических компонентов интеллекта лишь с тета- и альфа-ритмами именно в затылочных отведениях. [mxxxvii]

С учетом предполагаемой доминирующей активностью левого полушария у девочек и правого у мальчиков (см. выше) далее в целях упрощения будут рассматриваться именно эти данные — как наиболее ярко выраженные. Вполне осознаваемая мной «некорректность» такого сопоставления в заданном приближении оправдывается поиском прежде всего характеристических различий (а не тождеств) между принципами ведущей тенденции развития интеллекта у представителей различных полов. Однако предвижу и заранее принимаю все упреки ученых по этому поводу, ибо надеюсь, что за ними будут стоять и адекватные (для первых приближений) интерпретации ЭЭГ, а следовательно, и последовательные шаги с созданию научной теории интеллекта.

Представленные ниже данные основаны на хроматической корреляции между различными генераторами ЭЭГ и релевантными компонентами интеллекта. Каким образом устанавливается данная корреляция? К примеру, из возрастной психологии известно, что инстинкты с возрастом приобретают второстепенное значение при возрастающей регулятивной функции сознания и подсознания. В то же время на погодовой спектрограмме ЭЭГ [mxxxviii] в возрасте 4 лет обнаруживается максимум тета-активности, которая спадает в процессе взросления. Отсюда мной постулирована возможная связь между тета-ритмом и бессознанием, включающим функции инстинктов и физиологически связанным с подкоркой и стволовыми отделами (Серов, 1990). Аналогичные корреляции проведены также и для всех поддиапазонов альфа-ритмов с учетом половозрастных кризисных точек, которые на спектрограмме ЭЭГ достаточно определенно отвечают точкам пересечения приведенных на рис. 3 кривых.

Ксерокс есть

Рис.3. Возрастная динамика различных частотных составляющих ЭЭГ в состоянии спокойного бодрствования (Алферова, Фарбер, 1990). Затылочная область, а — левое полушарие у девочек и б — правое у мальчиков. По оси абсцисс — возраст, годы; по оси ординат — среднее для каждой возрастной группы значение спектральной плотности мощности приведенного диапазона ЭЭГ в относительных единицах: 0 — тета; 1 — альфа-1; 2 — альфа-2 и 3 — альфа-3; их соотношения с компонентами интеллекта приведены в тексте.

В качестве рабочей гипотезы мной предполагаются следующие хроматические соотношения. Функции бессознания коррелируют с тета-ритмом, подсознания — альфа-1, самосознания — альфа-2 и правосознания — альфа-3. Разумеется, эта корреляция является лишь формулировкой задачи, но никак не ее решением, и должна быть пересмотрена при появлении новых корректирующих экспериментальных данных. Вместе с тем, саму идею этой формулировки я полагаю чрезвычайно важной и для развития будущих исследований, поскольку в ней заложены принципиальные основы для построения информационной модели интеллекта.[mxxxix]

13.2. Становление доминант

О–1

С учетом экспериментальных данных и предполагаемой корреляции между функциями интеллекта и определенными диапазонами электрической активности мозга можно предположить, что в интеллекте грудного младенца доминирует бессознание, моделируемое в хроматизме красным цветом[mxl].

1–2

Отсутствие доступных экспериментальных данных позволяет лишь предположить дифференциацию бессознательных функций в интеллекте с тем, что на опыте, по-видимому, может быть обнаружено и возникновение элементарных функций подсознания[mxli].

2–3

С 2 лет в растущем интеллекте продолжается дифференциация функций с предполагаемой мной регистрацией в ЭЭГ элементов самосознания («Я сам»)[mxlii].

3–4

Можно предположить, что в к 4-м годам у ребенка сохраняется доминанта бессознания при растущих функциях соответственно, под-, само- и, наконец, право-сознания. Каких-либо принципиальных половых или латеральных различий у детей этого возраста (в затылочных отведениях электрической активности) не наблюдается[mxliii].

4–5

Примерно к 4,5–5 годам у мальчиков и к 5 годам у девочек регистрируется первая кризисная точка: доминанта бессознания сменяется на подсознательную доминанту при субдоминантах само- и правосознания[mxliv].

При этом у мальчиков функции самосознания становятся сопоставимыми с бессознательными функциями, тогда как у девочек этот процесс наблюдается лишь после 6 лет. У мальчиков 5-ти лет отмечается определенный максимум роста субдоминантного правосознания, спадающий к 6 годам. У девочек эта субдоминанта растет плавно.

5–6

В период 5–6 лет у девочек распределение доминант остается прежним: под-, бес-, само- и право-сознание, тогда как у мальчиков наблюдается несколько иная картина: под-, само-, без- и право-сознание. Причем у мальчиков около 6 лет наблюдается составляющая неявно выраженного максимума в кривой самосознания, которая вплоть до 9–10 лет имеет относительное плато по сравнению с постоянно возрастающими значениями этой кривой у девочек этого же периода взросления.

Еще раз напомню, что в целях первоначальной формулировки задачи мной учитывались только затылочные отведения в левом полушарии у девочек и в правом у мальчиков.

6–7

У девочек в 6,5 лет наблюдается вторая кризисная точка: функции бессознания становятся сопоставимыми с функциями самосознания, после чего вплоть до 10 лет относительное распределение функций интеллекта остается подобным таковому у мальчиков: под-, само-, без- и право-сознание.

При этом отмечается существенное возрастание под- и само-сознания при слабом росте правосознания и неуклонном снижении бессознательной субдоминанты.

7–8

С этого возраста наблюдается приближение к максимуму подсознательных функций, который регистрируется примерно в 8 лет.

У мальчиков 7–8 лет наблюдается плато снижения функций субдоминантного бессознания, тогда как у девочек значения этих функций неуклонно снижаются вплоть до 9–10 лет.

8–9

Как уже говорилось, возраст 8 лет характеризуется максимумом подсознательной доминанты у детей обоих полов, после чего начинается ее плавное снижение.

У девочек наблюдается большее увеличение правосознания по сравнению с мальчиками.

9–10

Вплоть до 10 лет продолжается падение как доминантного характера подсознательных, так и субдоминантного бессознательных функций при возрастании само- и право-сознания у детей обоих полов.

У девочек падение бессознательной функции наблюдается до 9–10 лет, после чего выходит на плато, тогда как у мальчиков после плато 6–8 лет отмечается ее неуклонное снижение примерно до 13 лет.

10–11

В 10–10,5 лет у детей обоих полов, по-видимому, снова возникает критический переход, ибо на спектрограммах регистрируется пересечение кривых под- и само-сознания, после чего происходит перераспределение доминант интеллекта. До 11 лет наблюдается неуклонное сближение значений бес- и право-сознательных субдоминант.

Если хроматическая гипотеза (о сопоставлении функций интеллекта с определенными поддиапазонами электрической активности мозга) является справедливой, то доминантным теперь и вплоть до взрослости становится самосознание ребенка, тогда как субдоминантными, соответственно: под-, бес- и право-сознание[mxlv].

11–12

При самосознательной доминанте и подсознательной субдоминанте отмечается критическая точка пересечения бес- и право-сознательных субдоминант примерно в 11 лет у мальчиков и в 11–11,5 лет у девочек[mxlvi].

Таким образом, после прохождения этих точек выявляется следующее распределение доминант у подростков обоих полов: само-, под-, право- и, наконец, бес-сознание

12–13

У девочек к 13 годам наблюдается переход от плато к относительному максимуму выраженности бессознательной субдоминанты, тогда как у мальчиков этого возраста отмечается ее явный минимум.

У мальчиков же примерно к 13 годам выявляется достаточно определенная тенденция максимального становления само- и право-сознания.

13–14

В 13,5–14 лет у девочек отмечатся критическая точка пересечения кривых под- и право- сознания. Поэтому распределение доминант в интеллекте девочек (само-, право-, под- и бес-сознание) становится резко отличным от такового у мальчиков (само-, под-, право- и бессознание)[mxlvii].

Кривые становления само- и право-сознания у мальчиков достигают максимумов примерно к 13,5 годам после чего наблюдается их плавное снижение.

14–15

У девушек наблюдается плавное возрастание доминанты самосознания и субдоминанты право-сознания при выходе на плато функций подсознания и продолжающемся уменьшении функций бессознания[mxlviii].

У юношей отмечаются коренные изменения в соотношении субдоминант бес- и право-сознания — в 14,5–15 лет наблюдается критическая тока их уравнивания при неуклонном падении само-сознательной доминанты и ее под-сознательной субдоминанты.

15–16

При том же соотношении доминант (само-, право-, под-, и бес-сознание) в ЭЭГ девушек 15–15,5 лет наблюдается приближение к максимуму правосознания и минимуму бессознания.

У юношей после прохождения критической точки соотношение доминант к 16 годам приобретает следующий вид: само-, под-, бес- и право-сознание[mxlix].

16–17

При том же соотношении доминант у девушек 16 лет отмечается падение функций субдоминантного право-сознания с выходом на плато бессознательных функций.

У юношей (при том же соотношении доминант) наблюдается возможный выход на плато функций доминантного самосознания при одновременном падении функций под- и право-сознания со сближением субдоминант под- и бес-сознания, в частности, из-за роста последней с образованием критической точки их пересечения.

17–18

Экстраполируя экспериментальные данные по приведенным графикам, можно отметить, что у девушек дальнейший рост и доминирование само-сознания может сопровождаться сближением значений право и под-сознательных субдоминант и возможном росте субдоминанты бессознания. Картина доминант при этом сохраняется с 13,5 лет: само-, право-, под- и бес-сознание.

Аналогичная экстраполяция для юношей приводит к уменьшению функций само-, под- и право-сознания при вероятном появлении (после критической точки в 17 лет) субдоминанты бессознания, так что соотношение доминант становится еще более отличным от такового у девушек:: само-, бес-, под- и право-сознание[ml].

13.3. Обсуждение результатов

Итак, вообще говоря, в нулевом приближении хроматическая интерпретация приведенных кривых ЭЭГ показала интересные результаты, которые, на мой взгляд, заслуживают хотя бы их краткого анализа.

Во-первых, бросается в глаза тот факт, что определенные компоненты интеллекта проявляют своего рода резонансный характер взаимодействия с соответствующими цветами внешней среды, поскольку содержат некие хроматические маркеры.

Экспериментальная проверка этого предположения, по-видимому, может быть проведена при синхронизированном с энцефалограммой сканировании спектра (или предъявлении насыщенных цветовых образцов) перед глазами испытуемого. Такой эксперимент, вероятно, позволил бы дифференцировать и результаты экспериментов по цветовосприятию «человека», до настоящего времени не включающие различие данных по гендеру, полу, возрасту и др.

Помимо этого использование количественных данных ЭЭГ для хроматизма является достаточно плодотворной формулировкой задачи по выявлению компонентов интеллекта, участвующих в определенном виде деятельности. Поскольку же данное соотнесение получило то минимальное соответствие с опытными данными психологии и психофизиологии, благодаря которому можно считать работоспособной и собственно идею проведения подобной корреляции (разумеется, при введении более жестких критериев)

Во-вторых, выше были выделены и промоделированы фокусными цветами 6 гендерно-специфичных и 2 нейтральных компонента, тогда как в этом приближении я использовал лишь их обобщенное представление для 4-х компонентов. С другой стороны, быть может, в ЭЭГ будут обнаружены и частотные составляющие как потенциальные корреляты остальных, не использованных здесь компонентов интеллекта. Это вероятно, привело бы к построению более детальной картины их онтогенетического становления.

Уже сейчас сопоставление эмпирических и экспериментальных данных позволяет предвидеть возможное выделение в альфа-2 поддиапазона (9–10 Гц) составляющей для функций памяти и в альфа-3 — для функций интуиции. Впрочем, вполне возможно, что эти поддиапазоны могут доминировать в области лобных отведений, что в заданном приближении не учитывалось.

В-третьих, проведенная интерпретация была основана исключительно на отведениях в затылочной области и лишь по данным для левого полушария у девочек и правого у мальчиков. Можно только предполагать, что более эффективные результаты могу быть получены при сравнительном анализе и последующей интерпретации всех отведений для обоих полушарий.

Так, при сравнении ЭЭГ правого и левого полушарий у представителей каждого пола, можно заметить, что у мальчиков функции правого полушария опережают таковые у левого, тогда как у девочек они примерно сопоставимы во времени появления каждой следующей доминанаты (с исключением в 14 лет, когда в левом полушарии девочек появляется первая субдоминанта правосознания, при ее возникновении в правом лишь в 15 лет).

В-четвертых, в жизни девочек можно выделить минимум 12 различных этапов взросления, тогда как у мальчиков — 8. И в то же время у девочек эти этапы проходят достаточно последовательно и менее противоречиво (с исключением в 13 лет), чем у мальчиков 15–17 лет, когда в их интеллекте наблюдаются регрессивные тенденции возврата к первой субдоминанте бессознания и третьей — правосознания.

В-пятых, все фрейдистские и личностные периодизации приобретают достаточно определенный и, что наиболее существенно, верифицируемый характер при учете соответствия между подразделением на определенные компоненты в хроматизме и в соответствующих концепциях Фрейда, Эриксона, Ловингер и других исследователей.

В-шестых, представленная схема взросления несколько отличается от схемы Пиаже[mli]. Так, стадия допонятийного мышления Пиаже (2–4 года) характеризуется здесь дифференциацией бессознания с выделением функций подсознания. Стадия интуитивного мышления Пиаже (4–8 лет) действительно связана с максимальным доминированием подсознания в 8 лет, тем не менее она длится до 10 лет, правда при все более возрастающей роли самосознания, которое в 10 лет становится доминирующим. По концепции же Пиаже операциональная стадия длится с 7 до 11–12 лет. И последняя стадия Пиаже (формального мышления, с 11–12 до взрослости) оказывается точно соответствует времени возникновения доминанты самосознания. И в этом Пиаже оказался гениальным провидцем.

Наконец, в-седьмых. Данная интерпретация (разумеется, при ее детальном развитии и понимании ее идеализирующего характера) может позволить достаточно надежно конкретизировать точное время возникновения кризисов и в периодизации Г. С. Васильченко и сотрудников. Так, кризис в 2–4 года отвечает возникновению подсознательной субдоминанты интеллекта в 3 года; кризис в 7–8 лет — превращению бессознательной доминанты в первую субдоминанту около 6 лет с последующим ее переходом во вторую субдоминанту при параллельном становлении самосознания в качестве первой субдоминанты около 7 лет; кризис в 12–15 лет подразделяется на существенно большее число “подкризисов”, которые были детализированы выше в качестве критических точек.

Так, к примеру, негативизм проявляется в действиях, намеренно противоположных требованиям и ожиданиям окружающих, и обычно обусловлен потребностью индивида в самоутверждении и защите своей “Я-концепции”. Показательно, что практически все максимумы возрастных кризисов (внешне выражающиеся в демонстративном поведении, упрямстве, конфликтности) внутренне «совпадают» с критическими точками на ЭЭГ, то есть со сменой доминант определенных компонентов интеллекта. Об этом же говорит и совпадение большинства этих точек с максимумами «страхов» у детей, выявленных по методике Роршаха[mlii].

В заключение этой главы еще раз отмечу, что вполне отдаю — себе и, безусловно, читателям — отчет в том, что эта схематизация (становления интеллекта) является весьма упрощенным представлением действительного положения дел — на самом деле необходимо учитывать все отведения и все компоненты интеллекта. Однако сущность этой идеи мне кажется достаточно красивой для ее дальнейшего развития. Ибо каким еще образом можно представить природную взаимозависимость психического и физиологического в живом организме как не в образе их информационно-энергетического представления (вспомним хроматическое определение цвета)? Насколько мне известно, других путей сегодня не существует.